Vivi. Lotta. Ama

У каждого имеется своя судьба, надо только распознать ее. И момент выбора возникает у каждого. Марио Пьюзо — Крёстный отец

13 января 1948 года, резиденция Старков, Нью-Йорк, США Нед нарезал круги по кабинету, попеременно бросая напряжённые взгляды то на равнодушно молчавший телефонный аппарат, то на массивные настенные часы. Чёртов Талли должен был позвонить ещё полчаса назад, да и Бейлиш так и не явился. Хотя к этому времени он уже должен был выяснить то, о чём просил его Нед, и доложить о результатах. Подойдя к открытому секретеру, он привычным движением отвинтил пробку с бутылки виски и налил себе очередную порцию. Сделал небольшой глоток, затем прикрыл глаза, смакуя обжигающую горечь во рту. Нельзя было позволить, чтобы разум оказался затуманен парами алкоголя, но в эту секунду лишь виски мог помочь Неду хоть как-то унять сдавливавшее грудную клетку волнение. Впервые за долгие годы он был так сильно встревожен. И даже несколько напуган. Ведь нужно было бы быть полным отморозком, чтобы не чувствовать страха в тот момент, когда одна из твоих дочерей находится в руках такого нестабильного противника, как Фреи. Конечно, бросив вызов Старкам подобным образом, Уолдер Фрей обрёк себя и своих приближённых на гарантированную смерть. Он решил действовать грязно, не учтя при этом главного правила таких игр: если уж собрался наносить удар исподтишка, то убедись, что после него твой враг не сможет подняться на ноги. Иначе за расправой дело не постоит. И Нед уже знал, какое именно наказание за своё опрометчивое решение понесёт старик Фрей. Но сейчас — именно сейчас — он был абсолютно беспомощен. И эта непривычная для него роль сводила Неда с ума. Не выпуская стакана из рук, он прошёл к окну и устремил свой беспокойный взор на улицу. По всей территории резиденции были рассредоточены лучшие из лучших солдат. Те, кому можно было безоговорочно доверять, — ведь их выбирал сам Джон. Нед принял все необходимые меры, чтобы защитить Сансу и Кейтилин. Он обязан был не допустить того, что произошло с Арьей. Чтобы больше никому не удалось застать его врасплох. Нед прогадал, когда решил, что в грядущей войне наибольшая угроза висит над головой Робба, ведь именно ему предстояло стать следующим доном Старком. И лишь по этой причине он организовал отъезд старшего сына на Сицилию сразу же, как только узнал о смерти Роберта и как только понял, что честной битвы от других семей ждать не стоит. Поэтому сейчас Робб был единственным Старком, находившимся в полной безопасности: благо, Мартеллы поклялись её обеспечить. Нед сделал очередной глоток, отворачиваясь от окна. Он знал, что в предстоящей кровопролитной войне за место под солнцем нельзя было доверять никому и, конечно же, готовился к этому сражению, как только мог. К сражению с Ланнистерами. С Дейнерис Таргариен и её мифическими покровителями и последователями. С коварными Тиреллами. Со стоящими на пороге гражданской войны Грейджоями. Нед просчитал в уме тысячи возможных развитий ситуации, но при всей своей хвалёной дальновидности он почему-то не подумал о том, что загнанные в угол Фреи могут пойти на нечто столь откровенно глупое. Нед резко выдохнул, опустив голову, и его взгляд упал на аккуратно сложенную газету, которая покоилась на самом краю письменного стола. На первой странице красовалась фотография Роберта, а прямо над ней — безвкусный, но от этого не менее кричащий заголовок. Чёртовы журналисты мусолили эту новость уже не первый день, и заткнуть их никак не удавалось. Конечно, смерть дона Баратеона всколыхнула не только криминальную часть Нью-Йорка, но Нед подозревал, что в деле с репортёрами, усердно поливавшими имя Роберта помоями, не обошлось без вмешательства проклятого Ланнистера. И сейчас казалось верхом иронии то, что громкой темой следующего номера станет сам Тайвин. Точнее, его труп. Мёртвым Тайвин Ланнистер нравился Неду куда больше, но стоило признать, что его убийство абсолютно не вписывалось в картину происходящего. То, что фигурку дона Ланнистера с пугающей лёгкостью ликвидировали с шахматной доски сразу после смерти Роберта, действительно сбивало с толку. Это был весьма дерзкий ход неизвестного Неду противника. Поставив стакан на стол, он взял в руки газету и, развернув её, рассеянно пробежался глазами по строчкам. В голове царил полнейший хаос, и Неда это, естественно, раздражало. Из-за похищения Арьи он не мог думать ни о чём другом, но при этом прекрасно понимал, что стоит лишь на мгновение отвлечься — и тот, кто организовал кончину Ланнистера, придёт за ним самим. Раздался деликатный стук, и мигом напрягшийся Нед выдал отрывистое: — Войдите. Дверная ручка бесшумно опустилась, и в кабинет буквально вплыл тот, чьего визита дон Старк так ждал. — Ты задержался, — как бы ни пытался Нед, в его голосе всё равно явственно прозвучали обвинительные интонации. — Творится нечто невообразимое, — вместо приветствия и оправданий за своё опоздание спокойно проговорил Петир. На губах его при этом играла неизменная полуулыбка. — Ты уже разговаривал с Фреями? — Ещё нет. Жду звонка. Но они молчат. — Специально тянут время, — всё с той же невозмутимостью продолжил Петир и прошёл к бару, на ходу снимая пиджак. — Хотят показать, что именно они — хозяева положения. Именно так сейчас поступал и сам Бейлиш. Испытывал терпение Неда, демонстрируя своё превосходство. За годы знакомства с этим невыносимым человеком Старк так и не смог научиться не реагировать на его лукавую надменность. Петир был одним из немногих, кому без особых усилий удавалось выводить Ледяную Глыбу из себя. — А я хочу показать им, что они не с тем противником связались. Меня не устраивает, когда кто-то вынуждает меня принимать решения под дулом пистолета, знаешь ли, — мрачно отозвался Нед, с растущим раздражением наблюдая за тем, как Бейлиш закатывает рукава рубашки и по-хозяйски наливает себе виски. — Ты убедился, что они не блефуют? — Арья у них, — Петир, стремительно стерев ухмылку, кивнул. Он сел на диван, вытянув ноги, и впился изучающим взглядом в лицо Старка, будто бы взвешивая, какой эффект на собеседника оказывает каждое из сказанных им слов.— Жива. Они держат её прямо в своей главной резиденции. Нед запустил левую руку в волосы и выругался сквозь зубы. Им завладело желание сию же минуту снарядить отряд для штурма особняка Фреев, чтобы вызволить из их мерзких лап свою дочь, но голосу разума всё же удалось взять верх над эмоциями. Как и всегда. «Осторожность! — одёрнул самого себя Эддард. — Необходимо всё взвесить, прежде чем предпринимать хоть какие-либо решительные шаги. Непозволительно рисковать, когда речь идёт об Арье. Нужно найти способ обратить оружие Фреев против них самих». Похищением Арьи Уолдер Фрей лишь усугубил своё шаткое положение. Додумался ли до подобного старик сам, или же его надоумил скользкий консильери — сейчас это было уже не так важно. Своими жалкими угрозами Фрей пытался выбить из дона Старка выгодные условия: требовал защиты в обмен на жизнь Арьи. И Нед не мог позволить себе ещё одну ошибку, действуя напролом. Ведь Фреи пребывали в полнейшем отчаянии с того самого момента, как на них пала тень подозрения в убийстве Роберта. И теперь, доведённые до грани, действительно могли выкинуть всё, что угодно. — Что ты можешь с этим сделать? Нед обошёл свой письменный стол и со вздохом опустился в кожаное кресло напротив гостя. Петир, прекрасно понимавший, зачем, вопреки всем договорённостям, был приглашён прямо в дом Старков, вновь усмехнулся. — А что ты хочешь, чтобы я сделал? — То, что удаётся тебе лучше всего, — Нед почесал переносицу, глядя поверх плеча Бейлиша на книжную полку. Петир являлся, пожалуй, единственным человеком из приближённых Старка, которому было под силу вынудить кого угодно плясать под свою дудку. Угрозы. Манипуляции. Интриги. Неда никогда не прельщала перспектива быть инициатором откровенно грязной партии, но Фреи первыми взвели курок. К тому же сейчас речь шла о жизни его дочери. — Найди способ вернуть Арью. Любой способ. Как можно скорее. — Эдмур — скользкий тип, но он кое-что мне задолжал, — вместо внятного ответа туманно протянул Бейлиш, сделав неспешный глоток. Затем всё же добавил: — Позволь мне вести переговоры. Без лишней огласки, разумеется. Значит, Нед не ошибся, предположив, что у Петира были собственные рычаги давления на Фреев. Консильери старика Уолдера некогда был ничем не примечательной ирландской шавкой. И то, что у Бейлиша с Эдмуром Талли действительно имелись какие-то не разрешённые вопросы в прошлом, на данный момент могло сыграть в пользу Старка. — Я благодарен тебе за помощь, Бейлиш. Петир кивнул, лёгким движением кисти взболтав виски в своём стакане, и, задумчиво рассматривая образовавшийся янтарный водоворот, проронил: — А мы ведь так и не обсудили скоропостижную гибель нашего славного приятеля. — Обсуждать это сейчас имеет смысл лишь в том случае, если ты знаешь точно, кто его убил, — Нед перевёл глаза на обманчиво расслабленное лицо Бейлиша, стараясь при этом не выдать излишней заинтересованности. — Но, похоже, впервые в этой жизни тебе известно не больше моего. — Я бы на твоём месте не стал бы делать поспешных выводов, — Петир хмыкнул, подняв голову и возвращая Старку столь же бесстрастный взгляд: они играли в эти игры вот уже пятнадцать лет. — Знать — моя работа. Одним глотком осушив стакан, Бейлиш по стуком приземлил его на разделявший их с Недом журнальный столик. Старк отрешённо отметил про себя, что на полированной поверхности останется пятно. Кейтилин будет недовольна. Как, впрочем, и всегда после визитов Петира. Но на этот раз ей придётся усмирить своё недоверие. Потому что Петир был единственным, кто мог в достаточной мере надавить на Фреев и вынудить их вернуть Арью без кровопролития. — Будь я немного глупее, решил бы, что именно ты приложил к этому руку, — вдруг вновь заговорил Бейлиш. И на этот раз в его голосе Нед уловил те самые щекочущие нотки, которые обычно звучали в разговорах Петира с посторонними. С посторонними, но не со Старком. Никогда. Нед вопросительно нахмурился. — Если бы ты вдруг решил расправиться с Ланнистером, ты бы ведь мне об этом сказал, да? — Бейлиш всё ещё усмехался, но глаза его при этом оставались предельно серьёзными. — Ты был бы первым, кто об этом узнал бы, — Нед подался вперёд, отзеркалив фальшивую ухмылку Петира. За всеми этими ужимками скрывалось больше, чем они оба позволили бы себе произнести вслух. — Ведь знать — это твоя работа, верно? Бейлиш попытался скрыть, что ответ Неда его полностью удовлетворил, но дон Старк слишком хорошо знал этого хитрого змея и, конечно же, смог заметить, что едва уловимое напряжение в его повадках всё-таки отступило. — Надеюсь, первым, с кем ты поделишься своими планами касательно девчонки Таргариен, тоже буду я, — Петир откинулся назад, закидывая ногу на ногу. — Или ты по-прежнему сомневаешься в том, что она вернулась? — Помнится, именно ты заложил мне в голову эти самые сомнения. Нед снова нахмурился, а Бейлиш лишь пожал плечами. — Я всего-то предположил, что её роль в грядущей заварушке слегка преувеличена. — Тайвином? Или Варисом? — Разве есть принципиальная разница? — Бейлиш изогнул левую бровь, ухмыляясь. — Теперь уж. — Ты виделся с ним, не так ли? — несмотря на то, что подразумевался вопрос, сказанное Старком прозвучало как утверждение. И Петир уже сложил губы, чтобы съязвить, но Нед, опережая его выпад, уточнил: — С Варисом. Не с Тайвином. Избавь меня от плоских шуточек об аудиенциях с покойниками. — Что ты, друг мой, я и не собирался. — Он ведь пришёл к тебе сразу же, как его освободили? Нед мог отдать голову на отсечение, что незримая связь между этими двоими за двадцать лет ни в коей мере не ослабла. — Вижу, тебя это действительно беспокоит. Почему только ты не спрашивал меня об этом раньше? — Бейлиш, вальяжно закинув обе руки на спинку дивана, постучал пальцами по кожаной обивке. — В любом случае, тебе не стоит забивать голову ещё и этим. С Варисом я как-нибудь справлюсь. Прошу прощения за интимные подробности, но я крепко держу его за причинное место, — Петир хохотнул, будто бы сказал нечто невероятно забавное, но Старк не разделил его веселья. — Серьёзно, Нед. Предоставь его мне. На твоём месте я бы больше опасался Ланнистеров и их планов, а не Паука. Неда ни капли не успокоили слова Петира, но он знал, что добиться от Бейлиша чего-либо без его желания было нереально. Он не поделится своими соображениями о Варисе, если сам этого не захочет. И раз Бейлиш пока не захотел, значит, всё ещё сомневался в верности собственных выводов. — Уже известно, кто из них двоих сядет на трон? — подыгрывая Петиру, Нед всё же согласился сменить тему. К тому же ответ на данный вопрос его на самом деле волновал. Ведь от политики нового дона Ланнистера зависело слишком многое: это могло отразиться на Фреях, а, следовательно, и на Арье. — А сам как думаешь? — Бес. — Бес, — прищёлкнул языком Петир, продолжая отстукивать пальцами мотив лишь ему одному известной мелодии. — Конечно, всегда есть шанс, что старшенький захочет заявить свои права на престол, но, если честно, я сомневаюсь, что стая увидит в нём вожака. — Его слишком долго не было дома, — отстранёно согласился с Бейлишем Нед, задумавшись над тем, как сильно изменится расстановка сил на земле Ланнистеров с приходом Тириона к власти. Если бы не остававшийся по-прежнему неизвестным заказчик убийств Тайвина и Роберта, подобный расклад можно было бы назвать удачным для всех. Бес, несомненно, был лучшей из всех возможных кандидатур на роль дона. Но добьётся ли карлик уважения среди людей, которые привыкли пресмыкаться перед Тайвином? — Да, Тайвин проявил невероятную строгость к бедняжке Джейме, без объяснений отослав его куда подальше, когда он был ещё совсем зелёным юнцом, — полный медового ехидства тон Петира заставил Неда вынырнуть из омута раздумий. — Интересно, почему? — Понятия не имею, — сухо проронил Нед в ответ, отворачиваясь. Как бы глубоко дон Старк ни доверял Бейлишу, некоторые тайны он не был готов делить даже с ним. Петир провёл согнутым указательным пальцем по остроконечной бородке, лукаво усмехаясь. Весь его вид говорил о том, что он не собирается так легко сдаваться. Но продолжить партию Бейлишу не позволил обрушившийся на них обоих телефонный звонок. — Это Фреи, — вмиг посерьезнев, отрывисто выдохнул Петир. — Ты ведь не передумал? Мужчины поспешно поднялись на ноги и обменялись красноречивыми взглядами. — Верни мне её, Бейлиш. — Будет сделано, — отозвался Мизинец, обозначая губами лихую улыбку, которая, впрочем, в очередной раз не затронула его глаз, и уверенно направился к захлёбывавшемуся звонкой трелью телефонному аппарату. 14 января 1948 года, резиденция Ланнистеров, Нью-Йорк, США Тирион не впервые сидел в отцовском кресле, но впервые делал это всерьёз, а не забавы ради. Он растерянно переводил взгляд с одного документа на другой, силясь расслышать хотя бы одно слово из длинного монолога Русе Болтона, но тщетно. Тирион никогда не любил своего отца, но не желал ему смерти. Тем более, смерти в таком позоре — быть задушенным в собственном доме полуголым, да ещё и с проституткой в придачу. И это тогда, когда Тайвин Ланнистер играл роль смиренного вдовца. Тирион не успел остановить поток грязных статей, теперь он мог только наказать тех репортёров, которые забылись в своём стремлении прославиться. — Дон Ланнистер, вы слышите меня? — Тирион дёрнулся, оглядываясь в поисках отца, но спустя мгновение пришло осознание, что обращаются к нему. Он перевёл взгляд на Русе и заметил, что в кабинете они уже не вдвоём. Джейме с обычной саркастичной миной на лице, которая маскировала его настоящие чувства, стоял возле двери, как будто надеялся выскочить отсюда как можно скорее. Все остальные постарались расположиться так, чтобы видеть Тириона: здесь были Болтоны, отец и сын, Бронн, Рорж, Полливер, Ренник и Пёс. Все вассалы собрались, чтобы сегодня приветствовать нового дона, и пока непонятно было, почему выбрали именно Тириона. — Ты нашёл для меня девчонку Таргариен? — он сам не узнавал свой голос — сиплый, глухой, безжизненный. Они стояли на пороге войны, которая могла унести с собой половину населения Нью-Йорка, и любое неверное решение могло привести к катастрофическим последствиям. Тирион не хотел быть как отец. Он хотел поговорить с Дейнерис, выяснить, она ли убила его отца, а уже только потом предпринимать что-то серьёзное. Тирион не хотел походить на Безумного Таргариена или на излишне эмоционального Роберта Баратеона. Как известно, оба они закончили свои жизненные пути не лучшим образом. Да и отцу не помогла его хвалёная осторожность. Тирион приказал утроить охрану, поставить заслоны из автомобилей и постоянно патрулировать территорию, но не был уверен, что этого им хватит. Тот, кто провернул это дело, был слишком профессиональным, чтобы его могла нанять девчонка из цирка, но чем чёрт не шутит? — Их цирк сегодня даёт первое представление, думаю, что она будет там, — поклонился ему Рамси, и теперь Тирион видел, почему отец так любил звать его псом — повадки юного Болтона человеческими назвать было сложно. Он смотрел на Тириона, словно ожидая вкусного угощения за свои старания, и, возможно, стоило бы наградить его в обозримом будущем. — Что прикажете, дон Ланнистер? — Бронн усмехнулся, он явно сам не верил в то, что называет так Тириона. — Постарайтесь не допустить смерти ещё одного члена моей семьи. Пока это у вас в приоритете, — Тирион не разделял веселья Бронна. — Что делать с Дейнерис Таргариен, будут решать доны, не только я… — Но как же? Если она убила вашего отца… Да и зятя тоже, вероятно, грохнула девчонка, то мы должны как-то ответить! — Русе Болтон уже давно ходил по тонкому льду, но до сих пор не осознавал своего положения. — Русе, в какой момент ты вдруг решил, что можешь перебивать меня? — Тирион сам себя возненавидел, услышав в своём голосе ледяные нотки Тайвина Ланнистера, но что же теперь поделаешь? Семейная черта. — Ты говоришь со своим доном. — Простите, дон Ланнистер, — Болтон-старший явно струхнул, заставив Тириона в очередной раз подумать о ликвидации такого бесполезного куска дерьма. Другое дело — Рамси. Будет ли он доволен подобным решением? Вот его-то иметь в стане врагов совершенно не хотелось. — Так вот, как я говорил — я не имею никакого права принимать подобное решение в одиночестве. Если Дейнерис так сильна, как мы предполагаем, — он особенно выделил это «мы», потому что сам придерживался абсолютно противоположного мнения, — то может развернуться нешуточная бойня. А ФБР только этого и ждут — когда можно будет схватить нас за яйца. Не дадим им такого шанса. Здесь нужна осторожность и осмотрительность. Поэтому я запрещаю кому-то из вас приближаться к Дейнерис Таргариен и её людям, это понятно? — Дон, со всем уважением, но это решение дорого нам обойдётся, — Ренник нахмурился, когда Пёс сделал шаг в его сторону. — Не психуй, собака, я говорю только то, что думаю. — Думай о том, что я плачу по счетам, Ренник, — Тирион сделал Псу знак, чтобы тот отошёл к стене, иначе кровопролитие было бы неизбежным. — Тебя не должно касаться, во сколько нам обойдётся такое решение. Вы назвали меня своим доном, но продолжаете сидеть здесь и сомневаться во мне? Может быть, вам есть что сказать? — Как вы думаете, кто это сделал? — подал голос Полливер, до этого задумчиво глядящий в окно. — Кто убил их? Дона Баратеона и дона Тайвина Ланнистера. На чьей совести эти преступления? — У меня пока нет вариантов, — Тирион кривил душой, но совершенно точно знал — если он поделится своими соображениями, то дома Фреев и Старков будут полыхать уже через пару часов. Он до сих пор не был уверен в своих подчинённых. Все они были верны его отцу, но будут ли так же верны и ему? — Тогда почему вы считаете, что это не девка Таргариен? — Я не сказал, что это не она. Я всё ещё сомневаюсь, но склоняюсь к тому, что у неё нет таких средств. Ты ведь видел место преступления, Полливер. Сработал профессионал — чисто и красиво, как и в случае с Робертом. Кто-то очень умелый хорошо инсценировал обычную пьяную потасовку… — А не мог Баратеон действительно быть пьяным в стельку, а? И полезть не к тем ребятам? — Рорж славился своей нелюбовью к дону Баратеону, и Тирион взял себе на заметку оградить от него Джоффри. — Дон Баратеон обладал разного рода недостатками, но он не был идиотом, — отрезал Тирион. Он не был большим поклонником Роберта, но и не ненавидел его, и сейчас не хотелось порочить его честь. Тем более в тот момент, когда он сам не может себя защитить. Вряд ли Рорж был бы таким же смелым, если бы дон Баратеон присутствовал здесь. — Нам, значит, охранять вас и ждать распоряжений? — ехидная ухмылка сошла с лица Бронна и он поднялся с кресла, на котором сидел. — Я прослежу, чтобы так оно и было, дон Ланнистер. Тирион хотел подняться вслед за ним, но Бронн не дал ему сделать этого. Он сам подошёл к Тириону и, наклонившись, поцеловал его руку. Остальные последовали его примеру, попутно выражая свои соболезнования. Тириону было ужасно неловко и непривычно, но он знал, что именно так всё здесь и происходит — видел сотни раз, как на особо важных собраниях вассалы Ланнистеров таким образом проявляют своё уважение, но никогда бы не подумал, что однажды окажется на месте отца. — Ты ведь понимаешь, что я мог бы сидеть в этом кресле, если бы отец не отослал меня много лет назад? — Джейме, до этого молча взирающий за происходящее, улыбнулся и прошёл к столу, как только дверь за последним солдатом закрылась. Внутри остался только Пёс, которого уже давно считали предметом интерьера. — Они не доверяют мне и не верят в тебя, брат. Я бы порекомендовал убрать их всех. — Как ловко ты назначил себя моим консильери, — Тирион не мог не признаться — он скучал по старшему брату. Они виделись примерно раз в год, но созванивались и писали друг другу письма чаще. Джейме, несмотря на свой недуг, как его называл отец, умудрился обзавестись женой и детьми, и, конечно, лучше подходил бы на роль дона. Но вышло так, как вышло. — А что, у тебя есть на примете кто другой? Пёс, может быть? — Джейме налил себе бокал виски и отсалютовал Сандору. — Следи за тоном, парень, — рыкнул в ответ Пёс, но Джейме только рассмеялся. Он всегда был бесстрашным. — Я буду рад, если ты примешь эту должность. Для меня будет честью называть тебя консильери, брат, — Тирион не кривил душой. Он действительно хотел, чтобы Джейме остался. По крайней мере, до тех пор, пока всё не придёт в норму. Если однажды вообще придёт. — Твоим недалёким подчинённым это не понравится, — Джейме тряхнул головой, поправляя выбившуюся прядь волос, напомнив этим жестом Серсею. — Но я очень хочу взбесить их и посмотреть, кто чего стоит. А теперь говори без увиливаний — ты подозреваешь в смерти отца Старка? — А ты бы не подозревал? — после минутной заминки отозвался Тирион. Он упорно пытался отогнать от себя подобные мысли, но они не желали убираться просто так. Старк мог сделать это — имелся и мотив, и средства. Но стал бы он поступать так опрометчиво? О чём они говорили с отцом за пару дней до убийства? Тирион не знал, что ему думать. — Как твой консильери я хочу дать тебе совет — не будь таким же дураком, какими были Роберт и наш папаша. Пойди и поговори со Старком, узнай его мысли, открой ему свои. История показывает, что только вместе Ланнистеры и Старки могут выстоять. Не начинайте войну из-за недомолвок. Тем более, что мой племянник помолвлен с дочуркой Неда. Так ведь? Тирион только кивнул, лишний раз вспомнив о том, чего помнить не хотел. Он не желал этого брака для Сансы Старк и был уверен, что она от него тоже не в восторге. В свете последних событий носить фамилию Ланнистер или Баратеон было очень опасно, и Тирион надеялся, что Нед это понимал. — Тогда договорись о встрече, — Тирион устало потёр переносицу. — На нейтральной территории. Я хочу посмотреть в глаза Старку, тогда смогу сказать, он ли заказал убийство отца. Джейме кивнул и пошёл к выходу, не задавая никаких дополнительных вопросов. — И, Джейме, разузнай мне всё, что сможешь про агентов Тарт и Фрифолк, — попросил он вдогонку. — Они не сидят у нас на зарплате, и это тревожит меня. Рыжий пижон и здоровая баба, которые каким-то боком пытались влезть в расследование местной полиции, раздражали. Тириону не нужны были ещё и эти проблемы. 14 января 1948 года, бар «Орлиное гнездо», Нью-Йорк, США Санса не имела ни малейшего понятия о том, что происходит в семье, и это раздражало, заставляло скрипеть зубами, пока они не начинали болеть. Её не воспринимали как полноправного члена общества, и, казалось бы, давно пора было к этому привыкнуть, но Санса не могла. Ей, как и Арье, были противны все эти дурацкие постулаты. «Женщина не должна работать». «Женщина должна рожать детей и ублажать мужа». «У женщины не может быть собственных мыслей». Женщина вообще не человек, если так послушать окружающих её мужланов. Отец, конечно, не был настроен так категорично, но в силу своего воспитания не понимал, почему Санса так стремится поступить в колледж. Это же позор для семьи! «Позор, да», — Санса снова залпом выпила «Маргариту», знаком давая бармену понять, что хочет добавки. С возрастом она научилась носить маску простодушной идиотки, которая ничего не понимает. Так было проще. Так она могла выжить. Санса не была уверена, что хоть кто-то из знакомых понимает, какова она на самом деле. Кажется, никто не догадывался, что Сансе Старк достался расчётливый ум её отца и целеустремлённость матери. А упрямством детей Старк наградил дедушка. По крайней мере, так говорил отец. Санса снова и снова возвращалась в этот бар, чтобы увидеть Петира. Но сегодня его здесь не было, и это окончательно добило. Санса надеялась хоть как-то поднять себе настроение, но в итоге пришлось утопать в своём унынии по полной программе. Единственная радостная новость за последние дни — смерть дяди Роберта. Да, это отвратительно — то, что Санса думает о смерти близкого друга их семьи в таком русле, но по-другому она не могла. Эта смерть помогла Сансе не лишиться рассудка раньше времени. Теперь им придётся отложить свадьбу с Джоффри, чтобы выдержать некоторое время траура. Было бы странно играть свадьбу в то время, когда дон Баратеон только отошёл в мир иной. — Может быть, вам уже хватит? — милый бармен, имени которого Санса не знала, улыбнулся, протягивая ей «Маргариту». — Мне кажется, что вы слишком грустны, чтобы так много пить. — Поверь мне, есть куча народа, который следит за мной. Не хочу, чтобы ещё ты это делал, — Сансе ничего не оставалось, кроме как огрызнуться. Её раздражало это неуёмное желание всех окружающих контролировать её жизнь. Если захочет, то будет пить, пока не упадёт, и точка. Почему Петира сегодня здесь не было? Санса с тоской огляделась, но не заметила ничего нового: танцующие парни и девушки, играющий оркестр, поющая девица с противным голоском. За то время, что Санса штурмует это место, она успела запомнить лица постоянных клиентов и даже здоровалась с некоторыми, молясь, чтобы её не узнали. Отец был бы в бешенстве, знай он, где развлекается его старшая дочурка. А мать… Опять бы поджала губы и прочла бы длинную и вгоняющую в тоску лекцию о том, как должна себя вести леди. А Санса бы снова рассмеялась про себя. Неужели смысл в том, чтобы всю жизнь прожить с нелюбимым? Или с тем, кто не любит тебя? Сансу поражало то, с какой лёгкостью её мать притворялась, что всё в порядке. Да, это нормально, что твой муж предпочитает ночевать на другом конце дома. Да, это нормально, что твой муж не слушает то, что ты пытаешься ему сказать. Да, это нормально, что на его лице появляется тоска, стоит ему только услышать имя Серсеи Баратеон. Для Сансы уже давно не было секретом то, о чём все пытались забыть. Серсея Ланнистер и Эддард Старк так же, как и Роберт Баратеон и Лиана Старк, были обещаны друг другу едва ли не с рождения. Но переезд в Америку и та кровопролитная война смешали все карты. Старки были вынуждены просить помощи у ирландского клана Талли, и только брак мог стать залогом здоровых и честных отношений между некогда враждующими кланами. В детстве Санса считала эту историю дико романтичной. Ей казалось, что отец и мать были предназначены друг другу. Но сейчас, когда Санса смотрела на всё трезвыми глазами взрослого человека, она понимала — её родители несчастны. И она будет несчастлива в своём браке. Будь проклято её происхождение. Санса поднялась на ноги, почувствовав желание проветриться. Её мозги затуманились выпивкой, а душа болела от дурных мыслей. Нужно было выкинуть это всё из головы, и Санса надеялась, что ледяной ветер, бушующий за стенами бара, поможет в этом. Она шла к чёрному входу, через который её в прошлый раз вынес Джон, пошатываясь и слегка ненавидя себя за то, что выпила больше положенного. Оркестр заиграл медленную мелодию, и кто-то положил свои руки на талию Сансы, обдав её парами алкоголя. Сансе удалось вырваться из нежеланных сейчас объятий, и она продолжила свой путь, надеясь уже скорее выбраться отсюда. Дверь поддалась не с первого раза, но Санса приложила все усилия, чтобы открыть её и выйти на улицу. В лицо тут же дунул ветер, заставляя Сансу отвернуться в сторону бара. Она обняла себя руками и поёжилась от холода, но осталась стоять на месте. В конце концов, Старки ведь родом со Скаури [1], они не могут мёрзнуть. — Куда ты побежала, красавица, а? — пьяный голос прозвучал практически одновременно со скрипом тяжёлой двери. В проёме стоял парень, лица которого Санса раньше не видела. Он глупо ухмылялся и жадно оглядывал её. В этот момент Санса пожалела, что надела достаточно открытое платье и не взяла с собой пальто. — Не стоит так разговаривать со мной, босяк, — бросила ему Санса, отворачиваясь. Она ведь Старк. Что этот щенок может сделать с ней? — Ты себя возомнила королевой Англии, сучка? — Санса сама не поняла, как оказалась в руках этого пьяницы. — Я тебя научу разговаривать со старшими… Санса попыталась вырваться, но у неё ничего не получалось — парень держал слишком крепко. Она потихоньку начала паниковать, но почему-то мысль, что он ничего с ней не сделает, упорно не желала покидать её голову. Наверняка сейчас из-за поворота покажется Джон или кто-то из его парней, и Санса будет спасена, а этот урод будет молить о пощаде. — Да, так лучше. Просто молчи, куколка, — её развернули так, что теперь она взглядом упиралась в грудь обидчика. — Ты такая красивая, малышка… — парень освободил одну руку, другой продолжая удерживать Сансу. Свободной рукой он прошёлся по её спине, а потом полез под юбку. — Отпусти меня, животное! — Санса как будто очнулась ото сна. Внезапно на неё накатило полное осознание того, что с ней собираются сделать. Она снова попыталась вырваться, но парень крепко держал её. Изловчившись, Санса заехала по его лицу ладонью с растопыренными пальцами, стараясь оставить как можно более глубокие царапины. Парень завопил и, ударив её по лицу, бросил в небольшой сугроб возле бара. Санса попыталась быстро встать, но перед глазами всё плясало. Парень навалился на неё всем своим весом, что-то рыча сквозь зубы и фиксируя обе её руки над её головой. Санса дёрнулась, когда его холодная рука забралась ей под юбку и огладила бедро, пытаясь дотянуться до нижнего белья. Санса извивалась, стараясь сделать это изнасилование как можно более неудобным для этого урода, но он был сильнее её чисто физически. Набрав в лёгкие воздуха, Санса завопила как можно громче. Хоть кто-то же должен был услышать её! Ну хоть кто-то! — Ори, сколько хочешь. Все знают, что этот бар — только прикрытие для публичного дома. Никто не придёт тебя спасать, — парень гоготнул и, выпустив её руки на мгновение, рванул платье, обнажая живот Сансы и её грудь, прикрытую бюстгальтером. Санса продолжала бороться за свою честь, старательно подавляя признаки паники. Она из Старков, она не доставит уроду такого удовольствия. Парень снова схватил её руки и наклонился, покрывая её шею поцелуями. Санса подавила рвотный рефлекс и попыталась ударить его между ног, но юбка задралась недостаточно высоко, чтобы не сковывать больше движений. — Эй! Какого!.. Неожиданно все посягательства прекратились, и Санса, испуганно пытаясь собрать платье спереди, чтобы оно хоть что-то прикрывало, смотрела на развернувшуюся перед её глазами картину. Парень буквально висел в воздухе, потому что поднявший его за шею мужчина обладал такой силой: высокий, широкоплечий, с хорошо развитой мускулатурой. Он стоял в профиль, и Сансе смутно показалось, что она уже видела где-то эту обгоревшую щёку. — Ты не представляешь, кто мой папа, урод! — мужчина, державший парня, медленно приблизил его к своему лицу и, что-то прошептав, вдруг свернул ему голову и бросил к своим ногам. Санса замерла. Вот теперь её сковал настоящий животный страх. Страх перед человеком, который может убить с таким спокойствием на лице. — Что же ты, пташка, никогда не слушаешь Джона, а? — мужчина повернулся к ней и медленно стал стаскивать с себя пиджак. Санса инстинктивно зажалась, пытаясь спрятать от него все голые участки тела. — Я тебя не трону, не переживай так, — мгновение спустя он накинул на её плечи свой пиджак, пропахший табаком и какой-то дешёвой туалетной водой. — Я не насилую красивых пташек, — он ухмыльнулся. — С-спасибо, — Санса попыталась произнести это так, как будто ничего не произошло, но у неё зуб на зуб не попадал то ли от холода, то ли от пережитого шока. — Как зовут моего спасителя? — Обидно, что ты не узнала меня, — мужчина усмехнулся. — Мы частенько виделись с тобой, когда я привозил щенка Баратеона. Пёс. Санса почувствовала себя полной дурой. Как можно было не узнать главного телохранителя семьи Ланнистеров? Пёс был тенью Тириона Ланнистера, выполняя все его приказы, а Санса никогда и не приглядывалась к нему, не считая это необходимостью. — Простите. У меня не очень хорошая память на лица. Но всё же. Как вас зовут? Я ведь не могу называть вас псом? — Сандор. Так меня назвала мама. В приюте, по крайней мере, так сказали, — хмыкнул Пёс, помогая Сансе подняться на ноги. — Пойдём, пташка, я отвезу тебя домой. — Нет, не нужно!.. — Нет, нужно. Не хватало, чтобы ты попала ещё в какую-нибудь передрягу, пташка. Сандор без особых усилий подхватил её на руки, и Санса чуть не стукнулась головой о его подбородок. — Если обнимешь меня за шею, то нам обоим будет гораздо удобнее, — Сансе показалось, или его голос изменился? — Давай же, пташка, не бойся. Санса послушно закинула свои руки на его шею, почему-то ощущая себя в полной безопасности. Сандор не разглядывал её, он словно вообще не замечал того факта, что Санса — женщина. — Спасибо, Сандор. Он только хмыкнул в ответ, прижимая её к себе покрепче, словно пытаясь защитить от воющего ледяного ветра. — Странно ты реагируешь. Другая бы в истерику впала, — Сандор заговорил только уже в машине. Он дождался, пока Санса устроится на заднем сиденье, и только потом медленно повёл машину прочь от этого места. — А ты такая спокойная, как будто с тобой такое каждый день проделывают. — Скажем так, я предпочитаю впадать в истерику в гордом одиночестве, — Санса, конечно, не была спокойной, но показывать эмоции на публике не любила. Она должна была выглядеть безупречной. Мамино воспитание. — Считай, что меня здесь нет, — хмыкнул Сандор. — Проревись, пташка. Тебе полегчает, вот увидишь. Передо мной не надо строить из себя своего отца. — Я никого и не строю, — огрызнулась Санса, тут же осознав, что второй раз за вечер срывается на человеке, который не сделал ей ничего плохого. — Простите. А вы не скажете мне свою фамилию? Я же не могу звать вас по имени. — Несколько минут назад отлично звала, — Сандор снова хмыкнул. — Нечего меня мистером звать, не по положению такой пташке, как ты, уважительно обращаться к такому отбросу, как я. — Вы не отброс, — Санса поморщилась. Она не любила, когда люди сознательно тыкали ей в её происхождение. — Ты плакать собираешься там, нет? — резко поменял тему её спаситель. — До твоего дома ехать минут двадцать. С учётом того, что мне придётся оставить тебя недалеко. — Вы можете вообще просто довезти меня до первой телефонной будки, и я…. — Попадёшь в ещё одну дурацкую историю. Нет уж, спасибо. Едем к тебе домой. — Спасибо. Санса не знала, почему доверяет этому мужчине. Он ведь мог везти её куда угодно. Но почему-то, как только она посмотрела в его глаза, то поняла — Сандор её не обидит. Санса поудобнее закуталась в его пиджак, пытаясь отогнать шальную мысль, которая сейчас вообще была неуместна — она пропахнет его запахом. 14 января 1948 года, Эксайл-стрит, 13, Нью-Йорк, США — Варис заверил меня, что вам можно доверять, мистер Мормонт. Джорах, едва перешагнувший порог гримёрки, в нерешительности замер и нахмурился, мгновенно разозлившись на себя за такую реакцию. Помимо того, что Дейнерис Таргариен, к его искреннему изумлению, обладала куда более глубоким и властным голосом, чем он себе до этого момента представлял, её реплика застала Джораха врасплох. К тому же Дейнерис принимала его будучи не совсем одетой. И ни капли этого не стеснялась. Она сидела у видавшего виды гримёрного зеркала, обрамлённого тусклыми лампами, спиной к Джораху в лёгкой шёлковой накидке, что абсолютно не помогала скрыть откровенность сценического костюма заклинательницы змей. — Но другой вопрос, — Дейнерис, усмехнувшись, метнула в Мормонта острый взгляд сквозь марево зеркала, — могу ли я полностью доверять самому Варису? Вслед за Джорохом в комнату, практически бесшумно ступая, вошёл Серый Червь и с тихим скрипом закрыл дверь, оградив их всех от гомона сновавших туда-сюда артистов, басов оркестра и удушающего букета ароматов дыма, сладостей, пота и скотины. — Разве он уже успел дать вам повод ему не доверять? — не отрывая глаз от отражения неестественно кукольного лица Дейнерис, Джорах сделал несколько уверенных шагов в центр комнаты, служившей, как он понял, одновременно и кабинетом, и гримёрной. — Насколько я могу судить, в партии Паука именно вы играете роль ключевой фигуры, синьорина. На самом деле Джорах не знал о планах Вариса ровным счётом ничего, мог лишь догадываться. И о своей роли в том числе. Ведь этот скользкий проныра, похоже, решил использовать Джораха вслепую, никоим образом не предупредив его о том, кому конкретно понадобились земли Мормонтов. То, что Дейнерис Таргариен вернулась в Нью-Йорк именно сейчас, когда их обоих выпустили из тюрьмы, не могло быть обычным совпадением. Как и внезапные кончины Баратеона и Ланнистера — людей, с особым удовольствием проливавшими кровь Таргариенов двадцать лет назад. Но откуда у девчонки такие ресурсы? Даже с поддержкой Паука она едва ли смогла бы позволить себе устранение хотя бы одного из донов. Может, на её стороне есть куда более могущественные помощники? Но тогда зачем ей он? Не имеющий ничего, кроме жалкого куска земли, бывший заключённый? Джорах перевёл взгляд на Серого Червя, который до сих пор не вымолвил ни слова. Он уже пересёк кабинет и теперь стоял у стены по левую сторону от широкого директорского стола с безукоризненно ровной спиной. Взор его был направлен в никуда, но при этом будто бы охватывал всё помещение целиком, а совершенно безразличное выражение лица Червя могло обмануть кого угодно. Но только не Джораха. Мормонт знал: этот парень не просто внимательно впитывает каждое сказанное в этой комнате слово, но и понимает куда больше, чем хочет показать. Будь он обычным слугой, цирковым реквизитом или предметом мебели, за который сейчас упорно пытался сойти, вряд ли Дейнерис позволила бы ему присутствовать при разговоре. И вряд ли послала бы именно его заключать сделку. «Она надеется, что сможет рассчитывать на вас в трудные времена». Так ведь, кажется, сказал Серый Червь, когда впервые ступил на его землю? Все эти дни Джорах терзался сомнениями, наблюдая за тем, как бродячие циркачи с характерной для них плебейской наглостью обустраиваются на земле Мормонтов. «Она помнит доброту и желает отплатить ею же». Неужели это действительно так? Единственным, кто мог открыть ей правду, был всё тот же Варис. Но зачем этому хитрому сукиному сыну убеждать Дейнерис в ценности Джораха Мормонта? Он уже далеко не тот человек, кем был двадцать лет назад. Жизнь пережевала его и выплюнула, не оставив ни единого шанса вернуть себе то, что у него отобрали. Или… вот он, этот самый шанс? — Именно это меня и беспокоит, — тем временем ровно отозвалась Дейнерис, развернувшись на будуарном табурете лицом к Джораху. Мормонт же попытался скрыть свою рассеянность: утонув в собственных мыслях, он потерял нить разговора. К его облегчению Дейнерис, вновь усмехнувшись, продолжила: — Я не желаю быть лишь пешкой в чьей-то игре, мистер Мормонт. — Вы сами хотите быть той, кто переставляет фигурки на столе, — Джорах прищурился. — Довольно смелое желание для женщины. — Считаете меня безрассудной? — Я совру, если скажу, что нет. Серый Червь издал сдавленный возглас — едва слышный, и Джорах так и не понял, померещилось ему или мальчишка действительно выругался. Дейнерис же тихо и мелодично рассмеялась, слегка откинув голову назад, но глаза её при этом отражали совершенно иное настроение. Досаду. Раздражение. Нетерпение. Ответ Джораха ей определённо не понравился. — Вы думаете, что я не справлюсь. Справится ли она? Джорах вспомнил, какой он её впервые после долгой разлуки увидел. Всего меньше часа назад Мать Змей ловко управлялась с опасными ползучими тварями, вынуждая их делать всё, что ей вздумается. Каждое её действие было наполнено жёсткой уверенностью. И пусть на её загримированном лице цвела широкая радушная улыбка, призванная ввести в заблуждение зрителей, Джорах не мог не ощутить волны тревожной угрозы, что источала со сцены Дейнерис даже несмотря на то, что в практически полностью телесном сценическом костюме, облегавшем её стройную фигуру, будто вторая кожа, она казалась неимоверно хрупкой. Блёстки, своим зелёным мерцанием в свете софит напоминавшие змеиную чешую, скрывали лишь самые интригующие детали тела Дейнерис, а волосы — вопреки всем представлениям Джораха не серебристые, а цвета тёмного шоколада — были уложены волнами и украшены широкой шёлковой лентой с пером. Она была прекрасна. Решительна. И, судя по всему, упряма. Но разве этого достаточно? — Возможно, вы не совсем понимаете, с какими людьми вам придётся иметь дело, синьорина, — осторожно ответил Джорах, сложив руки на груди. — С головорезами, не знающими жалости. Они будут только рады, если вы обнаружите себя. Они будут рады расправиться с вами так же, как расправились и со всей вашей семьёй. Дейнерис с загадочным смешком вновь отвернулась к зеркалу. — Эти самые «они» в той же степени не осознают, с кем им придётся иметь дело, — холодно вымолвила девушка, с поразительным спокойствием принимаясь снимать накладные ресницы. — Вы верно подметили: они расправились со всей моей семьёй. Я намерена заставить их заплатить за содеянное. И избавить мирных людей от гнёта этих чудовищ. За все эти годы он не раз представлял себе, какой стала малютка, судьбу которой ему доверила Рейла. Жизнь в бродячем цирке должна была закалить последнюю из семьи Таргариенов — да, безусловно. Но всё же Джорах ожидал столкнуться с юным созданием, а не с чувственной и опасной женщиной, коей пред ним предстала Дейнерис. На сцене она извивалась столь же плавно и завораживающе, как и её змеи. Выступление Дейнерис взбудоражило всю толпу: зрители, затаив дыхание, ловили каждое её движение. На сцене она казалась воплощением потусторонней силы. Нереальной. Недосягаемой. До иллюзорного совершенной, словно произведение искусства, сотворённое лишь для того, чтобы на него смотрели, любовались и восхищались им, но ни в коем случае не смели прикасаться. Даже здесь, вдали от манежа, во всём её облике сквозила сказочная притягательность. И Джорах, чувствуя, что ему слишком сложно сопротивляться чарам этой искусительницы, раздражался на самого себя с каждым мгновением всё сильнее и сильнее. — Вы действительно сестра своего брата, — вздохнул Джорах, мрачно наблюдая за асимметрично прелестным личиком собеседницы: Дейнерис избавилась от неестественно длинных ресниц только на правом глазу. — Визериса? — густые бровки Дейнерис, поймавшей взгляд Мормонта в отражении зеркала, удивлённо взметнулись вверх. — Рейгара. Он был таким же идеалистом. Дверь в кабинет с уже знакомым Джораху скрипом открылась, и в комнату вошла темнокожая служанка в довольно фривольном и определённо недешёвом одеянии. Мормонт в очередной раз задумался о том, что бродячие артисты вряд ли могли бы зарабатывать столько на одних выступлениях. С этим цирком явно что-то нечисто. — Это Миссандея, — представила служанку Дейнерис, тепло улыбнувшись вошедшей, и в этой улыбке Джорах впервые за всё время разглядел оттенки искреннего расположения. — Моя подруга и помощница. А это тот самый мистер Мормонт, который любезно согласился предоставить нам землю. Джорах и Миссандея обменялись учтивыми кивками и до фальшивого вежливыми приветствиями. — Так вы говорите, это глупо? — Дейнерис прикрыла глаза, подставляя лицо вооружившейся клочком ваты Миссандее, и служанка — вернее, помощница и, конечно же, подруга — принялась счищать с кожи Дейнерис остатки грима. — Надеяться избавить Нью-Йорк от чудовищ? — Вы правы. Они чудовища. Мафия — это гидра, — пожал плечами Джорах. — Вы отрубите одну из голов, а на её месте вырастут две новые. Ещё кровожаднее и опаснее. Это бессмысленная война. — Нужно не рубить головы, а попытаться переломить хребет, — бесстрастно откликнулась Дейнерис, приподняв уголки губ всё в той же загадочной усмешке, значение которой Мормонт уловить так и не смог. — Либо договориться с теми из голов, интересы которых близки нашим. Джорах молчал с минуту, прежде чем что-либо на это ответить. — Похоже, у вас уже есть тактика. Смею предположить, что и необходимыми для дела ресурсами вы тоже обладаете, — брошенный пробный камень не произвёл абсолютно никакого эффекта на Дейнерис, но Джорах всё же успел отметить мелькнувшую на лице Серого Червя тень недовольства. Любопытно. — Для чего же, в таком случае, вам понадобился я? Судя по всему, вы могли бы позволить себе занять более… хм… более выгодно расположенный участок земли. Но предпочли установить свой шатёр здесь. Дейнерис, наконец избавленная от толстого слоя грима, повернулась к Джораху. Её лицо растеряло последние капли неестественной кукольности, и теперь она выглядела свежо и по-настоящему прекрасно. — Однажды вы уже пожертвовали всем, чтобы спасти мою жизнь, мистер Мормонт, — теперь голос Дейнерис, равно как и её внешность, был лишён фальши, и Джорах нервно сглотнул, вдруг на физическом уровне ощутив, как его обожгла столь пылкая искренность. — Вы можете в очередной раз принять меня за наивную дурочку, но я хочу попросить вас рискнуть ради меня вновь. Джорах покачал головой. — Я не считаю вас наивной, синьорина. И уж тем более дурочкой. — Мне нужна ваша помощь, мистер Мормонт, — с этими словами Дейнерис поднялась с табурета и, медленно ступая, подошла к Джораху. Её глаза, в полумраке кабинета отливающие каким-то потусторонним фиалковым оттенком, внимательно изучали его лицо. Джорахом овладело странное чувство: будто эти самые глаза были двумя безднами, в каждой из которых скрывались отдельные непостижимые вселенные. И эти глубины манили Джораха с невероятной силой, вынуждая позабыть обо всём на свете и наплевать на доводы рассудка. — Без людей, которым я могла бы безоговорочно доверять, мне не одержать победу над гидрой, — она мягко улыбнулась. — Станьте моим Иолаем [2], прошу. Мормонт вдруг осознал, что всё это время любовался Дейнерис не дыша. В очередной раз разозлившись на себя за подобное замешательство, он прокашлялся и нахмурился. А Дейнерис, поняв, что невольно надавила на него сильнее, чем, видимо, планировала, скромно потупила взор и отступила на шаг назад. — Вы ведь знаете, что мои идеи стоят того, чтобы за них побороться, — уже без прежней горячности промолвила девушка. — Это не примитивная месть. Это нечто большее. Вместе мы сможем добиться справедливости. — Я служил вашей семье двадцать лет назад и остаюсь преданным Таргариенам и сейчас, — наплевав на голос разума, кивнул Джорах. Его слова вызвали широкую улыбку на лице Дейнерис, а этого Мормонту, как выяснилось, было достаточно. — Но я, право, не представляю, какую пользу могу принести. Я всего лишь старый солдат, синьорина. — О, мистер Мормонт, вы не представляете, насколько вы на самом деле ценны для моей армии...