Двуликий Янус

Через час на площадь перед цирком подъехала большая машина, и Софию на носилках перенесли в нее. Я поискал в толпе артистов Януша и, не найдя его, отправился в свой вагончик. Януш лежал на своей кровати, отвернувшись к стене, и делал вид, что спит. – Януш… Я-а-ануш… – позвал я его, присев на кровать и потрепав его по плечу. – Я знаю, что ты не спишь. Ты переживаешь из-за Софии? Или не хочешь, чтобы Янушка танцевала для Штюка? – Ложись спать, – тихо буркнул он, отгоняя мою руку как назойливую птичку. – Ты не переживай! С Софией все будет хорошо. Я это чувствую. И вожак не причинит вреда Янушке. Он не посмеет. Она такая красивая. Ею можно любоваться вечно, как солнышком, но трогать нельзя. Януш тяжело вздохнул и, обернувшись, погладил меня по щеке. – Ты очень добрый, мой ангел, – сказал он, грустно улыбаясь. – И я верю тебе. – А расскажи мне сказку о прекрасной повелительнице воздуха, – попросил я, залезая к нему под одеяло. – Хорошо… Слушай, – Януш обнял меня за плечи и начал рассказ. – В одном большом городе жила необычная девочка. Она была самой красивой на свете. Родители очень гордились ею и любили. А девочка росла с одной мечтой: она хотела летать. Она просто чувствовала, что может летать. И вот однажды родители привели ее в балетную школу. Она стала лучшей из воспитанниц. Ах, как она танцевала! Ее прыжки были такими высокими, что казалось, она парит в воздухе. Преподаватели пророчили ей прекрасное будущее и говорили, что она будет повелительницей воздуха. Но потом на девочку обрушилась беда. Она училась уже в средней школе, когда большая выпуклая родинка на ее груди вдруг начала опухать. Сначала она боялась признаться родителям, но ей пришлось это сделать. Ее отвели к врачу, и тот, покачав головой, сказал, что это – лишняя грудь. Чем старше становилась девочка, тем больше был виден ее недостаток. Его уже невозможно было спрятать под открытым балетным костюмом. Бывшие подруги смеялись над ней, придумывая обидные прозвища. А мальчики постоянно пытались заглянуть в вырез ее платья, чтобы увидеть три груди. После школы в театр ее не взяли. Помимо того, что у нее была лишняя грудь, формы ее тела стали слишком женственными, а это вовсе не подходило для танцев. Родители повздыхали и отправили свою дочь учиться в институт. Учиться ей было скучно. Девушке не хватало свободы и чувства полета. Она часто убегала подальше от всех, находила укромное местечко в коридоре и танцевала… И вот однажды в город, где она училась, приехал цирк. Во время представления она увидела номер воздушных акробатов, а после выступления, набравшись смелости, пошла к директору цирка. – У нас приличное заведение, а не цирк уродов, – сказал ей директор и показал на дверь. На каникулах все студенты разъехались по домам. Наша красавица тоже отправилась в свой родной город. Каникулы подходили к концу, когда туда приехал цирк. И да, все артисты в нем были необычными существами. Так гласила афиша. Девушке совсем не хотелось возвращаться в институт, и она уверенно пошла на встречу с хозяином цирка. – Вы просто восхитительны! – сказал ей седой старик с добрыми карими глазами. – Ты будешь очаровательной повелительницей воздуха! – и оставил Софию в цирке… Следующий день был объявлен выходным. Но свободным он был только от репетиций. На внутреннюю жизнь цирка это никак не повлияло. После завтрака меня ангажировал на весь день Габриэль. Мы вычистили с ним клетки и конюшню, покормили зверей и расчесали гривы лошадям. Волки уже так привыкли ко мне, что сами подбегали к решетке, просовывали свои морды через прутья и даже по-собачьи махали хвостами. – Стой! – окликнул меня Габриэль, когда я вознамерился погладить Гретель по голове. – Не стоит полностью доверять диким животным. Они могут вилять хвостами и преданно смотреть в твои глаза, но внутри них всегда сидит кровожадный хищник. И никто не знает, когда он вырвется на свободу! – Гензель и Гретель вовсе не такие! – возмутился я. – Ты же растишь их со щенков. – Под моей шерстью просто не видны шрамы, оставленные их когтями и зубами, – улыбнулся Габриэль. – А вот скажи, – я отошел от клетки с волками и подошел к оборотню, который чистил копыта одной из лошадей. – Бывает так, что человек растет среди зверей и при этом остается человеком? – Бывает, но это должен быть очень сильный духом человек, – внимательно посмотрел на меня Габриэль. – Звери очень умны и хитры. Они обещают власть, богатство, могущество. Но взамен они просят одну сущую безделицу: твою душу. Многие люди идут на эту сделку и тоже становятся зверями. Лишь единицы остаются людьми. Только те, для которых честь и совесть важнее власти денег. – А еще остаются людьми волшебники, – улыбнулся я, вспоминая рисунки Оскара. На обед Януш не пришел. Я отнес ему ароматный луковый суп с кусочком хрустящего хлеба в вагончик, но он даже не повернулся ко мне, снова делая вид, что спит. На ужине Януш снова не появился, но когда я хотел принести ему еды в вагончик, Габриэль остановил меня и предложил поехать с ним за город, прогулять застоявшихся лошадок. Я очень любил эти прогулки, поэтому не смог отказаться. Мы скакали по широкой дороге, а вокруг нас шумел разноцветный лес. В ярком свете Луны мне он казался сказочным и прекрасным. Мое воображение тут же населяло его хмурыми лешими, изящными эльфами и маленькими лесными духами. – Ты настоящий сказочник, – улыбался Габриэль, слушая мои рассказы. – Интересно, какими ты всех нас видишь? – Попроси Оскара показать свои рисунки, – ответил я, пришпоривая пятками кентавра. – На них то, что я вижу. – Этого майора? – нахмурился Габриэль. – Ты слишком доверчив, Анхель. Нельзя верить врагам. – Он не враг, – я стал яростно защищать майора. – Он волшебник! Если бы ты увидел его рисунки, ты бы все понял! Ты сам говорил, что можно остаться человеком даже среди зверей. Так вот, Оскар именно такой! – Возможно… – задумчиво сказал Габриэль и тоже пришпорил своего коня. Вернулись мы уже поздней ночью. Я по темноте пробрался в свой вагончик, но Януша там не было. Надышавшись свежим прохладным осенним воздухом, я почувствовал, что сильно хочу спать. Поэтому, не задумываясь, залез под одеяло и уснул. Меня разбудил какой-то шум на улице и тихое ворчание. Я подскочил на кровати и, накинув на себя длинный ватник, вышел на улицу. По темной дорожке, ведущей к нашему вагончику, шла Янушка. Ее ноги в белых туфлях на высоком каблуке заплетались и подворачивались. Светлые волосы были растрепаны, а в руках она держала большой букет роз, которым обмахивала все встречающиеся на ее пути предметы. – Ах, мой милый Августин! Августин! Августин! Все пройдет! – напевала она, смотря перед собой рассеянным взглядом. – Янушка! – окликнул я ее. – Ты чего так поздно? – Анхель! Малыш! – радостно воскликнула она, и крылышки за ее спиной, осыпанные разноцветными блесками, радостно затрепетали. – Ты чего не спиш-ш-шь… Ты должен уже… Ик… Ты… Ик… – Ты что, напилась? – удивился я. – Девушки так себя не ведут! – я подскочил к ней и, взяв под руку, повел в вагончик. – Девушки? – Янушка вырвала руку и громко засмеялась. – Ты глупый, Анхель! Я не девушка и не парень! Я урод, понимаешь? Я забавный уродец! Ручная зверушка! Игрушка, которую интересно раздеть и разглядеть! А потом просто выставить за дверь. А ты меня все считаешь каким-то богом. Я не бог! Я слабый и никому не нужный! Я ни-что-жес-тво! А ты… – Янушка слегка покачнулась, и я вовремя снова подхватил ее под руку. – Ты дурак, Анхель! Но это с возрастом пройдет! Мне не было обидно. Я понимал, что сейчас со мной говорит вовсе не моя прекрасная богиня, а маленький чертик, накачанный выпивкой. Мне стоило больших трудов довести Янушку до вагончика и, раздев, уложить на кровать.