***
— Проснись и пой! — разбудил её веселый голос. Следом тяжёлые шторы распахнулись, впуская солнечный свет в комнату. Сонно морщась, она натягивает шелковое одеяло на голову и вяло мычит «отстань». — Давай, Дениз, новый день и всё такое, — не прекращал Альп, — Солнце встало и птички поют! — Пускай птички тебя до смерти заклюют, — мрачно отозвалась Дениз. Сев и обмотавшись одеялом, она хмуро наблюдала за кудрявым. Он удивлённо уставился на неё. — Аминь, — добавила она на всякий случай. — Ладно, — медленно протянул Альп. Взгляд стал настороженным и серьёзным. Хорошее настроение, казалось, испарилось, но он откинул кудри со лба, провёл по волосам ладонью и улыбка вновь появилась на его губах, возвращая безмятежность на его лицо. — Волшебные кудри, — пробормотала она. — Ты что-то сказала? Я принёс ключи, — не дождался её ответа он. Дениз заметила, что Альп часто так делал. И это не могло нравится. — Мне нужна одежда, — вспомнила она. Ходить в откровенных нарядах, предназначенных для зазывания мужчин, она не собиралась. — Уже принёс! — самодовольно оповестил её он, — В той сумке, — Альп указал пальцем на спортивную сумку у кресла, на котором вчера сидел Чаглар. Его образ, его голос всплыли в её сознании, вновь вызывая дрожь. Она привычно ощутила ненависть в груди. Это имя теперь прочно ассоциировалось с этим чувством, являлось синонимом ему. Чаглар — ненависть. И никак иначе. — Не скажешь спасибо? — Спасибо, — сухо поблагодарила его Дениз, не чувствуя ни капли благодарности. Её похитили, насильно удерживают здесь и она должна благодарить их за одежду? Ощущение собственного жалкого положения затопило вновь, омрачая это утро ещё больше. — Вот, — он бросил на то самое кресло звонко брякнувшие ключи, — Один — от спальной, другой — от кинотеатра. Она удивлённо вскинула к нему взгляд: — Кинотеатра? — Да, домашний кинотеатр, — с умным видом снисходительно кивнул он. Кудрявый, видимо, думал, что она не знает, что такие существуют. — Чаглар сказал, что откроет мне библиотеку, — раздраженно сказала она. — Я уговорил его открыть кинозал. Сказал, что девушке делать с книгами, пускай фильмы посмотрит. Можешь не благодарить, — от него так и веяло самодовольством, и она всем свои нутром ощутила желание. Желание кинуть в него нечто тяжёлое. Желательно с летальным исходом. Не обращая внимания на её злобный взгляд, он обворожительно улыбнулся. — Ну что ж, я пошёл. Не скучай, — подмигнул он. — Не буду, — огрызнулась она, провожая его неправдоподобную вальяжную походку, — Слава Всевышнему, — простонала она, когда он ушёл, обратно заваливаясь на диван. Но любопытство не дало вновь окунуться в сон, и она через пару секунд вскочила на ноги, подрываясь к сумке. Переполошив её всю, она остановила свой выбор на свободных спортивных штанах и чёрной майке. Единственные приличные вещи среди коротких платьев и юбок, облегающих лосин и слишком открытых футболок. Неужели не нашлось нормальной одежды? Она взяла ключи и поднялась наверх. За первой дверью оказалось теперь, видимо, её новая комната. Двуспальная, аккуратно заправленная кровать. Небольшой шкаф и туалетный столик из светлой древесины. В углу примостилось уютное кресло. Наспех обойдя спальню и осмотрев шкаф и тумбочки на наличие полезных предметов, она отправилась на поиски домашнего кинотеатра. Небольшое помещение с длинным диваном и огромным, едва ли не на всю стену экраном им и оказалось. Разобравшись, как всё работает и работает ли вообще, она спустилась вниз. В доме было чисто, или ей так казалось. В любом случае, сегодня она не собиралась тратить и минуту на уборку. Надеясь, что Чаглар сегодня не придёт, она потопала в кухню. Еда на первом месте.***
— Чаглар, — томный шёпот вырывается из её пухлых губ вместе со стонами. Зарываясь ладонью в его волосы, она тянется к нему, желая поцеловать, но он слегка отворачивает голову, не давая сделать это. Она не показывает разочарование, лишь стонет громче. Развратно двигает бёдрами ему навстречу, прижимаясь своей грудью к его. — Иди домой, — говорит он позже, надевая рубашку. Равнодушное лицо, холодный взгляд — ничего в нем не говорило о том, что только пару минут назад он вдалбливал красивую девушку в постель. — Я могу остаться и дождаться тебя, — совершенно не стыдясь своей наготы, она подходит впритык к нему. Ласково проводит рукой по груди, зазывно поддаётся бёдрами вперёд. — Не стоит, — отзывается он. Аккуратно убирает её руку от себя и начинает застегивать пуговицы рубашки. — Хорошо, — немного грустно говорит она, медленно натягивая поверх обнаженного тела облегающие платье, — Я пойду, — она стоит у двери и оборачивается к нему, в надежде, что он скажет что-то на прощание. Но Чаглар стоит у панорамного окна, попивая кофе, даже не взглянув на неё. Задумчивый взгляд был устремлён на расплатившийся у его ног город, и он, должно быть, забудет о её существовании до того момента, как ему снова понадобится её тело. Печально улыбнувшись, Сумейра выходит из его квартиры. Ничего нового. Он никогда не изменится.***
— Как тебе она? — спрашивает Альп тем же вечером в опустевшем офисе. Они сидят у Чаглара в кабинете, попивая дорогое виски. Слегка нервно поправив волосы, кудрявый откинулся на спинку кожаного кресла, не сводя взгляда с друга напротив. — Кто? — Дениз. — Она тебя заинтересовала, — с лёгким прищуром констатирует Чаглар. — Может быть, — уклоняется Альп, пожимая плечами, — То есть, я бы не был против поразвлечься с ней. Эртугрул улыбается кончиками губ. Альп не замечает, как темнеет его взгляд: Чаглар не любит, когда покушаются на то, что принадлежит ему. — Как досадно в таком случае, что подарили её мне, — наблюдая, как на лице друга отображается разочарование, и злость мелькает в карих глазах, Чаглар отпускает смешок. Альп скидывает к нему взгляд. — Что смешного? — немного грубо спрашивает он, но Эртугрула это никак не трогает. — Ничего, — насмешливо отвечает Чаглар. Раздраженно выдыхая, Альп встаёт с кресла. — Я пойду домой. Отец ждёт, — говорит он. — Иди, — благосклонно кивает Чаглар, оставаясь на месте. Делает глоток виски. Крестник его отца уходит, громко хлопая дверью, что смешит его ещё больше. Что ж, если один объект его развлечения ушёл, то он, пожалуй, навестит и второй. Он был уверен, что Дениз «обрадуется» его появлению. А как же иначе? Усмешка заиграла на его губах. Будет весело.