Обольстительна, прелестна Вот теперь и ты невеста, Взгляды колкие лови, Ждут тебя ночи полные любви...
Вакф.
Валиде Султан как обычно направилась в вакф, дабы узнать, чем живет простой народ. Как и прежде она устроилась на тахте, слушая прошения женщин и детей, а рядом с ней стоящая Гизем раздавала золото. — Султанша, сегодня на прошении людей больше чем обычно… Вы какая-то бледная. Вам плохо? — поинтересовалась голубоглазая хатун. — Нет, все в порядке. Просто я жду Кеманкеша Пашу, но он, скорее всего не выполнит мою просьбу — с грустью произнесла женщина, облаченная в темно-синий наряд с драгоценными камнями. — Валиде Султан? Не Паша ли это там? — кивнув головой в сторону, где стоял высокий мужчина.***
Когда очередное мероприятие завершилось, Кеманкеш подошел к Кёсем Султан, поклонившись ей в знак почтения. — Султанша — произнес Паша. — Кеманкеш, я уже отчаялась тебя ждать… Хотела бы с тобой поговорить о предстоящем походе и о наших врагах — посмотрев на него своими небесными глазами, говорила она. — Вам известно, что я вместе с Повелителем отправлюсь. Во дворце останется Юсуф Паша — безразлично сказал мужчина. — Гизем Хатун, подожди снаружи — не смотря на нее, велела Кёсем. — Слушаюсь, Валиде Султан. — Этот проклятый перс считает меня врагом для моего сына. Надвигается буря и этот принц и пальцем не пошевелит, когда шакалы начнут терзать столицу. Не удивлюсь, если он и им сдастся в плен — ворчала Кёсем, опустив взгляд в пол. — Халиль Паша будет рядом — посмотрев на женщину, произнес Кеманкеш. — Знаю, Кеманкеш… Скажи за что ты так со мной? Мне хватает врагов, моих детей, которые роют мне могилу. Теперь еще ты подозреваешь меня в убийстве Абиде? Неужели ты полюбил ее, позабыв свою госпожу? Не молчи! Смотри мне в глаза и скажи, что я вновь обагрила руки. Скажи! — кричала султанша в высокой короне. — Кёсем Султан, простите. Я не верю в это, но сомнения всегда пожирают изнутри — он взглянул в ее пылающие глаза. — Ты знаешь о многих моих проделках, я далеко не ангел, не Анастасия с греческого острова. У меня были причины избавиться от нее, начиная от причастности к бунту и никях с тобой, заканчивая шантажом. Но я не сделала этого, не потому что мне жаль ее… Я не считала ее опасной, дочка предательницы Катерины Хатун. Да прибудут они обе в раю. Я не желаю, чтобы ты винил меня в том, чего я не совершала. Если хочешь меня медленно убить, так давай я сама Мураду расскажу о нашей тайне, пусть закончится эта бесконечная война! — продолжала бушевать Кёсем. — Султанша, простите. Я не хотел Вас задеть этим. В моем сердце только вы, не одна женщина не способна вскружить мне голову. Абиде Султан ничего не значила для меня, вызывала лишь жалость. Я понимаю, что ее тень и по сей день преследует Вас, но я верю Вам, верю беспрекословно. Прошу простите меня за то, что посмел Вас огорчить. Понимаю, Вас гнетет запретная любовь, но эта ноша и спасение для нас. Мы преодолеем все преграды, я всегда буду подле Вас. Если прикажете умереть — то умру ради Вашей милости — взяв за нежную руку женщины, он говорил ей, глядя в глаза. Им давно надо было выговориться, расставить все по местам и держаться рядом, скрывая свои чувства под масками деловых встреч. Сейчас они стояли, молча, прижавшись, друг к другу. Они нуждались в этой поддержке, понимание. Без всяких клятв о вечной любви, просто рядом, просто вместе до конца. Это была третья любовь Кёсем Султан, каждая отличалась от прежней любви. Впервые, будучи Анастасией, она полюбила Султана Ахмеда, нежной девичий любовью. Затем она испытала на себе бытие гарема и от измен Ахмеда, поддалась страсти с Александром, ныне Искандер или же шехзаде Яхья. Теперь же, когда ее сердце очерствело, она осмелилась вновь проникнуться чувством, но уже к Кеманкешу Паше.Дворец Эдирне.
Айше Султан долгое время анализировала все то, что сказала Нарин Калфа. Проводив ее поздним вечером, Хасеки не могла сомкнуть глаз, ворочаясь в одинокой постели. Когда все-таки Айше удалось отправиться в небытие, ей снился дворец, тот день, когда она только появилась в нем. Она видела себя шестилетней девочкой, которую выкупила с невольничьего рынка султанша в дорогих украшениях. Впервые оказавшись во дворце, ее поражали его роскошь и масштабы. Казалось, что это райское место, где живут прекрасные принцессы вместе со своими принцами, как в сказках, что читала мама перед сном. Она не видела зла, несмотря на то, что ее выкрали с родных краев. Не слышала зла, несмотря на то, что ее несколько раз хотели перепродать в рабство. Не говорила зла, несмотря на то, что дворец начал давить на нее. Сон — Фатджона, подойди сюда! — произнесла султанша. Девочка ступала неспешно, наряженная в нежно-розовое платье. — Валиде — пыталась выговорить правильно слово. — Я буду лично заниматься твоим воспитанием, дитя. И первое, что я тебе подарю это новое имя. Тебя будут звать Айше. — Айшие? — нахмурила бровки темноволосая девочка. — Айше — улыбнулась Кёсем. — Меня зовут Айше — посмотрев на Валиде, сказала будущая Хасеки. — Мелике, вели Нарин Калфе приглядывать за девочкой. Пусть не отходит от нее. А я пойду, проведаю Мурада. Меня настораживает этот Муса. — Как прикажете, Валиде Султан.***
Девушка пробудилась от того, что маленькая Ханзаде заплакала. Она спешно встала с постели, удившись тому, что увидела. — Тише, моя прекрасная султанша. Ты меня не узнала? — прижав малышку к себе, убаюкивал Мурад. — Повелитель — подойдя ближе к нему, произнесла Айше. — Вот и мама проснулась — улыбнувшись, посмотрел на девушку в сорочке. — Не ожидала тебя здесь увидеть, Мурад — боясь дотронуться до него, но вдруг ощутила как его грубая рука, обхватила ее тоненькую кисть. — Я соскучился по дочери — обхватил ее ручку сильнее. — Мурад, позволь мне увидеться с сыном о большем не прошу — ощущая боль, произнесла Хасеки. — Хатун, возьми Ханзаде — сказал Повелитель, стоящей Элени у дверей, отпустив покрасневшую руку Айше. Девушка интуитивно коснулась красного следа оставленного Мурадом. А светловолосая служанка поклонившись, взяла на руки малышку и ушла в соседнюю комнату. — Собирайся, я жду тебя — посмотрев своим тяжелым взглядом, произнес он. — Куда? — удивилась Хасеки. — Ты ведь хотела отправиться тогда на охоту, но возможности не нашлось. Как раз сегодня подходящий день — настойчиво говорил Повелитель. — Не понимаю к чему это все? Я ведь в ссылке, а вы оказываете мне милость — сердце Айше билось сильно, понимая, что рискует, говоря такое. — Я так захотел. Одевайся — держался холодно Падишах. — Как прикажете, Повелитель — поклонилась Айше, будто с издевкой. Мурад посмотрел на нее с диким желанием, видя ее несломленной, несмотря на свалившееся горе. Честно, он боялся увидеть ее тень, но она предстала пред ним, твердо, стоя на ногах. Он ошибался, когда говорил, что та слаба. — Мурад, выйди, пожалуйста. Мне необходимо переодеться — улыбнулась Хасеки, посмотрев на него прежним взглядом. — Неужели? — загорелись глаза Мурада. — Я больше не твоя наложница, теперь ты не можешь видеть меня нагой, Мурад — начала играть на его струнах, понимая, что он как и прежде желает ее. — Это мне известно — нервно произнес Повелитель, выйдя из покоев.Поместье в порту.
Шахин сидел за столом, завтракая и любуясь обнаженной Биче на постели. Его мысли были смешаны о том, что ему делать дальше, когда он почти у цели, но вести о гибели Мехмеда Гирея еще не пришли. В двери постучался Рейхан ага, поклонившись перед ханзаде, Биче Ханым накинула шелковую простынь, дабы скрыть наготу молодого тела. — Ханзаде Шахин! Пришли вести из гарема дворца — произнес длинный евнух с серьгой в ухе. — Прекрасно! Неси сюда — сказал Шахин, показав жестом, чтобы тот подошел к нему. Мужчина в ночном халате развернул письмо, которое на первый взгляд казалось пустым. Он привстал с шелковой подушки и подошел к своему столу, где еще вчера сидел Рейхан. Достав из верхнего ящика пузырек с темной золой, Шахин высыпал немного содержимое пузырька на сверток бумаги и аккуратно размазал. На листе бумаге стали проявляться буквы. Письмо.Великий ханзаде Шахин Гирей!
Как вы и велели, я нахожусь в самом центре событий гарема. Подозрений я не вызываю. Калфы довольны мной, а Валиде Султан не обращает на меня никакого внимания. В случае неудач, я так и останусь незаметной, ожидая приказов. Рейхан ага, сообщил, что вы планируете ворваться через гарем. В ближайшие дни я начерчу Вам план этой части дворца с возможными тайными проходами.Ваша покорная раба.
— Это радостная новость! — поджигая письмо, сказал Шахин Гирей. — Ханзаде! Я виделся вчера вечером с Сиявуш Пашой. Он сообщил, что Султан Мурад приблизил к себе перса ныне принца Эмиргюнеха. Говорят на Совете Дивана, был казнен кадий из-за этого персидского принца. К тому же вражда между Валиде Султан и Повелителем продолжается. Более чем подходящее время, Шахин Гирей — выслуживался лысый евнух. — Подходящее то, подходящее. Надо только избавиться от других претендентов иначе все наши усилия окажутся прахом — опершись о резной стол, говорил угрюмо мужчина с зелеными глазами. — Рейхан ага, подождем вестей от хатун из гарема, и смерти старших братьев ханзаде и тогда дворец будет наш — встряла женщина, лежавшая на постели.Павильон справедливости в Эдирне.
Падишах вместе с Хасеки скакали на лошадях по лесам возле Эдирне. Некоторое время меж ними была утомляющая тишина, только стук копыт и завывающий ветер. На горизонте показался невысокий охотничий домик. Добравшись до него, Мурад помог девушке облаченной в белоснежный мех спуститься с лошади. — Здесь мы обычно бывали, когда охотились — произнес султан, взяв Айше за руку. — Надо же… Мы не настолько далеко отъехали от дворца Эдирне — удивилась она. — Верно. Эти земли еще больше хранят историй, нежели дворец столицы — ступая по тропинке, говорил Падишах. — Никогда ранее мне не позволялось покидать тот дворец, теперь же я свободна, но все равно чувствую решетки золотой клетки. Однако я благодарна тебе, что позволил мне побывать в этих живописных краях — посмотрев на Мурада, молвила она. — Говоря о золотой клетке, ты мне напоминаешь не о лучших годах моей жизни. Ты же стирала сама все эти границы, что так предательски мешали нам, а теперь сама чувствуешь себя невольной птицей — зайдя в охотничий домик, произнес султан. — Простите, что вновь напомнила Вам о мраке, но теперь и мне ясен тот страх, что вы испытали. Я умирала каждую ночь, но воскресала к утру, питаясь надеждой, которой сказать по правде не осталось — осматривая главную залу, говорила Айше. — Такова жизнь, она не щадит даже самых прекрасных Хасеки — посмотрев на нее, с состраданием сказал Мурад. — Вы продолжаете меня называть Хасеки, хотя в гареме давно за мой упокой едят халву — улыбнувшись и опустив взгляд, тихо промолвила Айше. — Хотела бы ты вновь вернуться? — задал вопрос он прямо. — Разве что лишь разок взглянуть на сына… — А ради меня? — нахмурив брови, поинтересовался мужчина в темных кожаных одеяниях. — Возможно ли это? Кроме бесед между нами невозможно ничего, даже невинных поцелуев, не говоря о делении ложа с Вами. Грех, Повелитель. Но если бы вы не отвернулись от меня, я была готова на все, даже гореть адским пламенем — с грустью произнесла она. — Что ж, я показал тебе, где мы охотимся. Пора возвращаться обратно во дворец Эдирне — оставив без ответа, Мурад направился к выходу.***
Приехав во дворец, Айше была готова попрощаться с султаном. Возможно, это была их последняя встреча. — Пройдем в павильон справедливости — сказал Мурад, взяв за руку Хасеки. — А что там? — поинтересовалась султанша с пышными локонами. — Этот павильон был построен по приказу моего предка Сулеймана Кануни. Его стали использовать в целях проведения заседаний Дивана. — Я не слышала ничего об этом. Войдя в павильон справедливости, Мурад направил Айше в сторону лестницы, где и проходил ранее Совет. Но и туда они не зашил, поднявшись чуть выше в тайную комнату, где располагался Падишах. Они подошли к окну, глядя, как несколько человек сидели в мраморном зале. — Что там делают Бихлюль ага и те мужчины? — удивилась султанша. — Это наш никях. Отныне теперь ты моя, Айше. На лице у Хасеки появилась ее лучезарная улыбка. — Мурад! — обняв его, произнесла Хасеки. Одарив его поцелуем.Гарем.
Было принято решение устроить праздник в честь беременности Санавбер Хатун, в виду того, что это единственная благая весть за последние дни траура. Валиде Султан устроилась в центре ташлыка, рядом с ней сидели Гевхерхан и Фатьма. На шелковых подушках разместились фаворитки Повелителя, Шемспери, Сесмишах и счастливая Санавбер. Играла восточная музыка, наложницы ели сладости да пили щербет. — Внимание! Выслушайте приказ Повелителя! — произнес громко смуглый Хаджи ага. Музыка стихла и все обратили свой взор на невысокого мужчину, стоящего по центру, держащего в руках лист с печатью султана. — Слушайте все, не говорите, что вы не слышали! Наш Повелитель Султан Мурад Хан заключил обряд никях с Хасеки Айше Султан. Велено накрыть столы с лучшими яствами и устроить в столице праздник, всем в гареме раздать жалование наперед! Шок отразился на лице у Кёсем Султан, сидящая в бирюзовом шелке, Фатьма же была в недоумении, когда увидела улыбку у младшей сестры на лице. Сесмишах и Шемпери сделались еще мрачнее прежнего, а некогда улыбчивая Санавбер уронила стакан, услышав это. Стали слышны перешептывания наложниц, даже сам Хаджи побледнел от прочитанного, понимая, что Валиде это не понравится. Мгновенье после оглашения повеления Падишаха в ташлыке показалась Хасеки. Она не обращая не на кого внимания, шла и улыбалась, лишь поклонилась Валиде и султаншам. Походка Хасеки была легкая, она будто парила, а белоснежный мех был ее крыльями. Это был триумф, маленькая победа, давшая ей вновь жизнь.Покои Хасеки.
Нарин Калфа распоряжалась, чтобы все вещи султанши доставили в ее покои. Элени Хатун нянчилась с Ханзаде Султан, а Хасеки прижимала к себе сына, целуя его щечки. — Мехмед, сынок! Какое же счастье видеть тебя во здравие — не отрывая от себя, произнесла Айше Султан. — Мама, я уже взрослый шехзаде! — противился мальчик в синем кафтане. — Ну, же славный шехзаде, я столько тебя не видела. Ты и впрямь подрос — улыбалась Хасеки. — Мама! Я очень скучал по тебе — шепотом сказал шехзаде. В покои вошла Гевхерхан, чтобы поздравить девушку с бракосочетанием. — Айше! Ты вся светишься. Как же я рада за вас — сказала султанша, облаченная в темно-синее платье. — Спасибо, Гевхерхан Султан! Как сами? — присев рядом, поинтересовалась Хасеки. — Все хорошо, аж боюсь сглазить. Я беременна! — прошептала голубоглазая султанша. — О, это же прекрасно! Селиму будет веселее! — Да, но я пока никому не говорю об этом. Пожалуйста, и ты сохрани этот секрет. — Никому не скажу! Скажи, в гареме сильно бушевали? — улыбнулась Айше. — А ты как сама думаешь? Валиде побледнела от услышанного и еще ты словно голубка парила. Теперь они и впрямь почитают врагом — говорила голубоглазая. — Будто бы раньше было иначе, разве что теперь на одну соперницу больше. — По факту у тебя теперь и не может быть их, Айше. Ладно, не стану тебя отвлекать, ведь у тебя сегодня брачная ночь.Покои Валиде Султан.
Сесмишах Султан постучалась в покои и вошла, ее лицо обагрилось от злости. Это все какая-то злая шутка, то беременность этой хабалистой наложницы, то теперь никях с албанской Хасеки. Высокая султанша поклонилась перед Валиде Султан, но та была не одна, подле нее сидела белокурая Шемспери. — Валиде? — произнесла Сесмишах. — Проходи, садись рядом. — Валиде Султан, я не могу в это поверить — отчаянно произнесла белокурая хатун. — Как это вы могли допустить? — влезла в разговор Сесмишах. — Так пожелал Повелитель. Я сама узнала вместе с вами и также не рада этому никяху. Но не вздумайте хоть как-то навредить Айше, иначе я не смогу защитить вас! — повысила голос Кёсем. — Неужели это нельзя было предотвратить? Вы видели, с каким она видом шла по гарему, будто Валиде — возмущалась пышная султанша. — Сесмишах! Занимайся лучше сыном, твоя жизнь держится на волоске. Я предупреждала тебя, что больше подставляться не стану. К тому же этот никях ничего не меняет, если вы не будете создавать Хасеки проблемы, тогда у нее все будет хорошо и вскоре она наскучит Мураду, как и все остальные. Тогда настанет твое время — снова повысила голос Валиде. — Когда это будет, Валиде? Повелитель не прикасается ко мне, даже не смотрит в мою сторону. Я умираю как женщина — печалилась Сесмишах. — У тебя есть шехзаде, лучше переживай за его судьбу! Не каждой выпадает быть любимицей Падишаха — рявкнула султанша, восседавшая на тахте. — Как же мне быть, Валиде — посмотрев тоскливым взглядом на Кёсем, спросила белокурая женщина. — Шемспери, у тебя есть дочь. Ты же прекрасно знаешь правила, тебя должны были выслать в старый дворец, когда ты потеряла дитя. Но я не захотела этого — произнесла с грустью Валиде Султан. — Я могу еще подарить шехзаде Повелителю! Бишек Хатун говорила мне, что я могу забеременеть — сказала Шемспери. — Что-нибудь придумаем. А теперь идите, мне нужно побыть одной. Столько всего свалилось на мои плечи. Ступайте!Покои Султана Мурада.
Хасеки ступала по Золотому пути, наряженная в алое платье сидящие по фигуре. Голова была покрыта фатой, скрывая темные локоны. На шее блестели драгоценности, придавая шарм прекрасной Хасеки. Дыхание несколько раз прерывалось, волнение было подобно первой ночи в покоях Повелителя. Стук и двери распахнулись. В центре комнаты стоял спиной он — в темных шелковых одеяниях. Айше чувствовала его аромат, его желание и власть одновременно — это сводило ее с ума. — Повелитель — произнесла она. Мурад обернулся, и Айше присела на колени, дабы поцеловать подол его халата. Султан своей рукой провел по миниатюрному подбородку, дав понять, чтобы Хасеки встала. Падишах освободил ее лик от фаты, расшитой родолитами. Несколько секунд и их взгляды встретились, и вскоре случился жадный и горячий поцелуй, девушка почувствовала искры между ними, как с каждым мгновением возрастает желание. Мурад принялся расстегивать роскошное платье, ожидая вновь увидеть ее оголенное тело. Хасеки пахла манящими маслами, но ее запах ничем не перебить. Он чувствовал его, когда впивался своими губами в тонкую шею. Еще несколько мгновений и их тела стали свободными от одежд. Хасеки лежала на спине, когда Мурад взбирался на нее, покрывая каждый миллиметр ее юной плоти поцелуями. Особое внимание он уделял ее груди, меняя тона ласка от более грубых до более нежных. Темноволосая извивалась под натиском таких страстей, он впервые был с ней резок, но это ей нравилось. Глаза Хасеки загорались от нахлынувших волн наслаждения. Айше ждала его, там изнывая от желания, но Мурад приостановился. — Я хочу от тебя ласк, твоим язычком — произнес мужчина. Хасеки поняла, о чем он просит и без лишних слов, выполнила его пожелание. После это они предались жаркому соитию, затем их слияние повторялось вновь и вновь, расставание было слишком тяжелым для них. Влюбленные стирали те ночи, проведенные в тоске. — Теперь ты веришь, что это любовь? — спросил Мурад, глядя на свою Хасеки целуя ее как и раньше в плечо. — Нет, Мурад — не смотря на него, произнесла Айше. — А что же? — возмутился султан. — Ты смысл моего бытия! Больше я не вижу границ между тобой и мной, есть только мы. Это выше чем любовь, Мурад. Мы связаны нитями судьбы, которые невозможно разорвать, а кто попытается, обречен на вечные муки — посмотрев в его глаза, сказала Хасеки.