***
Через день, проведённый сначала за книгой, потом за бесцельным просмотром телевизора в обнимку с ТэТэ, Сокджин понимает, что не сможет больше вынести такого времяпрепровождения. Это невыносимо. Звенящая тишина и лишь звуки босых ног по полу. Теперь не только ночью Джин начинает чувствовать необходимость в том, чтобы рядом находился человек. И желательно, чтобы это был Мин Юнги… Чтобы не чувствовать себя затворником, Ким Сокджин решает вернуться на работу. С самого утра над центром Сеула собираются низкие, тёмные тучи, и обложной дождь застаёт Джина только на полдороги к работе. — Неплохое начало дня… — саркастично бубнит Сокджин, включая дворники, но они не сильно помогают. Крупные, тяжёлые капли под косым углом ударяются о лобовое стекло и крышу автомобиля; нервные водители, не выдерживая трафика, бесцельно сигналят. Будто это как-то поможет делу. Все эти беспорядочные звуки распаляют итак сильную головную боль Джина. Он уже очень сильно жалеет о своём решении выйти так скоро на работу, не мог подождать хотя бы ещё один день. Настроение падает всё ниже и ниже, и Ким Сокджин знает, что он сделает в первую очередь, зайдя в своё отделение. Он устроит разнос своей команде. Просто для того, чтобы жизнь мёдом не казалась. Опоздав на час и кое-как найдя на парковке место для своей машины, Джин привычным, решительным шагом поднимается на шестой этаж. Около лестничного пролёта, разговаривая с кем-то на слегка повышенном тоне, стоит Ким Намджун. Отлично. Кто же ещё? Сокджин, моля богов о том, чтобы этот чрезвычайно важный разговор не прерывался, старается как можно приветливее кивнут головой и быстрее пройти мимо. Но. Джун, кивнув в ответ, останавливает Джина жестом руки и намеревается, видимо, завести очередной бесполезный разговор. — Всё. Всё, я сказал. Эти претензии не ко мне. Обращайтесь к начальству. До свидания. — Намджун сбрасывает и обращает к Сокджину лицо, озарённое улыбкой. — Джин, какая неожиданность, я думал, ты взял недельный отпуск. — Соскучился по работе, — прокурор с трудом натягивает только лишь подобие улыбки, — уверен, без меня тут не справляются. Зачем же ты прервал разговор, там наверное что-то важное решалось. — Да. Вновь объявилась та группировка хакеров, которая взломала компьютерную сеть ювелирных хранилищ и обчистила их все. — А, те клоуны, которые называли себя «Ангелами». Весёлые ребятки, слишком самоуверенные… — Считаешь их клоунами? И тем не менее пять лет назад ты прогорел на этом деле, с тех пор никто не может их поймать. Подобие улыбки Джина как ветром сдуло. — Спасибо, что напомнил. Значит, «Ангелы» опять активизировались? — Пока по мелочи. — Тебе-то они зачем? — Пусть это останется моим секретом. — Ну и славно, — Сокджин разворачивается с твёрдым намерением уйти скорее подальше, — мне пора. Соскучился по работе, помнишь? — Нет, постой. Усталый поворот головы следует за таким же усталым вздохом. — Ну что ещё? — Не хочешь сегодня пообедать вместе? — Нет, Джун. Не хочу. Слишком грубо? Может быть. Зато честно. Сокджин наконец открывает двери своего кабинета, оставляя позади разочарованного Намджуна. Почти сразу к прокурору подлетает Чон Хосок, нагруженный папками до самого подбородка. — Джин, мы так вас ждали! — О, вот вам-то я действительно рад. Не то что… ну ладно, об этом не стоит. — Вы про Ким Намджуна? — интересуется Хосок, передавая часть папок на руки Джину, — если да, то лучше вам быть терпимее к нему. Вы же в курсе, что он в вас влюблён? — В том то и дело, что в курсе, — вздыхает Сокджин, усаживаясь в своё кресло, ощущая себя на своём месте, — именно поэтому он меня и бесит. — Терпимее, шеф, терпимее. Вдох, выдох. Джин почему-то резко передумывает устраивать разнос своей команде, вся его злость обращается на Ким Намджуна. — Хорошо. Что у нас по работе? Много дел? — В основном по «Ангелам», — Хосок указывает на верхнюю папку, и вводит своего шефа в курс событий.***
Продуктивно проведя всю первую часть рабочего дня, Ким Сокджин не замечает, как быстро пролетает время. Не то, что дома в компании подушки и пледа. Джин успевает ознакомиться со всеми, заведёнными без него делами, и даже уже закрыть некоторые из них, на утреннем совещании были решены оставшиеся вопросы по делу «сеульского потрошителя». Несчастная мать убийцы, от горя потеряв рассудок, решает подать апелляционную жалобу… Но вина её сына окончательно доказана, поэтому если и рассмотрят эту апелляцию, то явно не в пользу женщины. Джин понимает, что пришло время обеда только благодаря резкой боли в спине и глазах и заботливому Чон Хосоку. — Сокджин, вы пойдёте обедать, или мне принести вам кофе в кабинет. — Во-первых, мне будет полезно пройтись, — Джин поднимается из-за стола, который теперь беспорядочно завален бумагами, и сладко потягивается, — а во-вторых, ты — мой главный помощник, а не официантка с подносом, чтобы приносить мне еду. Сокджин набрасывает пальто, захватывает с собой сумку и зонт, и отмечает, что нужно выбрать какое-нибудь другое кафе. Того бармена он видеть больше не намерен. — Мне не сложно, шеф, — Хосок солнечно улыбается, подстраиваясь под шаг Джина, — пойдёте с нами? Или как обычно? — Как обычно, Хосок, как обычно. Чон Хосок никогда не навязывается Сокджину, в отличие от всех остальных, всегда всё понимает с полуслова, за это Джин его очень ценит… Ах да, главное — не встретить Ким Намджуна. Дождь льёт, не переставая всё утро, и продолжает лить целый день. В принципе, этот день не такой уж и плохой, и у Сокджина появляется достаточно сильный аппетит, чтобы желание найти тёплое и уютное кафе достигло наивысшей точки. Поэтому Джин прибавляет шаг и сливается с толпой работающих в адвокатской и прокурорской конторах. Спустя пару или тройку минут в этой толпе у прокурора то появляется, то исчезает ощущение взгляда, направленного на его затылок. Знаете, то самое ощущение, которое кажется скорее вашей собственной выдумкой, чем реальностью. Джин пару раз оборачивается, пытаясь найти причину… и наконец видит то, что делает его ощущение реальностью. С трудом пробираясь сквозь толпу, врезаясь в недовольные, тёмные фигуры к нему направляется Мин Юнги. Сокджин резко меняет траекторию своего движения, спешит навстречу и ещё издалека замечает ту самую улыбку. — Юнги… — Джин, привет, — Мин Юнги останавливается перед Сокджином, зябко прячет руки в карманы насквозь промокшей толстовки и втягивает шею, чтобы холодные капли не падали за шиворот. И улыбается. Радостно так, открыто. И глаза счастливо смотрят на Джина из-под мокрой, чёрной чёлки. — Джин, я тебя нашёл. Что же он так резко перешёл на «ты»?! Сокджин не может здраво оценить ситуацию, просто, широко раскрыв глаза, смотрит на Юнги и только неосознанно заботливым жестом придвигает его ближе под зонт. — В смысле «нашёл»? Не понял… Зачем нашёл? — Просто. Искал и нашёл. Джин отчаянно мотает головой и глупо улыбается, заражаясь улыбкой этого создания и ещё неполным осознанием того, что его искали зачем-то… — Наверное, я хотел тебя увидеть и… — Стоп, стоп, стоп, — спохватывается Сокджин, замечая, как время от времени Юнги бьёт дрожь, — ты что творишь? Парень непонимающе хлопает глазами. — Ты мокрый насквозь и продрогший. Давно падал в обморок? Ты точно себя не бережёшь. А ну-ка быстро пошли со мной, будем тебя кормить и отогревать, — Джин хватает Мин Юнги под руку и тянет за собой. — Пойдём в то самое кафе? — Нет, в другое. Конечно же.***
Необходимое тёплое и уютное место находится практически сразу, что не очень удивляет, ведь в деловом районе Сеула их пруд пруди. Но Сокджин считает это своим маленьким подвигом. Это кафе такое же милое и светлое, как и старое, но чем-то всё же отличается. Возможно тем, что напротив теперь сидит буквально излучающий свет Мин Юнги. Тёмные волосы ещё более потемнели от влаги, и прилипли прядями ко лбу… Да о чём можно было говорить? Юнги был промокший насквозь! — Ты сумасшедший! — Почему? — Как можно выйти в такую погоду на улицу в одной толстовке да ещё и без зонта, — Джин стягивает с плеч драповое пальто и накидывает сверху на Мин Юнги, который тонет в черном драпе по самый подбородок. Пальто оказывается большим для миниатюрного тела парня. Слишком большим. — Можешь снять толстовку? Пальто не поможет, если на тебе будет мокрая одежда. Ты снова можешь заболеть. Мин Юнги, кажется, эта просьба сбивает с толку, он плотнее кутается в тёплую ткань. — У меня под ней только футболка, она тоже мокрая. Так что, нет смысла… — Снимай и футболку. — Ещё чего! — В следующий раз будешь думать, прежде чем решаться гулять под дождём. — Я не гулял… А искал тебя, — Юнги слегка склоняет голову набок и смотрит как-то странно. До Джина только-только начинает доходить вся суть происходящего. — Да… Ты говорил… Ким Сокджин совсем теряется, с удивлением отмечая, как горят его щёки. То есть получается, что Мин Юнги, наплевав на своё здоровье, не понятно каким образом находит Джина, целенаправленно ждёт с ним встречи. Но… если целенаправленно, то с какой целью? — Юнги, ты хотел меня увидеть? — Ну да… — Зачем? У тебя что-то случилось? — Почему должно что-то случиться? — Юнги смотрит наивно, почти по-детски, теребит концы рукавов пальто. — Ну не знаю… И Сокджин правда не знает. Или не хочет знать, точнее очень сильно боится ошибиться. — Нет, у меня всё хорошо, — продолжает Мин Юнги, не сводя с Джина взгляда, — ну как, хорошо… Когда я вчера пришёл к себе домой, обнаружилось, что меня искал кто-то с работы. Из-за отсутствия мне объявлен выговор. И хозяин квартиры требует плату, а платить мне нечем, — казалось бы, всё максимально плохо, и здесь правда стоит впасть в уныние, и тем не менее с губ Юнги не слетает улыбка, — но это всё так неважно. Я не хочу, чтобы ты думал, что я нашёл тебя только потому что у меня трудности в жизни… Я понимаю, что это может показаться немного странным, ты практически меня не знаешь, я практически не знаю тебя, но… мне было жизненно важно найти тебя. Просто чтобы снова тебя увидеть. Джин проводит языком по пересохшим губам. Почему так резко бросает то в жар, то в холод от того, что чужие мысли так сильно схожи с его собственными. Сокджину так много хочется сказать, но вместо этого он только лишь еле слышно выдыхает. — Как ты меня нашёл? Ты ведь знаешь только моё имя. — Для того, чтобы найти самого известного и самого лучшего прокурора Сеула этого было достаточно. Я с самого утра тебя караулил, видел, как ты пришёл на работу, но тогда побоялся подойти, — Юнги смешно пожимает плечами, — не знаю, почему. Потом я решил тебя всё-таки дождаться и… — Юнги?.. — Да. Джин тянется к воротнику пальто и плотнее укутывает парня. — У тебя очень красивые глаза… Время обеда давно прошло и следовало бы вернуться к работе. Но Ким Сокджин всё также сидит напротив Мин Юнги и, подперев щеку рукой, с умилением наблюдает, как тот с самозабвением поглощает пирожное. И как Джин умудрился влюбиться в Юнги только лишь за один вечер, а точнее суматошную ночь? О такой любви, которая возникает с первого взгляда, ему насильно читала мама в далёком детстве. Сокджин в такое не верил. И тем не менее, как же тогда называется это чувство, что разгорается внутри? Что заставляет тысячи бабочек щекотать изнутри рёбра? Как бы банально это ни звучало… — Юнги, знаешь?.. Я тоже хотел тебя найти… Мин Юнги дожёвывает кусочек пирожного и снова дарит Джину улыбчивый взгляд. — У тебя бы не получилось сделать это? — Это почему? Я тоже знал твоё имя, тебе же этого хватило. — Найти рядового официанта Мин Юнги в огромном городе дьявольски сложно. Поэтому, думаю, у тебя бы не вышло. Сокджин недоверчиво осматривает фигурку Юнги. Ну никак она не вяжется с профессией официанта. Парень, мечтавший стать рэпером, разносит блюда в каком-нибудь кафе или баре? В это верится с трудом. — Так ты… официантом работаешь? — Не слишком мужская профессия, да? — Вовсе нет, — тянет Джин, — но я представлял тебя кем-то другим. — Прости, что разочаровал. — Не говори глупостей! — Сокджин настолько пылко и яро возражает Юнги, что это не остается незамеченным в маленьком кафе, и несколько голов оказывается повёрнуто в сторону двух парней. Щёки Джина от неловкости и смущения покрываются плотным румянцем, а Мин Юнги тем временем заливается звонким смехом. — Джин, такой смешной. Сокджину хочется заставить Юнги молчать. Но если только поцелуем. Но не здесь. И, возможно, не сейчас. Но это желание настолько сильно, что Джину приходится закусить губу и только в словах дать проявиться этому желанию. — Юнги, может я тебя сейчас удивлю своим предложением. Но давай поедем ко мне и продолжим узнавать друг друга лучше. И лечить тебя! Не для того я тебя спасал, чтобы ты снова заболел… Я теперь за тебя в ответе. Смех Юнги прекращается так же быстро, как и начинается. Теперь парень лукавого смотрит на Джина. — Я, может быть, тебя сейчас удивлю своим ответом. Но я согласен. И уже через минуту их столик оказывается пуст, а колокольчик на двери прощально звенит.***
У Джина целый стол неоконченных дел, несколько совещаний, запланированных на послеобеденное время, но все это не так важно. Рядом идет Мин Юнги, укутанный в его пальто и заботливо интересуется, не холодно ли Сокджину. И у Юнги очень красивые глаза, и смотрят они на Джина, и видят, кажется, только его. И вообще, Юнги сам очень красивый. И это сейчас гораздо важнее.