Грешная нежность

А на следующий день он приходит вновь. Чаглар мокро дышит ей в шею, двигаясь в ней, и нежно сжимает тонкие запястья. Правда, в этом не были нужды — Дениз и не пытается вырваться. Не было в этом смысла, когда она помнит каждое его прикосновение, каждое слово; когда крики в голове не оставляют ее в покое. Он шепчет ей на ухо бессмысленные вещи. Говорит, что она очень красивая, просит посмотреть на нее и сказать что-либо, а затем, кончая, всегда молча, не оборачиваясь, уходит. А она неизменно глядит на белый потолок, в одну точку. Может представляет, что это не с ней и не сейчас происходит. Как только за ним закрываются двери, она всегда бежит в уборную — ее рвет, выворачивает и знобит. Она плачет на холодных плитах и царапает себя, пытаясь соскрести с кожи его следы. Но ведь это невозможно. Он не снаружи. Нет, он внутри. Глубоко. Там, где она сама; где всё, что важно для нее. Чаглар на всём оставляет свои следы. Наверняка черные, словно чернила или сажа. Это продолжается неделю.

***

Она сидит уткнувшись в колени. Вода давно остыла, а Дениз не в силах сосчитать, какую она по счету принимает ванну за эти дни. В последнее время ее волосы стали ломкими, а кожа — сухой. Она совершенно перестала смотреть в зеркало — жалкое отражение с пустыми глазами ломало ее изнутри, будто дробило кости. Дениз знала, что пройдет минута, час, может два, и он обязательно придет. От него будет нести запахом виски, крови и женских духов, и она всё не может понять, для чего ему бесцветная, бездушная кукла. От бывалой красоты и воли, казалось, ничего не осталось, так неужели никак нельзя оставить ее, выбросить на помойку вместе с остальными поломанными вещами? Она натягивает на мокрое тело одежду, прекрасно осознавая, что вскоре Чаглар всё равно снимет ее. Опускает глаза, проходя мимо зеркала и, выйдя из ванной комнаты, видит его. Сердце привычно начинает колоть, а внутри расползается жгучий холод. Ее тело болит, ее телу страшно, но разум сдался — он ничего не чувствует. В голове пусто. Дьявол всё так же неизменно одет в фирменный костюм, и взгляд его равнодушен. Разве что порой кажется, что в глубине глаз тлеют огоньки. Они то потухают,  то вновь разгораются. Дениз научилась замечать подобное, но не знает, что это значит. Она ничего о нем не знает. Чаглар с тихим стуком кладет небольшую баночку на тумбочку, рядом с тяжелой статуэткой обнаженной женщины, — противозачаточное средство. — Мы малость подзабыли об этом, милая. Она кивнула, продолжая стоять на месте. — Ты замечательно выглядишь сегодня, — он едва заметно улыбается кончиком губ, — Я принес тебе цветы. Дениз только сейчас замечает небольшой, но изящный букет на кровати. Красные розы на красном атласе — совсем не красивое сочетание. — Тебе нравится? А когда-то она мечтала о похожем букете. Алые розы с острыми шипами. Она всегда их любила; рисовала в своём дневнике, порой представляла, как Барыш дарит их ей. Теперь же они у нее есть — и не вызывают в ней ничего. — Да, спасибо, — безучастно отзывается девушка. — Вот и отлично, — расплывается  он в довольной улыбке. И вновь липкое, шумное дыхание, граничащее с тихими стонами; нежная хватка на ее руках и неразборчивый, щекочущий шепот. Она сжимает губы, чтобы не издать и звука, и смотрит в никуда. Чаглар прислоняется своим лбом к ее, пытаясь заглянуть ей в глаза, но, натыкаясь на невидящий взгляд, закрывает свои. Он изливается в нее и оставляет легкий поцелуй на виске. Дениз начинает свой отсчет. Раз, и он бесшумно встанет с кровати; два — он, не торопясь, оденется; три — он, и не взглянув на нее, уйдет; четыре — она блюёт. Но этого не происходит — он ложится рядом с ней, укрывая обоих одеялом. — Ты не уходишь? — отстраненно спрашивает она, чувствуя, как нарастает паника. — Я так устал, — утомленно тянет мужчина, прижимая ее к себе. Его рука обхватывает ее талию, а губы невесомо касаются обнажённого плеча. Она замирает, учащённо дыша. Паника охватывает ее, возрастая внутри. Успокаивает себя, и, закрывая глаза, представляет свой дом — большой, уютный и теплый — дом, которого у нее никогда не было. Прислушивается к его дыханию; дожидается того момента, когда оно становится равномерным, размеренным, и аккуратно выбирается из его объятий. Тихо крадется в ванную, закрывая за собой дверь. И, привычно склонившись над унитазом, понимает, что ее вовсе не тошнит. Впервые за семь дней встает перед зеркалом, разглядывая себя. То, что она видит, ей не нравится. Никогда не нравилось. Ей хочется разбить стекло перед собой, а осколками выцарапать себе глаза. Ей хочется больше не видит себя, и тем более его. Она бы всё отдала — а всё ли? — лишь бы забыть его лицо, но он будто намертво выжег свой силуэт в ней. Но разве это… плохо? Дениз впервые не может ответить на этот вопрос. Или не хочет? Она, крадучись, юркает под одеяло, не в силах прекратить рассматривать его. От Чаглара всё еще веет виски и кровью, но они не способны перебить запах мяты. Приятный, успокаивающий. Комнату освещает лишь свет луны, что пробивается сквозь занавески, — он делает черты его лица более мягкими. У него очень длинные ресницы. Девушка улыбается — это довольно-таки несправедливо; ей, чтобы добиться подобного, нужно не раз провести по ним тушью. А губы его тонкие, и их совсем не хочется целовать, зато щетина у него всегда гладко и аккуратно выбрита. И родинки у него милые. Она тихонько хихикнула в ладошку — разве могут они быть милыми? Челка спадает на лоб, придавая некой загадочности. Ему всегда удается поправить ее незаметно. Чаглар был… красивым. Это пугает ее; вселяет ужас и приводит в трепет. Она ведь знает — точно знает — что Дьявол красив, умен и мил. Он говорит, что она красивая и дарит ей цветы. А ещё она знает — не точно — что она не должна так думать. Она ведь ненавидит его. А может… нет? Ей страшно, ее лихорадит. Сотни вопросов — и все противоречат друг-другу. Ей так отчаянно хочется зажать уши, чтобы не слышать голоса (или свой голос?) в голове. Но она тянет руку к тумбочке. Она так хочет заплакать; зарыдать в голос — так громко, как только сможет. Но она обхватывает дрожащими руками статуэтку. Ей так хотелось прижаться к Чаглару в поисках защиты от самой себя (ведь у него так хорошо получается ее уничтожать). Но вместе этого она с силой бьёт его по виску.