Плач пересмешника

Домашних кроликов всегда держат в клетках. Держат лишь для того, чтобы эти трусливые твари, бегающая из угла в угол пища, не сбежали от своих заботливых живодеров. Они всю свою никчемную жизнь дрожат за тонкими деревянными стенками в ожидании того, что однажды любящий хозяин из них приготовит отличное ароматное жаркое. Истинный хищник такой судьбы не пожелал бы и врагу, если тот, конечно, не его обожаемая жертва. Грозных тигров точно так же содержат в клетках, те же оковы, то же заключение. Но это не повод равнять под одну паршивую гребенку величественное создание, венец творения природы, с трусливой пародией на нечто едва ли вразумительное: здесь хозяева боятся пленника, а не наоборот, потому и содержат за стальными прутьями. Интересно, что было бы, посади человек тигра и крольчонка в одну клеть..? Ответ очевиден и не требуется - каждый знает, что происходит в таких случаях. Но может случиться и иной расклад: а вдруг хищник не голоден? Но даже в таком случае крохотному существу не выжить: охотники любят забавляться со своей добычей, да и не вечно добытчик будет сыт. Круг замкнулся. Я веду эту слепую человеческую девушку по своим владениям, похожий на какого-то жуткого, по их меркам, средневекового кавалера. Я горжусь тем, что имею: ступени – моя гордость, стены – тела страсть. Мне даже несколько приятно, что я могу показывать это все, столь отвратительное для людей, но чарующее мой взор, хоть кому-то… Ах да. Совсем забыл в своей способности видеть все вокруг: она же слепая. Это настолько же нелепо, насколько и смешно: люди и так до потехи беззащитны и глупы, что у них есть путевого, кроме почти бесполезного зрения и слабого слуха? А это существо еще и лишилось главной составляющей. Смешно. Едва живой от страха кролик, это человеческое дитя бочком жмется ко мне, едва поспевая крохотными, по сравнению с моими, ножками за моей плавящей ступени поступью. Мне становится еще смешнее – чертовы силы, да я за последнее десятилетие стал мрачным комиком, просто черный шут при собственном королевском дворе. Не хватает мне общения, как говорится. Простой запах страха человеческого тела в спертом воздухе, от которого ей впору бы задохнуться, будоражит мой аппетит. Но почти не хочется есть, словно смотришь на милый макет очередного сладкого кушанья, но знаешь, что это всего лишь обман: здесь же «обман» я сам себе создал. Веду новую игрушку, мясную куклу, под руку небрежно отмахиваясь от маслянистых теней-падальщиков, нагло выглядывающих из-за поворотов. Им крайне любопытно, но какое мне дело..? Работа этих незамысловатых тварей – заканчивать с объедками после моего пиршества и составлять мне компанию, когда совсем невмоготу. Да, даже такому жуткому монстру, как я, нужно общение. Может, я для этого и привел сюда человека? Я стал мягок, слишком мягок… Я скалюсь теням , сверкнув красным огнем в глазах, и они с обидой отползают. Я их бог и царь, я хозяин этого плана, одной из последних обителей, еще не загрязненных людьми. И я привел гостью из человеческого рода. Я слышу приглушенное недовольное шипение, но возмущенные новой компанией своего хозяина трупоеды вновь расползаются от одного моего взгляда. Они знают, что бога этих мест лучше не злить - терпения у меня не так много в общении с подчиненными. А вот в играх – сколько угодно. - Куда мы все-таки идем? – вдруг подает голос моя крохотная гостья, мой сладкий трофейчик, в который раз оступаясь на последней ступеньке перед лестничным пролетом. Конечно, я могу бы моментально перенестись в свои покои, в самую глубь этого безвременного и беспространственного места, но… Очень сомневаюсь, что мой кролик пережил бы прохождение сквозь плотный кирпич и воздействие адской коррозии. - В мой дом. Тебе там понравится… - отвечаю с усмешкой до ушей я, обводя хрупкое существо вокруг перил у входа в очередную комнату. Все «гости» видят эти залы черными и пустынными, но не я… Как можно не заметить этих теней, что при моем появлении выплетают причудливые узоры на стенах, иногда даже в виде каких-то жутковатых цветов и животных? Как можно игнорировать аромат разложения от припрятанных моими же подданными лакомых кусочков от предыдущих посетителей моего скромного жилища? А как же коррозия, оставляемая моими прикосновениями?.. Не ценят люди искусства и красоты, зрят лишь голый кирпич стен. Порою, чтобы что-то увидеть, необходимо прикрыть глаза. Или же ослепнуть навсегда. Я все сказал ей верно – я никогда не лгу. Ложь – удел слабых, их попытка защитить себя от чего-то, мне неведомого. Ей здесь и впрямь понравится, раз уж я так сказал. Вне зависимости от ее желаний и впечатлений. - А кто ТЫ? – спрашивает она тихим испуганным голосом, тараща жутковатые для человека белесые, словно затканные паутиной, глаза в пространство. – Ты спас меня от того страшного голоса, да? Я замираю на мгновение, осмысливая сказанное, и начинаю раскатисто хохотать. Я хохочу стенами, ступенями, тенями-подданными, всем, что окружает нас, всем, но не своим давно испепеленным горлом. Конечно, я спас ее! Я спас ее от самого себя, даже не так, от собственного голоса! Насколько же наивны люди, особенно их женщины. Что уж говорить о детях. Девушка что-то в ужасе вскрикивает и, зажмурившись, обхватывает меня за тело тонкими ручками, прижав личико к моему плечу. Тот самый голос, вновь и вновь, верно? Забавно, но такие проявления эмоций и этой их отвратительной нежности не производят на меня никакого впечатления, лишь еще больше забавляют. Нет, ну впрямь, какой кролик станет жаться к голодной змее…? Разве что слепой. Иронично. Мой негласный хохот стихает, и лишь где-то у стыков кирпичных стен с грязным полом продолжают мерзко хихикать тени. Быть может, даже надо мной насмехаются, в открытую не посмеют. Они невыносимы, но полезны. Иногда, не сейчас. Лишь ее кожа касается моей, осыпающейся и сходящей гниющими слоями, она одергивается и старается в ужасе отстраниться: на белых человеческих пальцах, лишь она меня отпускает, остаются слои-чешуи моей кожи, под ровные ногти набились ее катыши, а на щеке, коей моя пугливая игрушка неосторожно скользнула по моему плечу, чернеет пепельное пятно. Должно быть, ей неприятно, но откуда мне знать..? Она боится, дрожит, и, что забавнее всего, не понимает. Еще бы, «человек», спасший ее от злобных голосов на какой-то лестнице, на ощупь оказался полуразложившимся мертвецом. Она слепая, но не тупая. Я на это надеюсь, иначе играть будет неинтересно. Но насколько же прекрасно, когда жертва слепа! И почему я раньше никогда не получал таких подарков? Может, я и не сожру ее прямо сейчас, но удовольствия получу море. Нет, доктор, ты не насмехается надо мной, ты играешь. Знаешь… Я не против. Я смотрю на девушку с насмешкой, на ходу сочиняя новые правила игры: ей понравится. Прежде чем познакомиться поближе, придется постараться: в жмурки играть со слепой… Какая ирония. То, что у меня нет повязки на глаза, можно не считать проблемой, верно? Жмурки – великолепная игра. Я отхожу от девушки во тьму, видя ее отвращение и ужас на женском лице, чуя кожей ее дрожь. Я снова начинаю смеяться, но куда тише и оттого страшнее – я смеюсь сам: - Правила игры… - Что? – вскидывает она голову, и я вижу влагу на ее скулах. Слезы, не переношу их, но здесь они столь уместны! – О чем ты говоришь?.. Где ты? Я игнорирую ее крики с истерическими нотками и улыбаюсь еще шире, шипя так, чтобы она слышала. Пусть боится. Я дам ей наводку и пару подсказок в своем первом правиле, ведь не интересно постоянно выигрывать, верно? К тому же, я всегда испытывал слабость к загадкам, а с тенями особо не поразвлекаешься в интеллектуальном плане. Я даю этой девушке превосходную фору… Я затихаю и загробным голосом, продолжая отходить, произношу: - Коль забоишься - ты умрешь. Меня без страха ты найдешь. Найдешь меня – узнаешь все. Твоя цель, я, тебя спасет… И под аккомпанемент оглушительного мерзкого смеха своей теневой прислуги я растворяюсь в кирпичной стене, оставляя крохотную девушку в одиночестве. Теперь она полностью во власти моих теней. Нет-нет, они ее не тронут, только Я могу играть со своей игрушкой. А падальщики лишь устроят мне небольшое представление.