***
- Попйобуй, отбейи! Рейн обернулся, поняв, что у него опять утащили грузовичок. Мальчишки не рисковали связываться с ним один на один и обычно нападали по двое-трое. Он научился отбиваться и убегать от них, или прятаться в закутках приюта. Он ненавидел их всех и часто думал, как было бы здорово просто исчезнуть отсюда назло всем, но ворота всегда были закрыты, и за ним вечно следили или воспитательница, или врач, или мерзкий директор приюта. Их Рейн тоже ненавидел. - Отбейи, отбейи! - мальчишка, завладевший самосвалом, отбежал на пару шагов и засмеялся, размахивая машинкой. Рейн вскочил и бросился догонять обидчика, чтобы хорошенько ему наподдать. Его накажут потом за это, но сейчас было наплевать. Воспитательница найдёт, за что к нему прицепиться, чтобы лишить ужина. Она всегда так делает в пятницу, потому что в пятницу дают пудинг - то единственное, что любит есть Рейн. Она это знает и всегда находит, за что его наказать и лишить сладкого. Хотя она и в другие дни им недовольна. Она говорит, что Рейн урод и монстр, что он бьет детей, ворует у них конфеты и не спит ночью. А что ему делать, если они первые начинают? И что делать, если дразнят его конфетами, которые им дают, словно назло медленно разворачивая и смакуя. Что делать, если ночью ему не хочется спать? Он хочет увидеть луну, которая нарисована в книжке с волками, и узнать, такая ли она на самом деле большая. -На! Рейн догнал обидчика и с разбегу ударил его в нос кулаком, стремясь завладеть машинкой. - На! На! На! - Опять ты за своё?! Рейн схватил машинку, которую выронил заревевший мальчишка, и бросился бежать от этого голоса. Она все равно найдёт его, конечно, но он каждый раз упрямо убегал и прятался... На бегу Рейн споткнулся и свалился носом в траву у забора. Или не найдёт.... Он хотел залезть на дерево, чтобы его не достали, но упав, заметил, что под бетонным блоком остаётся немного места ... - Зря стараешься, дрянь! Рейн бросил машинку и ужом нырнул в щель под забором, зацепившись наростом, который был у него на спине, и застрял. - Я же сказала! - воспитательница поймала его за ногу. Рейн пнул ее, что было сил, и дернулся, ещё раз отталкиваясь от державших его рук, как от трамплина. Над головой что-то хрустнуло, и ему стало больно, но вместе с этим он смог протолкнуть себя дальше под забор и ещё раз пнуть воспитательницу. - Стой немедленно! Стой, я сказала! Рейн зажмурился, глотая крик боли, и оттолкнулся ногами уже от земли, дергая себя руками вперёд. Жалко было брошенную машинку, но страшнее было, что его поймают. - Профессор! Крик остался за забором. Рейн вскочил на ноги и бросился прочь. У него получилось! Он выбрался из приюта, и ничто больше не сможет заставить его вернутся туда.***
Эдит потерянно рассматривала большие дома, стоявшие вдоль улицы, и не понимала, куда идти дальше. Пока она выкапывала лаз и выбиралась по нему, ободрав коленки и измазав платье, ей казалось, что дорогу домой она найдёт непременно. Мама привозила ее на машине в садик, и Эдит казалось, что они всегда ехали по прямой вдоль больших домов. Больших домов оказалось очень много. И прямых улиц тоже. Испугавшись того, что она потеряется, Эдит заторопилась назад в садик, но он куда-то исчез. А в животе обидно булькала « голодушка», как называл ее дядя Майки, и было ужасно страшно. Никто не обращал на неё внимания, словно всему городу было наплевать на неё. Эдит стало так грустно, что захотелось сесть и заплакать, чтобы ее сразу нашёл папа или дядя Лео и отнёс домой, где вкусная лапша с овощами уже ждёт-не дождётся голодную девочку, где волнуется мама, и Дэнни непременно станет расспрашивать, что нового было у неё в садике. Дэнни любил слушать ее рассказы, всегда жадно ловя каждую новость с поверхности. Ему в садик нельзя, потому что он не такой как все, но Эдит никогда не жалко было рассказать ему о том, что происходит в большой жизни. От мыслей о Дэнни ей стало совсем тоскливо, и в носу защипало, как от лука. - Мама, - Эдит всхлипнула и побежала, куда глаза глядели.***
Убегать и прятаться Рейн привык, поэтому, утащив с уличного прилавка кусок пирога с рыбой, он бросился бежать, пока его не поймали, и спрятался в ближайшую подворотню. Здесь пахло сыростью, но можно было переждать в тени лестницы, насладившись добытым ужином. Рейн уселся на ступеньку, рассмотрел добытый пирог и улыбнулся сам себе. «Вот и славно». Но стоило ему впиться зубами в свою добычу, как в подворотню кубарём вкатилась маленькая девчонка в измазанном платье и с зареванной мордашкой. - Мама! - запищала она и свалилась, споткнувшись об крышку от мусорного бачка. - Мамочка! Рейн вскочил, бросив пирог, и бесцеремонно зажал девчонке рот рукой, потому что на улице раздались громкие крики и топот ног. Может, это и не за ним гонятся, а может, и нет, но обнаруживать своё убежище он не собирался. Девчонка запищала ему в ладонь и попробовала укусить, но Рейн стукнул ее по носу и зашипел, прижимая палец к губам. - Т-шшш, дуйа! Мимо подворотни пробежали несколько взрослых. - Вон туда она побежала! За угол! Рейн дождался, когда все стихло, и только после этого выпустил девчонку. - Дуйа! - повторил он и уселся обратно, подбирая свой пирог. - Молщщи! Девочка всхлипнула и заревела ещё сильнее. - Мама! Мама! Есть хощу! Жадно жевавший Рейн поднял на неё глаза и сердито сморщился. Он знал, что такое хотеть есть. Знал, как иногда булькает пустой живот, и знал, что плакать бесполезно - еда от этого во рту не появится. - На, - он сунул девочке под нос кусочек недоеденного пирога. - Ешь, не пойся меня. Девочка подняла на него мокрые глаза и благодарно улыбнулась, схватив пирог. - Пасипо, - отозвалась она, вцепившись в корку. - Ты топйий. Рейн отмахнулся и продолжил есть. Ему неважно было добрый он или злой - просто голод - это плохо. - Я домой хосю, - девочка доела и подняла на него большущие янтарные глаза. - К маме. Рейн вытер руки об шорты и огляделся. Вот он домой не хотел совершенно. Потому что дом - это воспитательница, которая его прибьёт, и снова отсутствие большого неба над головой. - А я не хосю, - он поднялся. - Хсе тфой дом? Девочка пожала плечами и снова захныкала, размазывая слезы по щекам. - Домой хосю! Рейн взял ее за руку и потянул за собой. - Фстафай! Хфатит хныкать. Он обернулся и запоздало сообразил, что отвлёкся на девчонку настолько, что не заметил, как в переулок кто-то вошел. Уже оглядываясь, Рейн прыгнул в сторону, собираясь бежать. Девчонку, если найдут, вряд ли кто-то убивать будет - у нее есть мама, значит, ее есть кому защитить... Высокая большая фигура в бесформенном пальто выронила пакет, который до этого держала в руках и охнула, схватившись за сердце. Девчонка завизжала так, что любая сирена бы ей позавидовала, а Рейн обернулся к фигуре и замер.***
Странный мальчишка, поделившийся пирогом оказался совсем не добрым, как Эдит решила в начале. Он не стал жалеть ее или утешать, как сделал бы Дэнни, а дернул за руку, заставляя встать. - Хфатит хныкать, - сообщил он, потащив Эдит за собой. А потом случилось сразу столько всего, что она даже не успела испугаться. В подворотню кто-то вошел. Кто-то большой и страшный в бесформенном пальто с пакетом в руке. Из пакета торчали какие-то обертки и два клубка засаленных ниток. На голове вошедшего человека были завязанные узлом волосы, а лицо оказалось страшным и сморщенным. Человек выронил пакет, едва увидев их, и с коротким дребезжащим "ох", схватился за грудь, как делала иногда мама, когда сильно волновалась. Мальчишка, уже бежавший прочь, вдруг обернулся и уставился на этого человека, пока Эдит отодвигалась от него в сторону. - Рейн? - бесформенная фигура с узлом на голове протянула дрожащие руки и, шатаясь, сделала шаг в их сторону. Мальчишка попятился, а потом с пронзительным визгом бросился к этому страшному существу и повис на шее. - Ба! Ба, я дома!