Двуликий Янус

Мне показалось, что на манеже взорвалась маленькая бомба. Бегали люди, что-то крича и размахивая руками. На арену выбежал Оскар и, отвязав Софию от барабана, аккуратно положил ее на тырсу*. Он схватил руку перепуганного Шафира и, крепко прижав ее к ране, выдернул нож. – Держи крепко! – сказал он ему и, подняв голову, громко крикнул в зал: – Есть врач? Я оторвал взгляд от манежа и посмотрел вокруг. Мне стало страшно. Я увидел восторг и любопытство в глазах зрителей. Не сопереживание, не ужас от увиденного, а возбуждение, как будто все вдруг превратились в зверей, почуявших кровь. – Я – фельдшер, – на манеж тяжело перебрался полный мужчина. – Несите кипяченую воду и бинты. И нужно перенести ее за кулисы. – Что застыли?! Представление должно продолжаться! Ставьте заграждение! Габриэль! Готовь зверей! – крикнул Милош. В это время на манеж вынесли самодельные носилки. Влад аккуратно переложил на них воздушную волшебницу, и ее унесли в сторону вагончиков. – Всем успокоиться! Януш и Анхель, приготовиться! – снова крикнул Милош и, натянуто улыбнувшись и раскинув руки в стороны, вышел на манеж. – Уважаемая публика! Приносим извинения за случившееся недоразумение! Наша прекрасная София находится в руках врача, и с ней все будет хорошо. А сейчас… встречайте! Габриэль – человек-волк, и его звери! Я, не отрываясь, смотрел в зал и плакал. Мне было жалко Софию, но слезы лились не поэтому. Я понял одну страшную вещь: зрители приходят в цирк вовсе не за чудесами. Они ждут, когда кто-то разобьется, обожжется или пострадает от клыков диких животных. Вот и сейчас я видел в глазах зрителей интерес. Нет, они вовсе не восхищались смелостью и силой Габриэля. Они ждали… Ждали, когда волки выйдут из-под контроля и кинутся на дрессировщика. – Ангел, – моей головы коснулась теплая рука. Оскар стоял возле меня и гладил по волосам. – Испугался, малыш? – Они ждут… – сказал я и высморкался в подставленный под мой нос платок. – Чего ждут? – не понял Оскар, аккуратно, чтобы не стереть грим, промакивая мои слезы. – Когда случится еще что-нибудь, – ответил я и приоткрыл занавес. – Посмотри! Они хотят, чтобы случилась беда. Они за этим и приходят. – Погоди, – Оскар присел возле меня. – Не стоит судить всех людей по нескольким отвратительным типам, которых ты увидел. Зрители переживают за Софию. Носилки соорудили именно они. Один из военных отдал свой плащ, чтобы их сделать. И все цветы, которые зрители принесли на представление, они передали Софии с пожеланиями скорейшего выздоровления. – Правда? – поднял я на него глаза. – Правда, – улыбнулся мне Оскар. – Так что настраивайся! Тебе нужно выступать. В этот момент к нам подошел Януш. Я заметил, как Оскар вопросительно приподнял брови, а Януш чуть покачнул головой. – Нужен врач. Пан Лисовски – фельдшер. Он остановил кровь и сделал перевязку. Но возможно, что нож повредил легкое. Нужна операция, – вздохнул он. – В городе все врачи работают в госпитале. И операции делают только военным. Нужно разрешение, чтобы Софию приняли туда, – вздохнул Оскар. – Я попробую, но я не всесилен. Габриэль вышел с манежа и, задав Янушу все тот же вопрос: «Как там София?», повел волков в клетку. – А сейчас, уважаемая публика, гвоздь нашей программы! Великий и прекрасный… Двуликий Янус! Я выступал, словно во сне. Выполняя заученные движения, я думал о том, что чувствовала София, когда в нее летел нож. Я смотрел вниз и представлял, как мои руки разжимаются и я падаю и больно бьюсь об тырсу. – Ты в порядке, Анхель? – спросил меня Януш, выходя с манежа. – Ты словно спал весь номер, и я боялся, что ты так и останешься висеть на тросе. – Я думал – страшно ли умирать? – ответил ему я. – Знаешь… – Януш присел рядом со мной на уличную скамейку и обнял за плечи. – Думаю, страшно. Но главное не это. Главное, чтобы тебя помнили. Тогда смерть не такая уж и страшная. За нашими спинами послышалась возня и крики: – Я прибью тебя за Софию! – кричал Милош. – Как ты мог напиться перед выступлением? – Дай я ему вмажу разок по черной морде! – громко гудел Влад. – Да отпустите вы меня! – пыхтел Шафир, пытаясь освободиться от цепких рук Тим-Тома. – Знаешь, я думал – мы друзья, – тонко пищал Макс, – но после такого ты мне больше не друг. Не люблю дураков! – Да пустите вы!!! – прокричал Шафир, вытирая мокрое лицо. – Да! Я дурак! Дурак! Но я никогда… никогда бы нарочно не причинил Софии вреда! Ну хотите, если надо, я ей свою кровь отдам. Или еще что-нибудь… – У тебя в жилах течет сливянка! – громко крикнула Марыся и со всей силы ударила Шафира по лицу. – Если мы не найдем врача, то она умрет! И это будет на твоей совести. Шафир упал на колени, обхватил голову руками и громко зарыдал. – Смотрите… фон Штюк… – послышался шепот, и я увидел, как по направлению к нам идет седой вожак в окружении стайки зверей. – Ich habe die heutige Aufführung gesehen! Sorry für deinen Freund, aber ich kann helfen! – сказал вожак, глядя только на Януша. – Господин фон Штюк сожалеет о случившемся и хочет помочь, – пролаял переводчик. – Мы будем очень благодарны, херр Штюк, – натянуто улыбнулся Януш и поднялся навстречу вожаку. – Ich brauche deine Dankbarkeit nicht! Im Gegenzug möchte ich einen privaten Tanz, Janushka! Nur für mich! – ощерился в наглой улыбке фон Штюк. Я не знал, что он сказал, но глаза Януша сверкнули гневом, а кулаки сжались за спиной. – Господин фон Штюк поможет с операцией вашей артистке, но он хочет, чтобы Янушка танцевала только для него, – с ухмылкой перевел помощник. – Януш… – Милош подошел к богу ближе и хотел было что-то еще добавить, но Януш его оборвал. – Когда? – коротко спросил он у фон Штюка. – Ich werde morgen auf dich warten! – ответил фон Штюк и, резко повернувшись на каблуках и добавив: – Und zieh das Kleid an, das ich für dich gekauft habe! – пошел прочь. – Завтра! И надеть платье, что купить господин фон Штюк, – сказал переводчик и вопросительно посмотрел на Януша. – Я буду, – ответил он, и я впервые увидел в глазах моего бога страх. *Тырса – смесь опилок и глины, которой в старом цирке устилался манеж.