in love

      Спенсер сидит в кафе, за небольшим столиком с резными узорами. На лицо больше не спадает густая челка, а волосы срезаны чуть ниже плечей. На лице лёгкий макияж, межбровная морщина лишь углубилась. У неё улыбка, а на лице тревога. Видеться с бывшим парнем через два года, когда ты не поддерживала никакие связи, когда вы даже не попрощались — трудно, ненормально, неловко.       — Спенсер, — Марко подходит сзади, и Хастингс оглядывается. — Привет.       Девушка встаёт с места и отвечает на приветствие, хватает и трёх секунд молчания, чтобы оно стало неловким. Спенсер отчего-то виновато улыбается, не зная куда деть себя, настолько глупо она себя ещё не чувствовала. Фьюри по-доброму обнимает её, а затем помогает сесть за стол.       — Как дела? Я вижу, ты сильно изменилась, — мужчина окидывает её оценивающим взглядом, ненадолго задерживая взгляд на лице девушки.       — Отлично, Марко. Знаешь, сменив имидж, я начала жить заново, без всяких угроз и секретов, — отвечает Хастингс. Её стиль действительно изменился: в одежде стали присутствовать светлые тона, а деловой вещи сменились на более повседневные. — А ты вот ничуть не изменился, — легко улыбнулась Хастингс. — Как ты?       — Нью-Йорк, конечно, прекрасный город, но не столь загадочный, как Роузвуд. Мне не хватало сложных головоломок и вот, я вернулся.       — И это твоя причина возвращения? — привычка хмурить брови осталась у Спенсер на месте.       — Это лишь одна из второстепенных причин, — кратко говорит Фьюри. Он выдерживает паузу, смотря на растерянность и одновременно злость девушки. Спенсер Хастингс привлекла его тогда только потому, что имеет целый букет эмоций.       — Так зачем ты приехал сюда, зачем вернулся? — её тон становится грубее, а слова более резкими и четкими, больше нет плавных и мягких предложений. — Ты ведь даже не попрощался, тогда, два с лишним года назад, Марко.       Детектив отчаянно сжимает губы в тонкую трубочку, и томно выдыхает, понимая свою оплошность. Он тогда сбежал, как испугавшийся парниша, не выдержал эмоционального давления. Марко бы не смог выбрать между ней и работой, между враньём ради любимой или долгом перед городом. <      — Я пришёл попрощаться. Прости, что тогда сбежал, но я просто не мог врать полиции и не смог бы навредить тебе. Я сбежал, даже не попрощавшись, не поставив точку, но сейчас у нас есть возможность сделать это: либо попрощаться, в случае чего я уйду навсегда, либо сделать попытку, новую, правильную. Ты всё ещё нравишься мне. Я не мог выкинуть тебя из своей головы, не мог забыть твой взгляд и густую челку. Спенсер, только скажи, — произносит мужчина, заглядывая в глаза когда-то его девушки.       Спенсер в растерянности. Спенсер не знает, что делать. Она давно замужем за Тоби, уже как год, но и к чертовому Фьюри тоже тянет. Да, это неправильно, это ужасно, но былая страсть всё ещё полыхает тлеющим огнём. Хастингс любит Кавано, поэтому неуверенно, осторожно, старается выставить свою левую руку напоказ, где красуется бриллиантовое кольцо. Взглядом намекает посмотреть, и Марко делает это.       — Наверное, «прощай»? — смущённо задаёт вопрос мужчина, чувствуя, как облажался.       — Прощай, — поспешно, но горестно отвечает Спенсер, срываясь с места к выходу из кафе.       — Хотя бы скажи, кто он! — кричит ей вслед Марко. Она останавливается у дверей, виновато опускает глаза и отвечает:       — Тоби Кавано.       И она сбегает, прячась в крепких объятьях мужа, скрывает данную встречу. А Марко больно, до режущих ранах на груди. Глупец, сам отступил, сам сбежал. И ему теперь точно ничего не светит с Роузвудом. Марко Фьюри теперь любит Нью-Йорк.