Son of a gun

Керри закурила, усевшись на скамейку перед входом в университет, и прикрыла глаза. Два часа, которые она спала этой ночью, совершенно не помогли ей прийти в себя и только подарили тяжелейшее похмелье. Она даже не была уверена, что уже полностью протрезвела. К ней подошла Эл, на её приветствие Керри приоткрыла один глаз и кивнула. — Вижу, ты не в лучшем состоянии, — с насмешкой заметила Эл. — Угу, — пробормотала Керри и затянулась. — Что-то отмечали? — Эл села рядом. Керри открыла глаза и посмотрела на неё. Можно ли назвать их бесконтрольный и оглушающе пьяный загул празднованием? Возможно, разве что освобождения Курта от Эбби и их возможного ребёнка. Сомнительный повод для праздника. — Ну-у, наверное, — через паузу ответила Керри. — Как же тебя пустили за руль в таком виде? — С наивной улыбкой спросила Эл. Керри воззрилась на неё, словно не понимая сути вопроса. Единственное, что она услышала сегодня утром, — это матерщина разбуженной Рей, когда Керри, ничего не соображая, металась по дому в попытках найти ключи от машины, и вялые философские рассуждения Криста и Дэйва на кухне в плотном тумане дыма. — А кто мне запретит? — Только ответила она, отшвыривая в сторону окурок. — Идём, сейчас лично мне было бы очень обидно опоздать. Когда Керри доехала до дома, бросив машину прямо на улице, она прошла в дом и плюхнулась с холодной банкой пива на диван в гостиной. Вытянувшись во весь рост, она набрала Рей и прикрыла глаза. Та долго не брала трубку и, когда ответила, Керри по её голосу поняла, что Рей чувствует себя не лучше. — Просто блять, — сказала Рей, сняв трубку. — Тебе того же, — Керри усмехнулась. — Я поняла, что тебе намного хуже, когда не увидела тебя на второй паре. — В жопу пары, — пробубнила Рей, — несколько часов назад Крист завёз меня домой, и с тех пор я так и валяюсь в кровати. Это, пожалуй, самый тяжёлый отходняк от нирвановской пьянки из всех, что были в моей жизни. — То ли ещё будет, — ответила Керри, прижав холодный металл банки ко лбу. — Увидимся завтра… — Если я выживу, — договорила за неё Рей и повесила трубку. Керри так и осталась лежать, прижимая банку ко лбу и прикрыв глаза. Жёсткий обод, сжимавший её голову с самого утра, начал ослаблять хватку, но тошнота никуда не делась, и Керри не хотелось шевелиться. Задремать никак не удавалось, и все её попытки прекратил Билл, вернувшийся с работы. Керри повернула голову, открыла глаза и молча уставилась на него. Он оглядел её, распластавшуюся на диване, и поставил на журнальный столик прямо перед носом Керри портфель. — Ты бы лучше вызвала такси, — сказал Билл, проходя на кухню, — я устал оплачивать твои штрафы. Керри глубоко вдохнула и села. Когда голова перестала кружиться, захватив пачку сигарет, она вышла на широкую террасу. Поскольку их дом стоял на уклоне, первый этаж с входом со стороны дороги плавно перетекал во второй, образуя под собой цокольный, на который можно было попасть либо через вход с пляжа, либо спустившись по лестнице внутри дома. Террасу со стороны залива подпирали декоративные колонны, и она оказывалась в трёх метрах над землёй. Сев в шезлонг, Керри открыла банку пива и, отпив сразу половину, почувствовала себя намного лучше. Закурив, она прищурилась и стала смотреть на садящееся солнце. Керри безумно любила это место в их доме, прекрасный вид на пляж и на садящееся солнце, которое каждый ясный день окрашивало стены дома в золотоватые и розово-сиреневые оттенки. Закинув ноги на перила и съехав с шезлонга чуть ниже, Керри положила тяжёлую голову на край спинки. По безлюдному пляжу неторопливо прошла парочка, и Керри бездумно проводила её взглядом. Когда из дома донёсся звук шагов, она не среагировала, потому что в её мозг сейчас не могла пробиться ни одна мысль. Отец наверняка разогревает себе еду. Шаги приближались, и Керри слегка повернула голову на источник звука. — Курт? — Она искренне удивилась и на время даже забыла о головной боли. — Что ты тут делаешь? — Я приехал обсудить некоторые вопросы с Биллом, — Курт подошёл к перилам, чтобы видеть лицо Керри, и опёрся на них. — И попрощаться, — он поднял на голову солнцезащитные очки в толстой оправе, и Керри вдруг вспомнила, как увидела его в них в день их знакомства. — Что? — Она села, подтянувшись на выпрямленных руках, поставленных на подлокотники. — Мы уезжаем в тур, — Курт взял сигарету из её пачки. Керри почувствовала, будто на голову надели ещё один стягивающий обруч, давление вернулось и теперь было в два раза сильнее. — Куда? — Керри, морщась, поднесла руку ко лбу, чтобы прикрыть глаза от солнца, которое беспощадно резало их и только усиливало боль. — И хули ты встал против солнца? — В Ирландию, — Курт отпил из её банки и посмотрел на Керри, не двинувшись с места. — На месяц или около того. — М-м… хорошо, — Керри изо всех сил пыталась доказать себе, что это не сон, а реальность. И этот человек действительно бросает её в дерьме на целый месяц. Как он смеет так оставлять её? Именно в этот момент, когда она только им и жила, инстинктивно отказавшись от всего, что связывало её с миром вне его общества. Эбби обязательно поехала бы с ним. Но она не Эбби. Да и кто она сама-то такая? — Ты это… Приезжай сегодня в «Vogue». Мы там сыграем несколько песен. Начало в восемь, но, если хочешь, поехали вместе, — Курт затянулся, не сводя глаз с Керри и ожидая её ответа. — Я?.. — Керри попыталась собрать себя по кусочкам, на которые её только что одним ловким ударом разбил Кобейн, но у неё не выходило, и она могла лишь обрывками выбрасывать слова из своих мыслей. — Нет… То есть, нет, я не знаю… Это всё просто… Чёрт. Керри надавила пальцами на переносицу, зажмурившись, в попытке отвлечься от тупой боли в голове и щиплющей — в глазах. Почему ты вообще раньше не сказал про этот злоебучий тур? — Ладно, — сказал Курт, и Керри подняла на него взгляд, он отделился от перил, — делай, как хочешь. Пока, — и ушёл. Серьёзно ушёл. Когда Керри обернулась, его уже не было. Она осталась одна, с неё словно сняли железный колпак, и реальность вонзила в неё свои наточенные ножи. Он уехал. Дотянувшись до пачки, Керри опять закурила. Vogue. Кажется, три года назад она точно так же упрямилась, выказывая своё «фи» на его концерт. Хотя, один раз прочувствовав все те эмоции, она захотела ещё, потом ещё и ещё, пока не стала нирванной наркоманкой. Керри никогда не забудет тот концерт в 88-м. Это была какая-то революция, переворот всех её привычек и жизненных устоев. Полный разгром её крохотной девчачьей души. И ещё эти дурацкие очки. Керри задумчиво улыбнулась и покрутила в пальцах сигарету, вспомнив, как увидела их в первый раз.