* * *
Ава ощущала какую-то пустоту внутри себя. Ей стало стыдно. Своим недоверием она просто взяла и обидела человека. Дженсон ведь действительно выложил все свои последние силы, чтобы найти ее. И сейчас он здесь, вместе с ней, хотя мог элементарно продолжить путь один. Так гораздо выше шансы на его выживание. Она лишь только все время его задерживала. Ей действительно было трудно понять мотивацию его поступков, учитывая то, каким жестоким Дженсон был все это время. И сейчас он срывался на нее не из-за душевной боли, а потому что не понимал, как ему быть с ней, когда каждую минуту жизнь подбрасывала все новые и новые загадки. Осмотрев комнату, в которой находилась, Ава наткнулась на тумбочку. Извлекла оттуда несколько верхних тряпок, оказавшихся чистой одеждой, которая очень сильно ей напомнила пороковскую форму сотрудников еще до их переезда в Последний город. Переоделась в белые брюки и кофту с длинным рукавом, которые были ей несколько велики. Рана уже не так сильно и часто напоминала о себе. Лишь временами женщина чувствовала легкие покалывания в боку, на которые уже пыталась не обращать внимание. Ава пошла обследовать новую обстановку дальше в надежде помимо чистой одежды найти что-нибудь поесть. В соседней комнате обнаружила Дженсона, разбирающего содержимое шкафа. На столе рядом в беспорядке она разглядела несколько банок консервов без этикеток, стопку ржавых мисок и несколько чашек, снова тряпки и пузырьки с какой-то жидкостью разных цветов. По звуку шагов Дженсон понял, что за ним кто-то наблюдает. Обернулся. В проеме двери увидел женщину в белом. — Передумали? — спросил он, продолжая вытаскивать предметы с полок. — Клемми должен остыть. Ему надо время, — спокойно ответила Ава и прошла вперед. — Это все, что имеется здесь? — окинула она взглядом находящееся на столе. — Да, если нет поблизости какого-нибудь подземного бункера, — ответил Дженсон и присел за стол. — Черт, таким образом мы долго не протянем: ни воды, ни еды! — А это что? — женщина обратила внимание на консервные банки и первую, которая располагалась ближе к ней, взяла в руку. — Дайте нож. — Это несъедобно. Протухшая отрава! — сморщился Дженсон, вспомнив на вкус то, что ему довелось испробовать. — Я очень голодна, Дженсон. — Я тоже. Но дело ваше, — он все-таки дал ей нож, найденный под кучей тряпья. — Постойте! — воскликнула Ава, заметив на крышке банки цифры, располагавшиеся в определенной последовательности. — Это же наши консервы! Откуда они здесь? — С чего вы взяли? ПОРОК не кормит своих сотрудников такой мерзостью. — Смотрите. На крышке каждой банки есть десятизначный набор цифр. Дженсон проверил, взяв другую банку в руки. Убедился. Цифры действительно отражены на каждой крышке. — И? — Первые восемь — порядок секций в Лабиринтах, где проходили эксперименты над группами А и Б. А остальные две делят эти банки на две части: если обе нули — консервы самого низкого качества, они пригодны только для поддержания некого тонуса гриверов, а, если две последние цифры любые от единицы до девяти, значит, идут напрямую к нам комплекс и их можно употреблять в пищу, — объяснила Ава. — Но откуда они здесь? Дженсона чуть не вывернуло наружу, когда он понял, что испробовал на вкус то, чем кормят гриверов. Он и в глаза не видел никогда этих консервов, а всегда обедал сразу готовеньким, то есть содержимым. — Дженсон, где мы? — Аву охватило легкое волнение. — Что происходит? — Спросите, что полегче! — буркнул Дженсон и поставил свою банку на стол от себя подальше. Судя по последним двум цифрами ее содержимое несъедобно. — Хотя... Ваш Клемми что-то говорил про какую-то базу... Откуда он берет эти вещи и в том числе консервы... О, черт! — Дженсона осенило. — Не может быть! Наша бывшая база! — на его лице отразилась светлая улыбка. — Не может быть! — Но... Как далеко она?.. — Он говорил в километрах пятидесяти. Доктор Пейдж, это немного! Мы дойдем! Мы дойдем! Слышите? Ава лишь кивнула, опустил печальные глаза на вещи, лежащие на столе. Казалось бы, появившаяся надежда вовсе ее не обрадовала. — Вернется, узнаем все, что ему известно. А сейчас надо отыскать съедобные консервы! Иначе я умру с голоду! — Возьмите мои... — Ава любезно протянула ему банку. Желание положить хоть крошку в рот пропало начисто. Словно женщина была совершенно не рада открывшимся фактам. — Доктор Пейдж, да что с вами такое? — Ничего, — сухо ответила женщина и вышла из-за стола, скрывшись из виду Дженсона в другой комнате. На ее глазах мужчина успел заметить набухшие слезы. Не трудно было догадаться, из-за кого Ава снова расстроилась. Не нравился с самого начала Клемми Дженсону, вот какой-то он был чужой, со своими принципами и правилами, которые чужды для восприятия мужчины. Доктор Пейдж Дженсон решил не трогать. Тем более, что сейчас творится у нее в душе, ему все равно не понять. Это будет похуже, чем исследование матрицы испытуемых. Дженсон открыл ножом консервы, отданные Авой, на удивление быстро и обнаружил там мясо совершенно иного вида. Темное, с прожилками в приятно пахнувшем желе и даже с прослойками жира. Выглядело очень аппетитно. Да и на вкус содержимое казалось деликатесом. Дженсон выложил половину банки себе в миску, другую часть оставил для Авы. Через минуту вкуснейшей тушенки, так Дженсон назвал съедобные внутренности, и след простыл. Желудку стало намного комфортнее. Конечно, организм требовал больше насыщения пищей, но на столе еще банки со съедобными консервами не оказалось. И мужчина решил поискать в шкафу при выходе. Заодно и занес миску с едой Аве. Она сидела на кровати, довольно расслабленная и смотрела вперед в одну единственную выбранную для себя точку. — Доктор Пейдж, прекратите уже изводить себя. Вернется ваш Клемми, никуда не денется. Ешьте лучше, — он подал ей в руки миску. — Мне полутруп в походе не нужен. — Он вернулся словно из мира Мертвых, — заговорила женщина совсем безжизненным и очень тихим голосом, что Дженсону пришлось сильно прислушаться, чтобы понять фразу. — Я столько лет считала его погибшим. А теперь... Когда он рядом... Я даже не могу ему ничего объяснить... Она снова заплакала и спрятала лицо в ладони. Сердце разрывалось от той боли, которая поселилась в ней, от боли, которая жила по ее вине в душе сына. Если бы она только могла достучаться до его сознания. Дженсон нахмурился и напрягся, опять оказавшись в полной растерянности. Ему совершенно не нравилось поведение канцлера, но тем не менее он взял себя в руки и попытался ее выслушать. Может, так ей полегчает. Мужчина присел рядом с Авой и посмотрел на нее немного волнующим взглядом. — Доктор Пейдж, по-моему, ваш сын совершенно не нуждается в объяснениях. У него сложилось свое мнение о вас. Так что кончайте так убиваться. — Клемми был слишком привязан к отцу и его болезнь... Я каждый день видела его страдания, ужасные крики, просьбы о помощи, эти черные вены... Он уже никого не узнавал, и я ничего не могла сделать, кроме как помочь облегчить его мучения. Клемми очень переживал... И так и не смирился с его уходом... — Оно заметно! Крыша у него явно поехала! — И во всем моя вина... — Ава снова всхлипнула и заплакала еще сильнее, не в силах сократить эту пропасть боли и непонимания между ней и сыном. — Доктор Пейдж, перестаньте наговаривать на себя. Вы сделали то, что должны были. И прекратите уже рыдать! Я не могу видеть ваши слезы! — немного раздраженным тоном произнес Дженсон. — Давайте ешьте лучше! — он сунул ей в руки миску с вилкой. — Завтра утром отправимся на поиски нашей базы. — Я не уйду без сына! — Доктор Пейдж, вы вроде не дура, а таких элементарных вещей в корень не зрите. Вы нужны ему, как собаке пятая нога. Так что смиритесь и живите дальше. Ава посмотрела на мужчину каким-то затуманенным взглядом, с горечью признавая, что он прав. Сын питает к ней особые и вовсе несветлые чувства. Дженсон удалился на поиски съедобной пищи, а женщина с тоской посмотрела на миску с кусочками мяса. Голод взял вверх, а приятный запах так манил испробовать содержимое на вкус. Через несколько минут миска была уже пуста, и Ава мысленно поблагодарила Дженсона, что не оставил ее наедине с голодом, ведь все ее желания направлены лишь только в одну сторону — на разговор с сыном.* * *
Доктор Пейдж задремала на несколько часов. Когда пробудилась в комнату уже пробивались первые лучи солнца. В домике было тихо, лишь слышны какие-то глухие звуки в другой комнате. Ава обрадовалась, предположив, что вернулся Клемми. Но выйдя на кухню, увидела там только Дженсона как обычно в обществе вещей. — А где Клемми? — спросила она Дженсона, пройдя в центр кухни. — Без понятия, — ответил мужчина, продолжая дальше упаковывать вещи в большой рюкзак. — Собирайтесь. Пора идти. — Он не возвращался? — Не знаю. Я не слежу за ним, — буркнул Дженсон. — Я должна его найти. Идите без меня. ― Может хватит уже об одном и том же! — мужчина снова сорвался. Его начинало бесить поведение канцлера и ее дурацкие желания. Теперь еще и этот Клемми свалился на его голову. Мало ему было одной раненой Авы, так она хоть в чем-то полезна, этот же ранен на голову точно! — Вы же прекрасно знаете, что без вас я никуда не сдвинусь и закончим на этом! Чем больше Ава слушала Дженсона, тем сильнее не понимала и его намерения. Он все время рядом с ней, помогал выживать и худо-бедно поддерживал в силу своего опыта. — Доктор Пейдж, послушайте, — он подошел к ней совсем близко, на расстояние шага. — Ваш Клемми жил без вас все это время и прекрасно справлялся. И без сомнения могу сказать, проживет еще столько же в этих условиях. А вот мы с вами — нет. Так что кончайте дурить и собирайте вещи. Путь долгий. — Нет, Дженсон! Сына я здесь не оставлю. Он спас мне жизнь, и я не позволю... — Ой, да что вы говорите?! — усмехнулся Дженсон, с упреком смотря на женщину. — Он сделал свой выбор. И совершенно не нуждается в вашей опеке. Из вас, конечно, канцлер то, что надо, первый сорт, а вот мать... Включите мозг, доктор Пейдж, и оцените здраво свое положение! — Я сказала свое решение. И это было последнее ее слово. Дженсон понял, что переубедить женщину не получится. И если он хочет сдвинуть дело с мертвой точки, нужно действовать как-то иначе. Дженсон остановил Аву при выходе из домика. — И куда вы собрались? Вы даже дороги сюда не знаете. А действительно, Ава была без сознания, когда ее сюда принесли. Так что она понятия не имела о каком-либо пути. Женщина сникла. Дженсон был единственным из них троих, которых еще сохранил холодный разум. — Оставайтесь здесь. Я сам его найду и приведу. Собирайте вещи. — Дженсон? — в ее голосе слышалось удивление. — Что? Ава сделала шаг навстречу мужчине и очень внимательно посмотрела в его голубые очи. В них уже не отражалось былое непонимание или дерзость. А наоборот полное спокойствие и почти что принятие всей происходящей ситуации. — Будьте осторожны, — произнесла женщина тихим голосом. Он кивнул и вышел за дверь. В душе канцлера начало медленно разгораться волнение.* * *
Дженсона не было долго. И Клемми в том числе. Сколько времени прошло с ухода первого Ава не знала. Часа три или больше. Солнце пекло на всю свою совесть, поэтому доктор Пейдж посчитала, что за окном примерно полдень или уже пошла вторая половина дня. «Что-то случилось!» — шептал разум каждую секунду. Сердце Авы билось в тревоге за обоих: и за сына, и за заместителя ПОРОКа. А она здесь сидела и бездействовала, тратила совершенно в пустую время. Прошло еще часа два. Тревога все сильнее охватывала ее душу. Отчаяние и непонимание, как поступить в следующую секунду мешали сосредоточиться и решить, как действовать дальше: оставаться в домике и ждать возвращения Клемми и Дженсона или пойти на их поиски. Она помнила ужасный мир Жаровни, палящее солнце, обжигающее кожу, зараженного, встретившегося на ее пути, желающего полакомиться свежей плотью, — внешний мир слишком жесток для того, чтобы бороться с ним в одиночку. Ава уже успела в этом прекрасно убедиться. А в домике она была худо-бедно защищена от ужасов окружающей природы. Но это все равно не помогало ей успокоиться. Где-то через полчаса она услышала, как скрипнула входная дверь. «Вернулись!» — радостная мысль пробежала в сознании доктора Пейдж. Она вышла в коридорчик и ахнула. Перед ней стоял Дженсон. Мужчина едва держался на ногах, прижимая правую руку к животу. Порванная одежда в этом месте вся была в крови. Хромая, он сделал шаг вперед и облокотился на стену, морщась от колкой боли, пронизывающей все тело. Словно его полоснули несколько раз ножом. На его лице Ава увидела ссадины и потеки красной вязкой жидкости. — О, Боже, Дженсон! — воскликнула она от ужаса. — Сейчас! Она тут же достала из шкафчика первую попавшуюся тряпку, чтобы приложить к ране, остановив таким образом кровь. Мужчина медленно осел на пол, тяжело дыша, уже не в силах противостоять той боли, которая усиливалась с каждой секундой. Ава опустилась на колени рядом с ним и немного дрожащей ладонью прикоснулась к его руке. — Опустите руку! Давайте, медленно! — четко произнесла Ава, смотря Дженсону в глаза. — Кровь надо остановить! Но в ответ мужчина издал лишь хриплый стон и сильно зажмурился. Начал хватать ртом воздух, которого катастрофически не хватало легким. — Дженсон! — испугалась доктор Пейдж такой его реакции. Ее дыхание заметно участилось. — Смотрите на меня! Смотрите! — Ава потребовала от него незамедлительно открыть глаза. Мужчина через силу подчинился. Поймав на себе его измученный и отрешенный взгляд, Ава взяла Дженсона за вторую ладонь, которая тоже окрасилась в алый цвет. — Дышите! Глубже! Дженсон очень плохо слышал то, что ему говорят. В ушах шумело, гудело, обстановка перед глазами медленно начинала приобретать серые оттенки. — О, нет! — Ава прикрыла рот рукой, как только приподняла черную водолазку. Раны на животе Дженсона имели узкие длинные полосы, словно полученные от когтей доисторических чудищ. В следующую секунду мужчина почувствовал, как в области живота сильно защипало, отчего он издал отчаянный стон. Какая-то неведомая ему жидкость проникла в самые глубины его потрепанных мышц, вызывая жжение. — Сейчас будет легче! Сейчас! Держитесь! — сообщила ему Ава, легкими, аккуратными движениями убирая кровь вокруг раны. Она постоянно смотрела ему в глаза, через каждую секунду звала по имени, лишь бы только не дать мужчине расслабиться и перестать бороться. — Ава! — на выдохе, из последних сил произнес Дженсон, крепко схватив ее за руку. Он только лишь ощущал ее присутствие, но уже плохо воспринимал. — Уходи! — быстро сказал он, пока еще мог. — Уходи! — Нет! Молчите! — проигнорировав его слова, женщина продолжила обработку раны. Осталось малое — дать крови остановиться, перевязав раненную область. Дженсон в следующую секунду другой рукой нащупал что-то твердое у себя в кармане куртки. А потом дрожащем движением руки вытащил пистолет, призывая Аву взять оружие себе. — Нет, Дженсон. Мне не за чем... — Бери! Тебе нужнее! И уходи! — на последнем издыхании произнес Дженсон, призывая не только голосом, но и серьезным взглядом послушать его. — Шизы... Они уже близко. Они идут... Сюда... На мою кровь... Доктор Пейдж остановила свои действия на мгновение и всмотрелась в измученное и побледневшее лицо Дженсона. Его взгляд мерк с каждой секундой, прерывистое дыхание уже плохо снабжало организм кислородом. Боль нестерпимая, колкая и тянущая постепенно прокладывала свой путь по плоти, словно по венам ползли узкие и длиннющие черви, уничтожая все на своем пути. Дженсон ощущал, как его всего разрывает на части, как мозг отчетливо шепчет ему: «Вспышка. Заражение. Болезнь. Конец». Исход его жизни определен. Сыворотка, данная доктором Пейдж лишь дала ему время... Чтобы помочь ей самой. А теперь его время закончилось. Силы утекали из мужчины с неведомой быстротой, и Ава слишком остро ощущала свою беспомощность. Быть рядом и не помочь — для нее это равносильно смерти в сложившейся ситуации. — Дженсон... — ее дрожащий голос, холодные руки и покрасневшие очи — все выдавало ее паршивое состояние. Но женщина не сдавалась. Она туго обтянула рану Дженсона полоской тряпки, стараясь это делать как можно быстрее и аккуратнее. Каждое ее прикосновение к телу вызывало невыносимую боль, отдающуюся эхом в каждой его клеточке. — Хорошо, — она кивнула и только теперь первый раз за свою жизнь взяла пистолет двумя руками. Мужчина закрыл глаза и набрал в легкие побольше воздуха. Ему казалось, что каждый вдох станет последним, ведь переданная через кровь инфекция от шизов уже атрофирует каждую молекулу его мозга. Он в этом не сомневался. — Уходи! Я прошу! — произнес Дженсон хриплым и почти безжизненным голосом и уронил ладонь на струящуюся из живота кровь. — Там... В паре километров... Есть лес... Скройтесь... Там... Вы сможете... Оставьте меня!.. — Дженсон, нет! — умоляюще произнесла Ава, ощутив, как увлажнились ее щеки. — Держитесь! — Прекратите спорить... Ваша жизнь в ваших руках. А моя... Уже кончена... Идите! — он буквально выжимал из себя каждое слово, чувствуя, как с каждой долей секунды силы верно покидали его. Скоро, совсем скоро навсегда закончатся его мучения и лишь где-то на подсознании он подтвердит свое когда-то сказанное утверждение: «В Жаровне выжить невозможно. Ее смогут пройти лишь только избранные. Такие как Томас, имеющий достаточный навык выживания». Подобным Дженсон не обладал и уже вряд ли когда-нибудь будет удостоен. Последний раз он посмотрел на доктора почти что вызывающим взглядом, не терпящим возражений и медленно разжал пальцы своей руки, которой еще держал ладонь Авы. Доктор Пейдж медленно поднялась, поборов в себе желание помочь Дженсону сделать то же самое. Она бы одна и не смогла. Не хватит никаких сил. Если бы Клемми был рядом. Но что с ним? Что вообще случилось? На эти вопросы сейчас не узнать ответа. — Уходи!! — вырвалось из груди Дженсона, что заставило Аву вздрогнуть. Несколько ее слезинок упали на пол; она скрепя сердце выполнила то, что умолял сделать Дженсон — покинула домик. Ее ждал внешний мир, новые опасности, новые испытания. Но уже без Дженсона. Внешние раздражители постепенно утихали, боль притуплялась с каждым следующим вдохом. Сердце пропускало все меньше и меньше ударов. Мышцы его руки уже не справлялись с таким нахлынувшим потоком крови. Слабый стон, как крик души, вырвался из самых недр груди Дженсона. Сознание отключилось через несколько секунд. Организм погрузился в бесконечную обволакивающую тьму. Время остановилось.