***
Все началось с того, как незадолго до окончания старшей школы, Джей умудрился набить морду кому-то из местных задир. Тогда он, (возможно, его звали Тони), начал приставать к какой-то девушке, выставляя этот цирк напоказ всей школе. Джорелу на тот момент было всего шестнадцать или семнадцать, но бунтарства в крови и шила в одном месте у него было не отнять. В конечном итоге, оказалось, что отец того придурка вот уже несколько лет спонсировал школу, поэтому не трудно догадаться, что самому гаду ничего не было. А вот Деккер, в свою очередь, с позором вылетел из школы, да ещё и лестницу задницей подмёл, когда этот самый Тони швырнул его со школьного крыльца. Именно тогда парень поклялся, что больше не позволит дать в обиду ни себя, ни кого-либо ещё. Тем более, таким как этот "папенькин сынок". Но, как гласит одна мудрость: "Не говори "гоп", пока не перепрыгнешь". И действительно: буквально через пару лет после ошеломительного школьного скандала жизнь снова свела двух заклятых врагов. Джей никогда не смог бы подумать, что какой-то, уже бывший, зазнайка-старшеклассник окажется с ним на одной ступени. Ступени социальной лестницы. Они встретились поздней ночью, когда Джей в тайне от матери вышел из дома, чтобы найти барыгу. Ему была просто необходима новая доза, чтобы хоть как-то контролировать себя и своё поведение: последние дни, когда парень был на мели, его мучила невыносимая лихорадка. Каждодневный бред, озноб вперемешку с тяжёлым жаром, да и, ко всему прочему, чересчур переживающая мать. Конечно, она переживала, ведь вовсе не знала, чем "на досуге" занимается ее сын. Ещё с того самого момента, как Джей повстречал этого недоноска, он понял, что ничего хорошего не выйдет. Тони прекрасно знал семью Деккера, знал его самого и, уж тем более, знал, где находился их прежний дом. К тому же, были и те проблемы, с которыми справиться не хватило бы сил. Тогда Джорел решил, что, во что бы то ни стало, ему и его маме нужно перебраться куда-нибудь "на безопасное расстояние от наркопритона": парень очень долго и тщательно подготавливал почву для разговора о переезде, а вскоре уже и напрямую говорил на эту тему с матерью. Та, в общем, против и не была. И как же парень оказался прав, когда решился увезти свою небольшую, но семью, подальше от Лос-Анджелеса. Он осознавал, что конкретно влип, не вернув какой-то из долгов за наркоту; всё-таки, каким бы колющимся придурком он ни был, шарики за ролики ещё не выехали, поэтому Джей и сумел догнать до идеи отъезда. Он безумно переживал за свою маму, жизни которой грозил какой-то мудак, но угроза эта буквально испарилась... серьезно, это произошло так быстро, что никто и не поверил поначалу. В тот день Деккеров уже ждала у себя бабушка Джорела, которая жила аж в самом Рочестере, штат Миннесота. Парень последний раз прогуливался по улицам родного района. Его руки почти не тряслись, синяки под глазами теперь оставались только из-за конкретного недосыпа, а здоровье, хоть и с перебоями, заметно улучшалось. Каждый день, почти как по часам, Деккер принимал лекарства, чтобы, наконец, оторваться от "героинового рая", и это довольно хорошо мотивировало. Джей понимал, что не может поступать так ни по отношению к себе, ни по отношению к окружающим — он должен был перестать принимать наркотики. Здесь и сейчас.***
Ни для кого не секрет, что таких, как Джей, очень редко берут на приличную работу. Точная причина, впрочем, как и всегда, была известна не до конца: то ли это "чересчур вульгарная и вызывающая внешность", как говорили многие, глядя на парня с тоннелями в ушах и парой татуировок на шее; то ли все дело в его несносном и несговорчивом темпераменте, который проявлялся как раз в самые неподходящие моменты; а может, все дело в том, что в одной из граф в его "хиленьком" резюме четко прописаны эти ужасные слова: "Проходил курс лечения от наркотической зависимости". Если говорить начистоту, то Джорела ужасно мучила совесть. Где-то в глубине души парень понимал, что сам во всем виноват: он сам заварил эту кашу, вляпался в неприятности, а теперь, как ни в чем не бывало, пытается разгрести кучу жизненного дерьма, которое валится на него, словно снег на голову. Да, Деккер никогда в открытую не признает своей вины перед собственной судьбой, зато он точно знает, что ни за что не пойдет по пути меньшего сопротивления. Будет сложно, безусловно. Но Джей будет пытаться... правда, ради чего? Он и сам пока не может дать ответ на этот вопрос. Когда-нибудь парень поймет, а пока... — Эй, Джо, посмотри-ка сюда. Его в самом деле очень смешила манера дяди называть племянника своим же именем. Старине Джо, похоже, доставляло по-особому искреннюю и наивную радость, когда тот осознавал, что является не единственным "Джо" в их большой-пребольшой семье. — Есть вакансия на место уборщика. — "Так себе предложеньице..." — Выручку платят раз в неделю, график работы вполне адекватный, а место... о! так это же школа, где учатся Патрик и Фил! — Патрик и Фил? — спонтанно уточнил Джей, хоть и прекрасно понимал, насколько глуп его вопрос. — Да, они самые. Ну, вот! Соглашайся, парень, на первое время — отличная работа, да и скучно тебе не будет. Джорел постарался максимально адекватно взвесить все "за" и "против" за те секунды, что сидел в этом неудобном офисном кресле и перебирал шнурки на толстовке, но такое внезапное и вполне выгодное предложение работы появилось настолько неожиданно, что парень не смог удержаться. Он победно вскинул руки и радостно улыбнулся, чему его дядя, похоже, даже сумел умилиться. Действительно: Деккер так упорно старался найти хоть что-то, способное обеспечить ему нормальную жизнь и не оставить голодным на холоде; он кочевал из города в город, перебирая сотни вариантов, и за все это время ни разу не попросил материальной помощи со стороны семьи. Единственное, на что он решился, — звонок любимой матери с надеждой на получение хорошего и мудрого совета. Впрочем, надежда-то оправдалась, и именно поэтому Джей сейчас здесь — в штате Орегон.***
Дэнни не знал, что ему делать дальше. Конечно, это состояние при нем было не впервые, но неизвестность пугала каждый гребаный раз. Парень сидел на бордюре, устало опираясь на чехол с гитарой, а холодное вечернее солнце только-только ушло за горизонт. Улицы пустели настолько стремительно, что Дэну казалось, будто он попал в "Судную ночь": все люди по часам уходят с улиц, закрывают окна, двери, и стараются защитить свои семьи, а в это время по незнакомым кварталам разгуливают убийцы и психопаты. Это было жутко, даже страшно... но, в конце концов, что за бред? "Это всего лишь тупой фильм. Успокойся, Дэнни..." — пытался убедить себя музыкант, иногда ежась от подступающего холода. У Мурильо не было плана "б". Всегда, собираясь на очередное прослушивание, Даниэль убеждал себя в том, что это прослушивание будет решающим. Но нет: деньги, деньги, деньги. И деньги. Хотелось бы парню иметь такие богатства, о которых даже помыслить нельзя, чтобы просто взять — и воплотить мечту в реальность. Вокруг становилось все тише и тише. На деревьях, в кустах и траве стрекотали какие-то насекомые; свет фонарей никак не мог подавить постепенно подползающий туман, а небо заволакивали огромные тяжелые тучи, закрывая собой ярко светящий месяц. В домах напротив огоньки постепенно угасали — это говорило о том, что время достаточно позднее для разгуливания по району лишь с гитарой наперевес. Дэнни понимал, что ему нужны либо крыша над головой, либо какое-никакое средство самозащиты. Да, у него была гитара, но это, скорее, средство заработка, а не самозащиты. Набить ею морду можно, но если и жертвовать инструментом, то со всеми концами. И то ли у Дэна начался конкретный сдвиг и он начинал бредить, то ли тишина действительно начала периодически нарушаться чьими-то глухими шагами и грубыми, низкими голосами. Парень напрягся. Случались в его жизни такие ситуации, в которых не грех было, мягко говоря, обделаться от страха, но и сейчас нельзя сказать, что все шло прекрасно. Не пришлось ждать долго, чтобы привлечь к себе внимание местных хулиганов, которые являются частыми гостями таких захолустий, как этот район. Трое парней вальяжно, по-хозяйски прогуливались по улице, растянувшись своей компанией на всю дорогу, и оглядывались по сторонам. Это выглядело так, будто они и вправду выискивали жертву для своих изысканных издевательств; Мурильо еще несколько секунд назад сумел понять, что нормальные, приветливые и дружелюбные парни вряд ли будут гулять с битами и железными арматурами в полвторого ночи. — Эй, кто у нас тут? — отозвался один, остановившись напротив Дэнни. — Парни, гляньте: я не видел этого в нашем районе. Приезжий, что ли? Роуз не решился отвечать. Будь сейчас ясный день и гуляй вокруг люди, он, может, и осмелился бы что-то ляпнуть в сторону этих недомерков, но, когда вокруг ни души, обстоятельства принимали иной оборот. Дэнни замер на месте. Он продолжал сидеть на краю бордюра, незаметно сжимая ладонью черный чехол с гитарой, и смотрел поочередно на каждого незнакомца. В их взглядах мелькало что-то страшное, невероятно агрессивное, отчего хотелось взвыть и в страхе сорваться с места. Но Мурильо не мог. Он действительно не мог совладать со страхом, поэтому молчал; его губы подрагивали, а в глазах плескался животный испуг, очень хорошо смешивающийся с неконтролируемой паникой. — Ну, что? Язык проглотил? — обратился один из них, подходя ближе. — Эй, может, ты немой? — усмехнулся другой. Он подошел в упор и немного наклонился над лицом Даниэля, будто назло пытаясь закрыть свет от уличного фонаря. Пожалуй, все же подняться с места было достаточно умным решением. За эти несколько секунд Роуз решил, что убежать будет гораздо проще, если эти парни не успеют окружить его или зажать где-нибудь в углу. Он аккуратно поднялся на ноги, перекидывая ремень от чехла через плечо, и начал отступать назад. Незнакомцы переговаривались между собой, пускали какие-то смешки и буквально издевались над беззащитным парнем, пока тот, собрав всю волю в кулак, не сорвался с места. Дэнни крикнул что-то до ужаса громко; так громко, что казалось, если бы сейчас был ясный день или хотя бы ранний вечер, то с деревьев разом бы улетели все птицы. Местные собаки и эта самая гопота были единственными, кто отвлёкся на шум: животные лаяли наперебой, пробуждая сонных жителей района, а эти полудурки сначала немного растерялись, но все-таки решили догнать потенциальную жертву. Горло начинало раздирать от перенасыщения кислородом, ноги казались ватными, переставали слушаться. Пот проступал на лбу, мелкими каплями впитывался в растрепанную челку и стекал по лицу, создавая не совсем приятное ощущение; в глазах все мутнело, а картинка мешалась, будто неправильно сложенные элементы пазла. Дэнни бежал так быстро и так отчаянно, что ему казалось, что он вот-вот не выдержит и потеряет сознание прямо здесь. Он слышал, как собаки за высокими заборами и небольшими оградами драли себе глотки, реагируя на шум пронзительным лаем, но все это было чем-то отдаленным, посторонним шумом. Парни продолжали бежать и постепенно даже нагоняли Дэна — он ощущал это, умудряясь параллельно еще что-то кричать. Сердце загонялось в бешеном ритме, и Мурильо был готов поклясться, что никогда еще не был так благодарен курсу лечения от тахикардии. В противном случае, он бы умер на месте: либо от удушья, либо от разрыва сердца. — Ну, смельчак, далеко собрался? — с явным наездом заявил один из задир, когда те разом окружили парня. По их голосам было слышно, что они тоже пребывали не в восторге от такого кросса. — Мне не о чем с вами разговаривать. Что вам надо? Он безуспешно пытался восстановить дыхание. — Чуваки, кажется, этот сопляк вообще не шарит, куда попал... — В общество мудозвонов — вот, куда я попал, — огрызнулся Дэн, отступая назад. Он увидел, как скривились лица тех придурков, и начал немного жалеть о своих словах. В голове еще крутилась идея огреть кого-нибудь гитарой, чтобы все разом испугались и поджали хвосты, но в мыслях сразу же проскакивали картины возможных последствий. Даниэль поморщился и нахмурил брови: нельзя сказать, что он еще никогда не был так беспомощен, наоборот, в подобные ситуации он вляпывался сто миллионов раз. Просто сам факт и осознание того, что вот-вот его изобьют, отберут все ценное и не очень, скинут в какую-нибудь канаву и оставят умирать, — не очень радовал. — Ты слишком много разговариваешь, сопляк! Ты вообще знаешь, где сейчас окажется твоя ги.... — Эй! Раздался внезапный выстрел. Сначала никто и не понял, откуда вдруг у кого-то взялось оружие, но Дэн, как всегда, слишком драматизируя события, уже был готов хвататься за бок и пытаться остановить кровь дрожащей ладонью. К счастью, такую сцену он решил опустить. Этот звук омерзительным, но спасительным эхом разнесся по улице, отвлекая на себя внимание этих недалеких. Роуз увидел, как в каком-то из домов на первом этаже зажегся свет, а на пороге показались два темных силуэта. Один из них начал стремительно приближаться к компании, а второй — это оказался какой-то мужчина с ружьём, — прибежал следом. Дэнни совершенно не знал, чего хотели эти люди, поэтому, воспользовавшись случаем, со всех ног рванул прочь, оставляя сумасброд на произвол судьбы. Убегая, музыкант слышал в свой адрес что-то вроде: "Эй, парень, стой!", или "Чувак, да стой же ты!", но никак не реагировал на эти выкрики: музыканту все еще казалось, что его преследуют, поэтому бежал со всех ног. Да, он был благодарен этим людям, кем бы те ни были; да, он хотел бы остановиться и вернуться к своим спасителям, чтобы пожать им руки и потом снова спокойно уйти восвояси. Но Дэнни не был уверен, что сейчас это было бы правильным. Он вообще ни в чем не был уверен.***
Прошло примерно полчаса с того момента, как Дэну удалось оторваться от шайки тех гопников и пары мужиков с ружьем. Парень сидел на углу какого-то здания, из-за которого виднелась центральная улица, и ёжился от ночной прохлады. Вокруг никого не было, и только очень редко мимо проезжали машины и полицейский патруль, от которого Мурильо успешно успевал спрятаться. В такое время года, а это была поздняя осень, на улице светало достаточно поздно. Ночь была пропитана ледяным, пронизывающим до костей ветром, а наступление утра определялось только по светлеющему оттенку пасмурного неба. Температура периодически опускалась ниже нормы, из-за чего люди никогда не могли с уверенностью сказать, что стоило надевать: футболку и лёгкую куртку либо десять кофт и тёплое пальто. К сожалению, кому-кому, а Дэнни выбирать здесь не приходилось: парень прятал ледяные руки в карманы старой толстовки, а под ней его согревала только летняя рубашка. Мурильо не планировал задерживаться здесь на столь долгий срок, но обстоятельства вынудили отложить идею отъезда как можно дальше. Да и... кому он нужен в Лос-Анджелесе? Он же как колобок: и от мамы ушёл, и от папы ушёл — покинул семью и остался в гордом одиночестве. Только это самое одиночество невероятно убивало изнутри; Даниэль чувствовал, как что-то глубоко в груди сильно сжимается и давит, как какие-то неизведанные, незнакомые чувства охватывают с ног до головы и мотивируют сорваться с места и бежать навстречу неизвестности. "Наверное, будь я уже связан — не пришлось бы разгуливать одному по незнакомому городу..." — подумал про себя музыкант, медленно поднимаясь с асфальта. Дэнни знал что-то про соулмейтов: для него эти люди были чем-то высоким, каким-то непостижимым чудом; он знал, что родственные души определяют друг друга по какой-то особой связи, по каким-то неизвестным воспоминаниям. Когда кто-то рассказывал ему про принадлежность людей друг другу, Дэнни услышал, что те всегда связаны между собой общими воспоминаниями. Только вот... как? Какие могут быть воспоминания, если у людей есть возможность найти друг друга только в определённый небольшой срок? В этой ситуации дела наверняка обстояли серьезнее, чем обычные картинки, которые рисует человеческое воображение. Жизнь соулмейтов по-прежнему оставалась для Дэна страшной и неизведанной тайной. И, как бы то ни было, тайной для него также оставалось и то, что делать дальше. Шагая по пустынной улице вдоль закрытых кафе и придорожных магазинчиков, Даниэль оглядывался по сторонам в надежде увидеть или услышать какой-нибудь спасительный знак, только вот в данной ситуации не особо сработало правило "на ловца и зверь бежит". — Ну и к черту... ещё я напрягаться буду. — Недовольно выдохнул парень, остановившись у очередного фонарного столба. Да, в этом городишке все было просто: доски для объявлений молодёжь использовала, в основном, как холст для граффити, а вот всякие объявления, рекламки и непонятные вырезки люди предпочитали клеить именно на бетонные столбы. Мурильо в эту секунду было настолько страшно и одновременно скучно, что он, тяжело вздохнув, просто начал потихоньку отрывать бумажки с какой-то рекламы. Его, конечно, в последнюю очередь интересовало содержание этой "ненужной макулатуры", поэтому и осмысление его пока не посетило. Спустя почти полчаса Дэнни стоял на прежнем месте и страдальчески вздыхал, наблюдая за неизменным пейзажем перед собой: по улицам гулял ветер, в магазинах и кафе по-прежнему не горел свет, и разве что только на небе бесшумно начали собираться грозовые тучи. Ну, и какая-то бродячая собака бежала мимо и опрокинула мусорный бак... Парень опустил взгляд на клочок бумаги, который держал в руках и мельком вычитал: "Приглашаем принять участие в городском конкурсе..." — Твою мать. — Вырвалось у Роуза, когда тот, наконец, все понял и сопоставил факты. Дэна несказанно обрадовала, (что мягко сказано), эта реклама, и в эту самую секунду он действительно понял значение фразы "знаки свыше". Хотя, сейчас осчастливила парня не столько возможность проявить свой талант в каком-нибудь очередном конкурсе или местном задрипанном шоу, сколько идея немного заработать и всё-таки забрать с парковки старый пикап, который эвакуировали с центральной улицы пару недель назад.***
Джорел зашёл в дом вслед за дядей. Остальные члены семьи даже носом не повели и лишь продолжили тихо сопеть в подушку, пока те двое устанавливали законный порядок на улице одного из бивертонских районов. Парень на секунду остановился: внутри него поселилось какое-то странное чувство, сочетающее в себе необоснованную тревогу, боязнь и растерянность; дыхание участилось, колени начали дрожать, а волосы на голове встали дыбом, (Джей даже успел испугаться). Но, конечно, сказать об этом старине Джо он так и не решился, хотя состояние было такое, будто он за пару минут пробежал стометровку. — Ты извини, — неловко начал Деккер и как-то виновато посмотрел на мужчину, — просто я подумал, что этому парню была необходима пом... — Ты все правильно сделал, Джо. — Тут же подбодрил его дядя. — Наверное, этот "экстремал" — хороший человек, на самом деле... иначе, не думаю, что ты стал бы рисковать своей шкурой: не всякому отважишься помочь в два часа ночи. — Ты думаешь, я вызвался добровольцем, потому что тот странный чел — хороший? Мне кажется, ему просто нужно было подкрепление. — Ха, может быть! Да и кто знает: может, несостоявшийся Элтон Джон — тот, кто тебе нужен? Джей даже присел от неожиданности. "Господи, это прозвучало так, будто мне пятнадцать и со мной пытаются заговорить о сексе..." — с отвращением подумал он и невольно поморщился. Старина Джо засмеялся и покачал головой, потрепав племянника по плечу. Он уже собрался уходить, когда тут же, как будто разом вспомнив что-то важное, остановился в дверном проёме и обернулся к Джею. — Эй... постарайся уснуть, Джо: подъем уже через несколько часов, а ты глаз не сомкнул... да и ко всему прочему, тебя ждёт насыщенный день. Все, отбой! "Отбой, как же! Спасибо, дядюшка, дал мне почву для размышлений..." — подумал про себя Джей и, качнув головой, поднялся с места.