Порядочный

Саша внимательно, не перебивая, слушал мой лепет про расходы на универ, съемное жилье, питание и прочее, иногда задавал наводящие вопросы, когда я сбивался, потом вдруг словно устал и помрачнел. — Дорого квартира стоит? — омега смотрел сухими, потухшими глазами. — Ну-ну… — я замолчал и недоуменно прикусил губу, а он очень спокойно продолжил: — Кось, а зачем тебе, одному, двухкомнатная квартира с большим балконом, если ты в нее возвращаешься только принять душ и переспать? Объясни, пожалуйста. Не проще ли снять комнату, объединившись с кем-нибудь из сокурсников, а сэкономленные деньги потратить на шмотки? И работать бы столько вечерами не пришлось, личную жизнь бы наладил… Я аж вспотел от возмущения, запыхтел. Саша явно никогда в прошлом не жил с сокурсниками, этими вечно нудными приставалами: почему не моешь сразу за собой посуду и кидаешь в раковину грязной, твоя очередь выбрасывать мусор, ты на этой неделе дежурный по ванной и так далее, и тому подобное. В моей же отдельной квартире я сам себе хозяин, хочу — пачкаю, хочу — убираюсь, и никаких дежурств. Хотя…, а ведь я действительно прихожу домой лишь принять душ, упасть в кровать и мертво отрубиться до утра… Ну, иногда воскресенья провожу с конспектами перед телевизором, если ресторан Аркадьичей закрыт по техническим причинам… Саша похлопал меня по предплечью и спросил с загадочной, напевной интонацией: — Кось, а какой у тебя вид с балкона? Расскажи с подробностями. Я поспешно открыл рот, рассказать, и — закрыл, растерянно икнул. Потому что не помнил. Точнее, помнил, но очень смутно. Вроде, парк с вечно зажженными фонарями и темновато, деревья, кусты… Вроде, собачники по аллее мимо окна периодически шарятся, с питомцами на поводках… Ну когда мне, мечущемуся заполошенной, взмыленной белкой-заучкой в колесе между универом и работой, разглядывать вид с балкона?! Так, выбредал случайно раз в пару недель перед сном воздухом подышать с кружечкой чая, да стирку на сушилку по утрам в воскресенья быстро развешивал… Блядь. Сидящий напротив омега странно хихикнул и протянул мне салфетку, подтереть текущий нос. — Сообразил, молодец, — одобрительно кивнул он. — Кось, транжирой быть не запретишь, конечно, но деньги требуют строгого учета, тем более в твоем положении независимого студента на невеликой стипендии. Я озадаченно моргал, сморкался и неожиданно ужасно смутился под его тяжеловатым, «родительским» взглядом. «Чужие деньги считать легко, — думал, потупившись, искренне обиженный, что едва знакомый человек обозвал меня транжирой. — Когда они не из твоего кармана улетают в пустоту. И вообще, деньги — как брызги воды, вот, вроде, держишь их, хрустящие, симпатичные бумажечки, а они уже — хоп ля — и испарились до грошика. Туда полтинник, сюда сотка-две, холодильник как-то затарить, блузочку подкупить, бельишко для настроения, шампуни всякие, маски, косметику, парикмахерская»… Саша наблюдал за мной без тени улыбки. — Ты вчера приходил на работу в джинсах, стоящих половину твоей зарплаты, малыш. В ресторан, таскать подносы с тарелками. Нравится красивая, дорогая одежда? Эх, мне тоже, — я протестующе дернулся, омега остановил меня взмахом ресниц и закончил фразу: — Увольняться тебе надо и искать новую работу, с чистого листа. Я лишь горько вздохнул, понимая — факт, надо. У Аркадьичей мне, кроме унижений, не светило ничего, уже замарался, выставившись дающей за деньги в подсобке шалавой. А так мечталось встретить хорошего, симпатичного альфу и выйти за него замуж по любви… Дети, опять-таки, рожденные любимому альфе в подарок… Саша комкал в пальцах салфетку, молчал. Ну, и я молчал, соответственно, размышлял о своем, грустном, одиноко-студенческо-омежьем, когда в течку и отдаться некому. Потом устал молчать и спросил, робея и отчаянно стесняясь: — Саша, а у вас есть муж и дети? Саша мигнул, будто очнулся, и покивал. — Есть, — омега просветлел лицом. — И муж, и дети. Могу познакомить. Хочешь? Хоть сейчас поедем, все равно вечер пропал. Я хотел, стало вдруг ужасно любопытно, как живет Саша, кто его муж и как выглядят дети, да и дома, в пустой квартире, меня абсолютно никто не ждал, кроме телевизора. Саша подозвал официанта, расплатился за кофе с пирожными, и мы покинули кафешку рука об руку, будто уже целый век плотно общаемся и дружим. Почему-то рядом с этим взрослым, чужим омегой я чувствовал себя уверенней и… защищенней?