виновен

      Мин Юнги сам не понимает, как оказывается втянут в сумасшедший круговорот чувств. Это довольно странно и непривычно, ведь Юнги никогда не чувствовал необходимости в компании, в любви, в партнёре. Он просто жил, просто работал, никому не принадлежал, никого не хотел привязать к себе, и сам ни к кому не привязывался. Всё изменилось в одно мгновение благодаря встрече с Ким Сокджином, который был также одинок, но, видимо, ощущал необходимость в человеке. И Мин Юнги посчитал, что этим человеком может быть он.       Ещё находясь в квартире Джина, Юнги почувствовал тепло и заботу, бескорыстную, не требующую ничего взамен. Но острая, почти болезненная необходимость в Сокджине прочно засела в глубине души парня тогда, когда он оказался у себя дома. В распоряжении Мин Юнги была одна комната. В этой комнате Мин Юнги был совершенно один. Раньше это не так давило, но не теперь.       Найти известного прокурора было очень просто, заставить себя пойти в место скопления стольких представителей правоохранительных органов сложно, а заставить себя подойти к Джину и заговорить с ним ещё сложнее. А вдруг такому успешному и самодостаточному прокурору будет в тягость общение с Мин Юнги, обычным официантом неприметного бара? Но лишиться возможности видеться с Джином было страшнее. Поэтому как только Юнги заметил Ким Сокджина, выходящего из здания прокуратуры, он отбросив страхи, направился к нему. И не пожалел об этом.

***

      Мин Юнги нетерпеливо посматривает на наручные часы и жмурится от слепящих лучей солнца, разбегающихся в многочисленных лужах. В воздухе наконец клубятся по-настоящему весенние ароматы, цветёт сакура. И всё намекает на романтику, подталкивает к чувствам, располагает к любви. У Юнги сейчас такое состояние, при котором кажется, будто все сюжеты лирических песен в точности накладываются на личные чувства, в точности повторяют их.       У прокуратуры как всегда неспокойно и суетливо, толпы людей носятся туда-сюда, одёргивают друг друга, тут же ссорятся, а в следующую секунду забывают о случившемся. И только фигура Юнги выделяется из этой толпы. Он никуда не спешит, стоит подальше от скопления людей, с удовольствием подставляя лицо лучам солнца, и время от времени посматривает на главный вход.       Собственно, он ждёт Джина.       Вчера целый день, целый вечер и часть ночи Ким Сокджин провёл в своём кабинете, склонясь над компьютером и бумагами, снова давали о себе знать какие-то «Ангелы». Мин Юнги не особо вдавался в подробности, больше всего его расстроила упущенная возможность провести время рядом с Джином. Но ничего нельзя было сделать, ведь у Юнги такой занятой парень.       Его парень.       Мин Юнги снова замечает, что улыбается. Он ещё не совсем привык к этой мысли, но всю прелесть отношений с Джином почувствовать уже успел. — Долго ждешь? — Сокджин незаметно подходит к Юнги со спины, обхватывает руками его талию и нежно целует в висок.       Прошло уже три недели с того дня, когда Мин Юнги выхватил из толпы фигуру Ким Сокджина и не захотел больше его отпускать. С одной стороны, три недели — это очень маленький срок, а с другой — достаточный для того, чтобы определиться в своих чувствах.       Юнги закрывает глаза и замирает на мгновение, ощущая тепло губ на своей коже. — Где-то около часа. Но это лучше, чем прождать тебя весь день в кафе, но так и не дождаться, — Мин Юнги не может удержаться от обвинительной речи в адрес прокурора.       Джин разворачивает Юнги к себе лицом и охватывает его щёки руками. — Не ворчи, малыш. Знаешь же, «Ангелы» не дают спокойно жить. — Ох, да прекрати. Мне эти твои «Ангелы» уже надоели. — Мне тоже, Юн. Но однажды я их упустил, на этот раз не упущу возможности засадить за решетку эту компанию.       Юнги мог бы и дальше предъявлять Джину претензии, но вместо этого он улыбается и, поднявшись на носочки, оставляет ответный поцелуй на щеке Сокджина. — Я верю, у тебя всё получится.       И Джину ничего больше не надо, кроме этих слов, этой улыбки, этих поцелуев. — Почему ты появился откуда-то с другой стороны? Я снова хотел увидеть, как ты будешь шествовать из главного выхода.       Ким Сокджин неловко трёт шею и смущённо улыбается. — Мне пришлось уходить по запасной лестнице. Намджун опять ошивается около моего отдела. Что ему нужно, я понятия не имею, но его повышенная активность меня беспокоит… Ты чего? — Джин останавливается, пристально смотрит на Юнги, которого сгибает пополам от смеха, и обиженно надувает губы. — Я, кажется ничего смешного не сказал. — Ох, прости, Джин. Я просто представил, как ты следишь за передвижениями Намджуна, крадёшься, согнувшись, по отделу, а затем убегаешь по запасному выходу. — Ха. Ха. Ха. Очень смешно. Если бы я с ним столкнулся, потратил бы уйму времени. И стоял бы ты до сих пор один. — А вообще, — смех Юнги резко прекращается, — ты сделал правильно. Этот Ким Намджун меня напрягает, вьётся вечно около тебя… — Ревнуешь? — Джин даже не прячет довольной улыбки. — Ещё чего. Нет, конечно, — бурчит Мин Юнги и, ухватив Сокджина за руку, тянет в сторону парковки, — пойдём, а то Джун нас настигнет.       Но уже слишком поздно. Сунув одну руку в карман брюк, собственно, сам Ким Намджун отмеряет широким шагом асфальт, выбрав, к сожалению, своей целью именно прокурора и его спутника. Джин шипит сквозь зубы ругательство и сильнее сжимает ладонь Юнги. — Всё-таки придётся потратить зря несколько минут нашей жизни, — лицо Сокджина так и светится «радостью», а Юнги инстинктивно становится чуть позади прокурора, найдя за его широкими плечами отменный наблюдательный пункт. — Джин! — Намджун приветствует свою достигнутую цель и с не особо приветливым интересом осматривает фигуру Мин Юнги.       Взгляд адвоката натыкается на крепко сцепленные руки, и он неодобрительно хмурит брови. Видно, что желание говорить с Сокджином заметно поубавилось, но не заканчивать начатое не входило в жизненные принципы Джуна. — Целый день тебя жду. Как ты умудрился проскочить мимо меня?       Джин подавляет дикое желание рассмеяться и старается сохранить каменное выражение лица. — Может быть, ты отвлёкся на секунду. — Может быть… — Джун, ты что-то хотел? Мы немножко спешим, — Сокджин хотел бы придать лицу хоть чуть-чуть приветливое выражение лица. Но скорее всего это ему не удалось. — «Вы» — это ты и…       Вот тут уже Джину вполне можно было бы окончательно потерять терпение и взорваться. Ну какая тебе разница, кого Сокджин понимает под этим самым «мы»?! — Это я и Мин Юнги, мой… — Джин очень хочет сказать «парень», но его начальство не слишком сильно обрадуется тому, что у ведущего прокурора появился молодой человек. А сомневаться в том, что Ким Намджун донесёт до этого самого начальства всю необходимую и не очень информацию, не приходилось. С другой стороны, Сокджин не собирался скрывать или стесняться своего выбора, поэтому, мило улыбнувшись, он выдаёт то самое слово. — Мой парень. А это Ким Намджун, мой оппонент, гордость всей адвокатуры.       Юнги делает небольшой шаг вперёд и протягивает руку для пожатия, но этот жест так и остаётся без ответа. Намджун бросает пренебрежительный взгляд на протянутую руку и так же пренебрежительно проговаривает. — Очень приятно. И давно он твоим парнем является? — Джун, ты забываешься, — у Сокджина нет больше ни возможности, ни желания придерживать приветливую маску. — Ах да. Я хотел тебя предупредить, у наших верхов заканчивается терпение, потому что скоро пройдёт месяц, а у тебя снова нет ничего против этих хакеров.       У Джина, помимо его воли, вырывается стон то ли усталости, то ли возмущения, то ли всего сразу. — О, Джун, ты серьёзно? Во-первых, всё делается не так быстро. Они профессионалы, знают своё дело, хорошо заметают следы… — Недавно ты называл их клоунами, — усмехается Намджун, время от времени бросая уничтожающий взгляд на Юнги. — Хотел со мной поговорить, значит слушай! У нас есть подвижки. Ещё чуть-чуть и моя команда сможет выйти на след одного из хакеров, который был не слишком осторожным. Я уверен, ты знаешь, потому что ты знаешь всё, — Джин кривит губы, — Чон — лучший компьютерщик, так что мы ещё потягаемся с «Ангелами». А во-вторых, с какой стати ты интересуешься? И откуда бы тебе знать о настрое начальства, прежде всего моего? — Я хочу предложить тебе свою помощь.       Ким Сокджин вопросительно выгибает бровь, желая уже послать ко всем чертям этого Намджуна. — Адвокат? Предлагает помощь прокурору? И ты думаешь, прокурор её примет? — Для тебя будет лучше принять эту помощь. — А вот это уже похоже на угрозу. — Думай, как хочешь, — Джун пожимает плечами с деланно безразличным видом, — больше не буду вас задерживать. Мин Юнги? Непростой человек вам достался, будьте с ним осторожны. — Постараюсь, — бросает коротко Юнги. — До свидания, Джин.       Ким Намджун разворачивается на пятках, и вскоре его высокая фигура сливается с толпой.

***

      Мин Юнги останавливается, когда до места, где была припаркована машина Сокджина, остаётся не более пяти метров, и заставляет остановиться своего спутника. — Что такое, Юн?       Юнги бросает короткий взгляд в сторону, противоположную парковке. Там, через два перекрёстка, разбит парк. Парень обнаружил его в один из дней, когда шёл встречать Джина с работы новым путём. Но тогда Мин Юнги был один, и сакура ещё не цвела, только набухшие почки ясно говорили о скором цветении. Которое сейчас было в самом разгаре. И солнце так ярко светит. И Джин стоит напротив такой красивый в чёрном строгом костюме. — Я хочу погулять. Давай оставим машину и пойдём туда, — Юнги указывает пальцем в сторону парка, а рукой слегка притягивает к себе Сокджина. — Цветёт сакура, так красиво.       Джин влюблённым взглядом наблюдает, как всё то же вездесущее солнце ерошит каштановые волосы Мин Юнги, лучами гладит его бледные щёки, улыбается в его глазах. Действительно, красиво. Прокурор взял на дом большой объём работы, и несколько папок в сумке слегка оттягивают руку. Слишком много дел, поэтому… — Да, конечно, малыш. Пойдём погуляем.

***

      И снова двое чуть-чуть выпадают из реальности, отгораживаются от внешнего мира, при этом оставаясь всё ещё среди людей. Просто остальные живут сейчас потребностями, спешат куда-то, вечно торопятся, бегут, сломя голову. Хорошо, не все люди, но абсолютное большинство. И это большинство — одиночки. По началу Джин замечал, как быстро, стремительно вышагивает Юнги. Походка одинокого человека. И Сокджин её прекрасно знал, потому что ходил так и сам. Одиночкам незачем задерживаться, останавливаться, придерживать шаг, их некому одёрнуть. Так было раньше.       За эти три недели Джин научился ходить медленно. Чтобы провести больше времени рука об руку с Юнги, чтобы успеть заметить на витрине вкусный шоколадный торт или приятную мелочь для него. И Джин научил этому Мин Юнги.       Часть пути двое молчали, и только, войдя в парк под тень деревьев, Юнги подаёт голос. — Ты не слишком суров? — Не понял. — Ну в смысле… с Ким Намджуном. Я, конечно, понимаю, он твой прямой соперник. Но мне кажется, ты слишком жестко с ним обходишься.       Юнги время от времени поглаживает большим пальцем кожу на руке Джина и на самом деле хочет поговорить о другом.       Сокджина эта тема не особо привлекает, но он не привык оставлять вопросы Мин Юнги без ответов. — Можно ли относится слишком жестко к человеку, который выиграл дело только потому что умеет мухлевать и играть не по правилам? — в словах слишком ясно читается задетое профессиональное и мужское самолюбие. — Если бы не Джун, уже давно эти чёртовы хакеры сидели за решёткой. — Так это он выиграл то дело? — Выиграл? Выставил перед судом наводчика хакеров чистым ангелом, а теперь он ещё и помощь мне предлагает, — Джин начинает закипать и повышать голос, поэтому Юнги сильнее прижимается к нему и легко улыбается. Мин Юнги знает, что это самая большая слабость Ким Сокджина. И на этот раз улыбка работает, потому что прокурор сменяет в мгновение гнев на милость. — Успокойся, Джин. Ты все равно остаёшься лучшим прокурором.       У Сокджина заходится сердце в бешеном ритме и, как обычно, бабочки царапают лёгкие изнутри от того, как близко он чувствует Юнги. Сначала к чувствам примешивался страх того, что это станет рутинной обыденностью. Но теперь Джин знал, Мин Юнги ему никогда не приестся.       Одно удовольствие наблюдать, как внимательно Юнги следит за пока редкими падениями лепестков сакуры. В парке очень мало людей, только иногда встречаются молодые или пожилые семейные пары. Почти идеальная картина. Можно даже забыть о том, что ты всё ещё находишься в центре шумного города. В какую-то минуту Джин понимает, что неплохо было бы иметь самую заурядную работу и жить самой простой жизнью… — Так ты о Джуне хотел поговорить?       Юнги смотрит себе под ноги, пытаясь подстроиться под широкий шаг Сокджина, потом бросает на него короткий взгляд. — Нет, я просто по тебе соскучился, — наконец выдыхает парень, — и просто хочу с тобой говорить, и не важно, о чём. Или молчать, тоже не важно, о чём.       Джин обгоняет Юнги, останавливается сам и заставляет его остановиться. — Я тоже соскучился. Очень сильно, — бормочет Ким Сокджин, прислоняясь лбом ко лбу Мин Юнги и ощущая вскоре его руки на своих плечах. — Я так ждал тебя вчера. — А я успел за вчерашний день десять тысяч раз послать к чертям свою работу. — А дома было так одиноко.       Джин охватывает руками талию Юнги, привычно ощущая даже сквозь ткань толстовки его рёбра. Даже спустя почти месяц, несмотря на все старания Сокджина Мин Юнги остаётся всё таким же худым, а взгляд его иногда стекленеет и становится безумно печальным. Даже спустя почти месяц Юнги не рассказал практически ничего о своей прошлой жизни. Джин не настаивал, просто хотел помочь. Но не знал, как.       Мин Юнги ощущает прерывистое, горячее дыхание на своих губах. Вчера он лежал у себя и представлял эту близость. Сейчас не нужно ничего представлять. И Юнги подаётся вперед, толкается навстречу губам, ощущает их сладкий привкус.       Мин Юнги целуется неумело, Джина тоже не отличает мастерство. Они нечаянно прикусывают друг другу губы, стукаются зубами, мило улыбаются в поцелуй. На долю секунды Сокджин отрывается, глотнуть воздуха и сказать. — Переезжаешь ко мне. Сегодня заедем за твоими вещами.