Имя твое

      День в Пятом отряде начался так спокойно и обыденно, будто между его командованием не произошло ничего особенного: Момо привела себя в порядок, надев свежую форму и причесав волосы, провела утреннее построение, заодно отметив, что среди солдат появились и четверо новеньких, а затем отправилась пить кофе, чтобы набраться сил перед тренировкой.       За своей спиной Хинамори слышала восторженно-испуганные шепотки, из чего сделала вывод, что кто-то из новобранцев успел растрепать об их с Хирако спарринге, завершившемуся гибелью дерева, всему отряду. Что ж… ее репутации это не вредило; наоборот — авторитет лейтенанта значительно увеличился. Момо никогда не повышала голос на солдат и всегда была доброй и милой с ними, ее любили — за то и слушались, но с тех пор, как фукутайчо дралась с Кирой у здания Совета-46, Хинамори стали побаиваться. Забавно было наблюдать, как громадные увальни из Пятого отряда бегают туда-сюда даже не по приказанию, а по просьбе миниатюрной девчонки. Теперь же Момо в их глазах стала еще более страшной — запустила огненный шар в самого капитана! Вряд ли в ближайшее время кто-то посмеет ее расстраивать.       Момо заварила чашку крепкого черного кофе, щедро добавив сахара, и уселась на скамеечку во дворе отряда, потягивая горячий и ароматный бодрящий напиток. Кофе вернул ее к жизни — после второго глотка в голове значительно прояснилось и похмелье исчезло без следа, как и чувство вины перед Хирако-тайчо. Ему не следовало напоминать ей о споре и так нагло пользоваться ситуацией, когда она была в его объятиях, смягченная и растроганная его заботой. Теперь Хинамори снова злилась. Ей не хотелось видеть капитана; она чувствовала, что обязательно нагрубит ему, а портить их отношения, как сослуживцев, Момо не собиралась. Другого капитана ей не дадут, а вечно жить в натянутых отношениях с начальством — приятного мало, так что стоило либо помириться с Хирако, либо временно избегать его. Именно по второму пути и собиралась пойти гордая Хинамори.       Она допила кофе, оставила чашку на кухне и направилась в зал для тренировок. Сегодня у нее не было назначено спаррингов, и, хотя на носу висела незаконченная тренировка с новенькими, Момо решила, что это может немного подождать. Она хотела потренироваться одна и, если получится, поговорить с Тобиуме. Она была частью ее души; возможно, дух ее меча знает о чувствах своей хозяйки лучше ее самой.       Спугнув толпившуюся у здания стайку рядовых, Момо вошла в зал, убедилась, что вокруг действительно больше никого нет, и обнажила меч. В блестящей стали клинка Хинамори увидела свое отражение — бледная и до сих пор немного растрепанная. Машинально запрятала прядь волос за ухо: после победы над Айзеном Момо сменила прическу, подстригла до того довольно длинные волосы, но все равно пряди иногда топорщились или завивались.       Сконцентрировавшись только на себе, Момо выбросила из головы все лишнее, закрыла глаза и тихо позвала:       — Тобиуме…       …Она стояла посреди сада, где росли только сливовые деревья. В жарком воздухе разливался стойкий сладкий аромат лета, однако с ветвей слив слетали лепестки — во внутреннем мире Хинамори весна, лето и ранняя осень причудливо смешивались воедино. Идя по тропинке, усеянной лепестками слив, Момо искала взглядом духа своего меча, пока кто-то не подлетел к ней сзади и не закрыл ее глаза теплыми и липкими от фруктового сока ладошками.       — Тобиуме! — радостно поприветствовала занпакто Хинамори.       — Давно ты ко мне не обращалась, — надула щечки Тобиуме, дожевывая сливу и выбрасывая косточку. Встав напротив Момо, она обиженно скрестила руки на груди. Только теперь Хинамори заметила, как потемнело небо в ее внутреннем мире — того и гляди, разразится гроза.       — Прости, — повинилась Момо. — Просто столько всего случилось…       — Да знаю я, — отмахнулась часть ее души. — Ты влюбилась в этого вечно скалящегося капитана. Ты давно испытывала к нему нежность, а он тебя подтолкнул к более сильному чувству.       — Я его не люблю, — попыталась спорить Хинамори.       Тобиуме улыбнулась.       — Я этого и не говорила. Ты влюбилась в него, но от влюбленности до любви — бездна! Правда, иногда бездна столь узкая, что ее можно просто перешагнуть, — таинственно сказала она.       — У меня нет шансов, — сказала Момо, подумав, что лукавить перед собственной душой все равно не получится.       — Почему ты так думаешь? — прищурилась Тобиуме.       Момо открыла рот и снова закрыла — как-то глупо жаловаться своей собственной душе, что она не яркая красавица и не привлекает мужчин. Тобиуме ее на смех поднимет. Да и… был же Тоширо в нее влюблен, значит, Момо, как минимум, привлекательная девушка. И с чего она взяла, что Хирако-тайчо любит за красоту? У нее есть масса других достоинств — дружелюбие, храбрость, самоотверженность…       — Вот именно, — кивнула Тобиуме, легко прочитав мысли хозяйки. — Не переживай. Я поговорю с Саканаде, мы с ней неплохо ладим. А сейчас тебе пора. Ты уже давно не фехтовала — тот раз с твоим Хирако я не считаю, ты была вне себя. Отработай выпады. Сама знаешь, как важен в сражении холодный ум. И не унывай! Ты красавица! Стоит тебе переодеться во что-то, кроме шихакушо — и все мужчины с ума сойдут!       Тобиуме рассмеялась, и Момо поняла, что снова в реальности — стоит в пустом тренировочном зале, и в ее ушах все еще звенит смех духа меча. Вокруг до сих пор не ощущалось ничьей реяцу, хотя Момо была уверена, что капитан пойдет за ней и не оставит ее в покое, но не скрывала духовную силу, чтобы Хирако снова не упрекал ее. Однако его реяцу ощущалась совсем в другой стороне отряда. Что ж, может, ему окончательно надоела затянувшаяся шутка — и, хотя Момо должна была порадоваться этой мысли, почему-то вместо облегчения испытала разочарование.       Ей было не впервой вырывать из сердца любовь — выкорчевывать, как дерево из земли. Это уже случалось, когда она в первый раз приходила в себя в Четвертом отряде, исцеляясь от раны, нанесенной бывшим капитаном. Тогда было проще — Айзен оказался подлым предателем всего Общества Душ и врагом, разлюбить его было не так уж и трудно, пусть и не получилось всерьез возненавидеть, но Хирако… Момо казалось, что ее чувства к Хирако более взрослые, более осмысленные и настоящие. Если от капитана Айзена Момо хотела только лишь добрых улыбок, похвалы за усердную работу да ладони на ее волосах — и достаточно, то Хирако вызывал в ней какие-то темные и страстные желания — Момо хотелось ощутить на вкус его губы, почувствовать его руки на своем теле, его поцелуи на своей коже… Да о чем она только думает?!       Момо яростно рассекла мечом воздух, представив перед собой капитана. Тобиуме легко лежала в ладони, ощущаясь продолжением кисти, и Хинамори кружилась по залу, нанося и отбивая воображаемые удары, пока не устала и не выдохлась. Спрятав клинок в ножны, Хинамори вышла из тренировочного зала и пошла в свой кабинет — дописывать отчеты. Время на занятие с новичками еще оставалось, а сроки сдачи документов поджимали.       Реяцу Хирако в Пятом отряде не ощущалась — значит, ушел. Прислушавшись к большему расстоянию, Момо ощутила присутствие Хирако в Третьем и поежилась — только бы Кире не влетело из-за нее! Правда, вряд ли Оторибаши-тайчо знал о присутствии Момо, если даже сам Хирако, специально искавший ее, не смог отследить ее реяцу.       Решив разбираться с проблемами по мере их поступления, Хинамори прошла в свой кабинет, без помех со стороны закончила отчеты и, выцепив пробегавшего мимо рядового, отправила его с бумагами в Первый отряд — она всегда так поступала, и ни разу документы не были потеряны или брошены. Солдаты Пятого отряда были ужасно ответственными.       Теперь Момо не знала, чем заняться, кроме как тренировкой с новичками, которую изо всех сил оттягивала, немного стесняясь появляться перед ребятами после своей вспышки гнева. Но что поделать? Она должна была знать, как использовать силы новобранцев, и без тренировки не обойтись. Пусть думают о ней, что хотят, но она воспитает их воинами!       Отправив рядовым адских бабочек с приказом явиться на тренировочную площадку, Момо пошла к месту назначения. По дороге ей встретился Хирако — вернее, она заметила его силуэт вдали — как всегда, ссутуленный, с руками в карманах хаори. Сердце лейтенанта радостно ёкнуло, но она не замедлила и не ускорила шаг, более того — проходя мимо капитана, старательно смотрела в другую сторону. Впрочем, Хирако тоже никак не среагировал на Момо, однако его реяцу виновато колыхнулась, когда они разминулись и их локти едва не соприкоснулись.       Момо подавила желание запустить капитану в спину Сокацуй — увернется ведь, а новых разрушений в отряде ей не хотелось. Пришлось проглотить очередную обиду и, гордо выпрямившись, прошагать туда, где ее уже ждали Миямура, Сецуна, Чоджиро и Казума. Покосившись на черное выжженное пятно там, где еще вчера рос каштан, Момо поприветствовала их и сказала:       — Сегодня мы будем отрабатывать кидо. Кто знает, что такое кидо?       Она думала, что первым ответит выскочка-Миямура, но руку вскинул Чоджиро, и, когда Момо глянула на него, приглашая говорить, отчеканил точно по учебнику:       — Одна из боевых техник шинигами, представляющая собой заклинания, создаваемые при помощи духовной силы! Они разделяются на три категории…       — Достаточно, — прервала его Момо. — У вас очень много теоретических знаний, Чоджиро-кун. Посмотрим, так ли вы хороши на практике. Будем отрабатывать простейшее заклинание, первый путь разрушения — Сё. Видите мишени? — Хинамори указала на деревянные щиты, стоящие на другом конце поля. — Сможете попасть в них с этого расстояния — и я буду знать, что на вас можно полагаться, как на солдат дальнего боя.       Новички, пыхтя от усердия и потея от волнения, повернулись к мишеням, вытянув руки. Момо добавила, пока никто не успел выстрелить:       — Ах да! Не произносите заклинания. Сильным мастерам кидо не приходится произносить его формулу вслух. Быстрый выстрел магией иногда может спасти вам жизнь, а с произнесением заклинания, зачастую длинного, кидо, конечно, выйдет более сильным, но это замедлит вас, как бойца. Поняли?       — Да, Хинамори-фукутайчо! — проскандировали новички.       — Приступайте! — отрывисто приказала Хинамори.       Миямура первым вскинул руки. За ним — Чоджиро. После — Сецуна, и самым последним — Казума. Ни один не произнес заклинания, и все, кроме Казумы, промазали мимо мишеней. Казуме же — Момо следила за выстрелами новичков — удалось попасть ударной волной не просто в мишень, но в самое ее яблочко, и теперь он радостно и глуповато улыбался, сам не веря в свой успех.       Момо сразу подумала, что рыжий парнишка — хороший кидошник, как будто почувствовала в нем своего, и ее предчувствие подтвердилось — потенциал у Казумы, судя по всему, был огромный. Если бы он еще не был таким застенчивым!       — Казума-кун, молодец, — подбодрила его Хинамори.       Радуясь от поощрения лейтенанта, рядовой покраснел еще больше. Момо решила, что он далеко пойдет, если будет развивать себя в кидо и дальше. С другой стороны, иногда вести исключительно дальний бой очень трудно, особенно когда противник то и дело стремится сократить расстояние на длину клинка.       — Эй, Чоджиро! — окликнул одного из рядовых словно из ниоткуда появившийся Хирако — реяцу скрывал на подходе, что ли? — Там твоя сестра пришла из Четвертого, хочет поговорить — так и быть, разрешаю увольнительную. Шагом марш к ней!       Чоджиро поблагодарил Хирако и убежал едва ли не в шунпо. Момо же даже не обернулась на голос капитана. Она снова ощутила исходящее от него чувство вины и поджала губы: правильно, пусть его хоть немного совесть помучает, если она у него вообще имеется. Хирако тоже ничего не сказал Хинамори — постоял немного в отдалении, не сводя с нее глаз, а потом, все так же сутулясь, ушел прочь. Сецуна проследила за мужчиной взглядом и проговорила:       — Хороший у нас тайчо!       — Это в каком месте? — пробурчала Хинамори, и на нее уставились три пары удивленных глаз.       — Хинамори-фукутайчо, вам ведь нравится Хирако-тайчо? — спросила Сецуна.       Момо задохнулась от возмущения. Чтобы какая-то соплячка копалась в ее сложных взаимоотношениях с капитаном?! Еще чего!       — Отставить разговоры! — рявкнула лейтенант. Все притихли, втянув головы в плечи. Сецуна явно пожалела, что открыла рот — никому не хотелось разделить судьбу злосчастного каштана.       Разделив ребят на пары, Момо взяла к себе в противники Казуму — рыжеволосый парнишка интересовал ее до сих пор. Пока Миямура и Сецуна увлеченно фехтовали, Кинуха боялся всерьез ударить мечом лейтенанта, как будто мог причинить ей вред — Момо едва не рассмеялась, подумав об этом.       — Сражайся, Казума-кун! — крикнула она ему, нападая первой, но вместо того, чтобы отбить ее клинок, Казума увернулся и виновато потер затылок.       — Я не могу! — убито признался он.       — Почему? — спросила Момо.       — Вы же… девушка, — отчаянно краснея и сжимая кулаки, прошептал рядовой.       — Я — твой лейтенант, — сказала Момо. — Я — второй офицер Пятого отряда. Я сильнее и опытнее тебя. Да и с чего ты взял, что твоими врагами будут исключительно мужчины?       — Я все равно не могу вас ударить! — выпалил Казума. — И Сецуну тоже… У меня рука не поднимается!       — Тогда долго ты не проживешь, — безжалостно сказала Хинамори. Ей не хотелось вселять смятение в душу юноши, но таким образом она собиралась его подтолкнуть и заставить сражаться с ней всерьез.       — Пусть! — сказал Казума. — Я все равно никогда не ударю девушку!       — И если я тебя сейчас убью — не будешь сопротивляться? — вкрадчиво спросила Момо, поднося клинок Тобиуме к его горлу.       — Не буду, — уверенно заявил рядовой.       — Дурак, — заключила Момо и спрятала меч в ножны. Уже темнело, и пора было расходиться по баракам — конечно, в условиях реального боя никто не сделает поблажку на темноту, но путь в отряде у ребят только начинался, и лейтенант их жалела. Знала, что это плохо, что враг не пожалеет, но не могла иначе.       — Дурак, — согласился Казума, пряча свой меч. В этот же момент Сецуна с торжествующим криком выбила клинок из руки Миямуры. Рядовой, болезненно морщась, потер запястье. Сецуна громко и издевательски засмеялась.       — Видишь, на что способны девушки? — спросила Момо у Казумы, указав глазами на Сецуну. — И ты же видел, как я сражалась с Хирако-тайчо?       — Вы очень сильная, Хинамори-фукутайчо, — сказал Казума. — Намного сильнее меня. Но я все равно не могу, даже зная, что не причиню вам вред.       «Ну что с ним будешь делать», — беспомощно подумала Момо, мысленно вычеркивая новичка из талантливого кидошника и записывая в будущее пушечное мясо.       Попрощавшись с ребятами, она пошла обратно в отряд, думая, что Хирако будет ждать ее под дверью, но реяцу капитана снова не чувствовалась. Прислушавшись, Момо поняла, что ее капитан находится в Восьмом отряде. Ну и ладно. Ей все равно. Пусть ходит, где хочет.       Момо переоделась в ночную сорочку, легла на футон и почти сразу заснула.