Серая птичка

Допев куплет, Эйменель воздела голову к небу, и увидела, что солнце уже окрасило большую часть неба своими лучами, отчего зависнувшие высоко в воздухе легкими перьями облака обрели все более проявлявшуюся с каждой минутой розоватость. Посветлевшее до сизости небо еще не упело спрятать луну и звезды, потому они усталым серебряным блеском все горели на небосводе, словно не успевшие еще понять, что их час вышел. Воздух вокруг стал теплее. Девушка, с сожалением нахмурившись, выгнулась вперед. Весь ее тонкий стан, облаченный в белое, свободное платье, выделился на фоне сереющих старыми развалинами зубьев полуразваленной башни, и луч восходящего солнца придал ее бледнеющей блеклым пятном фигурке теплые оттенки розовато-оранжевого света - такие же, какие имели и облака. Старая башня, обособившаяся в отдалении от города на небольшом кургане посреди изредка порощенной белыми цветами зеленой и холмистой степи, имела плачевное состояние долгие годы. В ее полуразваленных стенах нашли свое пристанище вороны, совы, и прочие птицы, не особо заботящиеся о расположении своего гнезда. Камни, на которых она все еще держалась, давно расшатались от времени, теперь грозя раскрошиться от одного только прикосновения. Создавший ее город теперь не нуждался в ней - стоявшая в одиночестве, она выделялась на фоне сверкающего золотом Эдораса прогнившим нарывом. Так, девичья фигурка совершенно не вязалась с образом старой полуразрушенной башни - она, маленьким белым пятном выявившаяся на ее каменном теле, была сродни симбельмейну, что в Роханских краях слыли особой способностью: эти цветы с поразительной смелостью прорастали над могилой каждого из королей Эорлингов, находя себе источник для жизни даже в самых сухих и неплодородных землях. Цветок со снежно-белыми лепестками обладал достаточной выносливостью для того, чтобы выстоять любые капризы той среды, которая его окружала - он, такой маленький и светлый, как первое облако после рассвета, с гордостью выполнял свое предназначение. Так и воины в роду Бармервильдов держались до последнего - с гордо выгнутой грудью шли в бой, стремясь защитить своего короля от опасности. Эйменель, вдруг вспомнившая, что матушка может проснуться в любую минуту после того, как взойдет солнце, и, проснувшись, она обязательно хватится ее, легким движением вскочила со своих камней. И, нисколько не испугавшись того, что один из них подозрительно покачнулся, перелезла через стену - Эйменель имела привычку спускаться таким же образом, каким она поднималась, и лестницей, которая все же имелась внутри башни, девушка никогда не пользовалась. Спустившись, Эйменель немедленно направилась к городу. ***** Женский голос отдавался в голове Эомера гулким звоном, словно громкость его была увеличена в несколько сот раз. Это не доставляло ему избавления от головной боли, напротив, только лишь ухудшая ее - ему начинало казаться, что в его голову забивают гвозди, только вот удары были слишком уж мелодичными. Думая о том, что количество попоек следует уменьшать в прямо пропорциональных размеру проведенных битв масштабах, Эомер наконец ступил на последнюю, самую высокую ступеньку, которая вела его прямиком на крышу. Крыша являлась и смотровой точкой, потому была защищена каменными выступами - которые, впрочем, на данный момент являлись лишь декорацией, делающей общий антураж еще запущеннее и мрачнее. Эомер успел подумать и о том, что эта башня была поставлена весьма необдуманно - по левой стороне обзор закрывал невысокий, но все же мешавший охватить полную картину роханских равнин холм, кусочек которого был виден ему во время подъема по лестнице из грубо вырубленного в стене окошка. И только закончив эту мысль, воин вдруг осознал, что пение утихло - и, устремив свой обеспокоенный взор в сторону его предполагаемого источника, увидел лишь промелькнувший отрывок ткани белого цвета, который тут же исчез за стеной. Ругнувшись витиеватым ругательством, Эомер поспешил к самому краю крыши - в надежде на то, что увидеть загадочную любительницу выводить соловьиные трели ему все же удастся. Воин с недоразумением во взгляде наблюдал за силуэтом юной темноволосой девушки, непонятно каким образом успевшей спуститься по старым камням - ее фигурка, выделяющаяся на фоне зеленой равнины из-за белого платья, стремилась по направлению к городу. Во всем Эдорасе была лишь одна девушка, чей цвет волос был не пшеничным, и этой девушке по статусу не пристало вести себя подобным образом. Леди не должны обладать умениями лазать по старым башням, тем более - в одиночку. Вспомнив события минувшей давности, протрезвевший Эомер лишь ухмыльнулся.