Узник замка Энд

      Вы когда-нибудь видели восставшего из земли мертвеца? А жители замка Энд видели его в моем лице. Вернувшись я так и не смог уснуть, прокручивая в голове все произошедшее прошлой ночью. Каждый раз мое сердце сжимается от мысли, что я опорочу свою привязанность к Хью сексом с его сводным братом. Должен же быть другой выход, чтобы спасти всех. Почему я должен жертвовать своей честью? После того, что я совершу, мне не будет прощения.       — Вы неважно выглядите сегодня мистер Хинлорд? Хорошо ли вам спалось? — поинтересовался глава семейства, важно восседая на почетном месте за столом во время завтрака.       — К сожалению мой сон был неспокоен сегодня ночью, ибо мою голову посещали размышления о помолвке, — мои слова пробудили в глазах Майка Энда слабый огонек надежды.       — Может вам не здоровится как и моему старшему сыну Жерому? Но ваши размышления похвальны, надеюсь в скором времени мы будем удостоены услышать ваше решение. — далее последовало напряженное молчание, сопровождающееся лишь звоном посуды и столовых приборов. Их удары друг об друга отдавались в моей голове невыносимой болью.       — Прошу меня простить, но думаю вы правы, мне нездоровится, — отклонившись, я был вынужден из общества мистера Майка и небольшого круга его друзей из ближайшей деревни, пришедшие позавтракать в его компании.       Стоило мне встать из-за стола как за моей спиной начали шептаться, ловко жонглируя в жарких дискуссиях словами «помолвка», «наследство», «праздник», «по рассчету», а иногда и «беременность». Да, многие думали, что ребенок в животе Робби мой, так как моего брата не успели представить обществу здешних краёв, для них он призрак. Не раз меня упрекали, что я ушел на войну и якобы оставил беременного омегу на произвол судьбы. Хотя я о его существовании даже не подозревал.       Самым ужасным было то, что я знал причину плохого самочувствия Жерома, что было только на руку моему брату и его плану, но отвратительно мне. Я не испытывал отвращение к омеге, но все больше ненавидел себя за непристойные мысли.       Поднявшись по крутой лестнице, я почувствовал тяжесть от наросшей усталости, которая будто грязь липла к моим ногам и делала их совершенно неподъемными. Что я был вынужден остановиться передохнуть не дойдя до своей комнаты пару шагов.       В знатных семьях принято хранить невинность детей будь то, альфа, омега или бета до их помолвки или до удобного случая, чтобы удачно выдать замуж своего дитятко. такой как Робби, даже если бы он был не в положении, считался бы испорченным товаром для свадьбы. Поэтому мне ясно желание мистера Энда использовать Жерома для такого грязного дела. Обесчестить омегу и отказаться от свадьбы считается самым ужасным поступком для дворянина, который опорочит всех носителей фамилии обеих семей. По этой причине Робби скрывают от любых чужих глаз, ссылаясь на его плохое самочувствие.       Это ужасное подавленное состояние преследовало меня на протяжении четырех дней, только к конце последнего я полностью иссушил себя, обдумал все до последней капли. Я готов был взорваться и разреветься как в детстве пока мне это было позволено. Альфы и беты тоже иногда хотят выплакаться, но гордость и высокое положение не позволяет им это.       Казалось, все было решено, мне нужно было это сделать, чтобы ускорить сборы мистера Майка к свадьбе и приблизить его разъезды по друзьями и знакомым семьи дабы лично отдать приглашения на помолвку, ибо на достойного рассыльного сейчас не было средств ни у кого, как и самих рассыльных, погибших на поле боя. В стране просто не хватало рабочих, с трудом восстанавливали экономику, хозяйство, ограничивая более знатные семейства в роскоши.       Но все-таки перед этим преступлением я должен был увидеть Хью. Не знаю смогу ли я потом смотреть ему в глаза, мне будет безумно стыдно перед ним. Ведь он такой чистый, невинный, а я совершу преступление. Ради спасения я обесчестю его брата, хоть ни один из них не подозревает о своем родстве. Какой шанс, что Жером потом сможет завести семью с таким позором?       Все тот же заснеженный сад, заваленный сугробами и лишь две протоптанные тропинки, ведущие к излюбленной мной укромной скамейке и сарайчику омеги. Ветер под вечер разгулялся и почти валил деревья и меня. Пробираясь между обнаженными кустами, порывы тянули меня обратно к двери, будто старались надломить мою решимость. Ведь сегодня вечером я хотел навестить Жерома, не выходившего из своей комнаты из-за «болезни».       Сугробы у сарайчика почти закрывали небольшие оконца, в которые так любил смотреть Хью. Ветер пытался снести это ветхое жилище, но еще вчера мы с Льюисом отремонтировали крышу и залатали в некоторых местах стены, дабы уберечь омегу от простуды.       — Мистер Эдвард, — обрадовался Хью, увидев своего покровителя в дверях, — скорее проходите, — подозвал он, укрывая свои ноги, сидя в кресле перед камином.       — Добрый вечер, — поприветствовал я этого рыжеволосого омегу, милое лицо которого покрыто веснушками круглый год.       Присев рядом, мои пальцы самовольно потянулись к его голове, погружаясь в слегка вьющиеся волосы, отрезанные до плеч Льюисом для удобства. Его слабое тело не сопротивлялось моему желанию прижать парня к себе и заключить в объятия. Тонкие ручки Хью обвили мою широкую грудь, только сильнее прижимаясь ко мне, будто маленький котенок, желающий согреться.       — Мистер Эдвард, что-то случилось? — не отрываясь от меня, почти на ухо прошептал Хью.       — Да, Хью, — отлипнув друг от друга, но находясь до сих пор в объятиях, дабы видеть глаза собеседника, мы долго искали ответ на мучившие нас вопросы.       Никто не хотел нарушать эту блаженную тишину. Лишь неуверенные движения навстречу друг к другу. Моя рука примкнула к нежной щечке Хью, наши лбы почти касались, а дыхание перехватывало. На губах расплывалась влюбленная улыбка. На минуту мы забыли обо всем, отдавшись в желание любить. Любить так сильно и нежно, что все преграды не почем.       Его пухлые губки тонули в страстном поцелуе, поначалу полный осторожности и неуверенности. Но с каждой секундой движения становились увереннее и поглощали нас с головой.       Это был наверно наш последний поцелуй, ведь после сегодняшней ночи я не смогу даже смотреть ему в глаза.       — Прости, Хью, я люблю тебя, — произнес я, освободив парня от своих объятий и мгновенно уйдя из скромного жилища омеги.       Мой силуэт терялся где-то в саду, но сердце, жаждущее услышать ответ, тянуло обратно к омеге. Жаль, что это невозможно. Я не заслуживаю его чистых и непорочных мыслей и чувств.