Нет, он умел любить Жестко и бездушно, Да, он и мог убить Так быстро и безоружно.
Покои Султана Мурада.
Сесмисшах Хатун зашла в покои Повелителя. Султан Мурад стоял спиной к наложнице. Улыбнувшись, девушка приблизилась к Падишаху. — Повелитель. Мурад обернулся и грозно посмотрел на наложницу. — Как твое имя хатун? — Сесмишах, Повелитель. Валиде Султан велела осчастливить Вас. Взгляд султана стал еще мрачнее. Он резко схватил за руку хатун и повел к ложе. Все движения были резкие без какой-либо нежности. — Снимай платье! — грозно прохрипел Мурад. Прежняя улыбка с лица девушки пропала, в глазах затаился страх. Нервными пальцами она стала перебирать пуговицы, ей казалось, что мешканье еще больше злит Повелителя. Краем глаза Сесмишах заметила, что Мурад пьет из серебряного стакана. Платье сползло на пол, девушка ощутила дрожь по всему телу. Султан подошел к испуганной хатун, повернул ее к себе спиной. Пара мгновений и он разорвал ночную сорочку, от неожиданности у девушки перехватило дыхание. Сесмишах не успев, опомниться, как неожиданно ощутила резкий толчок в спину, ноги хатун подкосились, и она упала на ложе Повелителя. Наложница попыталась встать, но Мурад ее остановил. — Лежи смирно хатун. Страх переполнял ее, но она подчинилась. Еще мгновенье и девушка ощутила безумную боль, от этого она сжала покрывало расшитое золотом в кулаки. Кусала губы до крови, дабы сдавить крик. Движения продолжались, набирая обороты сильнее. На щеках красавицы появились соленые слезы. Адская боль продолжалась, но она успокаивала себя тем, что это вскоре кончится. Еще несколько резких движений и султан излил свое семя в измученную хатун, напоследок хлопнув своей ладонью по нежным ягодицам девушки. Он отстранился, накинул ночной халат. Отошел, чтобы смочить горло гранатовым вином. — Можешь идти хатун. Тело девушки ныло, ее ноги предательски не слушались. Она спешно накинула роскошное платье, подобрав лоскуты сорочки и подавляя слезы, покинула покои.Гарем.
Девушка едва сдерживала слезы, надевая маску счастливой девушки, а голова ее была забита мыслями: «Как же я забеременею? Если он даже не коснулся меня там? Неужели я ему так противна, что он не предался со мной любовью, а взял сзади словно кобылицу. Что я скажу Валиде? Склочницам гаремным?» — Сесмишах Хатун?! — прошептала одна из наложниц. — Тише, Айжан. Разбудишь остальных. — Ты так рано вернулась, расскажи что случилось? — А что могло случиться? Повелитель был ласков со мной, а после у него появились важные государственные дела. Я не стала его отвлекать. — Ты счастливица Сесмишах! — Ладно, пора спать. Я так устала за сегодня. Девушка легла на кровать, уткнувшись в подушку, лила предательски обидные слезы.Покои Валиде Султан.
Кёсем Султан влетела взволнованная в покои. Почему, как только что-то одно наладится, начинает рушиться другое. В ее душе была такая буря, что от безысходности она была готова снести все вокруг. — Валиде? — Гевхерхан, дочка? — Откуда вы так поздно вернулись, Валиде? Почему вы так взволнованы? — Государственные дела, не забивай свою прекрасную головушку всем этим. Я думала ты останешься у Атике. — Не получилось, Валиде. — Что-то произошло? — Да, она вовсе не так спокойна, как вы говорили. Я скажу больше, она по-прежнему винит Вас. — Атике всегда была такой. Когда умер шехзаде Ибрагим, она как сестра-близнец потеряла частичку души. С тех пор она начала бунтовать. — Вы прекрасно знаете, что это не все Валиде. — Ты про Шахина? Про этого шакала? — Она была беременна от него, но потеряла ребенка. — Это Атике тебе сказала? — Нет, ее служанка под страхом смерти. Вы как-то причастны к этому? — Дочка, что за вопросы? Я вижу у всех моих детей отличительная черта винить во всех бедах свою мать. — Простите, Валиде. — Ступай, дочка уже поздно и не самое подходящее время о подобных разговорах. — Спокойной ночи, Валиде. Гевхерхан Султан покинула покои. Кесем Султан долгое время смотрела в одну точку, пытаясь понять, где же она совершила ошибку. Почему же весь мир против нее, включая ее собственных детей. Выпив, снотворного султанша уснула.Гарем.
Стук в покои Гевхерхан Султан. Айше спешно подошла к двери ожидая увидеть султаншу. — Нарин? Скорее говори, что там? — Сесмишах Хатун, довольно быстро покинула покои Повелителя. — Довольно быстро это как? Он ее отослал? — Нет, хальвет состоялся. Лицо девушки сделалось печальным. — Айше, это гарем и та хатун наложница Повелителя. Если ты уж захотела оказаться в раю Падишаха будь готова к соперницам. — К чему ты тогда сказала мне о том, что она быстро покинула его? — А к тому, что Повелитель ни с кем из своих наложниц не бывает долго и то, что та хатун оказалась у него на ложе, совершенно не значит, что она ему хоть сколько то понравилась. — Спасибо, Нарин от этого мне не легче все равно. — Ладно, но я впрочем не за этим. — Что еще? — Повелитель велел привести наложниц в хаммам. — Нарин, прошу можно мне пойти. — Иди, Айше. Только без глупостей. — Спасибо, ты просто чудо.Хаммам.
Зайдя в хаммам Айше увидела широкую спину Падишаха. На нем было только банное полотенце. — Повелитель, позвольте рабыне Айше помыть Вас. Он только посмотрел на нее, а ее сердце начало биться учащеннее. — Позволяю хатун. Девушка, взяв мочалку, принялась. Долгое время он молчал, но Айше чувствовала, что он хочет что-то сказать. Скажи, не молчи Повелитель моего сердца. — Ты служишь моей Валиде? — Нет, Повелитель. Я нахожусь в услужении Гевхерхан Султан. — Прекрасно, как она? — Хорошо, молится о Вашем здоровье. — Так ли это? Я казнил ее мужа. — Вы посчитали это уместным, Повелитель. — Да, посчитал. Остановив Айше легким движением, он взял ее тоненькую ручку и, смотря в глаза, произнес: — На завтра я распорядился, чтобы устроили веселье в моих покоях. И хочу, чтобы ты танцевала для меня, желаю убедиться, что твоя любовь это сладость и яд. — Как прикажите, Повелитель.