Вор его величества

      Слова мушкетеров Кристофа сильно расстроили и в некотором роде испугали. Он помнил рассказ Флёр о том, что было со стариком Жилем просто за то, что он знал короля нищих. А что же будет с самим Кристофом, если он самый настоящий вор, преступник? Юноша заметно волновался, что не укрылось от трех мушкетеров. Дюран хмыкнул.       — Не волнуйся, в тюрьме каждый уважающий себя француз бывает хотя бы раз в жизни. Нас вытащат, ведь мы ничего плохого не сделали, — заверил мушкетер, положив ладонь на плечо вора.       — Да, но… — начал было Кристоф.       — Насколько я помню, мы что-то разбили в попытке защититься, — рассеянно проговорил Анри, прижимаясь затылком к холодной стене с выражением лица столь довольным, что становилось сразу понятно: мужчину мучает сильная головная боль, а стена — лучшее средство. Кристоф последовал его примеру и даже замычал от осознания своего маленького счастья.       — Это было окно, — в один голос заявили Франсуа и Дюран. — Но оно слишком плохо держалось.       — Нас же… казнят за нарушение порядка, — предположил юноша, морщась. Знай люди вокруг, кем он является, однозначно бы согласились. Вдруг рядом с лицом Кристофа пробежал по стене какой-то жучок, подозрительно напоминавший здоровую мокрицу. Поджав губы, вор сел прямо и положил руки на колени.       — Да брось, во Франции не осталось бы людей, если бы каждого казнили за нарушение порядка, — успокоил его Франсуа, и Дюран с Анри кивнули.       — Кстати… а как тебя зовут, человек? — поинтересовался вдруг Дюран, поняв, что за время пьянки никто так и не выяснил имя нового товарища.       — Э-э… Кристоф де… де… господи, как болит моя голова, — забормотал юноша, лихорадочно пытаясь придумать фамилию. На ум пришла только одна. — Депардье.       — Де Пардье, ты теперь наш хороший друг, — улыбнулся мушкетер, и Кристоф только теперь заметила, что у него отрезаны посередине оба уса. Это что, они вчера так веселились? — Я побреюсь потом, как выйдем.       — А как мы выйдем? — шепотом спросил вор.       — Да капитан придет, поговорит с комендантом, а потом нас выпустят. Обычно пьянки всем с рук сходят, де Тревиль любит своих мушкетеров, король тем более.       Дюран говорил это с такой беззаботностью, что Кристоф ему невольно позавидовал. Хорошо, оказывается, быть мушкетером — все тебя холят и лелеют, пить и окна бить разрешают. А честным ворам и разбойникам тем временем приходится туго, даже фамилии собственной нет. Но Депардье в далеком будущем и тут, благо, его никто не знает и удивляться не станет. А то могло бы выйти на редкость забавно. Кристоф уселся поудобнее и тяжело вздохнул. Вот так глупо оказаться в самой настоящей тюрьме! Хотя, наверное, даже хорошо, что его сунули сюда из-за глупости, а не потому, что украл фамильную шпагу. Дюран, похоже, успел отойти от драмы, разыгравшейся из-за неё. И ладушки.       За дверью послышались шаги, и мушкетеры притихли, хотя до этого мило обсуждали, что будут есть на ужин и в каком трактире. Чем ближе ощущались шаги, тем лучше становилось слышно тихие проклятия в адрес заключенных. Кристоф напрягся, а вот мушкетеры, наоборот, заулыбались, но только стоило двери открыться, как лица их приняли суровые выражения, точно мимо проходил король. Человек, прервавший гастрономические мечты, решительно прошел в камеру и остановился ровно посередине, в дверях маячил еще один, видимо, комендант.       — Может, вы попытаетесь объяснить мне, какого черта происходит в головах мушкетеров? — резко поинтересовался мужчина лет сорока в голубом плаще, и Кристофу хватило мозгов понять, что именно это и был легендарный капитан королевских пуделей. Де Тревиль умудрялся одновременно смотреть на всех своих подчиненных, но на него взглянул лишь единожды, сразу же потеряв к нему всякий интерес. — Что ни день, как мне приходят донесения, что одни мушкетеры назначают дуэли, другие теряют фамильные шпаги, а третьи и вовсе оказываются в Шатле. Что это такое, я вас спрашиваю? Может, вам всем выписать для профилактики испанского сапога?       Услышав, что он находится в Шатле, Кристоф испугался. В этой тюрьме оказался однажды Жиль и потом едва не умер от пыток! Как раз-таки от испанского сапога… Так ли был прав Дюран, когда говорил, что де Тревиль любит своих подчиненных? Судя по его словам, ему не жаль и пыток, но вряд ли это показатель большой и бескорыстной любви. Мушкетеры молчали, пока капитан продолжал мастерски их распекать.       — Мало того, вы разрушили трактир на пару с каким-то оборванцем!.. — Тут Тревиль перевел взгляд на Кристофа, и у вора от такой грубости потерялся дар речи. Да как он смеет едва знакомого человека сразу называть оборванцем?! Подумаешь, после дуэли рубаха немного порвана, со всяким бывает, да и все равно, что эта рубаха с джинсами — единственная его одежда. В этом Париже вообще сложно провести карьерный рост, чего сразу обзываться?       — Позвольте, капитан, я совсем не оборванец! — Смело воскликнул юноша, выпятив грудь. — Я Кристоф Депардье, бедный, но все-таки дворянин!       — Подтверждаем! — хором сказали мушкетеры, видимо, не желая оставлять Кристофа одного против Тревиля. Капитан нахмурился и скептически оглядел юношу, но насчет оборванцев больше ничего говорить не стал.       Настрой мушкетерского командира ругаться от наглости Кристофа, судя по всему, сильно поумерился, и он быстро договорил, что всем присутствующим следует побыстрее покинуть камеру, если они, конечно же, не хотят задержаться до ужина. Не хотел никто, и мушкетеры быстрехонько вышли, Кристоф последовал за ними, но тут де Тревиль резко схватил его за руку.       — А вы куда собрались? Вы не мушкетер, — сурово заявил он, и вор чуть не лишился сознания от ужаса. Его хотят оставить здесь!       — Капитан, — начал он, на ходу выдумывая всякие бредни, — Я давно хотел стать мушкетером! Но я слишком беден и безвестен для Франции, чтобы иметь хоть сколько-то шансов стать одним из самых настоящих рыцарей и защитников Его Величества. Моя мечта вот уже несколько лет погибает под тяжестью житейских проблем. Я подружился с этими мушкетерами, я стал ближе к ним, к вашим храбрым солдатам, и счастью моему, право, не было предела. Позвольте мне выйти на свободу, чтобы совершить славные подвиги вместе с ними и иметь возможность когда-нибудь надеть на себя голубой плащ…       Конечно, Кристофу не хотелось стать мушкетером, подобные идеи его никогда не посещали и делать ничего такого в ближайшее время точно не собирались. Но, как и всегда, грамотная ложь и лесть — спасение для честного разбойника. Юноша был уверен в том, что из всех подданных короля нищих он чаще попадает в передряги. Впрочем, он выпутывается из них с завидным успехом, это ли не счастье?       Тревиль молчал, пораженный исповедью, затем отпустил руку Кристофа и кивнул в сторону выхода. «Я буду рад вручить вам мушкетерский плащ, юноша! Мы с вами еще обязательно встретимся», — проговорил он с отеческой любовью во взгляде и проводил вора до самого выхода из Шатле. Там его уже ждали трое мушкетеров, опасавшиеся самого плохого. Но к их радости Кристоф всё же вышел из тюрьмы вместе с капитаном. Но больше всего в этой ситуации, наверное, юноша был рад тому, что ему вернули шпагу Жоффруа, которую он обещал отдать. А иначе черт знает, что могло бы с ним произойти. Если бы король нищих решил, что Кристоф украл шпагу… об этом было страшно думать.       Попрощавшись с новыми друзьями — и как только это вышло? — и решив проведать пустующую лавку Жиля, Кристоф снова никого там не обнаружил. К несчастью, это единственное, что он мог сделать в качестве поиска скупщика. Значит, не сегодня он будет говорить с Флёр и не сегодня получится ее прощение. Жалко. Но горевать — только время зря тратить, нужно делать что-то поважнее.       И тут Кристофа осенило.       Во всём том, что он наговорил де Тревилю, немного разумного всё же было. Ведь если он станет мушкетером, то у него будет прекрасный шанс проникнуть в сам Лувр! И тогда он сможет украсть для Флёр какую-нибудь красивость, и она непременно простит его даже без наличия в лавке Жиля! Единственное, что оставалось существенной проблемой — сам факт поступления в мушкетеры. Очевидно, что туда каждого встречного-поперечного не пускают, тем более воров и прочих разбойников. Чего уж говорить о бедном дворянчике Депардье, про которого знают полтора землекопа! Кристоф в задумчивости забрался в чей-то сад и залез на дерево, размышляя над сложившейся ситуацией. Тревиль обещал ему встречу? Прекрасно, будет шанс уговорить его всякими лестными глупостями, кто же знал, что этот капитан так падок на приятные словечки о своих пуделях. Как и любой собачник…       Только нужно найти одежду.       Теперь, думая о приеме у капитана мушкетеров, Кристоф спрыгнул с дерева, ловко приземлившись на мягкую траву, и перемахнул через ограду. Прогулочным шагом направившись на рынок, вор пристально рассматривал прилавки, а время меж тем двигалось к вечеру. Ничего, в темноте будет проще скрыться. Внезапно он замер и хлопнул себя по лбу. Тут же нет магазинов одежды! Здесь вообще с одеждой туго, раз до сих пор ни одной обновки у Кристофа не было, а в Париже он уже достаточно! Сколько?.. Черт с ним, потом посчитает!       Кристоф даже разозлился на себя за редкостную несообразительность. Тут же одежду на заказ всю шьют, тем более всякие камзолы и плащи, или чего там носят эти дворяне. Придется воровать не новое и чистое, а с барского плеча. Ничего-ничего, эта проблема тоже решаема! Но не зря же он, в конце концов, притащился на рынок?..       — А ну верни, оборванец! Вор!       Эти крики раздосадованного продавца Кристоф слышал уже издалека, старательно начищая большущее розовое яблоко об рубаху. На вкус оно оказалось просто великолепным, разве что быстро обнаружился внутри большущий белый червяк. Вытащив несчастное животное, юноша кинул его на дорогу и продолжил трапезу, вслушиваясь в беседы горожан.       — Констанция!       Из очередного дома на улицу выбежал юноша, у которого едва-едва начали виднеться усы. Кристоф бросил огрызок и присмотрелся к нему: телосложением он очень напоминал его самого. Рядом с домом обнаружилась и сама «Констанция» — незнакомый юноша подбежал к красивой девушке, улыбаясь во все тридцать два. Они заговорили о чем-то, отходя подальше, а Кристоф, облизнув с губ яблочный сок, быстро полез в окно второго этажа. Судя по легкому налету бардака, именно здесь жил этот почти что усатый парень. Наверняка дворянин при одежде. Кристоф принялся рыться по комнате, пока не нашел спрятанных под подушкой одежд. Камзол, чистая сорочка, штаны… Завернув всё необходимое в плащ и уже слыша разговоры на первом этаже, вор легко выпрыгнул в окно.       Теперь у него была одежда и, кроме того, сытый желудок.