* * *
Ливень зарядил на весь оставшийся день. Вернее, только начавшийся. Постепенно светало, но солнце все еще оставалось под прикрытием серых, местами даже цвета мокрого асфальта, облаков. Доктор Пейдж шла долго, уже потеряв какой-либо отсчет времени. Может час, может два или три прошло спустя их нелепой ссоры с Дженсоном. Она не помнила. Да и не видела в этом смысла. Все, чего она желала на данный момент, это облегчить хоть на капельку свои мучения и боль, буквально разрезавшую на куски все ее тело и душу. Пейзаж не сильно отличался от того, какой она видела в тот вечер. Когда и начался дождь. Разрушенные дома, узкая витиеватая дорога. Правда, местами проблескивали едва зеленые деревья и даже свежая трава. Но все это для измученной и обессиленной женщины казалось туманом, серой и безжизненной пеленой. Она плохо понимала, куда идет, зачем вообще идет, делая привал через каждые десять-пятнадцать минут, и что с ней будет в следующую секунду. Мир стал для нее лишь фоном и местом для испытаний, которые она должна пройти с какой-то неведомой ей целью. Усталость Авы сказывалась с каждым ее следующим шагом, силы вытекали с такой же скоростью, как выжимали воду из губки. Бесконечный шум ливня придавал еще больше дискомфорта, а от дождевой воды, которая уже ни один час лилась с неба, вымокла абсолютно вся одежда. Женщине было очень некомфортно пребывать в таких условиях, ведь она привыкла жить совершенно иной обстановке. Но она не думала о том, как ей сейчас паршиво. Ее желания все равно неосуществимы, поэтому Ава продолжала бороться, оставаясь один на один со своим недугом и природой. Доктор Пейдж почувствовала, как ее кожа на всем теле покрылась мурашками. Она замерзла, так как в вымокшей насквозь одежде уже не было никакого толку. Она медленным шагом подошла к ближайшему дереву и прислонилась к нему. Уткнулась лбом в шершавую толстую кору и сморщила лицо, глубоко вздохнув. Слезы навернулись на ее серых глазах, но так и не коснулись щеки. Женщина издала слабый стон и через силу заставила себя развернуться и опереться спиной о ствол. Струйки воды текли по ее лицу, словно реки в период половодья, в горле ощущался противный комок, перед глазами окружающий мир стал постепенно темнеть. Ава выдохнула прочь весь недуг и сжала в кулак оставшуюся горсть сил. Проморгалась. Обволакивающая темнота исчезла. Женщина посмотрела вперед. Какое-то черное пятно привлекло ее взгляд. Кажется, это было похоже на какой-то маленький домик, а значит, он сможет укрыть ее от бесконечного ливня. Доктор Пейдж оценила свои силы и поняла, что едва ли ей их хватит, чтобы преодолеть такое дальнее расстояние до укрытия. Но идти в никуда еще хуже. — Я должна! — шепотом сказала она самой себе и приложила ладонь к ноющему боку. Секунду спустя сделала один неуверенный шаг. Время от времени Аве думалось, что она ошиблась и зрение ее подвело. В таком-то возрасте. В таком-то состоянии. И перпендикулярная дорога относительно былого ее пути вовсе не приведет к желанной крыше над головой. Тогда Дженсон будет прав — ей не выжить одной за пределами защитных стен. Она полагала, что он хоть знал, куда направлялся, в отличие от нее самой. Но думать о бывшем заместителе Ава считала нужным в самую последнюю очередь. Если он доберется куда-нибудь, доктор Пейдж все равно об этом никогда не узнает. Их дороги больше не пересекутся. Вечерело. Мокрая дорога спустя несчитанное количество часов привела Аву к темному и длинному тоннелю... Заброшенные ржавые автомобили, выжженная от палящего солнца трава, голая земля и потресканный асфальт — все это встретило женщину на входе. Доктор Пейдж тяжело выдохнула. Она была рада, что смогла дойти хоть до какого-нибудь укрытия. Бетонные стены защитят ее и от солнца, и от ливня, а в машине можно и переночевать. Сил у нее все равно не было, чтобы продолжать путь, так что Ава решила сделать долгий привал. В одном из открытых багажников автомобиля, давно прошедшем свой срок службы, она нашла чьи-то изношенные вещи: полуразорванные куртки, футболки, брюки. Но они, на ее счастье, были сухими. Их защищала от влаги крыша машины. Женщина сняла с себя вымокшую куртку, отданную еще Дженсоном, выжала ее и положила на капот автомобиля, изнаночной стороной вверх. Возможно, она еще ей пригодится, когда высохнет. А потом надела на себя сухую верхнюю одежду. Стало заметно комфортнее. После расположилась на заднем сиденье, которое оказалось довольно просторным, и закрыла дверь. Стекол в машине не имелось, поэтому доктор Пейдж с тоской стала наблюдать из окна, как крупные капли дождя усеивали собой местность Жаровни. Ей вспомнился Дженсон. Его лицо и холодный взгляд. А потом картинка перед глазами сменилась на эти горящие голубые глаза и непринужденную улыбку. Доктор Пейдж не хотела о нем думать, но почему-то душа этого желала. Он слишком жестоко с ней поступил, чтобы быть достойным ее внимания. Рана всегда ей будет напоминать о том, с какой ненавистью Дженсон расправился с ней. Но пусть это останется на его совести. Ава постаралась вспомнить что-то положительное из своей жизни, чтобы хоть как-нибудь отвлечься от дурных воспоминаний. Однако за последние года не нашлось ничего, о чем бы можно вспомнить с улыбкой на лице, и от этого женщине стало еще омерзительнее на душе. А потом она подумала о Томасе. И о лекарстве. Какой ценой оно досталось Дженсону, а он не оценил. Он вообще никогда не умел ценить то, что для него делали когда-либо. За время работы в ПОРОКе Ава сумела прекрасно в этом убедиться. Женщина с тоской и грустью окинула взглядом окружающую ее обстановку и расположилась поудобнее на сиденье. Приложив голову к железной окантовке окна машины, уже очень скоро она погрузилась в дрему. Доктор Пейдж пробудилась спустя несколько часов от какого-то непонятного ей звука, который можно описать, как нечто среднее между громким стоном и плачем человека. Она медленно выпрямилась в салоне и огляделась по сторонам. Дождь уже прекратился, облака рассеялись. На небе стали видны тусклые мелкие точки, именуемые звездами. Никого не видно. Женщина прислушалась. Звук становился все громче, и от него Аве становилось не по себе. Она услышала какое-то шарканье, а потом еще и приближающиеся шаги. Ава выглянула из окна и в нескольких метрах от себя в глубине тоннеля, куда едва попадал свет белой луны, увидела зараженного... Смешанные чувства поселились в ее душе. Вроде бы страх, но он едва уловим. Скорее понимание обреченности, что смерть неизбежна. И от нее мало, что зависит. Шиз быстро с ней расправится, как только заметит свежую плоть и кровь. Зараженное существо вело себя относительно спокойно и было в единственном числе. Но это пока. Ава знала, что шизы всегда обитают группами. Так легче напасть на свою жертву, отрезав ей путь к отступлению. Так же по своим исследованиям она помнила, что они очень хорошо ориентируются в темноте и редко выходят на свет, а это значит, что зараженный в любом случае ее заметит, потому как до рассвета еще уйма времени. Шиз еще и обладает мощной силой, так что если он ее обнаружит, то расправится без всяких сюсюканий. В общем доктор Пейдж очень ясно представила картинку самой себя через те несколько мгновений, когда станет жертвой, и поняла, что обречена в любом случае на смерть. Зараженный все ближе и ближе приближался к выходу, попутно сообщая шарканьем ног, что уже близко. Ава не видела его лица или действий, где-то на подсознании она, конечно, хотела еще пожить, хоть чуть-чуть, хоть еще немного, поэтому легла всем телом на сиденье. За железной дверью со стороны шиза ее и не заметить, но у этих тварей обоняние развито намного лучше, чем у обыкновенных людей. Если не вырванными глазами увидит, то почувствует носом свой будущий живой обед. Он что-то бормотал, отхаркивался кровью, делал неуклюжие короткие шаги, изучая окружающее пространство. Ава старалась не то, чтобы не шевелиться, но и даже дышать через раз. Не человеческий, животный страх с каждой секундой пронизывал каждую ее клеточку, заставляя напрячься всему телу. Женщина услышала, как зараженный приблизился к автомобилю. Затаился. Издал хриплый стон. А потом небрежно ухватил ее оставленную куртку двумя руками и поднес к носу. Конечно, она пахла кровью, ее кровью, которая так важна для существования зараженного. Женщина крепко-крепко зажмурила глаза, затаила дыхание и ощутила, как противный комок встал поперек горла. Все, она точно жила последние секунды! Шиз находился в шаге от нее, в нескольких сантиметрах и что у него на уме, никто не знал. Он медленными шагами обошел машину со одной стороны и вышел за пределы тоннеля, по-прежнему держа куртку в руках. Зараженный не знал, что с ней делать, но эта вещь так сильно его заботила, что расстаться с нею стало бы преступлением. Доктор Пейдж в следующую секунду услышала еще один рев. Должно быть, на подходе группа заболевших Вспышкой. Шанс остаться не растерзанной мерк с каждой долей секунды, но женщина держалась до последнего. Ее спина уже затекла от напряжения, на глазах навернулись слезы, тело стало каменным. От мерзкого запаха, который она поимела честь вдыхать, хотелось откашляться, но Ава через силу сдерживала приступы, моля высшие силы, чтобы шиз наслаждался найденной вещью где-нибудь в другом месте. Стоны становились все громче и громче и именно они чем-то привлекли шиза. Он дернул головой в сторону и быстро удалился в глубину тоннеля. Через несколько минут все стихло. Ава Пейдж медленно открыла глаза и сделала глубокий вдох, почувствовав, как легкие наполнились долгожданным кислородом. Прислушалась. Тишина. Лишь только раздавалось стрекотание какой-то мелкой живности. Она медленно поднялась и выпрямилась. Очень аккуратно выглянула в окно. Никого не было. Шиза и след простыл. Канцлер, откашлявшись, закрыла лицо ладонями и дала волю чистым слезам, выпуская наружу всю ту боль, страх, пережитые за эти несколько адских минут. Она еще долго не могла остановиться и взять себя в руки. Женщина просто не верила, что смерть снова обошла ее стороной. Видимо, свыше пожелали, что она еще на что-то сгодится в этом мире. Оставаться далее на месте было слишком опасно. Зараженный мог вернуться и не один. Испытывать судьбу Ава не решилась. Поэтому некоторое время спустя она вновь продолжила свой путь. Километр за километром, превозмогая боли, она куда-то шла, давно сбившись с прежнего пути. Возник вопрос, а был ли тот у нее заложен? Вдруг пройдет еще денек-другой, и она вернется в разрушенный Последний город? Если сумеет выдержать эти бесконечные часы страданий. На рассвете солнце уже пекло так, словно это был разгар дня. А вокруг ни единого деревца, чтобы укрыться в тени. Желудок сводило от голода, ведь Ава не ела уже трое суток, от жажды, организму неоткуда взять питательных веществ. Назойливый кашель вот уже который час не давал ей покоя, раздирая горло и временами вызывая рвоту. Доктор Пейдж чувствовала, как боль эхом отзывалась в ее сердце, дышать с каждой минутой становилось все сложнее. Она остановилась. Набрала в легкие побольше воздуха, но вместо облегчения последовала лишь головная боль. В ногах ощущалось острое покалывание, словно тысячи мелких игл одновременно вонзались в ее мышцы. Ава через силу подняла правую руку на уровне груди и ужаснулась: белая кожа, словно натянутая струна, обтягивала ее тонкие и хрупкие кости. Женщина с горечью осознала, как нечто гадкое и мерзкое медленно разрывало ее на куски, как выжигало до тла все ее органы, обрекая организм на мучительную гибель. Она опустилась на колени, а затем легла на бок на горячий песок. Но он не показался для нее хотя бы теплым, наверное, потому что организм уже иначе воспринимал то, что казалось ранее привычным и естественным. Слеза отчаяния выбилась наружу и моментально высохла на ее щеке. Лицо коснулось множества мелких песчинок. — Дженсон... — одними губами произнесла доктор Пейдж и закрыла глаза. Постепенно ее дыхание становилось реже, головная боль неторопливо уходила на дальний план. Ее организм впервые за столько времени полностью почувствовал долгожданное облегчение.* * *
Бензина в патрульной машине осталось на метров сто, не более. И Дженсона этот факт волновал даже больше, чем отсутствие еды и наличие жажды. Он то потерпит, а вот бросить средство передвижения еще в самом начале своего пути совсем не сулило ничего положительного. Однако еще сильнее Дженсона мучила отнюдь не жестокая природа или физическая слабость, а вновь проснувшаяся совесть. Она грызла его изнутри за то, как он слишком легко взял и отпустил беспомощную женщину в беспощадный мир Жаровни. Внутренний голос постоянно твердил одно и то же: «Вернуться и найти ее!» «Ты должен! Ты должен вернуться за ней!» — Я ничего не должен! — сказал он вслух для самого себя, утверждая, что прав. «Остановись! Ты должен ей помочь!» — Заткнись!! Я никому ничего не должен! Она сама так решила! «Будто тебе от этого стало легче. Она принесла тебе сыворотку. Ты и жив еще только благодаря ей!» — Откуда? Откуда она ее взяла? Это полный бред, что я услышал тогда! — Дженсон пытался доказать самому себе, что правильно сделал, не поверив доктору. Хотя теперь... Это вызвало сомнение. «Может, и не бред, Дженсон. Она ведь хотела тебе помочь, и это ты не имеешь права отрицать!» — Зато я имею право на выбор! И я его сделал! Она тоже! Так что замолчи уже! «Ты прекрасно знаешь, что виноват перед ней! Ты лишь желаешь уйти как можно дальше, но от себя не убежишь. Вспомни, если бы не она, давно бы сгнил в Лабиринте, а твоими кишками лакомились бы гриверы. А она не позволила этому случиться. Только она дала тебе шанс уже тогда!» — ЗАМОЛЧИ!! — дикий крик вырвался из груди Дженсона. Он резко нажал по тормозам и глубоко выдохнул. Совесть выжигала его душу. Он и сам не понимал, как такое может происходить с ним, но мужчине уже некогда было копаться в дебрях своего внутреннего мира. Сейчас он просто не способен оценить здраво то, что казалось ему ненормальным. Жаровня... Она унесла жизни миллионам людей. И унесет и его. Где-то на подсознании Дженсон это знал и почти смирился. Он с тоской посмотрел на бескрайние песочные просторы и... Нахмурился, заметив в нескольких метрах от себя что-то черное. Пригляделся, но так и не понял, что это. Вышел из машины и подошел ближе. Опустился на корточки и выдохнул с облегчением. Это была лишь его разорванная на куски куртка в пятнах крови, которой он укрыл Аву в одну из ночных привалов. Дженсон был уверен, это кровь доктора Пейдж. Иной не может. — Черт! ЧЕРТ!! Ощущения безысходности и одновременно злости поселились в мужчине. Разорванная вещь говорила только о двух вещах: либо Ава еще где-то в Жаровне, истекает кровью, доживая последние свои часы, либо ее телом уже полакомился какой-нибудь зараженный. От второго варианта Дженсона покоробило. Он предпочел бы для Авы первый исход, хотя и тот не из приятных. Дженсон быстро вернулся в автомобиль. Положил голову на скрещенные руки на руле и зажмурился. Прикинул примерный ход своих действий. «Ваши поступки были абсурдны и то, что собираюсь делать я, тоже не менее глупо. Это даже тупее, чем искать иголку в стоге сена, — подумал Дженсон. — Но, может, именно так будет правильно». Дженсон поднял голову и посмотрел на показатели в машине. Но лучше бы он этого не делал. Слишком плачевное состояние. Но у него еще есть шанс, главное грамотно его использовать. Он завел мотор и развернул машину обратно. Бензина должно было хватить на этот путь и даже остаться еще немного в запасе. Может, Дженсон потом об этом пожалеет, если все его усилия провалятся с треском, но это будет потом, когда сможет сказать себе, что пытался хоть что-то исправить.