***
В лагере царили спокойствие и лень. Как оказалось, Феликс не выходил из своего домика со вчерашнего вечера, поэтому потерянные расслабились. К нему был послан помощник, чтобы узнать новости о здоровье командира, получить распоряжения о работах. А пока можно было отдыхать. В основном мальчишки старались выспаться. Тренировки и ремесло требовали слишком много сил, настолько много, что восстанавливать их не хватало времени. Лишь самые младшие из жителей не волновались о сне и еде, потому что всегда были полны энергии. Они играли в прятки, когда мы с Беем вышли из домика. От Генри мы услышали историю о болезни Феликса, после чего разгоряченный мальчишка убежал прятаться. — Раз так, то, может, и мы пойдем и отдохнем еще чуток? — Бей весело мне подмигнул, когда мы сидели на костровом и наблюдали за беготней мальчишек. Я уперлась локтями в колени и положила голову на раскрытые ладони, провожая взглядом играющих потерянных. В ответ на предложение Бея раздалось лишь мое мычание. Меня занимали весьма невеселые мысли. Всем телом разом я развернулась к парню: — А что, если это из-за меня? Поначалу Бей не понял, о чем я тревожусь. — Что опять ты напридумывала? — Вдруг, то, что Феликс болеет, как-то связанно с этим, — я достала ракушку из-под футболки. Потерянный, сидевший рядом сначала удивленно округлил глаза, после чего оно изобразило непереносимую усталость. Он отвернулся. Подумал с минуту. Только потом развернулся, взял подвеску у меня из рук и вновь спрятал мне под футболку. — Феликс не такой неуязвимый, как ты думаешь. Он тоже не спал, работал по ночам и всем руководил. Думаю, он просто устал, — Бей помедлил. Затем он сорвался с места и сел прямо передо мной на корточки, положив руки мне на колени, — Не все несчастья происходят из-за тебя. Как ты не понимаешь? На многие вещи ты повлиять не можешь, будь то Феликс или же война. Я тебя прошу, перестань себя во всем винить. Это, может, и благородно, но надоедает. Я кивнула. И еще раз. А потом еще раз. Я утвердительно кивала все время, пока парень говорил. Он был прав — сейчас я определенно была бессильна. А также меня и саму бесило мое участие во всех бедах Неверленда. — Хотя, ты молодец, — парень посмотрел на меня в упор, одарив добрым светом серебра, — Ты старалась изменить будущее. Я благодарно ему улыбнулась. Бей мной гордился. Однако, это не меняло того факта, что изменить будущее у меня не вышло. — Бей, — нерешительно начала я, — Можно попросить тебя о странной вещи? Он добродушно ответил: — Все, что угодно. И я выдохнула все слова разом: — Попробуй заставить меня себя полюбить. Я хочу этого. Парень снова был ужасно растерян. Он пару раз мигнул глазами, а потом с хитрой усмешкой, но при этом очень серьезно, спросил: — Это немного эгоистично, не находишь? Он говорил совсем, как Феликс вчера. И он был прав. Во мне эта мысль сидела с самого утра, только я не могла произнести ее. А сейчас, после такой пламенной речи, я решилась. По-моему мнению, Бей заслуживал моей любви больше, чем его отец. Да, я не поменяла Неверленд и уже, скорее всего, не смогу его изменить, обрекая на смерть большинство потерянных; да, у меня нет шанса наладить отношения с Феликсом и Питером, а значит и с политикой острова; да, я потеряла подругу из-за неосторожно высказанных желаний и целей и не увижу ее до войны, а может быть, и никогда больше не смогу прийдти к ней на чай; да, сейчас все было не так радужно, как мне бы хотелось, я всех напрягла своими действиями. Но я все еще хотела жить. А это, по-мнению большинства людей, эгоизм. — Да, — призналась я, — Я хочу хоть какую-то пользу принести в этот мир, потому что поняла, что плохо поступила со своей семьей. Я поступила с ними, как поступил бы настоящий эгоист. Даже Феликс это признал, — я усмехнулась и мельком глянула на парня. Тот внимательно слушал, — Также я подвела весь остров из-за своей эгоистичности. Я поставила свои чувства выше потребностей Неверленда и его жителей, — я считала, что не стоило мне признаваться Феликсу, может тогда он бы и согласился на мою просьбу, но озвучивать не стала, дабы уберечь Бея от лишней боли, — И теперь я хочу осчастливить одного парня, чтобы удовлетворить свои потребности, чтобы как-то самоутвердиться и почувствовать свой долг выполненным. Это и вправду эгоистично. Вся моя жизнь -сплошной эгоизм. Парень слушал внимательно, не перебивал и не отводил взгляд прекрасных глаз от моего лица. А я старалась крепиться и не показать слабину в голосе, поскольку все это признание далось мне с трудом. Бей долго изучал меня, а я старалась отвернуться, спасаясь от осуждения в его глазах. Однако, когда я осторожно покосилась на него, он лишь смущенно улыбался и, казалось, одобряет все мои слова. Бей встал. — Все люди эгоисты. У каждого личная цель, к которой он стремиться — вот, что сейчас стали называть эгоизмом. Я не считаю твои цели эгоистичными. — Просто я тебе нравлюсь, вот и все, — смущенно пролепетала я. Он улыбнулся. — Я исполню твою просьбу, но с одним условием. Мне захотелось кинуться ему на шею от радости. Я, не подумав, вскочила на ноги и усиленно закивала головой, соглашаясь на все условия данной неформальной сделки. — Мы переедем в дом Вити. И Бей широко улыбнулся, как умеет только он. — Подожди, как переедем? — Возьмем вещи и станем жить в другом доме. — Как? Вдвоем? — Естественно. — А зачем? Бей строго, но с долей кокетливости, меня оглядел: — Да чтобы у меня больше соперников не было. Мои щеки немного нагрелись. — Скажем так: я тебя похищаю, — продолжал он, — От посторонних глаз подальше. Щеки стали еще теплее. Наверное, красные пятна уже проступали на коже. — Тем более, я же рассказывал тебе тогда, на берегу, как хочу жить. Не думал, что это для тебя новость… Бей опять смеялся, а я продолжала краснеть. — Ладно, ладно! — не выдержала я, когда парень стал описывать всю красочность нашей, теперь уже, совместной жизни, закричав на всё костровое, — Я согласна. Он шустро поцеловал меня в лоб: — Ты иди туда и убирайся, а я принесу все необходимое. И Бей, счастливый до невозможности, убежал в наш бывший домик.***
Вечером все наши с Беем вещи уже были перенесены в домик Вити. Скрыть наш переезд от посторонних глаз особого труда не составило — Феликс так и не пришел, а потерянные спали как убитые. Единственные, кто знал о нашем необычном решении — Генри, Грэм, Матеуш, Майкл и Митя. И если с первыми четырьмя все понятно, то последний узнал от Бея. Как-никак, парни очень тесно дружили, и каждый из них знал о другом все, что только можно было знать. Я не особо смущалась, даже одобряла. Мы лишь предупредили Митю, что не хотели бы огласки в лагере, на что тот сказал: — Я, как бы, молчу как рыба. Бей мне тоже много с чем помог. И подмигнул, намекая на Мэри. Наша совместная жизнь началась с осознания того, что все вещи нам придется делить. Умывальник на улице за шалашом, сол, стулья, посуду, еду, обязанности, а что самое сложное — кровать. Дело не в том, что я не хотела с ним спать или же боялась. Как оказалось, под землей по ночам бывает прохладно и приходится укутываться в одеяло. Я, не привыкшая спать с кем-то, забирала его у Бея во время сна, чем обрекла юношу на насморк по утрам. Первое время он будил меня, когда отбирал заветный щит от холода, и в итоге никто из нас не высыпался. Через некоторое время мы привыкли делить одеяло и каждому доставалось по доле. Также у нас был распорядок дня. После подъема и водных процедур, мы вдвоем шли в лагерь по своим делам — Бей на тренировки, а я шла к своим сыновьям. Вообще, жизнь в деревне стала идти по той же схеме, что и до болезни Феликса. Он назначил в командиры одного из долгожителей острова — его звали Педро — который стал следить за подготовкой к войне. Как бы то ни было, он был лоялен к потерянным, работать стало легче. После тренировок и работ, вечером, мы вместе с Беем направлялись домой. Уходили мы первыми, чтобы никто не задавал лишних вопросов. Наступало наше с ним личное время. Именно оно тратилось на выполнение Беем моей просьбы. В основном личное время тратилось на совместные занятия и еду. Бей раздобыл карты и два дня подряд мы играли то в дурака на желание, то раскладывали пасьянс. Также были дни лени, когда мы, изнеможденные и уставшие, просто лежали на кровати и разговаривали о всякой всячине. Было и так, что я учила Бея готовить. Я выбрала самый простой рецепт — пирог шарлотка — но у нас не получилось, потому что Бей стал кидать в меня тестом. Затем я уговорила парня позаниматься с луком, на что тот неохотно согласился. Но когда он увидел, как я научилась стрелять, то, по его словам, он «влюбился в меня еще больше». После последовал шквал из поцелуев. Бей был падок на нежности. То он уберет прядь волос и, якобы невзначай, заденет щеку, то увлеченный игрой найдет способ прислониться к моей коже губами. Один раз он даже оставил алое пятно у меня на предплечье, когда старался защитить последний кусочек филина от моей вилки. Пришлось бинтовать: мне не хотелось, чтобы все это видели. Я стала замечать за собой, что в моменты излишней нежности по моему телу проходит ток, необъяснимо приятный, мгновенный. Я настолько привыкла к Бею, что в минуты ожидания, когда он уходил за едой, либо задерживался со старшими, я неистово скучала. Мне не хватало его, хотя не так много времени проходило. Зато как я радовалась, когда он возвращался! Чуть ли не кидалась ему на шею! Без парня мне было невыносимо одиноко, что благоприятно сказывалось на моем к нему отношении. Я стала потихоньку привязываться к нему, не как к другу, и все меньше думала о Феликсе. Но порой меня мучили кошмары из-за чувства вины. Я выходила из домика и видела, как загнивает Неверленд. Повсюду цветут колокольчики и гниют трупы — пираты и потерянные, океан вокруг острова приобрел алый оттенок от крови, деревня мальчек разрушена. И в конце сна на меня смотрит Феликс. Его лицо излучает лишь ярость, а в руках у него окровавленный меч. После этого момента я вскрикивала и мгновенно просыпалась. Бей всячески старался меня утешить и выяснить, от чего мне было так страшно, но я не могла ему рассказать. Парень наверняка стал бы снова ревновать и злиться. В эту ночь мне снился Витя. Посреди темной комнаты, где стояло только два стула, освещенные лампой, возле одного из них спиной ко мне расположился стройный тощий юноша. Он был расслаблен, но вид имел устрашающий. Казалось, что это очередной кошмар, но вызванный не чувством вины и разочарования, а чем-то другим. Однако, после того, как парень ко мне развернулся, мне стало легче. Я сначала не узнала его, даже подумала, что это Бей, только сильно исхудавший и побледневший. Я молча направилась ко второму стулу, села. Копна русых волос развернулась ко мне и только тогда по тонким чертам лица я узнала Витю. Но теперь он был не резвым мальчишкой, а смотрел на меня сверху вниз, повзрослел. Он спокойно оглядел меня, приятно улыбаясь. — Витя? — я все еще не верила, что передо мной именно он. Однако парень кивнул. — Изменился, да? На вид ему было лет так двадцать, не меньше. — Очень! Это вообще возможно, что духи растут? Витя засиял и присел на стул: — Это значит, что наш план начинает действовать! — Подожди, — я напряглась, — какой план? Витя непонимающе округлил глаза: — Как какой? По спасению Неверленда. Чем ближе к цели, тем выше мой возраст. И он оголил свои зубы. На моем лице отобразилась скорбь, что Витя тут же заметил. Парень сам изменился в лице и стал расспрашивать про жизнь на острове, про мои поручения — выполнены они или же нет — и про своих давних знакомых. Я рассказала ему все, как есть. Особенно подробно мне пришлось пересказать происшествие в домике Феликса, когда я видела его в последний раз. Витя слушал с интересом. А после моего рассказа задумался. — Значит, так судьбе и нужно было, — единственное, что он ответил. — Но он сказал мне, чтобы я больше не приближалась к нему! Я не передала ему чувства! — Давай подождем, — Витя нагнулся ко мне ближе и стал подбадривать, — Ты не можешь уследить за всеми происходящими событиями. Возможно, произошло что-то другое, что нам на руку. Я уверен, что ты еще сможешь все исправить. — Но как? — меня занимали весьма печальные мысли. — Подождем. Ты узнаешь, когда будешь нужна острову. Витя улыбнулся и на этом сон закончился. Я подняла веки и оказалась в одной кровати с Беем. Парень мирно сопел, отвернувшись от меня. Вокруг было темно. Только светлячки горели в нескольких банках, найденных нами во время уборки. Я осторожно встала с постели, чтобы не разбудить парня. Сон как рукой сняло. В темноте мне попались лишь мои штаны и теплая накидка Бея, которые я и надела. Я направилась на улицу. Небо предстало передо мной во всем своем величии. Нарядившись в звездные бриллианты, оно словно звало к себе на галактический бал, танцевать космические вальсы. Из-за деревьев моих подружек лун я не могла наблюдать. Мне это и не нужно было. Не слишком меня занимали просторы вселенной. Я разожгла костер, присела рядом с ним на бревно и стала раздумывать о разговоре с Витей. Во мне появилась надежда, что не все потеряно. Витя вырос, что, как он сказал, значит лишь то, что остров меняется. Значит что-то происходило в этот момент, что-то значимое. Дровишки мирно поскрипывали в костре. И все же за вечность на острове что-то должно было произойти, что помогло бы нам с Витей спасти Неверленд. Я решила выждать время. Больше кошмары мне не снились.***
— Я выиграла! — кинув последнюю карту из своей колоды, я возвела руки к потолку и упала на спину. Мягкая простынь обхватила меня, после чего немного подкинула вверх. Бей издал жалобный, заунывный звук. Он проиграл мне в карты в тринадцатый раз, что наводило на определенные мысли. — Либо ты не умеешь играть, либо ты мне поддаешься, — пробубнила я, — Это же совсем не интересно, когда противник поддается. — Я играл в полную силу, — в голосе парня прозвучала обида, на что я лишь вздохнула. Бей собрал карты в упаковку и убрал на одну из полок в нашей спальне. — Завтра будет собрание, — параллельно он говорил со мной, — Будут обсуждаться стратегия войны и противник. Подождешь меня дома, пока я туда сбегаю? Он окинул меня взволнованным взглядом. Его волнение передалось и мне. — А почему без меня? Может, я тоже хочу поучаствовать? — Я знал, что ты так скажешь, — Бей усмехнулся и скрестил руки на груди. Он был напряжен. Присев на край кровати, я испытующе глядела на него. — Там будет Феликс, — после пятиминутного молчания, потерянный сдался, — я бы не хотел, чтобы вы с ним виделись. — Рано или поздно это должно случиться, Бей, — я улыбалась, — очень мило с твоей стороны, что ты так заботишься обо мне, но, думаю, сейчас я справлюсь. Я нежно посмотрела на Бея: — Сейчас я больше увлечена тобой. Парень улыбнулся и прямо посмотрел на меня. За время нашего совместного проживания он почти перестал смущаться, а я стала более открытой с ним. — Хорошо, — парень переложил ладони в карманы и присел рядом со мной, — Волнуешься? — Есть немного, — я развернулась к нему всем телом, — Но я же не ради Феликса туда иду, а чтобы послушать план наших действий. Не буду попадаться ему на глаза, и все будет хорошо. Бей быстро поцеловал меня. Затем он убежал к старшим, на охоту. Сегодня я спала одна. Волнение по поводу встречи с Феликсом у меня действительно имелось. Меня успокаивал тот факт, что для него, Феликса, мои признания, эмоции и желания, были бессмыслицей, которую он мог забыть через день или два. Наверное, он просто пройдет мимо в своей равнодушной манере. Главное —держаться ближе к Бею. В его защите я уверена. Всю ночь мне не спалось. Было холодно даже в замке из одеял и простыней. Но даже не холод был причиной моих тревог, от которых не приходило долгожданное успокоение. Мне не хватало тепла парня, и его самого. Это уже стало нормой: только когда Бей обнимал меня, я засыпала. Странно, как быстро я сумела привыкнуть к нему, к его телу. Хоть я и знала, что Бей вернется поздно ночью, но решила дождаться, раз Морфей не хотел приходить ко мне. Я села, все-также укутанная в одеяло. Светлячки лениво летали по банке, освещая только часть комнаты, возле двери. Сидеть было скучно. Я размоталась, накинула на себя какую-то кофту из шкафа и прошлась по комнате. По пути я кинула в банки с жучками-светильниками траву и ягоды, найденные утром, от чего свет их брюшек усилился; четыре раза разложив пасьянс — этой игре научила меня подруга — я пересчитала карты и сложила их в коробочку в строгом порядке; на кухне мне попался кусочек пирога с синими персиками, я выпила чай; после по дороге обратно в спальню, я убралась в комнате. Минуты длились мучительно долго. Когда пришел Бей, я радостная выбежала ко входу. Словно верный пес или же доверчивый ребенок. Сейчас я видела в парне мое спасение от одиночества в этой норе. Парень стоял весь мокрый, по коже стекали капли и глухо падали на пол, устеленный отшлифованными досками. — Что произошло? — забеспокоилась я. — Мы с парнями в речке купались после удачной охоты, — в ответ улыбнулся Бей, — невероятная добыча! Пошли, расскажу. Потерянный отдал мне в руки свою накидку и оружие, а по дороге в спальню все твердил про кабана, которого они зарезали, и про восемь птиц, которых удалось поймать. — Никогда такого улова не было! — мы уже пришли в спальню. Я подала Бею полотенце. Он, не прерывая рассказа, стал раздеваться и выжимать вещи в одну из кадок, предназначенных для цветов. — Представь, там были и яйца! Теперь мелким не придется самим ходить на охоту, — он, разгоряченный и взъерошенный, стоял ко мне спиной. На секунду я отвлеклась на его обнаженную кожу. — Саш? — как оказалось, в эту минуту со мной разговаривали. Я подняла растерянный взгляд. Бей ехидно улыбался: — Я говорю, ты чего не спишь? Опять не смогла заснуть без меня? Похоже, он заметил, как я рассматривала его. — Есть такое, — робко призналась я, кутаясь в кофту. Бей еще раз одарил меня торжествующей улыбкой и удалился развешивать вещи. Щеки пылали. Я сняла кофту и залезла под одеяло. К этому моменту парень вернулся: — Ты не против, если я так посплю сегодня? Он стоял передо мной в одних плавках. Хоть вокруг и царил полумрак, но рельеф мышц был виден прекрасно. Поперек шеи висело полотенце, на которое капали редкие капли с русых прядей. Я прикрыла глаза и отвернулась. — Можешь, только если голову высушишь, — я чувствовала, как смущение нарастало. Вроде и стесняться-то было нечего — на соревнованиях по волейболу я видела почти всех старших парней без маек, да и Бея тоже и не раз. Однако, теперь все изменилось. В голову лезли совсем непристойные мысли. — Ладно, ладно, — парень яростно стал вытирать полотенцем свои волосы. Спустя пять минут он уже ложился в постель. — Ну чего ты отвернулась? — Бей игриво притянул меня к себе за талию, — Иди ко мне. Под одеялом тут же стало тепло. — Почему ты так смутилась, когда увидела меня без футболки? Я прислонилась спиной к Бею, а тот окутал меня своими сильными руками. Я чувствовала плечом, как бьется его сердце: спокойно, но при этом так сильно. Бей утонул носом в моих волосах и его шепот был едва различим через шелест крылышек светлячков. — Я… я не знаю. Спи давай. Бей бесшумно засмеялся: — И все же мои старания не напрасны. Внезапно парень вскочил. Он облокотился на руку и навис надо мной: — А ты до этого спала с парнями? — Что за странные вопросы посреди ночи? — я не выдержала и прикрикнула на него. Окинув его грозным взглядом, я отвернулась и закрыла глаза. — Значит нет. И довольный Бей снова вернулся в прежнее положение, сильнее прижимая меня к себе.***
Все мальчишки пришли послушать стратегии боя. Сбор устроили на костровом, где поставили трон, на котором восседал Питер, разожгли пламя. Места не хватало. Число потерянных превосходило возможное количество сидений, поэтому многие умещались на земле, перед лавками. Пэн разглядывал своих подданных с неким пренебрежением. По всей видимости, у парня был неудачный день и свою злобу он собирался возместить на потерянных. Феликса нигде не было. Дунул вечерний прохладный ветер. Я прижалась к Бею поближе. — Молчать! — взревел Король. Его карие глаза забегали по головам с яростным интересом, — рассказывайте, что готово? Встал Педро. Он доложил о всех приготовлениях, об успешности тренировок, о количестве воинов, готовых сражаться и обо всем, что касалось потерянных и оружия. Король внимательно слушал. Его устраивали цифры и сроки, о которых рассказывал командир. — На этом у меня все, — закончил Педро и откланялся. Питер кивнул. Тяжко вздохнув, он встал. — Мы тебя заждались. Его взгляд возвысился над потерянными. Десятки глаз проследовали за этим невидимым следом. Феликс. Конечно же это был он. Он шел медленно и весь его вид излучал болезненность. Сутулые плечи, мешки под глазами, переваливающаяся походка — смотреть было страшно. Парень еле-еле дошел до отведенного ему места подле трона короля. Со стоном он присел на него и прикрыл веки, переводя дух. Тем временем Питер говорил: — По твоей части все в порядке, Феликс. Можешь не беспокоиться, — он перевел взгляд со своего помощника на потерянных, — Сегодня я возвратился на место смерти Игоря. Там новое послание от пиратов, — он выдержал паузу, — Они медленно стали вытаскивать на берег свое оружие и готовы к разбиванию лагеря. Наш план состоит в следующем: мы даем два-три сражения возле залива как можно скорее. Конечно, же победоносных. Они не успеют оглянуться, как мы ворвемся на их территорию. Первое сражение принесет нам оружие, второе-провизию, а третьим прогоним их с острова. Это будет легкая победа. Потерянные загоготали. Все верили в свои силы. — Довольно, — Король встал, — замолчали все, — мальчишки умолкли, — Если я узнаю об изменах, играх на два фронта — вас ждет невероятно мучительная кара. Тоже самое касается проявления слабости, трусости и всего в таком духе. Глаза предводителя сверкали, метали искры в разные стороны. Никто его не перебивал. — А сейчас вас посвятят в подробности нашего плана, — король сел. Вперед вышел Педро. Он стал говорить что-то о расстановке и времени набегов. Это было не интересно. Я издалека наблюдала за Феликсом. Парень был очень плох. Он сидел в бежевом кресле, принесенном откуда-то с Земли, и даже на таком светлом фоне его лицо было еще светлее. Словно фарфоровая кукла — вот каким цветом была его кожа. Под глазами пролегли морщинки и синяки от недосыпа, волосы слиплись из-за пота. Все время он сидел с закрытыми веками. Грудь его тяжело вздымалась, а после резко опускалась вниз. Вдруг Феликс приоткрыл глаза и окинул потерянных. Полуоткрытый рот сжался в нитку — парня мучали боли. Бей, обнимавший меня все это время, вдруг усилил хватку. Я перевела взгляд на него. Парень морщился и вызывающе глазел куда-то. Я проследила за его взглядом и вернулась к изначальному объекту наблюдений. Феликс сидел спокойно и не показывал ничего, лишь страдание, вызванное болезнью. — Бей, — мягко сказала я, — все хорошо. Парень отвлекся на меня и ослабил объятья. — Прости, — проронил он, — мне показалось, что он смотрит сюда. Я прильнула к Бею ближе. — Даже если смотрит, какое ему дело? — почти с досадой проговорила я.***
Мы с Беем готовились ко сну. — Бей, ты какой-то задумчивый весь вечер. Что случилось? После того, как мы пришли домой, парень больше не проронил ни слова. Он был спокоен, однако я чувствовала, что его мучила некая мысль, застрявшая в его голове. Он складывал свою мантию. Не спеша перебирая руками, он смотрел, казалось, сквозь ткань. — Я все думаю о предстоящей войне. Он наконец положил мантию на полку, вырубленную в стене. Я подошла ближе. — И что надумал? Бей посмотрел на меня. Мы стояли в метре друг от друга и мне пришлось закинуть голову, чтобы ответить на его взгляд. Он открыл рот, но тут же закрыл не решаясь ответить. Вместо этого, он по привычке чмокнул меня в лоб и прошел мимо, бросив: — Не важно. — Бей, — парень явно что-то скрывал, а этого я ему простить была не в силах, — Я хочу знать. Он уже присел на постельное. Встав перед ним, я скрестила руки на груди и взглянула на него ожидающе. Парень лишь смотрел. И в омуте его серебряных радужек смешивались самые разные чувства. То нежность, то скорбь проскальзывали там. — Ты и правда хочешь знать? Бей спросил это без тени улыбки. Я кивнула. — Я не уверен, что мы быстро победим. Кажется, эта война продлится дольше обычного. У меня были такие же мысли, и я полностью понимала парня. — Но не это меня беспокоит, — он опустил голову, стыдливо скрывая свое лицо русыми локонами, — Через неделю первый поход и за пять дней до него нас заберут, — он сглотнул, — У нас осталось не так много времени вдвоем. — Но ты же вернешься. Я буду тебя ждать. — А если нет? — Бей вскочил с кровати и схватил меня за руки, — а что, если я умру, прежде, чем увижу тебя снова? Ты тогда останешься одна. Его открытое лицо, ладони и слова заставили меня оцепенеть. — Я никогда не боялся войны больше, чем сейчас. Вот почему Бей был достоин моей любви больше, чем кто-либо другой. Он ставил мое существо выше всего остального, ставил меня на первое место пьедестала своей жизни. Парень боялся потерять меня, оставить одну, не суметь защитить. Поэтому и во мне стали просыпаться похожие чувства. Я потянулась к нему, чтобы поцеловать. Робко, словно в первый раз, мои губы коснулись его губ. — Я не останусь одна, — прошептала я, буквально отдалившись на несколько сантиметров от парня, — Но я буду очень скучать, если ты перестанешь существовать в моей жизни. Поэтому борись до конца, даже если тебе будет очень больно, ладно? Я надеялась, что эта установка взбодрит Бея и спасет его в трудной ситуации. Он медленно кивнул, не отрывая от меня взгляд. Я улыбнулась и снова осторожно, чтобы не спугнуть момент, направилась к нему. Последовал поцелуй. Я переместила руки на его плечи и прижалась всем телом. Сейчас в благодарность за его переживания, мне хотелось передать парню все мои чувства. А для них слов не достаточно. За одним поцелуем последовал другой. Глубже. Руки Бея нырнули под мою футболку. Холод его пальцев заставил мою кожу покрыться мурашками. И это было самое приятное чувство, которое я испытывала за всю жизнь. Наши губы смыкались все чаще. Нечто новое открылось мне возле Бея. Нас поглотила страсть. В одно мгновение сильные руки Бея подхватили меня, после чего я рухнула на кровать. Парень тут же навис надо мной. По коже рассыпались его поцелуи, такие заботливые и чуточку настойчивые. Его ладони захватили ткань, надетую на мне, и легко поднимали все выше и выше. Когда он достиг моей груди, я очнулась. Я судорожно схватила его руку и остановила. Бей виновато вернул ее на талию. — Прости, я увлекся. Не думал, что тебе не нравится… — Нравится, просто, — я перебила его и тут же замялась, — Я… просто… я никогда такого… не делала. Бей понимающе озарил меня улыбкой: — Можно, я буду первым? Мне хотелось продолжения. В тот момент желание ощутить новый уровень близости захватило меня. Ослабив хватку и освободив руку Бея, я дала свое согласие на вопрос парня, чем он тут же воспользовался. Его ладонь скользнула вверх, с легкостью открывая его взору мой живот и белье. Одежда полетела прочь, оставляя нас без секретов перед друг другом. Говорят, это приятней всех вещей на Земле. А еще говорят, что это больно в первый раз. Как и всегда, в преддверии нового и неизведанного мне было немного страшно. Я слышала, как стремительно стучит мое сердце, как оно гоняло горячую от волнения кровь по моему телу. В тот момент я думала, что красные не только мои щеки, но и вся я. Бей был предельно нежен со мной. Каждое его движение излучало такую любовь и заботу, о которой не расскажешь словами. И вот я на пороге новых ощущений. Так странно было чувствовать его внутри, но одновременно с этим — так естественно. Я кусала губы, сжимала плечи Бея, лишь бы не издавать странные звуки, такие не свойственные мне. Бей лишь продолжал меня целовать, расплываясь в блаженной улыбке. Тело парня, его пальцы, блуждающие от живота к спине и обратно, руки, сжимающие в объятьях, губы и глаза, увлеченные моей кожей — все это красочней рассказывало о его чувствах, чем любой другой взгляд, слово или же мимолетный поцелуй перед сном. Природа продумала все так, чтобы не речь выступала способом передачи любви, не души, что живут в сосудах из мяса и плоти и в существовании которых мы могли усомниться, сливались ради создания чистейшего чувства. Только сосуды-тела могли чувствовать, когда их любят, потому что только в их существовании и материальности у нас нет сомнений. Спустя некоторое время я перестала контролировать свое тело. Меня направлял некий инстинкт, что-то подсознательное. С каждым разом, с каждым толчком парень увеличивал скорость. Из груди вырывались стоны, но я больше не пыталась их заглушить.Я потеряла счет времени, забыла где я. Существовали лишь мы вдвоем и эта комната, эти чувства. Сотни миллионов лет слились в один миг, триллионы жителей планеты свелись к одному парню.***
Бей накрыл меня одеялом и прижал к себе. Из-под полузакрытых век, он восхищенно меня разглядывал. Я только начала понимать, что произошло. — Я ужасна, — пролепетала я. — Почему? — устало выговорил Бей. — Не успела одного забыть-уже сплю с его сыном. Парень заботливо убрал прядь волос мне за ухо. — Если вам хорошо вдвоем, то какая разница, что было до этого? Я ничего не ответила. Мне и правда было хорошо с ним, а раз так, то и о неудачах с Феликсом можно забыть. Я прильнула к Бею ближе. — Похоже, — выговорила я, чуть погодя, — я уже была влюблена в тебя, Бей. В самом начале, когда еще совсем не знала остров. Бей не слушал. А может сделал вид, что не услышал. Он засыпал, уставший от вечной погони за мной. Сегодня он выиграл, значит мог спокойно поспать.