Счастье и боль, рождают любовь Но та ли любовь постоянно вонзающая кол? Та ли любовь, что от слов кипит кровь?
Этаж фавориток.
Мурад сидел на диване вместе со своей Хасеки облаченной в нежно-розовый наряд. Султан смотрел на играющего Мехмеда с деревянным мечом и на две рядом стоящие колыбели. Мрачность его лика спадала, когда он был с семьей. Эта кареглазая девушка придавала ему сил и разбавляла кипящий гнев, который стал его сутью. Сложно было понять о чем думают ее прекрасные глаза, полные любви. Иногда она казалась ему ребенком требующий к себе внимание, а иногда мудрую женщину, но поддавшуюся дурманившим разум чувству. — Мурад? — взяв за мужественную руку украшенную перстнем, спросила Хасеки. — Я подумал, что тебе стоит выделить другие покое, подобающие султанше. Эти будут слишком маленькими, ведь ты мне еще подаришь детей? — Моя обязанность делать Вас счастливым, Повелитель — с радостью в глазах произнесла Айше, поцеловав руку. — Хорошо. Тебе необходима еще прислуга, так как Нарин Калфа будет не успевать — взяв за подбородок девушки и глядя в любящие глаза, произнес он. — Это непростой вопрос, Мурад… — прервав жадным поцелуем ее слова, будто дав понять, что не хочет никаких возражений.Комната Хранителя покоев.
Придя обратно в свою комнату, бывший принц посмотрел в зеркало стоящее около дверей, произнес свое новое имя в связи со сменой вероисповеданием. Самолюбование нарушил вошедший Бихлюль ага с несколькими наложницами. — Проходи, Бихлюль! Ты как раз вовремя — распорядился мужчина в ярко-голубых атласных нарядах. — Эминегюх… — пробубнил, что-то несвязное евнух. — Юсуф Эфенди. Запомни хотя бы это. Так? Вот эти девушки были привезены с персидских земель? — подойдя к наложницам поинтересовался он. — Все выполнено в соответствии с Вашим приказом, Юсуф Эфенди. — Лучшие блюда, фрукты и гранатовое вино?! — встав напротив черноволосой девушки, спросил Юсуф. — Именно так, Эфенди — поклонился светловолосый евнух. — Как твое имя хатун? — посмотрев на девушку своими подведенными глазами, спросил Юсуф. — Хуричехре — дрожа произнесла она. Эфенди прошел еще несколько девушек не обратив на них внимание, остановившись напротив светловолосой девушки. — Ну, а твое как имя? — без особого интереса спросил мужчина. — Ясмин. Юсуф прошел дальше обратив внимание на невысокую девушку. — Твое имя, хатун? — Санавбер — посмотрев на бывшего принца, произнесла зеленоглазая красавица. — Бихлюль ага! Этих троих, что я выбрал подготовить сегодня для праздника в покоях Повелителя. — Как прикажете, Эфенди.Гарем.
В ташлыке как обычно жизнь текла рекой. Девушки сидели за столами и сплетничали обо всем. Новые наложницы обычно сторонились и держались вместе, но когда несколько девушек спустились в главную залу, сразу же вызвало подозрение у Сесмишах. — Ну, что сестра ты готова становиться великой султаншей? — с усмешкой спросила Санавбер, сверкая своими зелеными глазами. — А? Что? О чем ты? — со странным видом посмотрела на младшую сестру, Хуричехре. — Ты сама не своя. Старшая сестра будто не слышала голос Санавбер, вспоминая глаза Юсуфа Эфенди. Сесмишах Султан сидела в центре комнаты, для того чтобы быть в курсе всех новостей. И в этот раз не прогадала. — Бихлюль ага! — произнесла высокая султанша, облаченная в красный наряд. — Сесмишах Султан — поклонился невысокий евнух на корявых ножках, со золотистыми волосами. — Куда ходили эти немытые невольницы? — настойчиво спросила она. — Султанша… — Говори! — подошла ближе к евнуху, грозно посмотрев на него. — Хранитель покоев, Юсуф Эфенди распорядился о праздновании в покоях Повелителя. Вот я и привел этих гурий. — Вот как. Можешь идти — со злостью посмотрела в сторону невольниц. Но на ее лице заиграла улыбка, увидев в коридоре проходящую Хасеки. — Айше Султан! — подошла ближе высокая султанша, посмотрев с высока на Хасеки. — Что тебе? Мне некогда с тобой говорить, ведь ты знаешь, что Повелитель выделил мне покои достойные султанши. Теперь ты не сможешь подслушивать о том как меня любит Падишах мира! — бросив взгляд на Сесмишах, произнесла Айше. — Я как раз об этом, Хасеки. Кончилась твоя спесь, тех невольниц готовят для ночи с Повелителем. Как известно, порядки вернуться на прежнее место, Айше. Силахтара Паши больше нет, а новый Хранитель покоев поспособствует разрушению твоей любви. Присмотрись к тем наложницам внимательнее, одна из них точно станет твоим концом. Про тебя все забудут, ты будешь гнить в своих новых покоях, пока вновь не сошлют в старый дворец. — Ты жалкая султанша, Сесмишах. Радуешься соперницам, но это понятно же. Ведь Повелитель на тебя не взглянет даже, не говоря уже о ночи. Или ты надеешься? Что ж ты можешь покинуть его покои как и в тот раз, словно побитая собака, рыдая в подол платья Валиде! — улыбнулась Айше и пошла дальше, показав жестом, чтобы аги продолжали нести сундуки с вещами. Сесмишах сделалось нехорошо, поняв, что Хасеки известно о той самой ночи. Посмотрев презренно ей вслед она удалилась в сторону ташлыка.Поместье Чаталджа.
Кёсем приехав к поместью, спешно ступала по выгравированной дорожке, велев Гизем Хатун ожидать у дверей комнаты. Зайдя в главную залу поместья она увидела Кеманкеша. — Султанша — произнес в знакомой манере, высокий Паша в темных одеждах. — Кеманкеш, рада тебя видеть в здравии — приложив свою руку на его плечо, тихо прошептала она. — У меня есть несколько вестей, султанша. Как вы и просили, мы провели тщательное расследование и то, что нам удалось выяснить повергло в шок. — Что же Паша? — спросила женщина облаченная в темно-синий наряд, придавший красоту прекрасных глаз султанши. — Шахин Гирей. — Вот так встреча! Валиде Султан и мой верный супруг. Я и не могла подумать даже об этом ранее, если бы не Ваши письма дорогой муж — произнесла Абиде Султан, в изысканном пурпурном платье. — Абиде? Что ты тут делаешь? — спросила Кёсем Султан, с яростью в глазах. — Скажу честно, я ждала увидеть иное, но в принципе я и этим довольна! Теперь земля разверзнется на две части, когда наш Повелитель узнает о Вашей запретной связи, султанша — улыбнулась она. — Что ты такое говоришь? Как ты смеешь обвинять меня в подобном? У нас с твоим супругом только интересы государства — перешла на крик Кёсем. — Несомненно, султанша. Дела государства и только, хотя даже такого рода встречи в тайне от Падишаха огорчат его. — Тебе не поверят, Абиде! Ты предательница Династии — продолжала кричать, посмотрев в сторону Кеманкеша, который опустил взгляд. — Можем проверить! — задрав голову от восторга, произнесла молодая султанша. — Что ты хочешь взамен на молчание? — подойдя ближе, спросила более спокойно Валиде Султан. — Правильный вопрос! — посмотрев в голубые глаза султанши, произнесла Абиде.Покои Султана Мурада.
Играла чарующая музыка, около дивана на котором устроился в вальяжной позе султан, стояли различные яства, фрукты и любимое гранатовое вино. Спустя мгновенье вошли в покои три наложницы. Сменилась музыка и прекрасные гурии принялись танцевать соблазнительно двигая своими юными телами. Посередине танцевала в зеленых шелках Санавбер, а позади нее Ясмин и Хуричехре. Музыка остановилась и девушки замерли. Мурад сделав глоток красного вина, встал с дивана и бросил фиолетовый платок к ногам зеленоглазой Санавбер.***
Ясмин и Хуричехре тотчас же покинули покои, если же на лице у первой было разочарование и грусть, то у кучерявой хатун появилась надежда, надежда на милость принца. Воспоминание Девушка принимала хамам втирала эвкалиптовые масла в свою нежную смуглую кожу, мечтая о предстоящей ночи. — Ты счастливица, Хуричехре! Ублажить принца, не всем красавица представлялась такая честь. Будешь благоразумной, то подаришь и сына ему, а уж тогда станешь править персидскими землями. — Мне это все ни к чему. Лишь бы сердце принца, принадлежало мне — улыбнулась кучерявая девушка.***
Когда в покоях остались только он и она, стал нарастать накал страсти. Зеленые шелка оказались на полу, вместе с черными ночными одеяниями Повелителя. Впервые за долгое время его впечатлила хатун. Девушка была ловка в любовных утехах, подарив султану наслаждение оральными ласками.Покои Хасеки.
Слова Сесмишах немного задели Хасеки, но она упорно не хотела верить в это. Мурад любит только ее, ему не нужны другие женщины. Тревожные мысли прервал плач маленького Ахмеда. Девушка спешно подошла к колыбели взяв малыша на руки, почувствовав жар у него. Чуть позднее пришли лекари, они сделали все возможное, но жар так и не спадал. У Айше разрывалось сердце на части. — Нарин, оповести Повелителя. Пусть придет, пусть побудет рядом. Мне тяжело, Нарин — глотая горькие слезы, произнесла Хасеки. — Айше Султан… — Что такое? — вытерев слезы, продолжала укачивать малыша, спросила она. — Повелитель оставил у себя наложницу — с грустью произнесла рыжеволосая калфа. На лице у Хасеки появилась нервная улыбка. — Почему-то я не удивлена, Нарин. Дворец и есть преисподняя — продолжила рыдать Айше. Калфа приобняла рыдающую Хасеки, попросив быть сильной ради детей, но у девушки опускались руки. В этот момент зашла Валиде Султан, узнав о плохом состоянии малыша. — Нарин, ступай присмотри за Мехмедом и Ханзаде — прошептала Кёсем. — Султанша — поклонилась калфа. — Я прекрасно понимаю твою боль, Айше — присев к Хасеки и взяв за ее холодную руку, произнесла Валиде. — Наш сын страдает от жара, а он развлекается с наложницей. От этого еще более, Валиде. Мне не хватает поддержки Мурада, хотя обещал всегда быть рядом. Я знаю, что вы скажите, он Падишах и мы не смеем оспаривать его решение. Но в любви не может быть других женщин, иначе это не любовь. Раз уж нет любви, нет и смысла моей жизни. — Айше, дочка. Тебе стоит поспать, я понимаю и эту твою боль. Я не стану никак оправдывать, но знай ни одна истинная любовь не переживает только взлеты, всегда есть и падения. Сейчас произошел упадок, но лишь для того, чтобы вновь взлететь до самых вершин. Поверь женщине, которая любила и не только власть, как обо мне любят говорить — произнесла Валиде, поцеловав Хасеки в ее темные волнистые волосы.