виновен

      В который раз Джин, проходя мимо часов, висящих на стене, прожигает взглядом минутную стрелку. Уже пять часов утра, а от Юнги ни единого звонка. Сокджин и сам ему звонил, но «телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Джину въелся этот противный голос, Джину осточертело вышагивать по квартире, метаться, словно загнанный зверь.       Почему он так внезапно пропал? Почему не сказал ничего? Где он сейчас, и вообще увидит ли Джин своего Юнги? Трудно осознавать, что Мин Юнги пробыл здесь всего ничего, но для Сокджина это время приравнивалось к нескольким годам. Джин знал его будто всю свою жизнь…       Все немногое имущество Юнги оставалось на своих местах, все его вещи и те, которые он привёз с собой, и те, что ему с огромным трудом подарил Сокджин, всё ещё висят в шкафу, и создается полное впечатление, будто Мин Юнги сейчас выйдет из душа. Но Юнги нет.       В какой-то момент Ким Сокджин решает не волноваться, вспомнив, что Юнги работает во вторую смену. А в такие дни он мог задержаться допоздна, так как именно ночью происходит наплыв клиентов. Но… не до пяти же часов утра! И Юнги всегда отвечал на звонки. А так Джин чувствовал, что ещё чуть-чуть и он сойдет с ума.       От очень и очень невесёлых мыслей Ким Сокджина отвлекает звук ключа, поворачиваемого в замочной скважине. Сорвавшись с места, Джин почти бегом добирается до прихожей как раз в тот момент, когда в дверном проёме показывается фигура Мин Юнги. — Где ты был?!       Слова замирают, Ким Сокджин молча, с некоторым отупением смотрит на Юнги. Губа рассечена, левую бровь и щеку пересекают неглубокие порезы, на костяшках пальцев густая сеть красных разводов, капюшон, накинутый на голову, разорван, да и вся одежда практически превратилась в лохмотья.       Юнги смотрит на Джина снизу вверх, виновато так смотрит, как будто ожидая вердикта или приговора, и тяжело дышит. А у Сокджина в голове стучат отбойные молотки, и всё внутри скручивается в болезненный узел. Сразу в голове всплывает их первая встреча в том кафе, тогда Юнги готов был потерять связь с этим миром. Да и сейчас его состояние не особо отличается. Такой же потрёпанный, болезненный на вид и несчастный. — Где ты был?! — звучит более требовательно, чем в первый раз, и Мин Юнги так ясно слышит вибрации в этом голосе, — Юнги! Ответь! — Я… Меня… Когда я возвращался домой… какая-то шпана… Меня избили, Джин, и забрали всё, что было.       С каждым словом Юнги будто становился всё меньше и меньше, будто разговор отнимал его силы. Или он сжимался под пристальным взглядом Ким Сокджина. — Ты не мог попросить у кого-нибудь телефон, чтобы позвонить мне? Чтобы я не волновался? Хотя куда уж тут! Но я хотя бы забрал тебя и привёз домой! Юнги! Ты мог об этом подумать?       Мин опускает глаза вниз, кусает губы, сжимает пальцами потрёпанный край толстовки. — Прости. Я не думаю, что кто-то решился бы помочь мне в таком виде. Я… в общем, я снова приношу только одни проблемы. Джин, прости. Я вообще не хотел возвращаться домой… «Он — лжец. Он везде и всюду тебе лжёт.»       Назойливо всплывает в голове Джина. Это просто бред какой-то. С какой радости он будет слушать Ким Намджуна. — Ты точно сумасшедший, — проговаривает Сокджин. Ему было достаточно сделать только один широкий шаг, чтобы оказаться рядом с Юнги и заключить его в объятия, не допускающие возражений. А Мин Юнги и не собирается возражать.

***

— Что болит, малыш? Что они с тобой сделали? Сколько их было? Ты запомнил их лица? — Джин, сидя перед Юнги, закидывает его вопросами, одновременно осматривает его лицо, ощупывает ноги и руки в поисках повреждений. — Если запомнил и можешь описать, составим фоторобот, полиция этих мерзавцев быстро найдёт.       Юнги отвечает не сразу. С одной стороны смысл всего сказанного очень-очень медленно доходит до воспалённого разума, с другой — нет особого желания просто говорить. Мин Юнги хочется лечь на землю и умереть, только бы избавиться от всех этих мыслей. Но парень сидит, вжавшись в спинку кресла и поглаживая успокаивающе мурчащего ТэТэ, и старается не развалиться на части. На его губах застывает натянутая улыбка. — Не надо, Джин. Не суетись. Уверен, у полиции много других важных дел, не стоит им гоняться за подобной мелкой добычей, — Юнги ловит руку Сокджина и подносит к губам. — Я в порядке, правда.       Мин легко касается кожи тыльной стороны ладони, и его дыхание оседает на костяшках пальцев. — Ты всегда так говоришь, — тихо проговаривает Джин. — Но на самом деле все не в порядке.       Сокджин рывком поднимается с места и вырывает руку, снова к нему возвращается нервозность, ставшая чертой характера прокурора после встречи с Юнги. — Я хочу тебе помочь, всегда хотел. И сейчас. Почему просто не сказать, почему ты так упорно отказываешься от заботы? Почему?       Мин сжимает губы в тонкую полосу, что должно, видимо, обозначать улыбку. Но что-то ломается внутри, потому что Юнги пришёл в это место, как в последний тихий приют, чтобы спрятаться от прошлого. А ему здесь это самое прошло пытаются достать наружу. Если бы Мин чуть-чуть позлился на Джина за это, ему бы стало легче. Но не может он ставить в вину любимому человеку свои ошибки. — Джин, мне очень приятно, что ты обо мне заботишься, но иногда это ни к чему. — Ты никогда ничего не рассказываешь мне из прошлого, — проговаривает Сокджин тихо, грустно и с лёгкой обидой. — А однажды ты сказал, что моё прошлое — это моё прошлое, — чуть лукаво замечает Юн, опуская ТэТэ на пол, — или ты отказываешься от своих слов? — Нет. Я… Может быть, этими словами я уговаривал самого себя, но если ты не хочешь, можешь не говорить. Просто… Если бы ты сказал, было бы легче, — Джин тупо смотрит на часы.       Ровно десять. Странно, что его не требуют на работу, не интересуются, почему он ещё не на месте. И Джину всё равно на «Ангелов» и на ход расследования, поймали их или нет… Плевать.       Но фоном затянувшегося молчания является включенный телевизор. Выпуск новостей. Миловидная, молоденькая барышня сообщает о том, что не раннее как два часа назад на окраине Сеула произошло крупное ДТП с участием трёх полицейских машин и ещё одной, пассажирами которой являлись участники хакерской группировки. Двое человек погибло, трое задержаны и в данный момент помещены в камеры.       Юнги дёргается и впивает острый взгляд в экран, с напряжением следит за происходящим.       В этот же момент слышится звонок. Видимо, все-таки отсутствие Сокджина замечено, и необходимость в нём возрастает. И точно. Ким слышит на другом конце провода взволнованный голос Хосока. — Босс, вы где? В прокуратуре вы гораздо нужнее. — Мне пришлось задержаться. Но я скоро буду. — Уже видели новости? — Да, Хосок. Ждите меня.       Сокджин вешает трубку и устало потирает лоб. Со вчерашнего вечера у него не было ни сил, ни возможности переодеться, нормально поесть и выспаться. А теперь колесо завертелось заново, придётся всё начинать с начала. Джин с удовольствием наплевал бы на собственные слабости и без всяких сомнений отправился на работу, но в сложившейся ситуации он предпочёл бы остаться дома, рядом с Юнги. И гори оно всё синим пламенем.       Сокджин тяжело вздыхает, бросая взгляд в сторону кресла, где, сжавшись и став ещё бледнее, сидит Мин. — Юнги, мне нужно уходить. Я очень-очень сильно не хочу… — А я не хочу тебя отпускать, но, — Мин Юнги поднимается, выключает телевизор и подходит к Джину, чтобы сказать то, что требуется, — не беспокойся обо мне, отправляйся в прокуратуру и посади наконец этих… мерзавцев.       Юнги старался выглядеть спокойным, хотя бы отчасти, но голос невольно охватывает вибрация. Сокджин рывком цепляется за плечи Мин Юнги, нежно их сжимает, ощущая привычную надломленность фигуры. — А ты из дома ни ногой. Понял меня? Я… Заберу ключи, чтобы никакая шальная мысль не пришла тебе в голову.       Джин и сам не до конца понимал, почему так боится, почему не хочет, чтобы Юнги просто выходил на улицу, покидал пределы этой квартиры. Он только слепо доверялся какому-то чувству, только хотел сберечь Мин Юнги. — Будешь сидеть и ждать меня. Понял? Отдохни, поспи, ещё чем-нибудь займись, но только будь осторожен. Ты меня понял, Юнги?       Мин кивает в ответ, прекрасно понимая, что «ещё чем-нибудь другим» он заняться не сможет, что отдохнуть ему помешает всепоглощающая тревога. И он будет со страхом ждать телефонного звонка о том, что его вызывают в полицейское отделение, и жизнь его обрушится к чертям. Или к «Ангелам».       Юнги очень страшно отпускать Джина, и все-таки к себе его привязать невозможно. Поэтому сердце обливается кровью, когда Мин провожает Сокджина до двери и слышит звук поворачиваемого в замочной скважине ключа. Зря он сюда вернулся.

***

      Ким Сокджин практически не чувствует себя, когда приезжает в прокуратуру. На протяжении длительного времени над его разумом берут верх чувства. Те самые чувства, которых Джин всегда избегал, и которые теперь поглотили его полностью. Это мешает мыслям стать в ровные ряды, наложиться фактам один на другой, чтобы можно было прийти к неутешительному выводу.       В прокуратуре тем временем наладилось штатное функционирование. Ущерб, конечно, был огромным, но все работники понемногу приходили в себя. И Джин решает сразу взяться за дело, потому что разгребать придется чрезвычайно много.       У Сокджина, по сути, есть факт участия «Ангелов» в ДТП, в результате которого пострадало несколько полицейских. Это тоже можно поставить им в вину, но всё же основа — это сотни взломов, хакерских нападений и ограблений. А это уже сложнее. Надо хотя бы в лицо этих «Ангелов» увидеть, но это позже. Сейчас с ними занят их адвокат. Ким Намджун.

***

      Намджун плотно закрывает за собой дверь и разворачивается лицом к сидящему в полутьме камеры мужчине. Холодные голубые глаза следят из-под пепельной челки за каждым вздохом адвоката. Намджуну немного не по себе. С деятельностью «Ангелов» он знаком, давно и довольно близко, но с этим человеком встречается впервые. — Меня зовут Ким Намджун, я буду представлять ваши интересы в суде, — проговаривает адвокат, занимая свое место. — Знаю я, — раздается мягкий, бархатный голос, совсем не сочетающийся с внешностью. — Вы — та продажная крыса, что помогла нам в прошлый раз. Поможете и сейчас.       Джун выпрямляется на стуле, к подобным оскорблениям он привыкать не собирается. Длинные пальцы прокручивают ручку. Они сейчас на территории Намджуна, он будет устанавливать правила. — Попрошу чуть больше уважения в вашем тоне, Ким Тэхен? — О каком уважении вы говорите? Вам заплатят, и вам этого должно быть достаточно. — Да, но на этот раз мне будет нужно кое-что ещё.       Ким Тэхен с немым вопросом выгибает бровь. — От вас никаких усилий не потребуется. Думаю, я смогу добиться для вас оправдательного приговора или сократить срок. Для всех кроме одного. — Не понимаю. — Мне нужен только Мин Юнги. — Хотите свалить все на него, сделать организатором и отправить отбывать срок за всех нас? — Именно. — Зачем? Вы всё равно этим ничего не добьетесь, — Тэхён усмехается хищно, обнажая ряд белых зубов, — сердце Сокджина вам не откроется.       Намджун пожимает плечами, кромсая края папки, и чувствует все возрастающую нервозность. — Все вы знаете… — Естественно. — Но мне все равно. Не хочу больше видеть лицо этого Мин Юнги. Да и Ким Сокджин мне не нужен, пусть просто помучается. — Мило, очень мило. Есть проблема, Мин Юнги единственный, кому удалось сбежать. — Это как раз для меня не проблема, я знаю, где он прячется. Так что, вы заключаете со мной эту сделку? — Почему бы и нет. Мне не жалко, я не особо расстроюсь, если Мин сядет за решетку.

***

      Намджун с силой сжимает ручку. Если всё пойдет по плану, он решит сразу две проблемы. Избавится от Мин Юнги и покажет Джину, что он очень сильно ошибся в выборе спутника. Эта ошибка будет дорого ему стоить.