Сдержи обещание

      Последняя неделя прошла довольно обычно. И если не считать того, что теперь есть, спать и ходить в туалет можно было только с разрешения и строго по расписанию, то, в целом, пребывание в тюрьме сопровождалось лишь небольшим стрессом и апатией.       Как ни стыдно было это признавать, Дэнни не мог не чувствовать себя безвольным овощем. "Депрессия" и другие синонимы к этому противному слову старательно избегались: да, были и нервные срывы, и тот же стресс, но Дэн упорно боролся с любыми такими поползновениями; он резонно считал, что в современном мире и без него накопилось слишком много дерьма, так что не стоило бы портить его ещё и своим недовольством. Но сейчас, засыпая и просыпаясь в хмурых холодных стенах на жестком и неудобном матрасе, парень понимал, что все это несет в себе один лишь негатив.       В блоке кипела своя, тюремная, жизнь.       Работа, полученная парнями на время отбывания срока, потихоньку становилась повседневной рутиной. Она отвлекала от ненужных мыслей, сосредотачивая внимание только на себе, и тогда возможность самобичевания была доступна только в часы свободного времени и драгоценного сна. Но Дэн за последние сутки продолжал думать о том, что случилось буквально в минувшую среду.       Помнится ему, был среди новоприбывших какой-то странноватый тип. Все они странные, ничего не скажешь, но у этого Брамса крыша явно поехала: бедняга был настолько удручён своим положением, что нарочно разбил голову о железную раковину. Насмерть. К слову, не так уж и долго пришлось бы сидеть этому мужику. На днях его должны были перевести в другой блок, где заключенные носят синюю робу, и нужно понимать: синяя форма – это бытовые преступления, мелкие кражи, уличные драки и тому подобное. "Это же ещё по-божески!", как выразился один из заключённых, обсуждая событие за ужином. — Как сейчас, помню: сначала щелчок, а потом — кровь. Море крови! Все мозги, наверное, вытекли... хотя, будь у него мозги, был бы жив... зато, может, теперь нас будут кормить немного больше. Без лишнего-то рта.       Дэнни не приветствовал черный юмор. Не приветствовал, но, только глядя на этого парня, непроизвольно начинал улыбаться. То, как он держится среди всех этих преступников и кучи охранников в униформе, считалось достойным уважения. Правда, только в случае с белыми. И если где-то в своей банде этот чувак являлся авторитетом, то для афро и, допустим, тех же мексиканцев он был лишь очередным соперником. Шестёрки, в большинстве своём, старались ладить и угождать. Здесь мало кто помнил и знал такие понятия, как "честь", "достоинство", поэтому стоит ли говорить, что прогибаться приходилось почти под каждого?       Еще чуть-чуть, и Дэнни поймёт это, а пока нужно надеяться, что такая стабильная неделя будет не единственной за грядущие пятнадцать лет.       Другим вопросом на повестке дня был Джорел Деккер. С каждой секундой бывший музыкант все больше убеждался, что парень преступник. Убийца, вор — кто угодно. К тому же, с другими он начал налаживать контакт намного быстрее, чем Роуз. Думая об этом, тот не имел в виду, что нужно проходить отшельником пятую часть своей жизни, но и навязывать свою дружбу головорезам, бандитам, грабителям и насильникам — такая себе перспектива.       Во время завтрака, обеда и ужина... да что уж там, все свободное и не свободное время Дэнни и Джей предпочитали находиться порознь. Джорел, конечно, был более участливым в этом плане. Он часто наблюдал за Мурильо, следил, чтобы тот вдруг не вляпался в неприятности, и все в таком духе, хоть и почти сразу нашёл себе новую компанию в лице какого-то мальчишки. Интересно, что он сделал? Подорвал кабинет химии? А может, употреблял в общественном месте, не достигнув совершеннолетия? Неудивительно, если его тоже упекли сюда просто так.       А Даниэль, в свою очередь, предпочитал отсиживаться в тишине за дальним столом.       Прозвище сокамерника действительно оправдывало его поведение: Слим всегда держался в стороне. Он не участвовал в словесных перепалках, потасовках, а во время работы старался контактировать с другими только по делу. Единственное, на что он, добровольно или нет, согласился с недавних пор — это редкие обсуждения с Дэнни сюжета той самой книги до момента, пока не объявят отбой. "О мышах и людях". Роуз вычитал название.       Наблюдая за Шейди, он постепенно осознавал, что все меньше понимает этого странного парня. Первое, что музыкант заметил сразу, — Мэтерс часто молчит. Почти все время. Второе — он никогда не улыбается. Никогда, нигде и ни с кем. Казалось бы, может, зубы кривые или лицевой нерв защемило, но нет же. Все в порядке.       Образно говоря.       В столовой, (впрочем, не только), Роуз оставался наедине со своим подносом. Он не старался влиться в чью-то компанию, предпочитал оставаться одиночкой, хоть и со временем стал понимать, что это опасно. Слим сидел немного дальше, где обитал ещё один тип. Его фамилии парень запомнить не потрудился, но точно знал, что того зовут Джон. Так что у Дэна здесь уже два знакомых.       Три. Но Деккера он знать никак не хотел.       Однако, думать о нем перестать не мог. Его не покидали ощущения непонятной привязанности, хоть парень и прекрасно знал, что его мозг ведёт себя просто отвратительно. Противоречиво. Разве то, что Джей — его родственная душа, дает тому привилегию на прощение? А если он каждый раз будет творить какую-нибудь неведомую хрень, а отдуваться снова придется обоим?       Но Дэн ведь даже не знал этого парня... может, они не зря оказались привязаны друг к другу? Да и, в конце концов, неужели не в этом кроется суть соулмейтов? Помогать друг другу, быть рядом и в горе, и в радости... ну, и прочая фигня? Во всяком случае, если Мурильо суждено всю свою жизнь разгребать проблемы чужого человека, то пусть он лучше заживо сгниет в этой тюрьме. Потому что своего дерьма ему хватает позарез.

***

      С каждым днем Джей все хуже воспринимал происходящее вокруг него.       Сначала ему было довольно легко, нежели он себе представлял. Буквально за пару дней парень успел познакомиться и со своим сокамерником, и с парой других ребят, которые как-то раз играли в баскетбол в спортивном зале. Джорел тогда сидел на скамейке запасных и, если честно, вообще не втыкал, почему решился предложить свою кандидатуру. Благо, все присутствующие были достойными игроками, поэтому замена не понадобилась вообще. В какой-то момент к нему подсел один тип. Не сказать, что он выглядел угрожающе. Скорее, как-то загадочно, да еще и с этой зубочисткой в зубах. — Ну что, Дырявый, просиживаешь задницу, пока другие играют не на жизнь, а на смерть? — Ага. – И почему Дырявый? — Я как-то видел тебя, не помню, правда, где. Новенький, да? – Незнакомец плюхнулся рядом и продолжал разговор, параллельно следя за игрой. — Ага.       Тогда Джею просто хотелось убежать. Почему-то, этот щекастый мужик ассоциировался у него с американским бандогом: выглядит безобидно, пока не откроет рот. Но, как оказалось, все вышло не так уж плохо, хоть Джорел и знал, что этот тип — один из шайки лидера. — Что-то ты скучный, чувак. – А вот после такого обычно начинается жуткая пиздиловка. — Как тебя звать-то? — Джорел. Джорел Деккер. — То-о-очно, Джорел Деккер. Я помню твою фамилию. — Заключенный театрально хлопнул себя по лбу, но тут же протянул руку. — Я Син.       Ясин... Ясин? Он что, поляк? Или просто Син?       Черт. Как бы то ни было, лучше не нарываться на неприятности и не задавать лишних вопросов. Джей, сохраняя самообладание и невозмутимое выражение лица, пожал руку этому чудаку со странным именем и устремил взгляд на игроков. Ему не хотелось думать, что новый знакомый до сих пор сидит рядом и упорно молчит, не хотелось думать, что везде кроется опасность или очередной заговор — хотелось просто дождаться ужина, а потом уйти на свою койку и лечь спать. Или хотя бы перекинуться парой слов с сокамерником.       Все, что угодно. Лишь бы остаться одному. И такое желание сопровождало парня неспроста.       Стрелки часов медленно и лениво, но все же доползли до времени ужина, поэтому все заключенные, обитающие в блоке, начали выстраиваться в несколько колонок. После этого дежурный охранник, словно мама-утка, повел своих оранжевых "утят" на кормежку. Сегодня Деккеру снова удалось подсесть к своему знакомому. Удалось. Ха. Не то чтобы он был здесь какой-то знаменитостью, к которой и в порядке живой очереди было не пробиться... скорее, все происходило с точностью наоборот. Такого количества отдельных столов для одиночек не наберешься, но сегодня одно место прямо напротив этого парня пустовало.       И, признаться, все шло хорошо. Заключенные разговаривали, кто-то гоготал во все горло, наверняка загоняя свои похабные шуточки про мыло или какой-то подозрительный шум в прачечной. Все делились мыслями, пришедшими в голову за время тяжелой работы. Только вот Джорел своими поделиться не мог... не мог и не хотел. Его знакомый что-то рассказывал, хоть и сквозь стиснутые зубы, и без особого удовольствия уплетал фасоль. Парень смотрел на всех с презрением, косился исподлобья, но с Джеем был вполне себе дружелюбен, если это можно было так назвать.       Деккер не понял, как все случилось. Сначала он услышал чей-то грубый бас, а потом — такой же грубый удар кулаком по столу. Он вздрогнул. — Эй, Ури. Что-то ты сегодня тихий, м? – усмехнулся потенциальный обидчик. Его имени Джорел, к счастью, не знал. — Я тут подумал... — Да что ты говоришь? – саркастично улыбнулся Брендон, подняв взгляд на мужчину. — Не знал, что ты умеешь.       Тот ухмыльнулся. — Другое дело. Узнаю нашего мальчика...       Спустя минуту Джей заметил, что голоса и прочий гул начали стихать. Те, кто сидел рядом, замолкли сразу, а остальные делали это постепенно, замечая назревающее шоу. — Так вот, я тут подумал... — Да что ты говоришь? – продолжал мальчишка, повторив те же слова. Реакцией на подобные выходки послужили многочисленные смешки.       Мужчина в одно мгновение схватил его за ткань робы и хорошенько встряхнул. Уже двумя руками удерживая в воздухе худощавое тело, он с прищуром оглядывал Ури.       В ту же самую секунду Джорел понял, что не может сдвинуться с места. Вообще никак. Он так и сидел, держа в руке вилку, а в горле застрял ком. В мыслях балансировали растерянность и негодование, и Деккер метался меж двух огней. С одной стороны, ему хотелось прямо сейчас вскочить на ноги, напыжиться, как воробей, и заступиться за парня, но... себе же дороже, разве нет? К тому же, кто он против этого амбала? Перед глазами начали всплывать отрывки воспоминаний. Школа, девочка из параллели, Тони, (черт бы его побрал)... опять школа, Айзек, Билл и его компашка. Все заканчивалось одним и тем же.       Нет уж, в третий раз Джей на эти грабли не наступит. — Послушай сюда, Ури, – вкрадчиво заговорил мужик, — если я захочу — от тебя живого места не останется. Ещё не хватало, чтобы какой-то сопляк портил мою репутацию. — И что же ты сделаешь? Проткнешь меня пластиковой вилкой? Или затолкаешь в стиральную машину в прачечной, а? – И он говорит это на серьезных щах?       Брендон хорошо держался. Деккер понятия не имел, сколько времени этот мальчишка находится здесь, но надо заметить, что тактика "лучшая защита — это нападение" отработана им в идеале. Ури не менял выражения лица: зубы стиснуты от раздражения, взгляд полон все того же презрения; лицо искажено гримасой отвращения, а спустя какое-то время и пару язвительных фраз — еще и размазанной по лицу алой кровью, вытекающей из сломанного, вероятно, носа.       После этого инцидента Джей целенаправленно пошёл в свою камеру. Плевать ему было, что у всех заключённых, и у него в том числе, в запасе имелось немного свободного времени — парень просто хотел спрятаться. Забиться в дальний угол и не выходить оттуда до утра. Нельзя сказать, что ему стыдно за свой поступок, но все же где-то внутри уже гнездилось неприятное чувство.       Появление Дэнни стало для него самым сильным ударом на сегодня. Мурильо стоял на месте, скрестив руки на груди. Его взгляд выражал полное безразличие. Но то было по отношению к Джорелу, не иначе. — Джей, если ты не будешь двигаться, это не значит, что я тебя не замечу. — Что тебе нужно? — Почему ты не заступился за него?       Деккер немного опешил. Конечно, он не ожидал, что Роуз сейчас присядет, спросит, как у него дела, и улыбнётся, но мог хотя бы поинтересоваться, мол, "как сам". У него даже не нашлось остроумного ответа — так сильно он был возмущён. — Мне казалось, он твой друг, Джорел. Друзья должны помогать друг другу. — Он не мой друг... да и на моем месте никто бы не заступился. — Я бы сделал это. — Не будь так уверен. — Я бы сделал это, Джей! Любой бы сделал! — Так что же вы сидели, поджав хвосты?!       У парня закипал мозг. Он и без того прекрасно осознавал, что лоханулся. Струсил. Но теперь пришёл Дэнни, который явно намеревался окончательно втоптать Деккера в грязь. — Зачем ты пришёл, Мурильо? Что ты хочешь от меня услышать? — всплеснул руками брюнет. — "Извини"? "Я больше так не буду"? — Твоему дружку вдарили по самое не хочу прямо при тебе. Почему ты не заступился за него? — Да потому что. Однажды я уже заступился за друга... и теперь мы оба здесь!       Дэнни вдохнул, собираясь что-то сказать, но осекся. От внезапного крика он даже вздрогнул, хотя потом лишь потупил взгляд и тяжело вздохнул. Ему действительно было сложно. Особенно, учитывая, что Там именно к его судьбе отнеслись таким наплевательским образом. Музыкант сделал шаг назад и, прежде чем снова отправиться в свою камеру, последний раз оглянулся на Джея. Тот продолжал сидеть на нижней койке и мельком поднял взгляд лишь тогда, когда в камеру вошёл посторонний. Точнее, посторонний для Дэна.       Нужно найти Ури, так он подумал, выходя в коридор. Неважно, будет ли это уместным. Будет ли странным. Этот парень — совсем ещё мальчишка. Возможно, он вовсе не такой уж и беззащитный и наивный, каким показался на первый взгляд, но попробовать стоило. Нужно дать понять, что он не один и на его судьбу кому-то не все равно. Последнее, чего бы Дэнни хотел, — позволить кому-то прожить определенный промежуток времени, как он сам. В одиночестве и непонимании.       Спускаясь по лестнице, Мурильо вдруг вспомнил одну вещь: сегодня их время ограничено, так как прибывает новая "партия" заключенных. Причем, вспомнил он это именно тогда, когда, так называемых, старожилов начали выстраивать по группам. Через главный вход — дверь, контролируемую навороченной системой безопасности, — вошел один из охранников. За ним, чуть ли не в ногу, шагали новоприбывшие, сопровождаемые еще парой-тройкой представителей власти.       Некоторых новичков даже подгоняли дубинкой. Кто-то, перешептываясь, заметил, что "на его памяти таких наглых арестантов еще не встречалось", пока Дэн не обратил внимание на одного молодого человека. Долго вглядываясь в лицо незнакомца, он не поверил своим глазам.       Прямо перед ним, в наручниках и мешковатой оранжевой форме, прошел Тони.