in love

      — Может отблагодарите лично, миссис Купер? — Джагхед склоняет голову чуть вправо, а его тёмная прядь челки спадает прямо на лицо.       Они находятся в гостиной дома Куперов, и от светлости и аромата зелёного сладкого чая Джагхеда тошнит. Ему бы сказать, что всё тут настолько наиграно, что любой раскусит. Светлые стены не соответствуют шарму ни одного жителя этого дома, приторно-ванильные декорации, хрупкие, из фарфора, вовсе не подходят. Ему бы сказать, что стены стоит окрасить в темный, а хрупкие статуэтки сменить на массивные, объёмные. Джагхеду кажется, что здесь все обманчиво.       — Я же лично поблагодарила Змеев, Джонс! — возмущается Элис. Ей давно известно, по крайней мере кажется, что Джагхед Джонс совсем не тот, за кого себя выдаёт, и что дочь её он давно уже не любит, а может и не любил.       — Но я ведь спас ваши задницы, в особенности вашего любимчика — Чика, — усмехается парень, позволяет больше не стоять напротив и поэтому плюхается рядом с Элис, по-хозяйских раскидывая руки по обе стороны спинки дивана. — Или вы так не считаете?       Купер нервно трёт пальцы о пальцы — не свойственно ей нервничать, только не из-за какого-то подростка. Намёки понимать она давно научилась, умеет понимать их с первого раза, и поэтому Джонсу повторять не нужно, Элис и так всё поняла. Ей бы сказать, что да, он спаситель и пусть просит чего желает; сказать, что готова на всё, только пусть каждый раз приходит вот так вовремя. Но у неё язык не поворачивается, потому что гордая, независимая женщина.       — Считаю, что ты спас нас, но точно так же, как и все другие. Тогда может мне отблагодарить всех так же? — задаёт вопрос Элис, щурит глаза и делает все-меня-бесят вид.       — Как хотите, но не думаю, что кто-то ещё захочет того же, чего желаю я, — у Джагхеда глаза сверкают, а с лица не сходит коварная улыбка. Ему нравится смотреть, как растерянно ведёт себя миссис Купер, как нервничает и пытается лгать. Он давно раскусил все её подвохи, давно знает, что туза в рукаве у неё нет.       — Чего хочешь, мелкий засранец? — Элис позволяет себе оскорбить его, потому что рамки Джонс давно перешёл. Не привыкла она терпеть выходки таких гадких людей.       — Ночь с вами, миссис Купер, — уверенно произносит тот, за что получает жгучую пощечину. Место, по которому произошёл удар, сильно покраснело и больно пульсировало. Кожа горела от достаточной силы удара, но Джагхед лишь улыбается ехидно. Ему должно быть больно, Элис уверена, просто мальчик давно научился терпеть.       — Пошёл вон отсюда! — кричит женщина, буквально, поднимая сына бывшего возлюбленного с дивана, двигая, выталкивая его к двери. Неужели всех Джонсов будет тянуть на неё, на Элис Купер? «А как же Бетти?» — этот вопрос крутился у неё в голове. Больно было в сердце, а на душе становилось плохо от осознания того, что твою родную дочь использовали, променяли и на кого? На родную мать. — Бесстыжий мальчишка, что ты о себе возомнил?       Джагхед лишь хмыкает, убирая прядь с лица. Да, Элис давно привлекла его, а Бетти была лишь заменой, хотя ничего общего у них не было, кроме как крови, и лучше бы он выбрал Веронику или Шерил, просто потому, что характером своим они похожи на Купер. Его почему-то задевает, что она выталкивает его, что считает омерзительным. А что в этом такого? Он, как писатель, точно знает, что возраст любви не важен.       — Это значит «нет»? — нагло, бестактно задаёт вопрос Джонс, который больше похож на утверждение. — Или вы всё же подумаете?       И у Элис в тот момент терпение заканчивается: хлопает дверью прямо перед ним, не забыв выкрикнуть пару оскорблений, а потом руками трясущимися набирает Эф Пи. Рассказывает ему о произошедшем, жалуется почти, и он обещает наказать сына, но Элис почему-то вздыхает разочарованно, а потом говорит, что пошутила, что слегка сошла с ума и резко прерывает звонок.       Возможно, Элис Купер подумает.