...message...

«Ты читал "Впусти меня"?» Прочитал Ваня сообщение, когда шел домой. Он остановился перед одной из многочисленных многоэтажек, памятуя о прошлом своем падении на тротуаре. Это было сообщение от него. К сожалению, ему самому хотелось обсудить этот шедевр именно с Сашей. Раньше он бы написал тем другим, кто точно имел представление о волнующем его предмете разговора. Сейчас же его интересовало его мнение: глупое, иногда совершенно неправильное, но такое абстрагированное от окружающей его самого действительности. «Я как истинный филолог сначала прочитал книгу, потом посмотрел шведскую экранизацию, а потом уже американский ремейк. Я по этой книге буду выступать на вечере, посвященном фантастической литературе». Улыбнулся Едешко своему отражению в экране телефона. У него было отличное настроение – ему пообещали, что он сможет выбрать тему для показательной пары. Любую. Наверное, то же самое испытывает Белов, когда готовит выставки. «Не поверишь, я хоть и не филолог, но знакомился с "Впусти меня" в такой же последовательности. Дашь почитать в вордовском файлике?» «Что "в вордовском файлике"???» Снова замер Ваня на полушаге, открыв сообщение. Его потряхивало от возбуждения перед этим событием. Он уже наметил костяк работы, и ему было необходимо высказаться. Перед ним. «Выступление. Если ты, конечно, его в электронном виде писать будешь». «В книге меня заинтересовало отношение "отцов и детей" сквозь призму вампиризма. Ибо проституция, педофилия и раздвоение личности уже изъезжено моим любимым Достоевским». Пропустил он мимо ушей слова собеседника. «Так Линдквист и вдохновлялся Достоевским! Он его даже в книге часто упоминает». «Вот именно, это еще больше меня убедило в том, что книга не дешевка. Я сейчас начал читать "Блаженны мертвые"». Все еще стоял он на тротуаре, продолжая улыбаться всему и всем. Некоторые даже стали его обходить на пару шагов. Если Саша прочтет эту книгу, он сразу ему даст номер телефона, иначе его разорвет от молчания. Ваня и не жаловался на свою скорость печати, а вот Белов его бесил своей медлительностью, еще и тем, что за все время их общения рядом с аватаркой никогда не появлялся значок мобильного приложения – только точка онлайн. И вот теперь, Едешко стоит и пялится в бегающие точки рядом с адресатом уже которую минуту. Ваня даже уже не обращал внимание на его ошибки, только бы ответ приходил вовремя. «О да, согласен. "Блаженны мертвые" уже прочитал. Будет интересно услышать твое мнение. Я, например был удивлен. Ожидал от Линдквиста того же стиля тех же штук, но не обнаружив их с улыбкой подумал: "И все-таки он гений"». Да… Александр Александрович не тупой. Все его существо тянулось к этому человеку вопреки всему. Он опять усмехнулся своим воспоминаниям. Ему вмиг стало тепло и трясло отнюдь не от предстоящей работы. Определенно, ему еще предстоит… -Да? – Ответил он на звонок. – Ушел, но недалеко. А?.. Хорошо. – Развернулся Ваня обратно в сторону университета. – На кафедру? Да, конечно, подойду. – Настроение опустилось ниже нулевой отметки. *** «Видел реальные трупы людей?» Наконец нажал кнопку «Enter» Ваня, в десятый раз проверив свое сообщение на ошибки – в глазах все плыло. Ему нужен был Саша. Он хотел, чтобы его касались эти руки, а не те узловатые пальцы с кольцом на левой ладони. «Эээ мне вот сейчас не нравится эта фраза. Опасно как-то. Нет, не доводилось». Ваня с трудом различил буквы на экране телефона. О, опять этот скучный тон. Он закатил глаза, и его снова мотануло. Он цокнул, потянувшись к бутылке, а их на столе почему-то было три, хотя бокал стоял один. Налив белую жидкость в стакан и на стол, Ваня стал вслух проговаривать то, что печатал – всегда так делал, когда не мог себя контролировать. Ему нельзя показывать Александру свою слабость. Едешко хохотнул – он все также его зовет почти по имени отчеству. «Да не бойся, я ж тебя не зову на них посмотреть. У меня возник вопрос, ты ответил ... как говорят в высшем обществе - "удовлетворил любопытство"». «Очень хорошо, что я смог тебя удовлетворить». Ваня аж хрюкнул, когда прочел сообщение. Он смеялся в пустой комнате утирая слезы, его смех звучал очень громко. Хотелось бы, чтобы было так, как Саша написал, а не так, как надо. «Не... не меня, а мое возникшее чувство». «Хорошо, тогда передай чувству, что я за него рад». «Оно тоже радо, что не разорвало мозг». «А!» Ваня снова улыбнулся и посмотрел в сторону, словно надеялся, что там увидит собеседника, но он был один в доме. Сейчас, видимо, Саша улыбается также, как и он, только не из-за алкоголя. Вновь представив его светлые глаза, Едешко опять зашелся смехом. «А может все-таки разорвало?» «Нет. Это результат восьмичасового чтения и почти закончившейся бутылки белого виски». Как тяжело самому себя проверять. Ваня мысленно себя похвалил, что до сих пор не дал ему свой номер телефона - говори он с Беловым, тот бы опять в нем разочаровался. О… он был пьян. Значит, нельзя упускать контроль над собой ВООБЩЕ. «Что читаешь, что тебя потянуло напиться?» - Оторвало его от раздумий пришедшее сообщение. «Г» «Мило». «орького». Он шлепнул себя по лбу за такой провал. «Повторюсь, мило. Кто это?» А, нет - можно не корить себя за оплошность. «Очень мило…. Это писатель. Русский писатель. Хороший русский писатель». «Ты его похоже любишь». «Да… вот уже который час подряд ближе него никто и не был рядом». Ваня развернулся к книгам и бумагам, которые лежали на столе всего пару секунд назад и порадовался, что не врет. Но…поругал себя, глядя как разбилась фотография пейзажа, теперь придется убирать стекло и собирать злополучные проверенные эссе с пола. Вернувшись в исходное положение, он еще и книги отправил вниз. «Да, действительно любовь. Ты хоть предохраняйся, а то мозг не выдержит такого». «О! Он держит оборону!» Вновь зачесал назад свои кудри Ваня, попутно потерев лицо, чтобы хоть немного соображать. Было весело читать то, что ему присылал Белов. Сам того не зная, он отвлекал Ваню от этого дерьма. «Все равно не расслабляйся… а то так оно и бывает. Потом пройдет девять месяцев, и ты напишешь такой же скучный бред, как и он». «Нет чтобы успокоить… ведь у меня ночь с Горьким». «Веселая у тебя ночь будет. Сегодня с тобой только Горький». «И виски. Жуткая смесь, да?» И ты. Наконец, его рот расслабился от улыбки, глаза стали видеть четко, а комната выровняла горизонт. «Да, весьма необычно. Достаточно для того, чтобы взять с тебя образ и описать его в романе на несколько томов». «Теперь вопрос про трупы уже не вызывает чувства опасности?» Нет. Ему не стоит пытаться записать хоть что-то в «вордовском файлике». Ему вообще не стоит пытаться.