Двуликий Янус

– Цирк! Точно! – вдруг воскликнул кто-то в дальнем углу вагона. – Я вспомнил, где я тебя видел! Ты же этот… многоликий… Нет. Двуликий… как там дальше? – Двуликий Янус, – подсказал я незнакомцу. – Точно! Я еще все гадал: парень ты или девушка, – из тени поднялся и вышел невысокий молодой человек со свалявшимися пыльными пейсами. – Я парень, – нахмурился Януш. – Да я вижу теперь, что парень, – улыбнулся нам юноша. – Меня Авелем зовут. Так вы цирковые? – Ага, – кивнул я Авелю. – А расскажешь про цирк? – спросил меня мужчина, тоже подсевший к нам. – А то я так и не увидел представления. – Давай, малыш! Не стесняйся! – подбодрил меня седобородый. Я встал, вышел на середину вагона и начал рассказ: – Представьте большую арену… Свет гаснет, звучит музыка, и луч прожектора падает на фигуру хозяина цирка. Он в черном фраке и высоком цилиндре. В его руках тросточка. Он взмахивает руками, музыка замолкает, и он говорит: «Дамы и господа! Пани и панове! Рад приветствовать вас в своем цирке!» Мой рассказ длился почти час. Я поведал этим незнакомым людям, делящим с нами хлеб и невзгоды, про волшебных существ. Они пели удивительными голосами, смело входили в клетку с дикими животными, жонглировали булавами, глотали огонь, показывали забавные номера с толстым боровом и летали под куполом цирка. В моем рассказе они все были живы… И, конечно, гвоздем моего повествования был Двуликий бог Янус. Все это время Януш смотрел на меня и грустно улыбался. Он не говорил, что на самом деле случилось с нашими друзьями, но… я сам обо всем догадался. По его глазам, в которых от воспоминаний застыли слезы. За несколько дней пути мы сдружились с нашими попутчиками. Даже жадный Иов с черной бородой, что сидел рядом с нами, несколько раз угостил меня карамельками, обсыпанными сахаром. Но путешествие закончилось, и нас всех снова обуял страх. Он вновь завис над нами, когда в небольшом окошке промелькнули невысокие деревянные бараки, обнесенные колючей проволокой. – Вот и все… – вздохнул Авель и надел на голову старый помятый котелок. Нас грубо вытолкали из вагона и погнали вперед, вдоль перрона, а потом по пустынной широкой дороге к высоким железным воротам. Это было странное место. Тут не росли ни деревья, ни кустарники. Даже травы, которая буйно колосилась за забором, тут не было. Все вокруг словно вымерло. Только громкие удары колокола где-то вдалеке говорили нам, что здесь есть жизнь. Нас разбили на партии и стали по очереди заводить в один из домов. Там нас усадили на табуретки, и четыре зверя в резиновых фартуках и рубашках с засученными по локоть рукавами стали сбривать нам волосы. Я бросил взгляд на Януша. С его головы на колени падали золотые хлопья волос, словно перья с крыльев Карлуши. Он растерянно смотрел вперед, и мне казалось, что он мысленно прощается с чем-то. Тогда я был глуп и решил, что Янушу жалко своих волос. – Не расстраивайся! – сказал я ему, когда нас вели в другой барак. – Волосы еще отрастут. Мама говорила, что если побрить голову налысо, то волосы будут еще лучше. – Конечно, отрастут, – грустно вздохнул Януш, погладив свою лысую голову. Нас так же партиями загнали в комнату и приказали снять с себя одежду. Вот тут я насторожился. Я знал, как Януш относится к своей наготе. Я смотрел, как он трясущимися руками снимает с себя рубашку и штаны. – Не бойся! – сказал ему я, скидывая ботинки. – Они увидят, какой ты красивый, и сразу примут тебя в цирк. Но мои слова, видимо, не подействовали на бога. Я видел, как дрожали его белые крылья, пытаясь скрыть наготу. Как на грязный пол падали мелкие перышки, словно снег за окном. – Hände an den Nähten! – гаркнул Янушу зверь, сидящий за небольшим столом. – Руки по швам! – так же громко перевел второй зверь. Януш вздрогнул и опустил руки, которыми старался прикрыть свою грудь. – Was zum Teufel! (Вот черт!) – воскликнул переводчик. – Ist es eine Frau oder ein Mann? (Это женщина или мужчина?) – обратился он ко второму зверю. – Es ist Hermophradit! Er ist nicht so anders! (Это гермафродит! Он ни то и ни другое!) – ответил ему тот. – So kann es für Frauen bestimmt sein? (Так его, может, к женщинам определить?) – почесал небритый подбородок переводчик, нагло разглядывая Януша. – Obwohl… er hat einen Penis… (Хотя… у него есть член…) – Ich bin ein Mann! (Я – мужчина!) – сказал им Януш, дрожа всем телом. – Nun, das ist in Ordnung! (Ну, с этим ладно!) – не обращая внимания на Януша, снова сказал переводчик. – Ein Junge wo? Kann das sofort auf die Kosten? (Мальчишку куда? Может, сразу в расход?) – и кивнул в мою сторону. Я не знал, о чем идет речь, но по взгляду зверя и по тому, как Януш сжал кулаки, я понял, что говорят про меня и что то, о чем говорят, Янушу не нравится. – Er ist stark! Er kann arbeiten! Bitte! (Он крепкий! Он сможет работать! Пожалуйста!) – воскликнул Януш, хватая меня за руку. – Schau dir seine starken Hände an! (Посмотрите, какие у него сильные руки!) – Sei still! (Молчать!) – гаркнул один из зверей и вдруг подскочил на месте и, выбросив вперед руку, коротко сказал: – Heil! Второй зверь тоже вытянулся, но сказать ничего не успел. Высокий и крепкий вожак подошел к нашему столу и, не глядя на своих подчиненных, уставился на Януша. Он прошелся глазами по его стройному тонкому телу и остановил свой взгляд на белой женской груди. – Was haben wir hier? (Что тут у нас?) – и плотоядно облизнул губы он. – Hermaphrodit, Herr Helmut! (Гермафродит, господин Гельмут!) – четко отрапортовал один из зверей. – Hmm… was ist das Problem? (Хм… и в чем проблема?) – усмехнулся Гельмут, продолжая нагло разглядывать Януша. – Das Problem ist nicht drin. In dem Jungen! (Проблема не в нем. В мальчишке!) – так же четко ответил второй зверь. – Kann ich mich an Sie wenden, Herr Chief? (Я могу обратиться к вам, господин начальник?) – Януш смело расправил плечи и шагнул навстречу вожаку. – Sie können! (Можешь!) – кивнул ему тот. – Ich bitte Sie, Herr Chief, lassen Sie den Jungen! (Я вас очень прошу, господин начальник, оставьте мальчика!) – сказал Януш, глядя в глаза огромного зверя. – Ich werde alles erfüllen, was du befiehlst, lass es einfach! (Я исполню все, что вы прикажете, только оставьте его!) И тут Януш улыбнулся… Я впервые увидел такую странную гримасу на его лице. Его глаза стали какими-то мутными, губы раскрылись, и между ними показался розовый кончик языка.