***
Антон крутит в руках небольшую черную коробочку с подарком для Арсения Сергеевича, а внутри все сворачивается в узел и руки начинают подрагивать. Нет ведь ничего такого в том, что он хочет поздравить его с Новым годом? Ведь так? Не слишком ли этот подарок? “ Спокойно, ты просто хочешь поблагодарить его за все, что он для тебя сделал. И все, он ничего “не так” не воспримет. Успокойся, парень.” И как бы он себя ни успокаивал, все равно дрожал как осиновый лист, нажимая на дверной звонок его квартиры. Пара секунд и замок с характерным звуком открывается. С широкой улыбкой на лице в проеме появляется Арсений. Парень тоже начинает улыбаться. Парень сразу успокаивается, лишь единожды взглянув на мужчину. – Привет, Антош. – ласково приветствует его учитель. – Здравствуйте. – в тон ему говорит парень, снимая куртку и вешая ее на крючок. Зайдя в комнату, Антон удивленно изгибает бровь. На столе, как обычно, не лежат сборники, а стоит ноутбук, но по традиции, рядом стоят две кружки горячего чая. В след за ним проходит и Арсений. – Я сегодня хочу тебе предложить вместо простых занятий фильм посмотреть, что скажешь? А то, я думаю, от скучной зубрежки ты уже устал. – объясняет он. – Фильм? Ну, давайте. – пожимает плечами Шастун. Мужчина занимает один стул и быстро набирает название фильма на клавиатуре. – “Мост в Терабитию”, смотрел? – смотрит на парня он. – Не весь. – Антон садится рядом, упираясь руками в колени. – Тогда сегодня досмотрим вместе. Английские субтитры включать? – Конечно. – кивает Шаст. Еще через минуту репетитор разворачивает экран так, чтобы им обоим было комфортно смотреть. Парень придвинул к себе кружку чая, грея руки о неё. На улице было ужасно холодно, а перчатки не спасали от слова “совсем”. В прошлый раз, когда парень смотрел этот фильм, он досмотрел ровно до момента, где дети строили домик на дереве. Шастун хотел досмотреть позже, но в итоге благополучно забыл. Он ожидал развязку в стиле типичных диснеевских фильмов, но у него буквально отвалилась челюсть, когда прозвучала фраза: “ Лесли умерла.”, Арсений заметил его реакцию, еле удержавшись от смешка, так забавно парень выпучил глаза и раскрыл рот. – Да ты издеваешься?... – прошептал он. И ему стало ужасно жаль главного героя, оставшегося без лучшей подруги. Они вместе столько всего успели сделать, но в то же время ещё столько хотели. И не успели. Была бы веревка покрепче. Последние двадцать минут у Антона прошли будто в трансе. Как он мог упустить такой чудесный, добрый, но в то же время невероятно грустный и несправедливый фильм? Он никогда особо не любил мелодрамы, но этот точно добавит в список “посмотреть ещё раз”. – Ну, как тебе фильм? – как только пошли титры спросил Арсений. – Очень сильный. – отзывается парень, потирая уголки глаз. – И трогательный. – добавляет он. – Согласен. Я его уже, наверное, раз в третий смотрю, а пробирает до костей, как в первый. Мужчина взглянул на время на экране телефона. – Ой, уже так поздно. – спохватился он. – Да и стемнело уже, не буду тебя больше задерживать. – Антон соглашается, пару раз кивнув, и начинает собираться. Учитель поднимается с места и направляется в коридор. Шаст, пока остался один, достал из рюкзака подарок, и глубоко вздохнув, пошел следом за ним. – Арсений Сергеевич, это вам. – протягивает подарок Антон, всеми силами пытаясь унять дрожь в руках. Мужчина удивленно вскидывает брови, прикладывая руки к груди, и аккуратно перенимает коробочку. – Антон, – протягивает он. – Не стоило, спасибо тебе. Он прямо при парне раскрывает его и не может не сдержать улыбки и удивления. Невозможной красоты тонкий плетеный черный браслет с синего цвета круглым камнем, соединяющим две части браслета. Чарующий цвет. Под цвет глаз Арсения. – Я как-то приметил его в витрине, и сразу вспомнил о Вас, почему-то. – неловко признался парень, пожимая плечами. – Антон… – поднимает глаза на парня учитель. И парень замирает, смотря в его синеву, все же понимая, почему вспомнил его. Такие глаза попросту не забыть. – Я тебе тоже кое-что приготовил, но после твоего подарка мне даже как-то неудобно. Но знай, что он от всего сердца. Подожди здесь, – он отходит в свою комнату. У Антона сбивается дыхание, когда он слышит это. Он приготовил для него подарок, он о нем думал. Так, Шастун, стой на ногах! Не вздумай падать! Через мгновение появляется Арсений с лёгкой ухмылкой на лице. Он держит руки за спиной и подходит к парню. – Правая или левая? – спрашивает Арсений. На секунду задумавшись, Антон изрекает: – Левая. – и выжидающе смотрит на него. – Ты в любом случае угадал бы. – мужчина переводит руки перед собой. Он держал в руках небольшую темно-синюю картонную коробочку, из которой виднелась ручка достаточно большой кружки. Антон чувствует как его лицо начинает гореть, а живот сводит, он нелепо улыбается, аккуратно приняв презент. – Арсений Сергеевич… – благодарно почти шепчет он. – Ты подожди, открой. – просит Попов. Парень послушно вскрывает упаковку и вынимает кружку. Сама она темно-синяя, а на ней белыми аккуратными буквами выписано: “ Протеже Арсения Сергеевича”. – Потрясающе. – только и произносит Антон, продолжая разглядывать надпись. – С твоим подарком это не сравнится, но я надеюсь, тебе нравится. – Очень, спасибо Вам огромное. – благодарит парень и прячет кружку в свой рюкзак. Попрощавшись простым, но долгим рукопожатием парень уходит. Возвращался домой Антон в прекрасном расположении духа. Он напевал себе под нос новогоднюю песню, идя по направлению к своей парадной. Минуя пролет за пролетом, он оказывается у своей двери. Дома непривычно тепло, а на кухне горел свет. Значит отец уже был дома. – Привет, пап. – еще в коридоре говорит парень, стягивая с себя куртку и обувь. – Ты сегодня рано. – старшего он застает напряженным, будто что-то терзает его. Он сидит, сложив руки перед собой на столе, и нервно перебирал пальцами, нахмурив брови. – Привет, Тош. – отзывается он, печально улыбаясь. Он ежесекундно переменился в лице, сменяя напряженное на виноватое. – Сынок, я должен тебе кое-что сказать. – Антон застывает, не смея, походу, даже дышать, он садится на рядом стоящий стул, готовясь слушать. После недолгой паузы отец продолжает: – Я иду на повышение. – говорит он, но в его голосе не слышится радость. В то время как Антон шокированно округляет глаза, а после восторженно смотрит на него, не в силах сдержать улыбки. – Пап! – восклицает он. – Это же так круто! Поздравляю, ты заслужил это! – хватает обеими руками предплечье отца мальчик. – Да, это прекрасно, но… – вновь делает паузу Андрей Николаевич. – мне придется уехать на все каникулы. Счастье в момент сходит с лица парня, хоть тот максимально пытается этого не показывать. Сейчас не время для его кислой мины. – Оу, вот как… И когда уезжаешь? – интересуется парень, стараясь придать голосу максимальную отстраненность. Отец виновато отводит глаза, его не проведешь, он знает, каково сейчас его Антону, а потом говорит: – Завтра вечером, прости, Антош, но этот новый год мы проведем порознь. – и слова больно отзываются в груди и Шаст сглатывает, стараясь выглядеть как можно более сдержанным и совсем не расстроенным. – Не волнуйся, пап, я все понимаю. Все-таки повышение. – успокаивает его сын, делая акцент на последнее слово, примирительно улыбаясь. Андрей Николаевич не выдерживает и крепко сжимает Антона в объятиях. Шастун так же обнимает отца в ответ. – Спасибо тебе, Антон. Ты бы знал, как важна мне твоя поддержка. – он коротко целует сына в висок и еще сильнее обнимает. – Да, пап, я всегда тебя поддержу. – отзывается парень. Главный плюс объятий – ты можешь спрятать лицо, когда не хочешь, чтобы человек знал, что тебе тяжело.***
Отца утром Антон не застает. Находит он лишь короткую записку: “ Перед самолетом еще есть дела. Потом я сразу в аэропорт. Не скучай, сынок! Люблю, папа.” И это все. Обида и несправедливость всецело поглощали парня. Он останется один в самую волшебную и удивительную ночь в году. Ночь, когда возможно все что угодно. Это будет его первый Новый год в одиночестве. А, как известно, как Новый год встретишь, так его и проведешь. Но есть все же плюс в этом. Никто не мешает курить, где вздумается. И ничего ему за это не будет. Антон выкуривает уже третью, пролистывая одно сообщение в беседе за другим. Писал в основном Сережа, успевший сто раз спалить, что именно подарит друзьям. Туша очередную сигарету, Антон смотрит на время. Ему пора на работу. Точнее на вечеринку на работе по случаю Нового года. У Шастуна, конечно, совсем не то настроение, но и сидеть дома ему совсем не хочется. Так что надев белую майку с ярким принтом, поправив волосы и застегнув куртку, он отправился кутить. Он в восторге от видов заснеженного города. Вокруг все украшено светящимися узорами, на каждом шагу можно увидеть ёлку, а в воздухе витает легкий мандариновый запах. И это даже на время поднимает настроение. Парень уже приближается к ставшему родным заведением. Он трижды стучит в дверь со стеклянными вставками, которая в рабочее время приоткрыта, но сейчас она зашторена темно-красными жалюзи и плотно закрыта. Через пару секунд ожидания Антону открывают, и на него с порога набрасывается с объятиями Аня. Шаст охотно отвечает на них, устроив подбородок на макушке девушки. Антон, видимо, потерял бдительность, потому что стоило только Ане его отпустить, как на его голову приземлился красный новогодний колпак с двумя косичками по бокам. Аня засмеялась, поправив их. – С наступающим, Антошка! – задорно прикрикнула она, затаскивая его в глубь зала. Он успел пожать руки парням, и поздороваться с некоторыми девушками. Все что-то делали: ставили еду и посуду на большой стол, представляющий собой несколько сдвинутых столов из зала, Миша настраивал гитару, пара ребят украшали помещение, ещё кто-то, а точнее Денис и Егор вели подсчет пиротехники. И это могло бы выглядить как сложный и серьезный процесс, требующий полной концентрации, если бы не мишура на их шеях и не смешные колпаки и оленьи рога на их головах. Антон успел напрячься. За то время, что он работал здесь эта парочка успели разбить пять чашек, испортить кучу заказов. А на ночных сменах так вообще гладиаторские бои устраивали, гоняясь друг за другом с мокрыми тряпками и швабрами, предназначенными для уборки зала и кухни, но кого, собственно, ебет, если им можно найти более интересное применение? И то, что им доверили работу связанную с чем-то воспламеняющимся и взрывающимся, говорит о том, что либо им все же всецело доверяют, либо уже рук свободных попусту не было, и пришлось довериться на авось. – Антошка, Антошка, – запела Аня. – неси-ка эту плошку. Девушка протянула ему миску с мандаринами. Шастун хихикнул, подруга уже видимо выпила чутка, читать: достаточно. – Куда? – так же смеётся Шаст. – Да на стол пристрой куда-нибудь. – неопределенно машет рукой Маркелова. Именно, что пристроить. Потому что места на столе уже почти не было, но поменяв местами пару тарелок, Антон нашел идеальное место для мандаринов. Ещё несколько минут подготовки, и весь коллектив стоял у столов с пластиковыми стаканчиками в руках. – Итак! – начинает Миша очень торжественным тоном. – Пускай сегодня ещё не Новый год, но я все же хочу пожелать каждому из вас прекрасного настроения на целый год вперёд, чтобы друзья всегда были рядом и, конечно же, самой настоящей и искренней любви! Я рад пополнению нашего коллектива. – он кивает Антону. – И каждого из вас я очень сильно люблю! Хочу, чтобы у каждого из вас был повод быть самыми счастливыми! С наступающим! Ура! – стаканчики взмывают в воздух, все трикратно кричат “Ура!”. И в один глоток осушают ёмкости. – Шикарная речь, Мишган. – хвалит его Аня, подцепляя ягоду винограда и отправляя в рот. – Долго готовил? – Спасибо, нет, это была чистая импровизация. Все слова от сердца шли. – отвечает парень, для достоверности приложив руку к груди. – Ого! – искренне изумляется девушка. И ей приятно это слышать. Она прикипела ко всем в этом уютном кафе. Даже Антона успела полюбить. Уже и не мыслит смен без него. А, кстати, о нем. Парень сидит на стуле, и скучающе листает ленту соцсети. Аня нахмурилась, увидев его в таком состоянии. – Ну- ка! – воскликнула она, обхватив его сзади за шею. – Чё это мы сидим, а? Антон пожал плечами. – Да как-то настроения нет. – говорит парень. – Что-то случилось? Это из-за твоего англичанина? – делает догадку девушка. Антон даже вздрогнул слегка. Совсем забыл, что теперь и она в курсе. – Нет, с ним все хорошо. Ну, в смысле, ничего не изменилось. Отец уехал на все праздники, и теперь я один на Новый год. Аня крепче сжимает его в объятиях, прикладываясь своим виском к его виску. – Бедняжка мой, – ласково говорит она. – И что, вообще не с кем? – Друзья есть, конечно, но это же семейный праздник. Они вряд ли смогут. – А ты спроси. Что ты потеряешь? Или на крайняк пригласи этого, как там, Арсения, да? Чем не повод? – Антон чувствует, как щеки краснеют, и он делает вид, что пропустил последнее предложение мимо ушей. – Лучше друзьям напишу. Спасибо. – улыбается Шаст. Аня смеётся, и звонко целует его в щеку, треплет по голове и крикнув друзьям что-то вроде: “ На всех, кто посмеет скучать в этот вечер набрасываемся с щекоткой! Ой, Шастун, ты что скучаешь, что ли?! Наро-о-од!" Антон не успевает опомниться, как его окружают и начинают щекотать несколько пар рук. Он подскакивает на месте, вскрикнув. – Да понял я! Понял! Все, я веселый! – он начинает от уха до уха улыбаться. И все же, это очень комичная ситуация. – Но чтобы наверняка… – и с этими словами Аня крепко сжимает Антона, начиная щекотать под ребрами. Парень смеётся, но пытается выскользнуть из ее хватки, но девушка сама его отпускает, поднимая руки в капитулирующем жесте. – Все, не щекочу. – смеётся она. – Давайте танцевать! Денис, врубай музло! Денис, до этого поедавший какой-то салат, вскакивает с места и через пару секунд ожидания на весь зал играет музыка. Все одобрительно вопят, начиная хаотично двигаться, кто как умеет. Но Антону все равно неловко с его перетоптываниями на одном месте, и он в итоге просто тихо подпевает знакомым песням, параллельно записывая историю для инстаграма. До двух часов ночи продолжалось все веселье, пока Денис не уснул за ноутбуком, на котором включал песни. И тогда все поняли, что пора закругляться. Из подсобки притащили плед и укрыли беднягу. Утром домой поедет. Остальные, зевая, стали убирать со стола и скидывать посуду в мойку на кухне. Кто-то был настолько уставшим, что решил последовать примеру Дениса и устроился спать в зале, но другие все же отправились домой, в их числе был и Антон. – Но-о-о-овый го-о-од к нам мчится! Ско-о-оро все случится! – горланила Аня, оперевшись на Антона. – Ты сама-то дойдешь? – скептично спрашивает парень. Он и сам шатался, но не с такой силой. – Абсолютно, и безапелляционно нет! – говорит девушка, утыкаясь в плечо друга. – Ой, Тошенька, какой же ты хороший. – вздыхает Маркелова. – Жаль, что гей. – смеётся она и ее смех подхватывает и Антон. – Зато мужику твоему повезло. Асрений… ой, Арсе… Арср… нахуй, короче. – бросает попытки произнести имя девушка. Она почти полностью повисла на Антоне. Парню пару раз пришлось проверить, не спит ли она, так как ему казалось, что идет она просто на автомате. Так с горем пополам они добрели до дома младшего. Адрес свой Аня так и не сказала. Уложив подругу на диван в гостиной, Антон сам пошел ложиться. Но долго уснуть не может. Думает о словах Ани. “Зато мужику твоему повезло.” Забавно, Антон всегда считал себя сущим наказанием и самым незаметным и ненужным человеком. Хоть друзья всегда это опровергали, но он так чувствовал себя всю жизнь. А сейчас от этих пьяных слов на душе стало теплее. С ним кому-то может повезти. И этот кто-то не уходит из головы полгода.***
На утро он просыпается с головной болью. Силится встать, но решает, что это уже слишком и сейчас можно поваляться в кровати. Антон вдруг чувствует чьё-то присутствие за своей спиной, обернувшись, он почти падает с кровати. Аня спит, размеренно и спокойно дыша, уткнувшись лицом в подушку. – Я ж тебя в гостиной клал. – припоминает сам для себя Антон. Он тихо встаёт с кровати, и укрывает девушку одеялом. Она кутается сильнее, повернувшись на другой бок. Антон, слегка пошатываясь, идёт умыться и привести себя в божеский вид. Потом заходит на кухню, ставит чайник и достает две кружки. Навыки готовки у Антона не то чтобы хорошие, но за все время он ещё не успел спалить ни одного омлета или тоста. Пока он готовил простой завтрак на двоих, Аня тоже появилась на кухне. – Пиздец бошка болит. – жалуется девушка, наливая из под крана воды в стоящую рядом кружку. – И тебе доброе утро. – улыбается Антон, переворачивая омлет на другую сторону. – А как ты оказалась у меня в кровати, если я укладывал тебя в гостиной? – задает животрепещущий вопрос парень, продолжая химичить над завтраком. Девушка прикладывает холодную кружку к голове, хмуря брови и силясь что-то вспомнить. – А, ну да! – вспоминает она. – В гостиной окно было открыто. Дует, блять, а я закрыть не могла. Вот и ушла от сквозняка подальше. Я надеюсь, что не принесла неудобств. – Нет, все нормально. Садись, будем завтракать. – Если не блевану. – предупреждает Аня, садясь за стол. Антон ставит перед ней чашку с кофе. Девушка с удовольствием отпивает большой глоток, и откидывается на спинку стула. – Прекрасный кофе. – хвалит его девушка. – как готовил? – Растворимый кофе плюс кипяток, вуаля, миледи. – делает небольшой реверанс Антон, под забавный смех подруги. Антон наконец сам садится рядом, подставляя девушке одну тарелку, а себе вторую. – Подожди, что здесь написано? – пораженной произносит Аня, смотря на кружку в руках друга. Он смущается, и с лёгкой улыбкой, показывает надпись. – Он подарил? – ясно намекает Аня. Антон кивает, и подносит кружку к губам. – Тогда он в слове “парень” допустил шесть ошибок. – замечает девушка, безуспешно стараясь сохранить серьезное лицо, но все же хихикает. Антон легко хлопает ее по предплечью. – Но это все же чертовски мило. Антону тоже так кажется. Протеже – уже хоть что-то. Аня уходит спустя пару часов. Крепко обнимает друга, желает хорошего нового года и уходит. Хотя по ней было видно: оставлять Антона одного она не хотела. Была готова отменить все дела на праздники и остаться ещё хоть на денёк, чтобы Шастун не скучал. Но не может. Поездку с семьей она отменить не может. Поэтому парень вновь один. В квартире так тихо, что тиканье часов из спальни слышится на весь дом. Антон выбрасывает окурок в окно закрывает его. Холодно, жуть. Парень смотрит на календарь, висевший на дверце холодильника. 30 декабря. По всему телу будто прошел ток. Он совсем забыл, что это именно сегодня. Годовщина.***
И как год назад, Антон идет в цветочный магазин, и как год назад, покупает четыре белые розы. Ее любимые цветы. И как год назад, идет туда за час до полуночи. На кладбище в это время только охранник и все, поэтому никто не может потревожить и прервать их встречу.“ Анастасия Дмитриевна Шастун Любимая жена и мать 1974-2008 год.”
Гласила надпись на бетонной табличке. Рядом стояла фотография с улыбающейся женщиной. Здесь ей не было и тридцати, но Антон всегда был уверен, что даже сейчас она была бы самой красивой и нисколько не утратила былой красоты. По крайней мере для него. – Привет, мам. – тихо начинает парень, слегка улыбаясь. Он садится на одно колено, крепче сжимая в пальцах стебли цветов. – Ты бы знала, сколько всего произошло за этот год. Я тебе уже рассказывал про своих друзей, Димка, Катя и Сережа. Так вот, теперь я точно, знаю, что с ними не прогадал, они самые лучшие, мам, и я их очень люблю. Пускай у нас были разногласия, но… Представляешь, Дима приревновал Катю ко мне и мы из-за этого поссорились, но ты не подумай, ничего не было, она лишь хотела мне помочь и поддержать, а Дима просто жутко ревнивый. Сейчас уже все хорошо. Мы помирились. – Антон поджимает губы, и выдохнув, продолжает. – А еще я кое-кого встретил. И, вроде как, очень сильно люблю его. Да, мам, это мужчина. – он замолкает на некоторое время. – Он очень хороший, добрый и смешной, заботливый, но… это мой учитель, ну, то есть, репетитор, и у нас разница в возрасте почти десять лет. Он ко мне хорошо относится, но я не знаю, что он ко мне чувствует, от этого мне страшно еще больше. Надеюсь, ты не расстроилась бы из-за этого и все равно меня любишь. – у Антона ком в горле встаёт, и слова все сложнее произносить. – Папа уехал на все праздники. Не злись на него, он это делает ради меня. И я на него не злюсь. Одиноко, правда, но ничего. Я очень скучаю по тебе, мне очень не хватает тебя сейчас. – глаза начинает щипать, и Антон с силой зажмуривает их. – Я люблю тебя, мам. Жаль, что я так редко говорил тебе это, когда ты была рядом. – Он все же не сдерживается и позволяет редким слезам побежать по щекам. И когда он перестает чувствовать кончики пальцев, он кладет рядом с уже пожухлыми цветами свежие. Подумав с полсекунды, он забирает сухие цветы. – С Новым годом, мам. – прощается он, активно начиная моргать. Ему каждый раз сложно уходить. Он идет медленно, даже шаркает к выходу с кладбища. Он в последний раз оборачивается. Ее отсюда не видно, камень затерялся в темноте. Может, кому-то покажется странным эти разговоры с могилой. Антон это понимает. Но он не какой-нибудь сумасшедший, он знает, что она его не слышит, что это слова в пустоту. Но ему хочется верить в обратное. Но, как говорится, верится с трудом. Дома парень почти как есть падает на кровать и моментально засыпает. Ему не снится ничего, кроме темноты.***
Антон проспал почти весь день. Точнее, он проснулся, как обычно, но просто не хотел вставать. А смысл? Он решил, что в таком положении и встретит Новый год. В мятой майке и трусах. Неплохая идея, как ему кажется. От друзей ни слуху ни духу. Шаст понимает: им некогда. С семьями готовятся провожать уходящий год. Им весело, и их настроение он портить не хочет. Все же пересилив себя он бредет на кухню. Открыв окно, по традиции он достает сигареты и поджигает кончик одной из них во рту. Сейчас только пять часов дня, но уже изрядно потемнело. Зажигаются фонари возле подъездов, слышны голоса и машины. За одной сигаретой идёт вторая, и третья. И когда очередь доходит до четвертой, телефон рядом один короткий раз жужжит и загорается экран. Папа. 17:35 Привет, Тош. Как ты? Только что закончилась конференция и у меня есть парочка свободных минут. Мне все же очень стыдно, что ты один остался, но я привезу тебе какой-нибудь подарок. Уверен, тебе понравится. Жду ответа. Люблю. Антону даже курить перехотелось. Он моментально выбрасывает недокуренную сигарету и как можно скорее набирает ответ.Антон. 17:36 Пап, привет! Все хорошо. Ты не переживай, я один не останусь. Очень скучаю и жду. Удачи))
Отправляет ответ мальчик. Тепло разливается внутри, и день уже не кажется таким паршивым. Папа. 17:38 Ещё напишу попозже. Пора бежать. Пока!Антон. 17:38 Ага, пока.
И вновь холодом повеяло, даже из закрытого окна. И кажется, что лучше было, когда отец не писал. А тут появился – и сразу же исчез. А время неумолимо уходило. Час за часом приближало чарующую ночь для всех, кроме Антона. Для него это будет ночь одиночества и оставшихся сигарет. Парень забирается в кровать, бесцельно смотря какие-то картинки. Он решает включить музыку, хоть как-то отвлечь себя пытается. Мягкий баритон солиста заполняет собой всю комнату. Для Шаста акустические версии любимых песен как бальзам на душу. В них столько уюта и тепла, что и пледа не надо. Они тебя укрывают своим звучанием. И парню становится легче. Он прикрывает глаза на пару мгновений, но открывает их, когда сквозь сладкие звуки гитары, прорывается отчаянный стук в дверь. Мощный, требовательный. Антон подскакивает от неожиданности и крепко зажмуривает глаза, приходя в сознание. Так, в дверь определенно стучат. – Да блять. – шипит он, когда уже в бесчисленное количество раз раздаётся стук. Он раздражённо отпирает. И только хочет наброситься на того, кто потревожил его отдых, с обвинениями, как застывает на месте. Он, сука, точно спит ещё. – Я же говорил, что этот пендюх дома. Дрых небось? – спрашивает Матвиенко. И лыбится. А рядом с ним Катя с Димой, тоже улыбаются. – Что? А вы что здесь делаете? – шокировано произносит Антон, застывая в дверях, в то время как друзья уже пробрались в его квартиру. – А ты что думал, что в такой праздник мы тебя одного оставим? – скептично выгнув бровь, спрашивает Катя. – Новый год, между прочим, как встретишь, так и проведешь. И мы хотели, чтобы ты провел его с нами. – Откуда вы узнали, что я один? – Андрей Николаевич позвонил моим родокам. Попросил тебя от него поздравить, а я решил, лично зайду. – объясняет Сережа. – Но у вас же планы были… – не унимается Антон. – Мои и так каждый Новый год работают. – пожимает плечами Дима. – А у меня дома так много родственников, что моего отсутствия даже не заметят. – хмыкает Сережа, подавая Кате тарелки. Эти двое уже пробрались на кухню и хозяйничали там. – Мои, конечно, по началу протестовали, но в итоге разрешили. – добавляет Катя, расставляя все на стол. Оказалось, что пришли друзья не с пустыми руками. Катя в красивую миску выложила салат, собственноручно приготовленный, Сережа что-то из утянутого с общего семейного стола, а Дима обзавелся шампанским. Антон тоже внёс свою лепту и поставил на стол какую-то колбасу, да хлеб. Примерно все, чем довольствовался в данный момент парень. Скудный, но зато с душой и быстрый фуршет получился. До полуночи оставалось около пятнадцати минут. Антон включил телевизор. По первому каналу как раз заканчивался какой-то новогодний фильм. – Ну-ка, подставляем бокалы! – скомандовал Дима, откупорив пробку шампанского. Он разлил по подставленным фужерам из семейного сервиза Антона. – Так, Шаст, есть листок и ручка? – спрашивает Дима. – Да, а тебе зачем? – не понимает Антон. – Ты че?! Желания на бумажках написать надо, поджечь, в шампунь опустить и с боем курант выпить. Традиция! – эмоционально объясняет Позов. – А-а-а-а, точно! Уан минут, плиз. И Антон быстро убегает на поиск свободного листа бумаги и ручки. Наконец, он находит нужное. И как раз вовремя. Начинается новогодняя речь президента. – Давай! Давай! Давай! – торопит его Поз, на ходу отрывая небольшой кусочек бумаги. За ним Матвиенко, а следом Катя. Девушка передает Антону оставшийся клочок. И пока Антон думает, что написать, она тихо говорит ему на самое ухо: – Позвони Арсению Сергеевичу. Антон выпрямляется, изогнув бровь. – Смеешься? – хмыкает Антон. – Нет, полностью серьезно. Давай, позвони ему, поздравь, он рад будет. – подначивает она. Сережа и Дима гордо выпрямившись слушают, как президент говорит стандартное “ Это был тяжелый год…” Но Шаст уже не слушал никакую речь президента, он только сконцентрировался на номере, подписанном как “Арсений Сергеевич”. Катя уже успела сказать парням, что они собираются делать, и хоть Позов вообще был без понятия, кто это, тоже согласился. – С Новым 2019-м годом!... – доносится до него и ни секунды не медля больше, Шастун нажимает на вызов, включив громкую связь. Один гудок, два, три… – Да? – раздается с того конца. – С НОВЫМ ГОДОМ, АРСЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ!!! – кричат одновременно четыре голоса. – Мы вас очень любим! – добавляет Катя. – Очень! – поддакивает Антон, начиная улыбаться. – Ой, спасибо вам, мои дорогие! И ВАС С НОВЫМ ГОДОМ! – под стать им кричит в ответ Арсений. – Я вас тоже очень сильно люблю. Паш! То есть, Павел Алексеевич, скажите что-нибудь. – С Новым годом, ребят! Физ-ру не прогуливайте, учитесь хорошо. – слышится голос Павла Алексеевича, а на фоне женский смех. – И от меня их поздравьте! – смеется женщина. – Вам поздравления от моей жены, Ляйсан. – передает физрук. – Спасибо! – вновь отзываются все четверо. – Ладно, ребят, веселитесь. До встречи! – прощается Арсений Сергеевич. – И вы тоже, до свидания! И Антон сбрасывает звонок. Катя довольно смотрит на него, поддерживающе похлопав по спине, мол, видишь, как он обрадовался? Антон неверяще улыбался, да, я слышал его голос. – Еп, твою мать! – крикнул Дима. – Пейте быстрее, куранты добивают уже! – парень залпом выпивает свой бокал, с него берут пример и Катя с Сережей, осушая почти полностью фужеры в один глоток. Не спешит лишь Антон, его желание уже сбылось. Но так же выпивает и свой. Звучат последние двенадцатые куранты. Начинает играть гимн России. Сережа дирижирует всеми и сам басом тянет хоть и не все ноты, но им весело, и это главное. Как выяснилось, никто больше одного куплета не знает, поэтому на это все дружно забили и решили наконец перекусить, Новый год как никак. Но к еде притронулись разве что Антон да Катя. Сереге и Диме было больше интересно шампанское, хотя Добрачева уломала парня съесть немного салата под угрозой “А то обижусь”. Он послушно попробовал, чмокнул Катю в щеку, сказав “очень вкусно”, и продолжил что-то рассказывать армяну, который подперев рукой щеку, стеклянным взглядом смотрел куда-то вдаль. Очевидно, что бутылка шампанского была далеко не одна. Либо бездонной. К беседе подключился и Антон, может, из-за рядом стоящего шампанского, но в основном, потому что скучал по ребятам с каждым днем все больше. А тут они, в прямом смысле, как снег на голову. Пришли к нему. Иногда Шастуну кажется, что их он не заслуживает, но все трое в один голос говорят: Прости, Антон, но мы – именно те, кого ты заслуживаешь. И они правы в этом на все двести процентов. OneRepublic – Apologize Сережа между делом включает музыку. Начинает играть какая-то всем знакомая медленная мелодия. Вдруг Дима встает со своего места и, выключив свет, подходит к Кате, протягивая ей раскрытую ладонь. – Потанцуем? – уверенно спрашивает он. Девушка удивленно хлопает глазами. Он всегда так стеснялся ее приглашать на танец, даже просто за руку взять на людях. Она кладет свою руку поверх его и встает за ним. Теперь ее черед краснеть до ушей. Она прячет лицо, прикладываясь к его груди. Они размеренно качаются в такт музыке, прикрыв глаза. Для них перестает существовать все, кроме них двоих, танцующих в небольшой кухне без света, под тихо играющую песню, которая уже стихает, но это не останавливает ни его ни ее. Они танцуют под свою мелодию, известную только им двоим. Пока их ряды поредели, Шаст поджигает сигарету и выпускает дым из легких. Сережа тихо за ним наблюдает. – Больно смотреть, как ты свое здоровье губишь. – подает голос Матвиенко, неотрывно глядя на руку друга, сжимающую сигарету. – Что такого в этом курении? – морщится он. Шаст пожимает плечами. – Попробуй сам, узнаешь. – предлагает он, доставая одну из оставшихся сигарет и протягивает ее другу. Сережа без особых возражений взял ее и зажал губами. – Раскуривай, раскуривай. – торопит его, Антон, поджигая кончик. Матвиенко, на удивление, даже не закашлял и сделал затяжку, выпуская дым. – Все равно не понимаю. – как-то расстроенно признается парень, разглядывая в руках никотиновую палочку. Это эстетично выглядит, безусловно, но что в этом такого он так не понимает. – Ничего особенного. – Как знаешь. – ухмыляется Антон, взяв новую. – Может, это и правильно, что тебе не понравилось. Здоровей будешь. – Тох, я хотел сказать… – начинает Сережа, больше не притронувшись к сигарете. – Что я тогда сказал… – и без уточнения Антон понимает, о чем хочет поговорить Матвиенко. – И давно? – все так же туманно спрашивает Антон. – Слишком давно. – горько ухмыляется армян. – Думал, пройдет, в крайнем случае переключусь на кого-нибудь другого, но этого так и не случилось. – Мне очень жаль. – виновато произносит Антон. – А тебе-то что извиняться? Я все понимаю, кому я нужен? Такой стремный, мелкий, и… – Я тя щас ударю, еще хоть слово про себя так скажешь. – предупреждает Антон, грозя пальцем. – Серег, ты мой лучший друг. И я не могу быть для тебя кем-то большим не потому что ты мне не нравишься. Понимаешь… – начинает мяться парень подбирая слова. – Кое-кто у меня уже есть. Сережа спокойно кивает, подтягивая к себе оставшееся шампанское, и залпом допивает прямо из бутылки. – А я его знаю? – интересуется он. Антон неопределенно пожимает плечами. – Дай-ка подумать?... – театрально задумчиво трет подбородок армян, пародируя недавний допрос Шастуна. – А вот давай-ка без этого. – смеется Антон. – Придет время – и я все всем вам расскажу. А пока, пускай, это будет тайной. Матвиенко хмыкает. Он и не собирался выпытывать информацию у друга. – Заметано. – протягивает руку он. Шаст жмёт ее. Скрепили договор, так сказать. А Сережа до утра бутылку шампанского из рук не выпускает.