Point Of No Return

Стивен включает воду и собирается помыть яблоко, единственное съедобное, что он сумел отыскать на кухне, когда слышит женский голос и звук чего-то разбившегося. Поняв, что ситуация в гостиной выходит из-под контроля, Роджерс бросает яблоко в раковину и быстро направляется к источнику шума. — … плевать. Я звоню в полицию. Слышится конец фразы. Когда Капитан появляется в гостиной, то видит, что хозяйка квартиры крепко сжимает в одной руке рамку с фотографией, другая рамка в осколках лежит на полу. Во второй руке она чуть ли не до побелевших костяшек сжимает телефон. Рядом стоит Барнс, который внимательно следит за её руками и просит успокоиться. Мысль, что чтобы забрать телефон и временно нейтрализовать ее, потратится меньше усилий и времени, чем на просьбу успокоиться, пока Стивена нет в поле зрения, невольно первой приходит в голову просто на уровне здравого смысла. На то, чтобы приблизиться и оглушить девушку средней комплекции, на голову ниже его и, кажется, немного подвыпившую он без сомнения потратит меньше времени, чем на произнесение «я тебя не трону». Внезапно раздаётся вопрос с другой стороны квартиры: — Что ты сделал? Стивен. Так и хочется спросить, только ли это его сейчас интересует. Хотя ему легко задавать вопросы. Не его же лицо от удара с рамкой спасла лишь хорошая реакция. — Шаг от окна. Возможно, ответ слишком прямой и произносится ровным голосом, но и вопрос прозвучал крайне странно в данной ситуации. — Стив? — спокойнее произносит Агнес, опуская руку с рамкой и разглядывая друга. — Ты как здесь оказался? — Привет, — добродушно, словно ничего не происходит, произносит мужчина, — ты уж прости нас за вторжение, но, кажется, нам пригодится твоя помощь, — продолжает он. Девушка, недоумевая, смотрит на Роджерса, переносит взгляд на незнакомца, который опускает руки, и сама кладет телефонную трубку на комод.  — Наверное, хорошо, что я из паба, — смотрит на присутствующих. — Но судя по вашим лицам, выпила недостаточно. Стивен лишь виновато улыбается, наклоняется за сумкой и достает из нее две папки. Джеймс замечает, что страх перед ним сменяется волнением из-за ситуации и, возможно, из-за этих самых папок. — До утра это подождать не может? Я немного не в том состоянии, — растерянно произносит Агнес, смотрит на время. — Поздно и я с Дня рождения. — Боюсь, что нет. Мне не следует задерживаться здесь, — отвечает Стивен, крепче сжимая папки. Агнес переводит вопросительный взгляд на Джеймса, который просто сел на диван, давая Стивену возможность полностью управлять ситуацией, так как, кажется, он единственный, кто вообще эту ситуацию понимает. — Я все объясню. — Ладно, дай я только переоденусь, — просит девушка и направляется в другую комнату. Стивен лишь кивает и вдруг вспоминает про кран, который он так и оставил включенным. Оставшись в комнате один, Джеймс начинает чувствовать еще большую неловкость от ситуации. Пожалуй, он бы даже отдал сейчас предпочтение переполненному людьми аэропорту, нежели этой квартире. Но как-то глупо уже отступать назад, когда половина пути пройдена. В квартире снова становится тихо, перестают слышаться шум воды и шаги в спальне. Очевидно, Стивен просто собирается мыслями на кухне, Агнес, видимо, переодевается во что-то более удобное, чем узкая юбка и рубашка, а он просто не знает как вести себя в этой до отвращения мирной обстановке. Следует отдать должное первым минутам их встречи, нападение более привычная ситуация для Солдата. Там он за несколько секунд обдумывает все ходы, план действий и их последствия. Начинает казаться, что война не так страшна, как мирное время после нее. Пусть и относительно мирное и спокойное. Джеймс поднимается с дивана и подходит к фотографии, рамку с которой он отбил рукой к стене, словно бейсболист мяч, подбирает ее. Со снимка на него смотрят Агнес и пожилая женщина, видимо бабушка, на обратной стороне виднеется запись, сделанная черной ручкой, которая не несет никакой важности для него. Семья, спокойная жизнь, обычная работа, Дни рождения в пабах — все это кажется отголосками прежней, совершенно чужой, а главное чуждой ему самому сейчас жизни. Слишком давно все это было, слишком многое произошло, чтобы даже допустить мысль вернуться к этому. Звук открывающейся двери, выводит из этих мыслей, и он встречается взглядом с девушкой. Зеленые глаза смотрят на него все еще с тенью опасения, но хотя бы уже без страха. А ещё в них отражается интерес. — Мы раньше не встречались? Надеюсь, что нет, иначе возникнет проблема Пробегает мысль в голове Барнса, поскольку встреча маловероятно была бы приятной. Радует только тот факт, что он не помнит ее лицо среди лиц своего послужного списка. Хотя будь оно там, он бы с ней сейчас не мог разговаривать. — Не думаю. Агнес внимательно всматривается в черты лица и, кажется, активно пытается докопаться до того уголка своей памяти, который как-то сможет объяснить ей происходящее, но отвлекается от занятия, когда видит протянутую ей фотографию. — Ты уж извини за это, но… сам понимаешь… Он просто кивает, ничего не говоря, и опускает руку, в которой держал снимок. Она забирает его и направляется к кухне, понимая, что диалог зашел в тупик. Но, кажется, никто особо и не старался хоть как-то его поддержать. Барнс думает, что неплохо бы принять душ, поскольку неизвестно, куда его занесет после разговора Стива, но и тут встречается препятствие. В конце концов, он привык исполнять приказы и докладывать, а не спрашивать. Но раз уж он в чужой квартире приходится подчиняться и новым правилам: — Агнес? Она тормозит и оборачивается. Он медлит, словно происходящее с ним какой-то бред, помноженный на абсурд. — Я приму у тебя душ? — Чистые полотенца во втором ящике под раковиной, — спокойно отвечает девушка и скрывается на кухне. Зайдя в помещение, она видит, что Стивен нервно мнет уголок папки в руках, пока ждет ее. Но она уже и так поняла, что старый приятель здесь не потому что оказался проездом в Лондоне. Но прежде чем узнать всю правду, Агнес решает еще немного побыть в неведенье. — Твой друг. Почему его лицо кажется мне знакомым? — спрашивает она и подходит к чайнику, проверяет воду, включает конфорку. — Потому что ты видела его прежде. В музее. Это Баки, — отвечает Роджерс, его собеседница удивленно приподнимает брови. — Много чего произошло после твоего ухода, — продолжает он. — Ты хочешь сказать, что в моем душе сейчас моется твой трагически погибший во время Второй мировой друг? Тот самый Баки, ставшей причиной твоего «синдрома выжившего»? — Да, — Стивен придвигает одну из папок ближе к собеседнице. — Он выжил, а Гидра сделала из него оружие. Все здесь. Они изм… — Подожди, — перебивает Агнес, берет папку, — я все еще перевариваю тот факт, что у меня в душе ветеран Второй мировой, который выглядит не старше тридцати и официально мертв. А я еще рамкой в него запустила. Теперь мне еще и стыдно, — продолжила она, листая страницы. — Тут все на русском? — Дальше будет перевод, — отвечает Стив, наблюдая за мимикой подруги. Ждет несколько минут. — Что скажешь? — Что эта папка лучший подарок для специалиста на Рождество и тихий ужас для простого человека. Я даже боюсь спросить, какая помощь тебе от меня нужна, — прикрыв документацию, отвечает девушка и выключает чайник, оповещающий о кипении. — Чаю? — Нет, спасибо. Агнес кидает папку на стол и подходит к ящику с посудой. — В общем, в его голове код из слов в определенном порядке, благодаря которому им можно управлять. Не так давно это привело… — Не в музее я его видела! — снова перебивает Агнес, указывая пустой чашкой на Роджерса. — Нет, в музее я его тоже видела, не спорю. Но не так давно его лицо по новостям крутили! — Его подставили, чтобы найти, — объясняет Стивен и начинает более углубленно рассказывать, начиная с того момента, когда сам узнал, что Баки жив. — Ну конечно, — тихо произносит Агнес, заливает заварку в чашку, — почему бы и нет? — берет чайник. — То, о чем ты говоришь, называется нейролингвистическое программирование. Активное воздействие на подсознание с помощью слов-якорей. Стивен просто кивает, не зная, что ответить на это, Агнес делает глоток из чашки, но напрягается, встретившись взглядом с другом. — Что ты от меня хочешь, Стив Роджерс? — Ты можешь помочь ему избавиться от этого кодирования? — Я? Как? — Не знаю. Ты в этом лучше разбираешься. И мне ты помогла. — Да. Я помогла тебе освоить интернет и справиться с ПТСР. А мы сейчас говорим о настоящей и основательной промывке мозгов. Ты чувствуешь разницу? Я чувствую. — Переводит дух, смотрит на отчаянный вид друга. — Послушай, я бы хотела помочь, особенно после всего что было, но я не представляю чем. Нужно… понять, насколько поврежден его мозг после описанного там, — кивает в сторону папки, — потом понять алгоритм, чтобы вычистить его, не навредив еще больше. На это уйдут месяцы. И это в лучшем случае. Тебе нужна не я. Прости, Стив. — Я больше не знаю того, кто понимает это, и кому я могу доверять. Агнес вздыхает и улавливает нотку отчаяния в голосе друга, который, кажется, сейчас хватается за нее как за спасительную соломинку. Очень глупо на самом деле. — Как насчет Старка? У него должен быть кто-то круче меня. Оборудование, лаборатории, попроси его… Вы же… дружите… — Тони… На Тони сейчас рассчитывать нельзя, — сдержанно произносит Стивен. — Он… нам не поможет. — Не драматизируй, помиритесь. Что случилось? Поспорили, чей костюм красивей? — Все серьезнее, Агнесса, просто поверь мне. Старк, его люди и лаборатории закрыты для нас. Это связано с прошлым Баки. — Стив… — Он хороший человек и заслуживает помощи, что бы Гидра с ним не сделала. — Я помню, что ты рассказывал. Только не знаю, что могу сделать. Я давно занимаюсь экспериментальными лекарствами и опытами с ними. Место, где я этим занимаюсь, мой единственный доступ к оборудованию. Это не сравнится со Щ.И.Т.ом или Старком. Я давно отошла от всего этого, о чем ты просишь. И то, что я сказала про НЛП лишь один из вариантов. Самый обобщенный. Надо еще разбирать его конкретный случай. — Я понимаю. — И все равно просишь? — Да. Прошу. Агнес снова делает глоток чая и шумно сдувает прядь волос, выбившуюся из плохо завязанного хвоста, садится за стол напротив Роджерса. — Тебе нужен кто-то другой, — уверенно повторяет она. — Я лишь могу начать разбираться, пока ты его ищешь или миришься со Старком. Но ты должен пообещать мне, что будешь искать кого-то другого. — Хорошо. Я пообещаю тебе это, но есть еще кое-что, — Стивен придвигает ближе к собеседнице вторую папку, — тебе надо узнать это сейчас. От меня. Прежде, чем ты приступишь. — Если твой друг убил кого-то, кто был важен для меня, то это уже слишком, — смотря на гриф секретности в углу обложки, предупредила она. — Нет. Я бы не просил в таком случае. Немного другое. Агнес открывает папку и смотрит на написанное там, Стивен замечает, что она сжимает один из ее краев. — И здесь он тоже не отдавал себе отчет, я так понимаю, — не отрывая глаз от документов, то ли констатирует, то ли спрашивает девушка. — Знаешь, до меня тут дошло кое-что. Ты сказал, что тебе не следует задерживаться. А он? Ему же, наверное, не надо лишний раз ходить по городу. Ты хочешь, чтобы он остался у меня? — Я очень рад, что ты сама об этом заговорила, — более оптимистично отвечает Стивен. — Так будет лучше для вас обоих. — Вот как, — закрывает папку, — ты хочешь, чтобы рядом со мной жил мужчина, который сделал это — бьет ногтем по папке, — и кучу всего еще, и в голове которого программа. И что мне делать, если он выйдет из спокойного состояния? Атаковать его ножом кухонным или щипцами для завивки волос? Ооо, знаю! Моим ежедневником! Он-то всегда где-то под рукой! — Я подчищу хвосты. Буду держать все под контролем на расстоянии. И если ты согласна, то обещаю, что найду другого человека. Ты согласна? Агнес смотрит на папку и закусывает нижнюю губу, снова тянется к чашке. — Я отвечу тебе, когда поговорю с ним. Без тебя. — Он не знает об этом, — предупреждает Роджерс. — Помнит, что делал это, но не знает… Ты поняла. Агнес лишь кивнула, и Стивен, лишенный выбора, согласился. Остается лишь надеется на наиболее благоприятный исход.