Райский сад, Где любимый жив и рад, Жаркий ад, где я горю И нет пути назад...
Покои Валиде Султан.
Светловолосая султанша проспала в покоях своей Валиде до самого утра. Открыв глаза, она увидела встревоженную мать, которая сидела рядом, будто бы ожидала ее пробуждения. Кёсем была облачена в платье темно-серого оттенка, отражающее ее скорбь. — Валиде? Скажите, что это был сон. Страшный сон — шептала Атике, пытаясь выбраться из постели, посмотрев на ярко-белую сорочку, затем на мать. — Дочка, я сожалею. — Нет! Нет, Валиде. Как это могло произойти? Как? — начала вновь заливаться слезами, выбравшись из постели, но ее удержала Кёсем. — Мы не в силах исправить это, моя нежная Атике. Но, тебе стоит быть сильной ради Фериде. Вчера ты ее сильно напугала… Ради малыша, что носишь под своим сердцем. — Что? Ребенок? — погладив себя по животу, проговорила султанша. — Да, так сказала Сибель Хатун. Но… Дело в том, что ты могла потерять его из-за нервного срыва. — Мой малыш. С Мехмедом мы мечтали о сыне. О спокойной жизни вдали от дворца. Валиде, скажите, у Паши есть хотя бы могила? — с болью в голосе говорила Атике. — Ты прекрасно знаешь ответ на этот вопрос, моя светловолосая — прохрипела Валиде. — Мы уедем с Фериде отсюда немедленно. Я больше не появлюсь в этом аду! Пусть готовят карету, Валиде — гневалась Атике. — Валиде, Атике? Как ты сестра? — подошла незаметно Айше Султан, одета в привычное темных тонов платье. — Как я? Моего супруга убили без вины. Оставили сиротами Фериде и малыша, что в моем чреве! Ты еще спрашиваешь? Айше ты же не хотела сюда приезжать из-за многочисленных браков, а я не хочу здесь быть, потому как это место воронка, затягивающая наши души. С меня хватит, достаточно! — встала Атике, кивком показала, чтобы Фисун принесла ее одеяние.Дворец Фатьмы Султан.
В центральной зале устроилась женщина в празднично-красном наряде, надев самые лучшие украшения, которые так и сияли на лучиках солнца. Фатьма сидела на удобной шелковой подушке, посматривая на своих детей. Подле нее стоял Мюжган, как обычно в фиолетовом цвете, все также слыша насмешки глупых наложниц «Чернослив». Хасибе Султан внешне больше походила на мать, те же глаза и черные волосы, та же улыбка и манеры, но характер был отца. Орхан же имел характерные черты Али Паши, светло-рыжие волосы и голубые глаза, но хитрость он перенял от Фатьмы. Султанзаде был ровней Селиму, хоть на два года старше, но постоянно задирал сына Гевхерхан. Казалось он был единоличником и нормальные отношения были только со старшей сестрой. Фатьма любила своих детей, но чаще пренебрегала их воспитанием, велев служанкам заниматься ими. Поэтому они были больше привязаны к отцу и тяжело переживали развод и скорую женитьбу с Юсуфом, которого лихо недолюбливали. — Хасибе, не вози ложкой по серебряной тарелке! — ворчала Фатьма. — Я не хочу это… — опустив взгляд, проговорила юная султанша. — Почему? Это же твое любимое блюдо. Не понимаю твоих печальных взглядов, дочка! — с недовольством фыркнула женщина в красном. — Я скучаю по отцу — с грустью в голосе, произнесла Хасибе. — И я! — воскликнул Орхан. — Так дети! Не хотите завтракать идите в свою комнату! Берек Хатун уведи их! — разгневалась султанша. — Слушаюсь, госпожа — в поклоне, сказала служанка. — Мюжган, они сведут меня с ума! — посмотрев в след уходящим детям, пробубнила Фатьма Султан. — Султанша! Это же очевидно, дети скучают по Али Паше — протянул евнух, поправляя свой кафтан. — Не произноси его имени в моем присутствии, ага! Лучше скажи, что известно тебе о дворце? — настояла Фатьма, встав с подушки, поняв, что трапеза окончательно испорчена. — Абаза Пашу как мы и предполагали, казнили! — задрав голову, торжественно произнес Мюжган. — Прекрасно. Как Атике? Наверное, разбита, чуть позже я пошлю ей письмо с соболезнованиями. — Султанша подавлена, говорят, крики были слышны по всему гарему. — Всевышний к ней будет милостив, и она найдет утешение. — Аминь, госпожа! — Где Юсуф Паша? Во дворце? С самого раннего утра его не было. И в последнее время это происходит довольно часто. — Паши я не видел во дворце, Фатьма Султан. Возможно у него какие-то более важные дела. Ведь ему сулит высокая должность в Совете. — Пусть та хатун, что верна тебе во дворце, докладывает все и о Паше особенно — распорядилась женщина, с задумчивым видом. — Как прикажете, Эмине Хатун будет все доложено! — поклонился евнух в знак почтения.Поместье Керджу.
В комнате настала тишина после слов Паши, что ему пора возвращаться во дворец, ибо Повелитель ждет его. Любой уход Юсуфа девушка принимала в штыки, ревность разрывала ее на части, но она продолжала мириться с ролью любовницы. Если Хуричехре не проявила тогда инициативу, вряд ли бы оказалась здесь. В этой просторной комнате, со своей калфой, не носила бы роскошные наряды и не ела и не пила из самой лучшей посуды, словно госпожа. Но стоило ли это усилий? Да, она не чувствовала себя рабыней, но ощущала веревку вокруг себя, понимая, что поместье это ее единственное пристанище, где она хоть как-то вольна. Хуричехре не могла выбраться даже на рынок, слуги Паши доставляли все необходимое, да и Неджмие была обходительной несмотря на подозрительный взгляд. И вот он снова покидает ее, вновь и вновь. Во дворец ли или к свой Фатьме Султан, лаская ее по ночам, а не свою Хуричехре. Черные глаза налились слезами, губы предательски дернулись. Какая же она слабая, слабая до него, у которого глаза подведены черной тушью, придавая красоту и так выразительным глазам. Мужчина встал с дивана и готов был уйти, но ее тонкая смуглая рука остановила его. Ее прикосновение кричало и умоляло: «Останься!». Юсуф обернулся, понимая, что это он видит который раз. — Хуричехре, не начинай. Ты прекрасно понимаешь, что я не могу находиться с тобой вечно. Ты осознано шла на это, мои чувства к тебе не угасли, но прошу одно, не усложняй! — посмотрев на девушку, говорил он. — Ты любишь ее? Скажи? Ты ведь к ней уезжаешь? — нервно спрашивала девушка в бежевом платье. — Я люблю Фатьму и тебе это известно! Ты занимаешь в моем сердце важное место и султанша его никогда не займет. — Разведитесь с ней, Паша. Молю! Ревность не дает мне спать ночами — спустилась на колени и стала умолять, кучерявая девушка. — Встань! Встань! — поднимал ее с пола Юсуф. — Паша… — стонала она умоляюще. — Как же ты не поймешь? Султанша для политики, а ты… — Для плотских утех? — глядя в глаза проговорила Хуричехре. — Поговорим позже, когда ты придешь в себя. Будешь устраивать такие сцены я оставлю тебя! — зарычал Паша.Дворец Атике Султан.
Вернувшись во дворец, где было крохотное счастье светловолосой султанши, она почувствовала тяжесть на сердце. Память да будь она проклята, ведь она ранит больнее слов. Проходя по дворцовому саду, где цвели гибискусы Атике вспоминала все, что происходило с ней здесь. Несколько лет назад она приехала сюда невестой, ее глаза были мокрыми, так как свадьба была наказанием для нее. В этом же саду она получала тайные письма от Шахина, а позже гуляла вместе с Мехмедом заливаясь смехом, словно певчие птицы. Позднее влюбленные держали за маленькие ручки свою долгожданную дочь. Здесь же Атике была счастлива, здесь же она переживала за своего супруга, когда тот был в походе. Войдя в парадную залу султанша заметила, что все осталось как и прежде, словно того дня не было в ее жизни, когда они уехали из дворца по приказу Повелителя. Тот же стол, а на нем небрежно лежащие бумаги Мехмеда Паши, маленькое зеркальце Ферида, слегка треснуло. Девушка взяла его и посмотрела на свое искаженное отражение, улыбка пропала, погас взгляд. Она вновь переживала зиму, но это наступила до конца ее дней. Разозлившись Атике швырнула зеркальце, напугав Фисун и малышку Фериде. Попросив оставить ее одну, султанша направилась в покои. Там все еще был запах Паши, их любви и долгих ночей в объятьях сильного мужчины. Воспоминания терзали ее, она слышала его наяву, как он клялся в любви и просил не беспокоиться о возрастающих полномочиях. Присев на постель, девушка взяла кафтан лежащий на расшитых простынях. Он хранил память о владельце, от того Атике прижала темную ткань к себе, пытаясь уловить нотки его присутствия. — Я сгубила тебя Мехмед, я убийца… Я, а не палач… Я всю жизнь буду нести этот грех на себе. Прости меня Паша, прости — залилась слезами светловолосая, с каждым словом повышала голос, так что не заметив как перешла на крик.Покои Хасеки.
Айше была до сих потрясена от того, что увидела в покоях Мурада. Она видела как он словно камень тянется ко дну и это пугало ее. Недвусмысленные намеки о казни сына, жестокое отношение к Атике и слова о тиране. Девушка отбросила вышивку, когда в покоях показалась Гульпери в нежно-лиловом платье. Кареглазая госпожа попыталась скрыть тревожность, но видимо это плохо у нее получилось. — Хасеки Султан? Что-то случилось? — удивилась юная султанша. — Мурад… — Ему сейчас нелегко — присев рядом, проговорила Гульпери, посмотрев на колыбель с Каей. — Верно, султанша. Скажите лучше, что происходит во дворце? В последнее время у меня нет желание покидать на долго покои. — Все как и всегда. Сесмишах, ну та что высокая и полная задирала хитрую. Как ее… — Санавбер? — Да. Они сильно повздорили. Дженнет их отчитала и мы с Валиде навестили Атике Султан, проводив ее. Если вспомнить какой она была, можно подумать это два разных человека. Тетя словно потухла, она бросила презрительный взгляд на дворец и молча села в карету, Повелитель наблюдал как Атике Султан уезжает… — Боль и траур не чужды этому месту — прошептала Айше. — Ох, вы как моя Валиде! Та постоянно причитает о каком-то проклятье. Еще эта фантазерка Дженнет. — Когда я только прибыла в этот дворец, то думала, что здесь райские сады. Но как же я ошибалась, порхала словно мотылек, но расшиблась об реальность прожитых дней. Дай Всевышний, вы никогда не познаете горестей. — Аминь.Дворец в далекой провинции.
Спустя неделю Султанша как и мечтала отправилась в далекую провинцию, но без своего супруга. В прежнем дворце она не могла больше быть, уж слишком много памяти он хранит. Она сбежала от дворцовых интриг, от Валиде и Повелителя, от прошлой себя. Атике приказала себе жить ради маленькой Фериде и малыша, что должен вскоре родиться. Дворец был ничуть не хуже, того в котором она провела свою весну. Идя по саду она рассуждала, что наконец добилась чего хотела, но потеряла частичку души. Войдя в главную залу Атике рассматривала роспись на стенах и убранства комнаты, со временем она распорядится, чтобы все было так как она мечтала. О той сказочной жизни, которой никогда не будет у нее. Султанша стояла и смотрела в широкое окно, вид которого завораживал. Сзади Атике подошла преданная Фисун, держа кучерявую Фериде за ручку. — Мы мечтали об этой жизни, Мехмед. Но увы не суждено… — Султанша — прозвучал до боли знакомый голос. Обернувшись Атике услышала всхлип служанки и резвый голосок Фериде с восклицанием «Папа!». Девчушка отпустила руку Фисун и направилась к мужчине в темных одеяниях. — Паша? — девушке казалось, что она сходит с ума. — Моя Фериде, ангельский цветочек! — взяв малышку на руки, сказал мужчина. Атике подошла ближе дабы разглядеть любимого, не веря своим глазам. — Как? Это сон? Столько раз подобное мне снилось… — отчаялась светловолосая. — Это, явь моя госпожа. Теперь отныне мы будем проживать ту жизнь, которой хотели. — Но как? Кто тебя спас? Валиде? — обняв мужчину, спросила она. — Дели Паша, но действовал он не один вместе с Великим визирем. — Гевхерхан… — вспомнила, девушка, что до недавних пор она умоляла сестру и Силахтара, дабы супруга вывели из Совета. — Теперь начнется новая жизнь, Атике. Мы многое пережили, тьмы больше не будет — погладив по щеке, прошептал Абаза.