Кукловод ведет в бой народ, Сплетая сети, пожиная плод, Есть госпожа и ею любим простой люд, На пиру хищников сочится яд, средь блюд, Один лишь шаг и тебя убьют...
Покои Хасеки.
Волнение нарастало, пока в покои к Айше зашли несколько повитух со всем необходимым для родов. Гевхерхан Султан стояла около дверей вместе с детьми, изредка поглядывая на недавно негодовавшего Мехмеда. Стали слышны шаги и появился силуэт Валиде Султан, а позади нее ступали Шемспери с Санавбер, будто преданные ее служанки. Увидев это шехзаде взъерошился, но его одернула тетя у который глаза сделались серыми, будто бы осколки льда. — Как она? — громко сказала Кёсем, посмотрев на свою дочь. — Начались роды, Валиде. Но очевидно же она рожает немного раньше срока. — Даст Всевышний и все обойдется — мягко произнесла Валиде. — Аминь — перекинула взгляд на фавориток Гевхерхан. — Если с моей матерью, что-то случится я спрошу с Вас — грозно посмотрел шехзаде на Кёсем. — Будь спокоен, Мехмед. Твоей Валиде ничего не грозит, ибо повитухи знают свое дело. Однако тебе не следует тут стоять, увы не входит это в обязанности наследника — спокойно проговорила женщина без намека на прежнее раздражение. — Я прекрасно знаю свои обязанности, Валиде Султан — упрямо произнес юноша. — Шехзаде, не стоит обострять ситуацию. Ступайте с детьми в свои покои, как только Ваша Валиде освободится от бремени, можно будет повидаться с ней — настояла Гевхерхан. — Гизем сопроводи наших шехзаде и султанш — резко сказала Кёсем. — Слушаюсь, госпожа — поклонилась голубоглазая служанка. — Пойдемте — с обидой в голосе произнес Мехмед, позвав с собой любопытных детей. — Разве может так себя вести шехзаде? — вопросила в пустоту Санавбер, убедившись, что тот с детьми далеко ушел.***
Роды затягивались и Валиде вместе с дочерью более не стали стоять около дверей ожидая благой вести. Если Кёсем не выдала не единой эмоции, то Гевхерхан переживала несколько иначе данное обстоятельство. Самое первое чувство это страх, затем осознание того, что через некоторое время появится на свет племянник или племянница. Чуть позже самое не из простых чувств это боль, боль связанная с невозможностью выносить своего дитя. От того на ее прекрасном лике появилась тоска. Она стояла будто вкопанная, словно не слыша безумных криков Айше и наставления умелых повитух. Гевхерхан Султан казалось, что в комнате нет никого кроме нее и ее безудержной боли и скорби по умершим детям. Возможно это было с ее стороны эгоистично, задумываться о себе в такой-то непростой момент, когда кареглазая подруга мучается на ложе, пережив довольно трудный период для нее без поддержки Мурада. Но такова суть каждой госпожи и она с недавних пор начала задумываться о себе, а не о долге перед государством, заставив свою Валиде порой неодобрительно смотреть в ее сторону. Казалось, что прошла целая вечность до того как в покоях раздался детский плач. И красивое безэмоциональное лицо озарилось радостной улыбкой. Однако не всем этот крик принес радости, например женщины стоящие за дверью безнадежно вздохнули, уже не надеясь на то, что кареглазая скончалась во время сложных родов. — Девочка, прекрасная девочка. Ох и настрадалась же твоя Валиде перед тем как ты появилась на свет — причитала одна из повитух. — Во дворце появилась еще султанша! — произнесла Кёсем, взяв на руки дитя завернутое в мягкую ткань. Улыбка так же не спадала долгое время. — Она прекрасна, Валиде — спокойно произнесла Гевхерхан с грустью в глазах. — Айше? Как ты? — внезапно поинтересовалась Кёсем, посмотрев на измученную невестку. — Хорошо… Благодаря Вашим молитвам, султанша — еле прошептала Хасеки. — Элиф Хатун, присматривай за госпожой. Роды и впрямь были сложными, мало ли что. Повелитель этого не простит — распорядилась Валиде. — Слушаюсь, султанша. Мы сделаем все возможное, чтобы любимица Падишаха быстро встала на ноги. — Что ж… Повелитель еще не скоро вернется из военного похода, а дитя не может жить все это время без имени. Пусть тебя будут звать Рукие… Да, Рукие Султан. Луноликая госпожа — улыбалась Кёсем, искренне радуюсь рождению внучки. — Красивое имя. Рукие — проговорила Айше, посмотрев на свою дочь, хоть и была без сил. И лишь печальный взгляд Гевхерхан застыл у нее в памяти, вызывая дрожь.Покои Султана Мурада.
Спустя несколько дней. В столице праздновали победу, выкрикивая имя султана, словно забыли его кровавый нрав. Сейчас он для них был героем, властелином, что прославит Великолепную Империю. Мурад ехал на коне в золоченой кольчуге, а на голове красовался высокий тюрбан красных оттенков, яркий словно факел горящий в ночи. В нем было все стать и мужество, доблесть и честь. Султан вкушал эти победные кличи, что придавали сил и смысл его бытия. На время он даже забылся о прошлом, казалось, что это только начало, начало великого пути. Ликование прекратилось, как только Султан Мурад вновь увидел дворец и направился в родные стены, что были пропитаны кровью. За ним ступала свита Пашей и несколько стражников. Все тот же запах роз в саду, все тот же пряный аромат кухонь дворца, все те же восторженные взвизги наложниц и ворчание гаремных евнухов. Все было на своих местах, но тот ли он, что и прежде? Мурад и сам ответить не мог. Зайдя в свои покои султан увидел родные лица, матери, жены и детей, наложниц, что подарили ему дитя однажды. Маленький сверток белоснежной ткани с малышом, что держала Айше на руках и нетерпение дочерей, вызвали в нем немного эмоций. Традиционная встреча Падишаха и семьи прошла довольно сухо, быстро и всякого рода любезностей, что весьма было не похоже на него. В покоях затаилась тишина, но никто не задал назревший вопрос, а поэтому султан распорядился оставить его одного. Некоторое время Мурад сидел молча, смотря на пустой серебряный стакан не желая его наполнять по рекомендации лекаря. Но ему хотелось сделать это и как можно скорее, ибо мрачные воспоминания вновь наполняли просторные комнаты окутывая султана во тьме. Отбросив прочь страхи и предрассудки, Мурад решил задуматься о том, сколько человек во дворце остались ему преданны с самого начала пути. Кого султан только не вспомнил и все мимо, либо лазутчик Валиде либо и вовсе давно покоится с миром. Силахтар, да один он остался рядом, пусть и не так близок как раньше. Произнеся его имя еле слышно Падишах будто бы окунулся в омут памяти. Воспоминание Юный султан, которому едва исполнилось шестнадцать лет тревожно посмотрел на Силахтара агу, главного привратника во дворце. Мурад доверял только ему и Мусе, что поклялся более никогда не докладывать Валиде о нем. — Повелитель, простите за дерзость. Но можно ли верить Хранителю покоев? — неуверенно произнес высокий мужчина несколько старше Падишаха. — Муса не предаст, Силахтар и ты тоже. Я и не мог поверить в это, но Валиде следит за моим каждым шагом. И это доставляет мне неудобства. Неужели она не доверяет мне? Не считает мои решения уместными? — Возможно, султанша все еще считает Вас слишком юным для Повелителя. Однако она заблуждается, Ваши мысли остры и полны здравого смысла. Вы надежда этой Великой Династии, после пусть и недолгих лет неурядиц, вы тот кто сможет править этим государством — убеждал Мустафа. — Все мы знаем эти причины, Силахтар. Мой покойный отец-Повелитель помиловал своего полоумного брата и в итоге мы не видели просвета эти все годы. Я не хочу допускать роковых ошибок, поэтому я решил получить фетву о казни братьев и дяди — угрюмо проговорил юноша с каштановыми волосами в величественном кафтане. — Это верное решение, Повелитель. Таковы традиции, что завещал Фатих Завоеватель. Сделав это вы не будете более видеть теней на Вашу власть. — Но не будет ли меня мучить совесть? Как правитель я понимаю важность решения, но как шехзаде Мурад я не могу так поступить с братьями. Учитывая то, что мы пережили. — Сейчас вы Повелитель всего мира, более не шехзаде и поэтому решение принимаете как правитель, а не брат — убедил Силахтар. — Я это прекрасно знаю, ага. Мне лишь стоило удостовериться верным ли я иду путем, но услышав твой ответ понял, что это так.***
Воспоминая вызвали головную боль и от этого еще больше хотелось забыться султану, но он держался. Казалось, что эти мысли и покои давят на него и лишь раздавшийся стук и появившись слуга на пороге заставил Мурада отвлечься. — Повелитель, простите. Айше Султан пожаловала — опустив взгляд произнес юноша, на мгновенье чем-то напомнивший Мусу. — Пусть уходит, не желаю никого видеть. Более не тревожь меня.Главный сад.
После встречи с сыном Валиде решила прогуляться с дочерью Кемашкеша Паши, маленькой Пынар Ханым, что так похожа на свою мать. Женщина взяла девочку за руку и вела ее по дворцовому саду, показывая насколько же прекрасны розы. Девичий хохот отвлекал ее от мысли о странной холодности Мурада. Если к своей отстраненности она привыкла, то удивлению не было предела, когда Валиде увидела безразличный взгляд сына брошенный на некогда любимую Хасеки. Конечно она должна была радоваться сложившимся обстоятельствам, но Кёсем не столь глупа как Санавбер с Шемспери, что озарились яркой улыбкой, почувствовав холод к Айше. Сейчас любовные дела играли для нее самую меньшую роль, ибо подошла эпоха шехзаде и война за их жизнь. Один уже покоится в могиле, а другой слишком чтит свою мать и в случае трагического конца ее Мурада от Валиде не останется и следа. Пророчество будто бы давило на величественную женщину с каждым днем и она видела в Айше ту самую соперницу, что заберет ее власть. Кёсем ощутила дрожь по телу, вспоминая эти брошенные слова в ярости. Однако любопытная Пынар вскоре заставила Валиде забыть обо всем. — Султанша, а какие Ваши любимые цветы? Мои розы! Мелек сказала, что моя мама их любила — сладким голосом произнесла черноволосая девчушка. — Жасмин — улыбнулась женщина. — Жасмин? Не слышала о таком, стало быть этот цветок прекрасен — повторила вопросительно Пынар. — Верно, эти белые цветы мне напоминают о доме, о моем родном доме. О греческом острове и невысоком особняке, что таился за этими прекрасными деревьями. Нежнее самого цветка, разве, что его запах. Сложно передать многогранность этого сладкого нектара, однако он в моей памяти навсегда. Однажды я попросила Ахмеда, чтобы привезли сюда саженец жасмина во дворец, но увы. Мой супруг-Повелитель не смог исполнить мое желание, покинув этот мир так рано… Вскоре я попыталась сама вырастить хотя бы один саженец из сотни, но земля будто бы отторгала его. Не место ему здесь — загрустила немного госпожа. — Ахмед? Султан Ахмед, мой дедушка? Так ведь? — поинтересовалась девочка в пурпурном платье, будто бы она ничего не слышала кроме этого имени или не имело смысла для нее. — Так и есть. А ты любознательная! Почему-то я вижу тебя читающей множество книг и причем на разных языках. Ум для благородной девицы важен как и честь — погладив по розовой щечке, мягко проговорила Кёсем Султан. — Спасибо. Султанша, расскажите мне о моей матери, Абиде Султан. Мелек нескладный собеседник, а отец краток в своих разговорах — надув губы, сказала Пынар. — Что ж… Жизнь твоей Валиде была непростой, как и у всех султанш в принципе. Возможно судьба столь юной особы и вовсе трагична. Абиде, долгое время воспитывалась вне дворца и ее появление здесь шокировало многих. Не скажу, что наши отношения с ней были простыми, нет. Она таила на меня обиду и вполне имела право на это, но вскоре осознала, что не все то золото, что блестит и не все речи так сладки как кажутся. Я помню их свадьбу с Кеманкешем, будто это было вчера. Абиде была прекрасной невестой, но печальной, так как с Пашой она не была знакома и не хотела покидать этот дворец, едва ли оказавшись в нем. Я почему-то с годами стала верить, что это место и впрямь проклято ибо невиданно сколько здесь слез пролито и крови, причем родной. Боюсь ее смерть во время родов имела какую-то связь с дворцом, она словно притягивала участь своей матери. Но видимо такова воля Всевышнего и я надеюсь, что ты будешь счастливее Абиде Султан, забытой султанши — сдерживая эмоции в некоторых местах своего рассказала, говорила Валиде. — Благодарю Вас за откровенность, теперь я еще больше знаю о своей матери — улыбнулась Пынар, увидев одобрение в глазах Кёсем или что-то похожее на это. — Гизем, проводи госпожу до ее покоев. Ах, да и узнай все ли готово для отъезда? — увидев Эсифа Эфенди, писаря Совета Дивана, резко прервала разговор Валиде Султан.***
Обратив внимание, что рядом нет никого кроме Эсифа и ее двух служанок, Кёсем подошла ближе и к мужчине, дабы никто не подслушивал. — Ты возможно догадываешься зачем я тебя позвала — настойчиво произнесла женщина в роскошном красном платье. — Полагаю дело касается Великого визиря — опустив взгляд пробормотал престарелый мужчина. — Именно так. Мне нужны все копии заседания Совета, которые Силахтар проводил от своего лица без присутствия Повелителя. — Нелегкий труд, султанша — приулыбнулся писарь. — Гизем Хатун, придет к тебе как пожелаешь. Однако это дело необходимо выполнить как можно скорее. Понимаешь меня Эсиф? — настаивала Кёсем. — Ну, раз так то конечно, Валиде Султан! Я никогда ранее Вам не отказывал — прошамкал мужчина в бежевом кафтане, слегка испачканным в чернилах. — Но и о плате ты не забываешь — съехидничала Валиде. — Вы же понимаете риск, султанша. — Конечно понимаю. Сделаешь все как надо и я тебе целый гарем подарю — приукрасила Валиде. — Одной Гизем достаточно, она гораздо забавнее той Мелике, что раньше Вам служила. За беседой в саду дворца пристально наблюдал Силахтар, конечно он не мог слышать разговора между ними, но мужчина чувствовал, как сдавливаются тиски меж его шеи. Повсюду ее глаза, везде. Неужели она все еще мстит за казнь сыновей? Или ее настолько обуяла власть, что она хочет видеть своего любовника на посту Великого визиря? Одно из двух или все сразу, что сильно тревожило Пашу и он всерьез стал задумываться о тайне Валиде.Покои Хасеки.
Айше сидела на диване укачивая малышку Рукие, изредка посматривая на детей, что устроились около стола. Мысли султанши были спутаны, она никак не могла сосредоточиться на конкретной проблеме. Звонкий хохот Ханзаде то и дело отвлекал, как и воркование темноволосой Каи, лишь Эсмехан была молчалива, внимательно наблюдающая за старшими сестрами. В то время Элени Хатун держала маленького шехзаде Хасана, порой говоря ему что-то смешное от того мальчуган озарялся улыбкой и радостно покачивался у нее на руках. Маленькая госпожа никак не хотела засыпать, будто чувствуя тревожность матери. Хасеки и впрямь была как на иголках, ее беспокоил шехзаде Мехмед так рьяно выступающий против Валиде Султан. Пугала его внезапная отрешенность, вызванная трагичной смертью брата Сулеймана. Да, порой они плохо ладили из-за наставлений Сесмишах, но в сердце у Мехмеда не было бреши и кареглазая неловко вспомнила своего Падишаха, чья душа состояла из этих самых ран. Холод обуял ее нежную кожу, вспомнив его пустой взгляд. В нем не было прежней любви и заботы, даже гнев отсутствовал, что придавал яркий блеск необычного цвета глаз Мурада. Айше пыталась вспомнить, что она могла сделать не так, чем огорчила своего супруга, но мысли вновь путались со страшными снами, что так часто тревожили ее ночами. Неужели это все? Но почему? Он полюбил другую? Но тогда кто она? Кто? Неизвестность вызывала еще больший страх и она пыталась успокоиться. Хасеки мысленно перебирала все возможные варианты развития событий, но один казался абсурднее другого или же это успокоение? Нет, другой женщины нет иначе бы Валиде тут же бы эту хатун приблизила к себе, сделав своей фавориткой, да и зеленоглазая змея ужалила бы не раз, не без помощи миловидной Шемспери. Султанше казалось, что она начала сходить с ума от этих мыслей и поэтому она сосредоточилась на малышке, что уже крепко спала на руках. Заметив это Айше уложила Рукие в колыбель, поцеловав в нежную щечку. — Госпожа, лекарша приготовит новое снадобье. По ее словам оно позволит Вам вернуть прежние силы и вы больше не будете тревожно спать по ночам — внезапно проговорила Элени Хатун. — Благодарю, если это и впрямь будет так я озолочу ее — посмотрев на светлую женщину, сказала Айше. Раздался стук в дверь и громкий голос оповестил, что в покоях появился Султан Мурад. Элени встала в поклоне, Хасеки же повторила подобный жест, как и старшие дочери показав свои манеры. — Оставь нас одних с султаншей, хатун — произнес Мурад. — Элени, отведи детей в свою комнату — распорядилась Хасеки, не желающая видеть тот же ледяной взгляд супруга. — Слушаюсь — еле слышно сказала служанка. Султан подошел к колыбели, коснувшись маленькой ручки дочери он улыбнулся. Затем присел рядом на диване, показав жестом, что желает дабы Хасеки устроилась рядом. Ее тело дрожало, казалось, что Айше вот-вот зарыдает, но почему? Возможно у Мурада были важные государственные дела, а она напридумывала себе, будто ее жизнь закончена. — Роды были сложными, но девочка и впрямь родилась крепкой. Скажи как ты? — замечая, что Айше так и не смотрит на него, положил свою руку на ее, ощутив пульсацию от ее длинных пальцев. — Я в порядке, Повелитель — обрывисто произнесла Хасеки. — Посмотри на меня! — с металлом в голосе велел султан. — Что с тобой Мурад? Я не узнаю тебя — выполнила его приказ, неловко спросила кареглазая. — Моя Айше, что может быть со мной? Походные условия были тяжелыми, да и многих трагедий вынесло мое сердце — поцеловав в лоб, промолвил он.Дворец Гевхерхан Султан.
Кёсем искала повод побывать во дворце дочери, дабы Гизем Хатун смогла сделать слепок печати Великого визиря и возможно, найти еще какие-либо подходящие бумаги, что помогли бы привести Силахтара к смерти. Валиде видела печальный взгляд Гевхерхан и решила обозначить свой визит как поддержку. Женщина продумала все до мелочей, о том, что она с дочерью и ее детьми будут сидеть в главных покоях дворца, рядом будет верная служанка Эдже, тем самым убрав лишние глаза около комнаты Великого визиря. Свою же Гизем она отошлет за дверь, будто бы не желая, чтобы та слушала весьма тяжелый разговор между матерью и дочерью. И ведь все шло по плану, голубоглазая хатун ловко пробралась в комнату Паши и начала спешно перебирать бумаги на столе. Быстро и аккуратно, не оставляя следов Гизем перебирала один свернутый лист за другим, затем решила отвлечься на более важное — печать. Высунув из бирюзового лифа серебряную крышечку, наполненную растопленным воском, она открыла верхний ящик стола, начав более небрежно перебирать содержимое. — Не это ли ищешь, хатун? — прозвучал голос и по спине девушки, пробежала вверх и вниз струйка горячего пота, вызванного страхом. — Паша? — обернувшись, рефлекторно произнесла Гизем, увидев в руках Силахтара печать. — Что ж, подождем твою госпожу — с самодовольной улыбкой, проговорил мужчина.***
Кёсем вышла из главных покоев, оглядываясь по сторонам, но Гизем рядом не было. Неужели она не справилась до сих пор? Женщина поинтересовалась у проходящей калфы, не видела ли та ее служанку. Получив ответ, Валиде направилась к карете, ощущая, что здесь явно что-то не так, но не стала показывать это своим видом. Поднявшись в золоченую карету Валиде Султан увидела зареванную Гизем и рядом сидящего Силахтара. В один миг весь мир рухнул и на лице величественной султанши появился испуг. — Добро пожаловать, госпожа — ровным голосом, произнес мужчина наслаждаясь каждым словом. — Паша? Не понимаю, что вы здесь делаете? — будто бы не понимая, промолвила Кёсем. — Да, верно. Я должен быть сейчас на Совете Дивана, но у меня появились другие планы… И как же вовремя я оказался в своих покоях. Вы столько лет роете мне яму, но угождаете в нее сами. — Совершенно не понимаю, о чем вы Паша? — Хм… Неужели? Не бойтесь, я не стану выдавать Вас Повелителю на этот раз. Его это сильно расстроит, ведь он с самых ранних лет не верил в то, что вы мешаете его власти, а узнав о данном инциденте, его это убьет совсем. — Тогда к чему все это представление? Раз вы не преследовали цели, уничтожить меня? — Своими попытками, вы отдалили от себя всех своих детей и прежнее покушение я Вам не простил. Однако становиться Вашим Азраилом? Зачем это мне? Кстати, как думаете станет ли переживать Кеманкеш не увидев меня на сегодняшнем Совете? — Из-за твоего языка я потеряла стольких сыновей! Это ты разверз душу моему Мураду, запустив жестокость! У меня есть куча мотивов тебя ненавидеть, Силахтар! Причем тут Кеманкеш? — Ну, как причем? Помнится наш общий друг с Персии, знал о Вашем секрете и возможно поэтому скоропостижно скончался. Не Ваших это рук дело? Сначала Абиде, потом Юсуф. И теперь вы полагаете, что можете спать спокойно? Мне известно о Вашей порочной связи с Кеманкешем — увидев реакцию, сидящей напротив Валиде, он улыбнулся. — Что ты хочешь? — прерывисто спросила Кёсем. — За свое молчание? Вашего отречения, всего лишь. Уезжайте в Эдирне и живите в мире и согласие, приглашая фаворита. И тогда вы увидите как жизнь наладится у всех во дворце. Я предлагаю Вам мир, госпожа, не жажду крови уж больно много ее пролилось. — А если нет? Ты выдашь меня? Поверит ли тебе Повелитель? — рассержено бросала слова султанша. — Это всегда можно проверить, Валиде Султан. Но тогда пути назад не будет. Конечно выбор за Вами. У Вас два дня на отъезд! Ну, а сейчас мне пора — покинув карету госпожи, оставил тяжелую тишину между служанкой и Кёсем.