...message...

Мальчишка не проходил в этот бар, занимавший почти все помещение некогда работающего завода, а стоял возле какой-то припаркованной машины с желтым браслетом на руке. Почти грустно, что именно этот цвет выбрали для «проходка» в любую зону заведения. Белов не знал человека, который стоял рядом, прислонившись к капоту, пуская дым то в его недавнего знакомого, то вверх. Судя по гос. номерам, этот молодой человек был не местным. Мальчишка на его фоне превратился в дитя – маленькое беззащитное и такое невинное. Саша усмехнулся, вспоминая, каким на самом деле было это дитя, какими «невинные» были эти губы. И этот неизвестный человек лапал ЕГО. Трогал не переставая. Проводил своими руками по его рукам, по его ногам, по его спине, по его волосам, но любой тур по его телу завершался на заднице, словно именно так он и трахал его – не оставляя шансов на свободу воли, а мальчишка послушно раздвигал ноги с каждым касанием все шире и шире, пока ступни не оказались на ширине плеч. Он прижимался к этому человеку своим животом, позволяя чуть ли не залезть к себе под джинсы. Словно проверяя какие-то свои домыслы, поворачивал голову в сторону бара и, убедившись, что он – Саша видит достаточно, принимался гладить своего спутника по волосам, водить руками по его груди. Наклонялся к зеркалу заднего вида, в который раз поправить ворот футболки. Присаживался рядом на капот, и они с этим неизвестным молча смотрели на популярнейший, среди творческой богемы бар: мальчишка рассматривал свои кроссовки, а его спутник курил. Белов же смотрел на них и продолжал смолить сигарету за сигаретой, пока вторая пачка не опустела. И знал, что ему показывали – что он далеко не единственный вариант. Со злостью швырнув пустую пачку на ступеньки, пошел прочь от этого зрелища. Примитивного, пропитанного подростковым максимализмом и детской неосознанной жестокостью. День дураков превратился в самый дурацкий в его жизни. Плюхнувшись в кресло, он расслабленно выдохнул. Кивнул Моде и тот щедро налил ему в стакан янтарную жидкость до самых краев. Даже в обществе каких-то людей, которых притащил с собой его друг – каких-то красивых людей, других с ним никогда и не водилось – не мог убрать из головы картину с парковки. О чем говорил с ними не имел ни малейшего понятия, постоянно отвлекаясь на чужеродные прикосновения к своему телу. Забавно, что, абсолютно не улавливая смысла разговора, он умудрялся кивать или хохотать в нужный момент. Выключенный поведением этого «пай-мальчика», Саша взирал на то место, куда притащился. В беспорядочных потоках света людишки представляли собой каких-то неоконченных роботов. Хаотичные движения носили запрограммированный характер: покачивания бедрами медленно или быстро, непонятная жестикуляция руками, тряска головой и взмахи волосами. В разном ритме, но толпой. Так обычно и выглядит готовая продукция, сошедшая с конвейера. Однако, именно эта продукция имела очень большой процент брака, выражающегося в комплекции и содержании черепной коробки. Сфокусировав внимание на своем окружении, Белов увидел то же самое. - Ladies… - Поднялся он с кресла, показав другу, что пошел к барной стойке. - На счет?.. – Как обычно протянул ему бутылку бармен. - Паулаускас. – Перегнувшись через стойку, взял себе стакан и вернулся к «своим». Мальчишка смотрел на него со злорадной ухмылочкой снизу вверх, стоя посреди движущейся толпы. Саша швырнул в его сторону опустевший стакан. Откинувшись на спинку кресла, затянулся протянутой сигаретой и продолжил глушить полупрозрачную белесую жидкость прямо с горла. Все же кое-как поднявшись со своего места, по пути чуть не сшибив тушку пятого марка Моди со столика, спустился чудом избежав падения на лестнице. Потребовав себе еще тару, облокотился на стойку. Бармен было хотел что-то возразить, но всунутая в карман жилетки купюра разрешила все противоречия. Когда пустая бутылка полетела в мусорный контейнер у ног баристы, он взял из металлической вазы яблоко. Перегнувшись через стойку взял один из ножей, лежащих на досточке. Срезал кожуру вместе с мякотью, но взгляд по-прежнему находил неподвижно стоявшего мальчишку с ухмылкой на лице. Бросив фрукт и нож на пол, направился в его сторону. Белов чувствовал, как ярость пульсировала на кончиках пальцев, медленно разрывая мозг. Сильнее сжав кулаки, твердыми шагами прошел мимо объекта негодования. Странно, что алкоголь, циркулировавший внутри, не давал о себе знать в голове - все четко видел и осознавал. И сейчас он точно знал, что нельзя терять контроль над собой, но так отчаянно хотелось уничтожить этот объект раздражения. Уже стоя в туалете, глядя в свое отражение, вдохнул химический запах чистящих, смешанных с цветочным ароматизатором, который явно не справлялся со своей задачей. Ему как-то вдруг представилось, что мальчишка мог просто играться с ним. Как-то быстро тогда в кинотеатре он пошел за ним. Может этот неизвестный на парковке и есть тот самый друг, не пришедший тогда в кино? И что может он сам сейчас является неким средством для достижения, известной только одному этому мальчишки, цели? Что мальчишка был просто чертовски хорошим актеришкой. Что даже так он оставался самым прелестным из всех, что у него были. - Натрахался? – Увидел Белов позади себя предмет своих размышлений. - А ты? – Так и замер мальчишка с занесенной над ручкой входной двери, ладонью. - Мне хватило порно на парковке. – Как можно больше жесткости вложил он в свой голос. - Да? – Закрывал он общую входную дверь. - В котором ты участвовал. – Заглянул в его нагло блестевшие глаза. - Хочешь воплотить в жизнь? Попробовать сам? – Подошел к нему ближе. - Для секса нужны двое. – Саша вновь почувствовал его руки на своем животе. - Какие познания в ХХХ-индустрии. – Поцеловал в плечо, чуть сдвинув пиджак. - Есть знакомые. – Продолжал смотреть в отражении на них двоих. - Знакомые? Интересно кто? – Мальчишка стал расстегивать ремень его джинсов. - Беспутный мальчишка. – Выделил последнее слово. - О… он тебе нравится? Обернулись оба на дернувшуюся ручку двери туалета. - Спал ли я с ним? – Белов рывком наклонил его на мраморную поверхность раковины, прикидывая в уме, сколько придется заплатить, если она не выдержит веса. – Да. - Хочешь еще? – Мальчишка послушно уперся руками в столешницу перед собой, улыбнувшись. - Не так. - А как? – Склонил голову на бок. Снова это блядское выражение беззащитности на его лице. *** Он посмотрел на руки, что держали его, как у греческого божества, которые он видел в музее и на кладбище прошлым летом, а затем повернул голову и взглянул в лицо над ним. Ресницы оттеняли безумно шикарные глаза. Зрачок грязно-синего цвета не отличался от лимба. Серо-голубая радужка просто испещрялась сотнями синих прожилок. А вот склера выдавала все их безумства – красная сетка кровеносных сосудов по всей площади. Вообще ему казалось, что кто-то вырвал кусок предгрозового неба и вставил ему в глаза. Такое опасное, со своими молниями, дождями и кучевыми облаками – живое бескрайнее небо. Ваня старался изо всех оставшихся сил запомнить эти пока еще не расфокусированные от удовольствия глаза. Выходило плохо – сознание ускользало из-под контроля. Его отвернули, больно сдавив щеку. От этого он беззвучно закричал, почувствовав, как нижний ряд зубов упирается в костяшки чужих пальцев. Его позабавили джинсы, которые он увидел в отражении зеркала, сместив взгляд ниже, державшиеся на бедрах и демонстрирующие резинку от трусов. Едешко закрыл освободившийся от чужой ладони рот, ощутив, что его тело больше не под давлением чужого. Сейчас ему стало тепло. Ваня распробовал противный солоноватый и в то же время сладковато - металлический вкус крови на губах. Сердце стучало противно и спокойно, словно настойчиво говорило, что ничего нового нет, что это жизнь. Его жизнь. Реальная. Приложил пальцы к нижней губе и посмотрел на них. Кровь медленно растекалась по узору подушечек, а сфокусировав взгляд на объекте своего сегодняшнего желания в отражении, понял, что кровь не его. На него не смотрели. С явным пренебрежением обладатель небесных глаз отматывал бумажное полотенце, игнорируя его. Только сейчас царивший вокруг холод дал о себе знать – плитка, мраморная столешница, зеркало, раковина, краны, металлическая емкость для мыла – все источало холод. По спине побежали мурашки, когда чужие, но желанные руки обвили его вновь. Уже окровавленный палец скользнул между губами и, пройдясь по средней борозде, надавил на самый корень языка. Рот пришлось открыть чуть шире – еще два пальца оказалось внутри. Ногти проехались по сосочкам и язык тут же защипало. Теперь и у него пошла кровь. Он засмеялся. Его тут же прогнули еще ближе к столешнице, направив голову в сторону его же отражения. От неудобного положения нижняя челюсть начала затекать, а слюни, смешанные с кровью, потекли наружу. Его чуть не вытошнило от рефлекторного глотка - горьковатые подушечки пальцев прошлись по самому краю рецепторов, задевая ногтями увулю. Хотя, ему показалось, что ему оцарапали и миндалины – в глотке все засаднило. В довесок приходилось сглатывать, по крайней мере пытаться, и свою и чужую кровь. - Кто он? – Шепот в ухо. - Дуук – Еле произнес Ваня. - Тот самый? Кивок. Он хотел посмотреть на свою ладонь, что прижали к мраморной поверхности согнутыми пальцами, но голову удерживали за нижнюю челюсть тонкие пальцы. В дверь настойчиво тарабанили, но его пленитель даже не дрогнул – так и нависал над ним. - Что завтра будешь делать? – Прикосновение губами к уху, давление на тело его языка ослабилось. - У еееня ааащет. – Еще одна попытка сглотнуть. Звук ключа, вставленного в замочную скважину, оглушил. Ваня не успел моргнуть, как очутился запертым в кабинке. Присев на край закрытого унитаза, опустил взгляд вниз, насколько позволяла ладонь во рту, и увидел, что его футболка была вся в слюнях и крови, которые высыхали и холодили кожу на груди. И он продолжал ее пачкать – чужие пальцы по-прежнему не давали сомкнуть челюсти. - Тсс… - Обладатель голубых и бесконечных глаз, приложил к своим губам свободный указательный палец. Едешко послушно кивнул, слегка сморщился – пальцы во рту давили на слюнные железы, а язык упирался концом в свою же уздечку. Он усмехнулся подумав, что ему бы не помешал слюноотсосник, как в стоматологии и ватные тампоны. Ему казалось, что даже щеки орошали рот изнутри жидкостью. Ебаные рефлексы. - Хороший мальчик. Снова нажим на щеку. Снова зубы упираются в раны на пальцах. Снова неконтролируемый поток слюней. Снова язык поднялся к твердому нёбу. Снова солоновато-горький вкус крови. Он потянулся к мужчине рукой, стараясь показать, что ему не особо приятно, но был резко отодвинут до самого бочка унитаза. Его это разозлило, и он сжал зубы, сделав наконец долгожданный полноценный глоток. - Никогда так не делай. – Зашипев, мужчина смотрел на свою ладонь. Запрокинув голову назад, Ваня вытер кровавые вязкие слюни с подбородка и шеи туалетной бумагой. - Хорошо, Александр Александрович. – Наблюдал он, как мужчина на секунду замер. - Вот эту свою блядскую ухмылочку убери. - Хорошо, Александр Александрович. – Продолжил смотреть так же, замечая, как раздражается его заточитель. - По чему зачет? - Образование звуков, Александр Александрович. – Взял он в свои руки его ладонь с сучащими кровью пальцами. – Лабилизованность. – Сомкнул губы на среднем и указательном пальцах, выпустив их тут же с характерным звуком, оставляя липкий кровавый след на них. – Альвеолярность. – Прошелся кончиком языка по ладони, стараясь слизать как можно больше слюней, и, смотря прямо в эти, уже затянутые поволокой, глаза, произнес максимально четко. – Подъем.

"Если рвется под кожей зверь Значит все для него теперь Выжигает наши сердца Навсегда вместе Навсегда врозь Навсегда космос Навсегда кровь Навсегда вечность Навсегда зверь Навсегда юность Навсегда смерть" Mujuice - Юность.