виновен

Кожу успокаивающе холодит металл оружия - два короткоствольных пистолета, крепко сдерживаемых кобурой. Достать их оказалось гораздо проще, чем предполагалось, особенно беря во внимание то, что Сокджин всё ещё самый лучший и уважаемый прокурор. Джин никогда не пользовался своим положением. Никогда, но не сейчас. В спортивной сумке, закинутой на заднее сиденье машины, два билета до Тэгу, все денежные сбережения, их должно хватить на первое время, запасная одежда, документы, для него и для Юнги, а кроме того, свидетельство об инвалидности. Оно должно помочь при проходе контроля в аэропорту, ведь предъявившего такое свидетельство освобождают от осмотра техническими средствами. Это сомнительное, но преимущество, которое поможет им скрыться от полиции. План Джина не был далеко идущим, предопределяющим их будущее, он рассчитан только на "здесь и сейчас", может быть на завтра. А потом... А что будет потом, Сокджин не знал. Всё, что нужно сейчас - спасти Юнги. Джин усмехается, направляя машину по ровному асфальту. Нет ни намёка на страх, только львиная доля удивления от происходящего и участия во всем этом. Организовывать побег любимому человеку? Жизнь к такому подготовить не может. И тем не менее, вот дорога, по которой через полчаса должна проехать машина, везущая Мин Юнги в тюрьму пригорода Сеула. Но доехать до пункта назначения она не должна, Сокджин об этом позаботится. Дорога, обсаженная с двух сторон густой лентой деревьев, несколько километров проходит через пустыри. Автомобиль Джина припаркован на обочине и надежно прикрыт густой листвой, здесь можно остаться незамеченным, но видеть все, он заведен и готов в любой момент сорваться с места, преграждая дорогу полицейской машине. Сокджин понимал, что это довольно рискованно, и может пострадать он сам, но это шанс. Руки на руле, пистолеты заряжены, так что если придётся стрелять в сотрудников правоохранительных служб, бывших коллег, Джин будет готов. За этими мыслями снова следует усмешка. Как сильно поменялись приоритеты Сокджина за всё это время, вот он готов наплевать на правила и установку закона, поставив на первое место Чувство. Как же можно жить по-другому? Теперь не понятно, жил ли вообще Сокджин до встречи с Мин Юнги, неправильным восточным ветром, который сокрушительной силой снёс всё старое, до ужаса правильное. Только эти весенние и летние месяцы можно назвать жизнью. Джину интересно, а каково это, осень с Мин Юнги? Зима с Мин Юнги? До сладкого покалывания в груди хочется это узнать, хочется кутаться с ним в один на двоих плед холодной осенью; возвращаться с работы домой заполночь, и видеть его, сидящим на кухне с заботливо приготовленным ужином; в последний момент покупать подарок на год совместной жизни, потому что забыл; просыпаться утром и видеть только Мин Юнги, а потом за завтраком слушать недовольное ворчание; очень сильно ревновать, потому что "а какого чёрта ты пялился на задницу этого парня"; пойти вдвоём на опрометчивый поступок и покрасить волосы в какой-то немыслимый цвет; в общем получать то, что стало для всех обыденностью, но всё еще как воздух необходимо. Только вот... Удастся ли дойти вместе до осени, не известно. Джин бросает взгляд на наручные часы, почти три, скоро должна показаться полицейская машина. И, словно в подтверждение этих мыслей, раздается отдаленный шум мотора. Может быть это кто-то посторонний, но через несколько минут уже можно различить, что это именно полицейский микроавтобус. До места "встречи" остается всего несколько метров, Джин делает глубокий вдох, сжимая руками руль, и с силой давит на педаль газа. И Mazda выкатывает на дорогу, полностью преграждая путь. Всё, что произошло дальше, разложено в голове Джина на кадры, медленно сменяющие друг друга. Безумный визг тормозов и шин, оставляющих за собой черный след на асфальте, кажется должен разорвать барабанные перепонки, микроавтобус шарахало из стороны в сторону. Джин ждет столкновения и понимает, что основной удар придется именно на него. Но столкновения не произошло. Водитель постарался его избежать и избежал, выворачивая руль. Только машину все равно заносило, раскачивало, она подпрыгнула на обочине и наконец с оглушительным грохотом врезалась в посаженные деревья. Джин старается унять гулко отбивающее дробь сердце и, открыв дверь, с места стартует к микроавтобусу, держа пистолет наготове. Из раскуроченного капота машины валит дым, водитель и полицейский на пассажирском сидении, уткнувшись лицами в руль и приборную панель, истекают кровью. Они или умерли или потеряли сознание, но это не важно сейчас, от слова совсем. Важно сейчас использовать это драгоценное время. Волна удара прошлась по всей машине, и боковые двери здорово раскурочило. Руки не слушались, но Джин изо всех старался попасть внутрь. Потому что там Юнги! И потому что Сокджин не знает, все ли с ним в порядке или нет! Наконец старания были вознаграждены, дверь поддалась, и первое, что увидел Джин, было направленное на него дуло пистолета одного из полицейских. Мозг даже не успевает принять сигнал, а воздух разрывается от звука выстрела, и Сокджин ошалело смотрит на осевшее тело молодого совсем парня. Конечности наливаются свинцовой тяжестью, слышатся какие-то приглушенные стоны боли, и Джин простоял бы вот так еще долго, если бы не то, что заставляет его вернуться к исполнению плана. Мин Юнги, отброшенный во время удара на пол, корчится от боли, на его теле еще прибавилось ссадин, ран и синяков. Он глухо вскрикивает, когда Джин хватает его, заставляя подняться, выводит из микроавтобуса. - Что... Что здесь случилось? Хрипит Юнги, оглядывая место происшествия, и на лицо ложится тень ужаса и неверия, он оглядывается на Джина, перебирая ногами. - Это что? Это всё ты? Ты рехнулся! - Слишком много слов! Джин практически закидывает Мин Юнги на пассажирское сидение, и сам занимает своё место. Им вслед летят какие-то крики уцелевшего полицейского и выстрелы, но мотор уже оглушительно рычит, руль крутится волчком под руками Сокджина, и наконец Mazda снова пускается по ленте асфальта, увозя двух беглецов от дымящегося микроавтобуса. *** Юнги гремит цепью от наручников и пытается вытереть со лба кровь, заливающую правый глаз, но это плохо получается и приносит ещё большую боль. При падении наручники разодрали кожу на запястьях, и теперь каждое движение даётся с трудом. За окном с сумасшедшей скоростью сменяются редкие дома, придорожные магазины и заправки, но эти виды не слишком привлекают воспаленное внимание Юнги. Его привлекает Джин, остервенело сжимающий руль, давящий на педаль газа, выжимающий из своей машины невозможный максимум в течение последнего часа. Если честно, Мин не до конца верит в реальность происходящего. Может быть он просто очень сильно стукнулся головой, и это его бред? Но нет. Сокджин, не выдержав, бросает один только взгляд в сторону парня и снова возвращается к дороге, но Юнги будто окатывает жаркой волной. Такой это был дикий и вместе с тем родной и нежный взгляд. - Джин?.. Я не верю, что ты пошёл на это. - Я же сказал тебе, что скоро увидимся. Похоже ты не верил в моё желание почувствовать с тобой романтику побега. Или ты в моих чувствах сомневаешься? - Нет... Я... Боже, - выкрикивает Мин, пополам с болью жестикулируя сцепленными руками, - что ты натворил? Ты сейчас жизнь себе испортил, молодец какой! О чём ты вообще думал?! Юнги взрывается, потому что настал тот самый момент, когда проходит стадия оцепенения и непонимания, все чувства разом вырываются наружу, сбивая одна другую. Следом, подобно сухому хворосту загорается и Сокджин. - Умолкни! Ты, маленький, неблагодарный паршивец! Давно пора вбить в свою голову, что думаю я только о тебе! И делаю всё для тебя! Было бы проще, если бы ты это понял и перестал трепать мне нервы своим неверием и неприятием. Юнги возмущённо задыхается от подобных слов и, распаляясь ещё сильнее, собирается уже что-то возразить, но резкая боль, простреливающая запястья, заставляет закусить губу и глухо простонать. Это заставляет Сокджина разом сменить настрой, в его глазах загорается теперь только чувство заботы и тревоги. - Очень болит, ЮнЮн? - "Очень" - это не то слово, - хнычет Юнги, прижимаясь горящим лбом к холодному стеклу, - Нужно снять наручники, иначе так и до костей дойдёт... - Потерпи чуть-чуть, я не могу сейчас остановиться. Хвоста за нами нет, но надо доехать до одного пригородного мотеля... Там приведём себя в божеский вид. А потом надо торопиться, ориентировки на нас быстро разнесутся. Мин слабо кивает и чувствует тепло непонятное успокоение от руки, что легла на его бедро. Честно, нет никаких сил разбираться в происходящем, заглядывать в будущее, всё естество Юнги сосредоточилось на "здесь и сейчас" и плавилось от того, что Джин снова рядом. *** Сокджну пришлось долго уговаривать администратора не звонить в "скорую", просто дать им номер на несколько часов и не лезть со своей помощью. Наконец девушка сдалась и протянула ключи в обмен на деньги. Только бы добраться до него и запереться от всего мира. На закономерный вопрос администратора "что случилось?" Джин выдал подготовленную ложь о том, что на беднягу Мин Юнги напали какие-то ублюдки недалеко отсюда, а он его нашел, истекающим кровью и решил помочь. Якобы в больницу Мин ехать на отрез отказался, поскольку врачам не доверял. И всё в таком духе. Юнги приходилось прятать руки в рукавах и сгибаться, изображая, но только самую малую часть, боль. Но главное, чтобы не было видно наручников и лица, уж наверное освещавшегося в средствах массовой информации. Как только за Юнги и Джином закрылась дверь их номера, у обоих вырвался полустон, полувыдох. Но расслабляться слишком рано, ещё многое нужно сделать. Сокджин откидывает на пол рюкзак и спортивную сумку, мечтая сейчас смыть с себя недавние события, но сначала Юнги... Он, полностью потеряв контроль над телом, безвольно рушится на кровать, пачкает белые простыни красными разводами. - Джин, помоги, сними с меня эти браслеты. Я уже больше не могу. Это странно, но в затуманенную голову быстро приходит светлая мысль. Документы Юнги и Сокджина, свидетельство об инвалидности сцеплены скрепкой, она может послужить неплохой отмычкой. Спустя пять минут замок наручников звонко щёлкает, и Джин снимает их с рук Юнги, напряженно наблюдая за тем, как меняется от боли его лицо. - Для преступника ты слишком хрупок и нежен, - бормочет Сокджин, держа в своих руках руки Юна. - А ты слишком неправильный для законопослушного прокурора, - парирует Юнги, цепляет взгляд Джина и не хочет отпускать. - Может оно и к лучшему... Сокджин вечность просидел бы вот так, в ногах Мин Юнги, прижимаясь к его острым коленям, скрещивая с ним взгляды снова и снова. И пусть хоть планеты взрываются и умирает вселенная, всё равно. Единственное, что было, есть и будет важно, это чувство. И Мин Юнги. Джин заботливо убирает с глаз упавшую чёлку. - Тебе нужно сходить в душ, а потом мы обработаем раны и я расскажу тебе о наших дальнейших действиях... - Пойдём со мной. - Что? - Джин на секунду теряется и теряет ускользнувшую мысль. - Ну, вдруг я лишусь сил и рухну там, разобьюсь ещё. Не думаю, что тебе захочется соскребать мои мозги с кафеля. - Думаю, причина в другом, - усмехается Джин, поднимаясь и помогая подняться Юнги. - Да иди ты! Послушай. Мы убегаем от судьбы, а это может закончиться плохо, поэтому, пока есть такая возможность, я буду использовать каждую секунду, что можно провести с тобой! Ясно? - Как воинственно. А вообще, ты такой смешной и смущённый становишься, когда говоришь о чувствах. - Ну хватит. Им надо бежать, спасать свои жизни от неизбежного преследования. И трудно вообще любить, когда весь мир против, закон против, всё против. И тем не менее это сейчас не имеет значения. Сейчас и всегда. Юнги и Джин позволяют себе забыть про всё на свете, подставляя горящие лица под струи воды. Она смывает всё пережитое, окрашивается грязно-красным, вымывая раны и ссадины, возвращая телу Юнги природную белизну. Он безвольно позволяет ухаживать за собой, тает от прикосновений и сильных объятий, и практически засыпает на ходу, когда Джин запускает пальцы в его волосы. - Джин, - шепчет Мин, откидывая голову тому на плечо, прижимаясь всем телом к телу Сокджина, - куда мы направимся? - У нас есть два билета до Тэгу на ночной рейс. Будем путать след, постараемся затеряться. - Мы когда-нибудь вернёмся к нормальной жизни? - Нормальной? С тобой такой жизни не будет. - Эй! Ты жалуешься что ли? - Нет, я тебе благодарен, - бормочет Джин, нежно целуя Юнги в висок, и ощущает, как тяжелеет его тело. На Мин Юнги теперь черная толстовка Джина и его же штаны, и то и другое ему очень сильно велико, но ничего не поделать, другой одежды нет. Раны обработаны и перевязаны, Мин введён в курс дел и сейчас, сонно кутаясь в черную ткань, наблюдает за суетящимся Джином. Он собирает окровавленную одежду и брошенные наручники, чтобы потом от всего этого избавиться. В целом, всё готово к ближайшему перелёту, и Сокджин наконец опускается на кровать, устало потирая виски. - ЮнЮн, поспи чуть-чуть, до нашего рейса ещё достаточно времени. Следом Джин чувствует, как его тянут за кофту, и падает рядом с Юнги, поворачивается к нему лицом, заключает в объятия. - Я же сказал, "использовать каждую секунду", - шепчет Мин, опаляя горячим воздухом шею Сокджина, и чувствует себя сейчас в полной безопасности. *** На часах девять вечера, и Mazda движется к аэропорту Инчхон.