душно и сладко

      Ветер мчался навстречу автомобилю, разбиваясь о бампер и плавно растекаясь по корпусу. Спидометр показывал сто восемьдесят километров в час, сейчас на трассе было очень пусто, что неудивительно. На улице час ночи, совсем недавно Даня и Дима уехали из парка. И то с огромным трудом, Кашин уже силком вытаскивал мальчишку, который вопил и цеплялся руками за всё подряд, начиная от игровых автоматов и заканчивая кофтой Лизы. Так хотелось поиграть ещё немножко, ну совсем чуть-чуть, буквально пять минуточек, но дядя был непоколебим и, закинув на плечо паренька, потащил его в машину.       Как только Дима оказался пристегнут к автомобильному креслу, его веки тут же захлопнулись, и он уснул. Даня немного поправил зеркало заднего вида и через него посмотрел на мальчика, который посапывал, опустив голову и прижав к себе огромного плюшевого медведя, которого выиграл чуть ранее. Не без помощи дяди, конечно. Рыжий усмехнулся и чуть сбавил скорость, заезжая во дворы спального района. Как только он заехал во двор, из подъезда выскочила светлая макушка. Парень вылез из машины и подошел к задней двери, открывая её и отстегивая мальчика. Лера тут же потянула ладони к сыну, намереваясь взять его на руки.       — Цыц! — Даня слегка ударил по рукам девушки и сам взял мальчика на руки, головой указывая на плюшевую игрушку, намекая на то, чтобы Лера взяла её. Блондинка закатила глаза, но перечить не стала.       Все вместе они поднялись в квартиру, и рыжий уложил мальчика в кровать, накрыв одеялом и включив ночник. При Лере как-то неловко совершать свой обряд с поцелуем в лоб, поэтому Даня просто вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.       — Чай? — Лера стояла на кухне, раскладывая чайные пакетики по кружкам. Даня посмотрел на часы и прикинул, что у него до сеанса ещё достаточно времени, и кивнул головой.       Кипяток расплескался по кружкам, заваривая ароматную траву, которая в свою очередь окрашивала воду в янтарно-коричневый цвет. У Леры был зеленый чай с цитрусовыми, а у Дани черный с персиком. На столе лежали какие-то печенья, зефирки и конфетки. Не сказать, чтобы Кашин любил сладкое, да и что не любил его тоже сказать нельзя. Все постигалось в сравнении или ситуации, в которой он оказывался перед выбором. Например, если дело касалось поп-корна, то сладкое ведёрко было в приоритете, а если был выбор: орехи в карамели или в сырной панировке, то тут, конечно же, выигрывала сырная панировка. Сейчас сладкого не хотелось, да даже тошнило как-то при одном взгляде на него, поэтому Даня ограничился просто чаем, а вот Лера, что нетипично для нее, съела почти мешок конфет, а потом сверху заточила красной икры. Рыжий искоса посмотрел на сестру, замечая её странные вкусовые предпочтения, но все-таки промолчал, допивая свой чай. Время подходило к трем часам ночи, поэтому Даня поднялся со стула, натягивая на себя ранее снятую ветровку.       — Ты куда? — Мидлер тоже подскочила и побежала за братом, который уже натягивал кроссовки, в прихожую.       — У меня…э… Дела. Да. Дела, — парень поправил рыжую челку, утянув её наверх, и глупо улыбнулся.       — Так-так-так. Можешь не врать мне, Кашин, — Лера тихонько рассмеялась, а потом её взгляд стал слишком серьезным и пронизывающим, будто она пыталась понять куда намылился братец без его оправдывающихся фразочек. Её глаза засверкали, будто она что-то поняла, а губы поднялись в ухмылке. — На свиданку что ли собрался?       Лицо Данилы приобрело какую-то непонятную эмоцию и покраснело. Как она узнала?       — Как я узнала? Господи, Дань, я же тебя как облупленного знаю. Я забочусь о тебе с тех пор как ты во-о-о-от такой был, — ладонь Леры показывала где-то в районе икры, — неужели ты думаешь, что я не замечу твою покрасневшую харю? Иди давай, РомЭо, — светловолосая открыла дверь и пропустила брата в подъезд, — ток не выебывайся и будь собой, — девушка подмигнула и захлопнула кусок металла.       Мидлер подошла к зеркалу, внимательно оглядывая себя с ног до головы и смотря на свое отражение в зеркале. Затем пару раз погладила живот и нахмурилась, уходя в спальню, шаркая босыми ногами по полу.

***

      Даша перебирала различного рода бумаги, готовя все к отчету, который нужно уже сдать послезавтра, но Зарыковская, как и всегда, все отложила на самый крайний срок и с горящей жопой начала искать нужные документы, которые как будто специально куда-то терялись и находились потом в самых неожиданных местах. Ну, а чтобы одной не было скучно, она захватила в пучины ада с собой лучшую подружку Лизу, которая скучающе смотрела в листки, ища список товаров, которые их директор приобрел в этом месяце для парка. Бумаг было настолько много, что утонуть в них было проще простого, и примерно минут десять назад Неред посетила мысль о том, что, может быть, просто прыгнуть в эти бумажки с головой, чтобы потеряться и чтобы Зарыковская её не донимала? Вся администраторская и кассовая стойки были заполнены различного рода бумагой. Наверное, чтобы сделать столько бумаги, понадобился не один гектар леса.       Русая сидела напротив Даши и спиной к выходу, поэтому заметить рыжего парня было очень сложно, если вообще возможно. Она тихо бубнила себе под нос матерные слова, сотый раз перечитывая одни и те же строки, потому что мозг уже ничего не соображал и отказывался принимать какую-либо информацию. Даша заметила нахождение постороннего человека, но заметив, что он приложил палец к губам, приказывая молчать, стихла и продолжила дальше копаться в ящиках стола, ища все новые и новые документы, которые могли бы пригодиться для отчёта.       Парень подкрался к русой со спины, положил руки на тонкую талию, скрытую под безразмерной толстовкой, и наклонился к уху, опаляя его горячим дыханием.       — Материться не хорошо, знаешь об этом?       Девушка от неожиданности дрогнула и выронила кучу пожелтевших от времени и света листков, которые плотным ковром застелили поверхность пола. Учуяв знакомый аромат мужского парфюма, который с самого начала показался каким-то до жути родным, зеленоглазая выдохнула и выровняла дыхание.       — Знаю, но я плохая девочка, — развернувшись на стуле, русая ткнула маленьким пальчиком прямо в грудь рыжего, вызывая у того полуулыбку.       — Еб твою мать, — Зарыковская выглянула из-за стойки, смотря на листы, которые разлетелись в радиусе четырех метров, — Лиза! Опять срач! Ты аккуратнее-то не можешь?       — О-оу, — Лиза медленно скатилась со стула, хватая в одну руку рюкзак, а в другую ладонь Дани и выбегая из развлекательной зоны под громкий мат Даши и смех Кашина, помчалась в кинотеатр напротив, пробегая парочку магазинчиков и каток, который выглядел практически чёрным из-за отсутствия света. Её маленькая хрупкая ладонь всё ещё покоилась в огромной ладони Данилы, и когда она это заметила, то поспешила выдернуть руку, смущенно отводя взгляд, но парень усмехнулся и вернул их руки в прежнее положение.       Потянув Лизу к так называемому буфету, он спросил у неё какой она хочет поп-корн и, услышав ответ, подошёл к кассе. За кассой стояла молодая девушка лет двадцати пяти с темными волосами до лопаток и полностью забитой шеей и предплечьями. Она мило улыбнулась и достала среднее ведёрко со сладким поп-корном и среднее с солёным.       — Бутылку пепси, пожалуйста.       — Ваша девушка желает чего-нибудь? — от этих слов щеки Лизы покрылись красным румянцем, и она отвела взгляд, пытаясь избежать любопытного взора голубых радужек.       — Ты что-нибудь хочешь? — Кажется, Данила абсолютно пропустил слова про девушку или они его ни капли не смутили.       — Ничего, — русая совсем опустила глаза вниз, дико смущаясь. Она впервые оказалась в такой интересной жизненной ситуации.       — Не стесняйся, говори, — парень улыбнулся и заправил прядь русых волос за ухо, убирая единственную преграду, которая защищала красные щеки Лизы от чужого взора.       — Стаканчик… — прошептала она это настолько тихо, что услышать это было практически нереально, но он смог.       — Какой стаканчик? — Данила добродушно улыбнулся, понимая, что подцепил маленького ребёнка, а не симпатичную девушку. Ну, хотя и девушку тоже.       — С Василисой, — зеленоглазая кинула взгляд на многоразовый стакан с фигуркой девушки на крышке. Кажется, это героиня очередного мультфильма про Богатырей или Ивана Царевича, которые штампуют каждый год.       — Можно, пожалуйста, стаканчик с этой девушкой.       — С Василисой! — тихо раздалось справа.       — Стаканчик с Василисой, пожалуйста.       Назвав ещё пару съедобных дико необходимых атрибутов сегодняшнего сеанса в кино, Данила достал кошелёк для оплаты, и Лиза тут же потянулась за своим, намереваясь сама оплатить за свои покупки.       — Нет-нет-нет, — увидев, что девушка достаёт купюры, рыжий выхватил кошелёк из её рук и всунул туда оба ведёрка с попкорном.       — Дань, я сама могу за себя заплатить, не стоит тратить на меня свои деньги, — Неред развернулась и укоризненно посмотрела на огроменного амбала снизу вверх, хмуря свои густые брови.       — Девушка, позвольте молодому человеку заплатить за вас, в чём проблема?       — Он не…       — Вот-вот, Лиза, — перебил Данила, чуть подталкивая низенькую Лизу в сторону зала. — Иди к залу, я сам заплачу.       Неред нахмурилась, но перечить не стала и медленно поплелась в зал номер шесть, успевая по пути съесть немного солёного попкорна из ведёрка Дани. Она-то, дура, взяла на свою голову сладкий поп-корн, думая, что Даня тоже такой возьмет, но оказалось, что это рыжее чудо не так-то уж и просто, как казалось изначально, и ей только предстоит узнать какой он на самом деле. Лиза подошла к залу, терпеливо дожидаясь Данилу с билетами. Старая бабуля-контролёр с ухмылкой посмотрела на них и оторвала кусочек билета, отдавая бумажки обратно.       — Какой у нас ряд?       — Пятый. Шестое и седьмое место.       — Пятый? А чё так низко? Пошли на последний, — девушка поскакала по лесенкам как горная козочка, чуть не роняя кукурузные зернышки, и умастилась на сиденье номер шесть, прямо по середине и похлопала по месту рядом, приглашая Даню сесть.       Парочка заняла места и удобно расположилась, вставляя напитки и ведёрки с поп-корном в подлокотники и переливая зеленый чай из бутылки в стакан с Василисой, чтобы Лиза смогла опробовать «эту прикольную трубочку, она же как гусеничка, ты посмотри».       Свет в зале погас, создавая уютно-романтическую атмосферу, и началась прокрутка рекламы, где Лиза то и дело вставляла свои саркастические комментарии, ругая русский кинематограф или «дебильный сюжет с ванильной концовкой для двенадцатилетних девочек», а потом добавляла «надо сходить», чем вызывала смех у Данилы. Вот фильм начался, и кадры стали сменяться друг за другом, показывая всю магию двадцать первого века во всей своей красе. Под шумок Лиза таскала из ведёрка Дани поп-корн, стараясь остаться незамеченной, но не заметить то, что из картонного цилиндра с неимоверной скоростью исчезают зёрна кукурузы было очень сложно. Кашин решил, что после фильма обязательно спросит почему девушка так и не притронулась к своему сладкому лакомству.       Поскольку это был последний ряд и сидения были рассчитаны, в основном, на такие вот парочки, подлокотники между сидениями поднимались, и Неред, совсем осмелев, подняла подлокотник и подвинулась ближе к рыжему парню, кладя голову ему на плечо, на что тот лишь легонько приобнял её, соединяя руки в замок.       То ли от усталости, то ли оттого, что время было почти пять утра, то ли от уюта, который дарил зал кинотеатра, русая задремала под конец фильма, прижимаясь к Даниной груди и уже без зазрения совести обнимая его за талию, прижимая к себе, словно он какая-то плюшевая игрушка.       И то ли ей приснилось, то ли это была реальность, но она почувствовала на своих губах легкое прикосновение, а потом такое же на макушке. А затем сон совсем завладел девушкой, и она крепко уснула и не смущал её ни громкий звук, ни её передвижения в пространстве, ни ругань Даши, пробивающаяся сквозь пелену сна. Хотелось просто спать…