Исход определен

      Еще один день позади. День душевных страданий и нестерпимой боли. Ава вообще не видела смысла в своем существовании после всего того, что произошло. Мысль об утрате двух близких ей людей надежно засела в ее сознании и не желала отпускать. Она осознавала, что не сделала ничего, чтобы сохранить им жизни. А также знала, что ее тоже ждет аналогичная участь. Может быть, даже намного хуже и жестче. И ее смерть будет мучительнее, чем Клемми и Дженсона. Даже смутная надежда, что сын еще может быть жив и то не имелась. Шизы не из тех, кто будет долго церемониться со своей жертвой. И Дженсон тому доказательство.       Сердце доктора Пейдж сжалось только от одного воспоминания о том, какие муки довелось испытать на себе мужчине, чтобы только вернуться и умолять ее о спасении. Только сейчас она поняла, каким было истинное отношение Дженсона к ней. Он ради нее рисковал собой, даже пошел за Клемми и то ради нее, чтобы встретить в пустыне итог своей жизни.       Ава не знала, сколько прошло времени с тех пор, как она покинула домик, уж не говоря о своем географическом положении. Редкий лесок, состоящий из высохших деревьев, уже давно остался позади, впереди лишь до самого горизонта снова простирались бескрайние пески. Женщина была уверенна, что сбилась с пути, правда, она и изначально не знала, куда идти, в какую сторону и где находится та заветная база ПОРОКа. Может быть, она гораздо дальше, чем в пятидесяти километрах, может, вообще на другом конце Жаровни — в любом случае ей туда никогда не добраться. Она знала свою судьбу — умереть здесь от изнеможения и слабости. И пора ей уже смириться с таким исходом.       С зараженными Аве посчастливилось не встретиться лицом к лицу. Она лишь только слышала их глухие возгласы, временами переходящие в сдавленные стоны. Должно быть, их шайка рыскала где-то неподалеку и занималась своими делами.       За считанные минуты в небе сгустились темные тучи, запахло влажным воздухом, когда доктор Пейдж прошла еще примерно с километр своего пути. Она не поверила своим глазам — перед ней словно из ниоткуда, появилось огромное массивное здание конусной формы из светлого бетона высотой примерно с девятиэтажный дом. На лицевой стороне чуть правее от проема двери, можно было разглядеть потертую надпись, выбитую печатным шрифтом «ПОРОК».       Она дошла. Она дошла! Сама плохо понимая, каким образом, но одолела эти несчастные километры, совершенно выбившись из сил. Должно быть она изначально не обратила внимание на строение из-за едкого тумана и густой белой пыльной завесы, висевшей в воздухе.       Тучи становились все чернее и в следующую секунду пространство Жаровни немного правее Авы пронзила витиеватая белая молния. Мир охватил белоснежный свет и раскаты грома.       Природа снова разгневалась. И Ава поспешила в укрытие. Открытая дверь была заблокирована, а закрыть изнутри ее тоже невозможно. Поэтому в широкий длинный проход, ведущий в один из главных лабораторий базы, забился песок и камешки.       Здесь все осталось, как в тот злополучный день спасения объектов группы А. На полу многочисленные осколки от стекол, битые мониторы компьютеров, на которых мелькали изображения разных уголков природы Глэйда* и секторов Лабиринта, порванная проводка и перегоревшие лампы — все, что глэйдеры увидели когда-то за пределами Лабиринта. Только для полноты эксперимента испытуемым подложили еще и трупы, чтобы те поверили, что деятельность ПОРОКа завершена и их испытания в том числе.       Доктор Пейдж добралась почти до собственного самого жестокого творения мира — одного из Лабиринтов, возведенного самым лучшим и одаренным ее учеником — Томасом.       Ава прикрыла глаза на несколько секунд, вспомнив, как тогда важно было разыграть и свою смерть перед детьми, записав свое обращение на камеру.       Как все это было давно, но в то же время будто бы вчера. Еще несколько лет назад она следила вместе с Томасом за жизнью каждого объекта и могла управлять ими, как пожелает в рамках допустимого или вне них, а теперь будто управляли ею, испытывали ее силы на прочность. Словно то сделанное ею бумерангом возвращалось обратно.       Вернуло Аву из мира поверхностных воспоминаний очередной раскат грома. Звук был такой сильный, что у женщины заложило уши. Она прошла внутрь лаборатории подальше от природного гнева.       Осколки резали подошвы обуви, но Ава не обращала на это внимание. Она с тоской и даже неким пренебрежением смотрела на остатки обстановки лаборатории. Стало противно. Противно от своих же намерений, которые когда-то она считала верными. Взгляд непроизвольно лег на большой экран телевизора, размером примерно в полусотню дюймов. От времени он потрескался в углах, но в центре стекло осталось целым. Рука сама коснулась круглой мерцающей кнопки на клавиатуре. В следующее мгновение в темном экране появилось множество серых точек, полосы, и наконец первый кадр той самой видеозаписи.       «Здравствуйте. Меня зовут доктор Ава Пейдж. Я исполнительный директор специальных проектов компании ПОРОК. Если вы смотрите это, значит, вы успешно прошли испытание Лабиринтом. Хотела бы я лично присутствовать...»       Доктор Пейдж не успела что-либо внутри себя почувствовать, как раздался выстрел прямо возле ее левого уха. Экран разлетелся на множество осколков, усевших затем каменный пол лаборатории.       — На себя не насмотрелась, тварь!! — низкий и грубый голос откуда-то со спины заставил женщину вздрогнуть. Она обернулась назад и увидела перед собой молодого парня, одетого в порванную темную футболку и грязные дырявые джинсы. По вискам стекала кровь, глаза сверкали яростью и гневом. Левая рука была полностью изодрана от когтей обезумевших тварей, на которой вздулись вены. Узкие черные змейки обвили и ту же сторону шеи и щеки. В правой руке он держал оружие, дулом направленное на нее саму.       Доктор Пейдж сразу узнала в зараженном своего сына. Сердце опустилось куда-то в район пяток, но не от страха за свою жизнь, а от случившегося с Клемми. С ее Клемми.       Из Жаровни послышался гул и звуки завывающего ветра вперемешку с раскатами грома. Теплый и холодный воздух соприкоснулись друг с другом в жестокой борьбе, оставляя после себя мерцающие молнии. Они острыми концами пронзали землю, выжигая куски омертвевших верхних слоев почвы. Одна из них очень четко попала прямо в стену Лабиринта, где располагались все электронные механизмы, проводка, электричество. В пустыне впервые за много-много лет появился пожар...       — Клемми... — вполголоса произнесла Ава, ликуя в душе, что сын жив. Не важно, что болезнь на первой стадии властвовала в его организме, ему ведь можно еще помочь. Еще есть для этого время.       — Как прекрасно, что мы наконец одни! И никто мне теперь не помешает пристрелить тебя!       Ава вдруг вспомнила про пистолет, отданный Дженсоном, который до сих пор держала в руке. За все ее время в дороге он ей ни разу не пригодился, но зачем всплыл в сознании сейчас?       — Клемми, я прошу тебя... — умоляюще произнесла женщина и сделала шаг ему навстречу, чем только разозлила шиза. Он дернулся, едва не нажал на курок дрожащим пальцем. — Выслушай меня...       — Заткнись, сволочь! — выпалил он на одном дыхании, стараясь держать оружие как можно увереннее. Его рука уже плохо слушалась приказам мозга, но все еще вполне дееспособна. — Я убью тебя! За отца! Отомщу! Чтобы ты здесь так же медленно подыхала и захлебывалась кровью! Пусть отец знает, с какой сволочью связался! Я выполню свой долг перед ним!       — Клемми, Клемми, нет, я прошу тебя... Не надо... Остановись... — умоляла Ава, едва сдерживая слезы. — Ты... Болен... А я могу тебе помочь...       — Помочь?! — удивлению зараженного не было предела. Он сделал он маленький шаг вперед. — Ты! Помочь мне? Дай угадаю! Запихнешь в Лабиринт или повесишь удавку на шею, чтобы я стал живой приманкой для тех тварей, которых ты разводишь?!       Ава сразу поняла, что речь зашла о гриверах.       — Да я лучше сдохну здесь! От этой заразы, что живет внутри меня! И о тебе позабочусь! Чтобы помирать мне было легче! И даже твой Дженсон уже не сможет тебе помочь!       — Клемми, родной мой... Я прошу тебя... Услышь меня! — Ава сглотнула слезы и сделала еще один маленький шаг вперед. Однако Клемми не дал к себе подпустить. Он поднял руку вверх и выстрелил в потолок. Пуля четко попала в проводку. Она моментально вспыхнула, легкий огонь покрыл стену, плавно переходя на каменный пол.       Ава вздрогнула. А затем почувствовала первые клубы едкого дыма. Он исходил не только поврежденных проводов, но и снаружи. Огонь беспощадно покрывал собой всю крышу, переходил во внутренние коридоры Лабиринта.       — Я убью тебя, сволочь! Я ненавижу тебя! — твердил Клемми, направляя пистолет на мать. Их разделяли какие-то несколько метров боли, непонимания, злобы и отчаяния. — Мне уже нечего терять! Я свой выбор сделал!       Доктор Пейдж сглотнула комок в горле и откашлялась. Едкий дым начал щипать глаза, дышать становилось все труднее, но она ни в коем случае не выпускала из виду сына, да и сама не сдавалась в надежде его образумить.       — Я очень любила твоего отца... — тихим голосом произнесла женщина и сделала шаг назад. — Он был для меня всем: и светом, и теплом. И, когда он заразился, я не знала, что делать... Ты был еще мал и не помнишь, но болезнь медленно уничтожала в нем все человеческое, все, что когда-то нам было дорого. Вспышка выжигала в нем каждую клетку, каждый день, каждую минуту она становилась все сильнее. Твой отец уже не мог контролировать себя. И облегчить его страдания стало единственным выходом. Пойми, я...       — Не-е-ет! Не дождешься! Я не такой идиот, чтобы поверить в твою ложь! — сорвался Клемми и как следует прицелился в область грудной клетки матери. Насколько это возможно было, учитывая его физическое состояние. — И даже церемониться далее с тобой не стану. Все! Довольно объяснений!       Внутри женщины все сжалось. Она не чувствовала ничего, кроме бесконечной пустоты. По щекам, не переставая текли слезы, сердце бешено билось, гляди выскочит, ведь она понимала, что тоже жила последние секунды, как и сын. Его жизнь унесет Вспышка, а ее — пуля. Такова ее судьба.       Перед глазами вдруг пронеслась вся ее жизнь, начиная от первых шагов в ПОРОКе и кончая встречей с Клемми. В ней столько всего произошло: и прекрасного, и гадкого — то, что хотелось вспоминать снова и снова, и то, отчего имелось желание рыдать. Она вспомнила любимого человека, Кевина Андерсона, своих лучших учеников — Томаса с Терезой — их пути теперь точно никогда не пересекутся, и Дженсона.       Дженсон... Как долго она его знает. Почти всю свою нелегкую жизнь. Но истинную душу смогла разглядеть только сейчас. Как много за это короткое время в Жаровне он успел для нее сделать. Они ссорились, выясняли отношения, ненавидели друг друга, но он был почти всегда рядом. С ним доктор Пейдж тоже больше никогда не встретится, потому что, уходя, он пожертвовал собой, чтобы она имела шанс еще хоть немного пожить. А она не оценила этого.       Умереть от пули родного сына, превратившегося в полуживотное, наверное, такой финал ее жизни. Хотя Дженсон был в чем-то прав. Она сама совершенно чужой человек для Клемми и мозг, пораженный вирусом, уже вряд ли сможет оценить здраво ее деяния.       Ава медленно подняла пистолет... Чтобы им хоть попытаться отвлечь внимание сына от себя. А потом... Потом она что-нибудь придумает по ситуации.       В следующее мгновение в лаборатории что-то хрустнуло. Неисправная проводка в противоположной стороне вспыхнула мгновенно, искры разлетелись по всему полу.       — Запомни! Это твой последний миг жизни! — усмехнулся шиз и нажал на курок.       Женщина вздрогнула. Раздался выстрел. Одновременно попала молния в крайнюю из стен Лабиринта. Красные языки пламени через несколько минут полностью охватили проход в лабораторию.

* * *

      Пистолет сам выпал из дрожащей руки Авы и с глухим треском ударился о каменный пол, скрывшись за серой пеленой дыма.       Клемми несколько раз жадно вдохнул теплый воздух. Обстановка закружилась, в глазах помутнело. Четко в области сердца шиз почувствовал колкую боль — так с особой силой вонзилась пуля, оставив после себя потеки алой жидкости.       — Клемми! — прокричала Ава хриплым голосом, но в ее горло тут же попал едкий дым, заполняя далее собой легкие.       Шиз почувствовал небывалую доселе слабость во всем теле, ноги уже не были готовы держать равновесие. Он медленно опустился на колени, готовый принять всем телом горизонтальное положение.       — Клемми! — еще сильнее закричала доктор Пейдж. Ее голос отозвался эхом в пространстве лаборатории. Она кинулась к сыну и упала на колени рядом с его лицом. — Клемми! Не-ет! — женщина тут же прижала свою ладонь к груди шиза, ощутив, как теплая жидкость моментально растеклась по ее коже. — Нет! Клемми! — Аву мгновенно охватили отчаяние и безысходность от содеянного. Она еще сама толком не поняла, что сделала, но в глубине души чувствовала, что произошло нечто непоправимое и самое страшное в ее жизни.       Женщина прижала к своей груди лицо сына и разрыдалась еще сильнее.       — Мама... — Его родной голос... Тихий, едва слышится. Он так грел израненное сердце Авы. — Прости... Прости... За все... — совсем тихо произнес зараженный, а затем сильно зажмурился. Боль резко охватила все его тело. Воздуха в легких стало не хватать, перед глазами появился туман.       Он сделал последний резкий вдох. Его глаза медленно закрылись. Сердце больше не пропустило ни одного удара, дыхание остановилось. Он уже больше не смог услышать всего, что говорила мать, всхлипывая и глотая слезы:       — Клемми! Нет! Нет! Я прошу тебя! Ты не можешь меня оставить...       Но сын никак не среагировал на слова Авы. Только теперь каждая ее клеточка оцепенела, дыхание замедлилось, глаза затуманились от чистых слез.       — Н-нет... Не можешь бросить... — чуть слышно произнесла женщина заупокойным голосом. — Клемми! Клемми!       Но сын не отзывался. Ава вдруг осознала, что Клемми больше нет. Он ушел от нее на ее глазах по ее собственной воле. Навсегда. Это она приложила к этому руку. Его кровь лежит на ней.       — Клемми... — женщина уже плохо слышала даже свой собственный голос из-за переполняющих ее слез и прерывистого дыхания. Воздуха начинало не хватать и из-за густого дыма, который полностью заполнил лабораторию. Раскаленные металлические опоры начали постепенно гнуться и плавиться под языками пламени. Огонь нещадно уничтожал все, к чему прикасался.       Но Ава будто не чувствовала ничего этого, продолжала рыдать над погибшим телом. Плевать на все, что происходило в округе, ее жизнь уже окончена, а после сделанного и не за чем даже существовать.       Однако инстинкт самосохранения твердил иное: «Уходи! Спасайся! Ты ему уже не поможешь!»       Был бы рядом Дженсон, он говорил ей то же самое, у Авы не было в этом сомнений. Но бросить сына на растерзание пламенем не позволяло сознание. Она еще сильнее прижала к себе Клемми, стараясь огородить его от предстоящих нестерпимых мучений, пускай даже его тело уже ничего не почувствует.       Дышать становилось с каждой секундой все сложнее, потому как температура воздуха повышалась с бешенной скоростью. Ава понимала, что еще пару минут, и она сама сгорит заживо в собственной лаборатории.       Доктор Пейдж медленно опустила голову сына на уже достаточно теплый пол, и сама медленно поднялась. В ногах чувствовалась вата. В легких было тесно. В сознании только слышались последние слова Клемми, отчего женщине стало не по себе, и она снова припала к его лицу.       — Прости... — прошептала Ава одними губами, чувствуя, как совесть медленно, но верно душит ее, словно змея свою жертву, так же, как и огонь забирает сейчас все, до чего прикасается.       Очередной приступ кашля немного привел женщину в чувства, и она осмотрелась по сторонам. Из-за дыма уже невозможно было что-либо разглядеть, в частности выходы по обе стороны лаборатории: один в Жаровню, второй в длинный коридор, ведущий в несколько других лабораторий.       Приняв вертикальное положение, Ава последний раз посмотрела на сына, чувствуя, как щемит ее сердце, отдаваясь глухими ударами в груди.       Попрощалась.       А потом сделала несколько неуклюжих и маленьких шагов в сторону. «Там должна быть дверь», — пронеслась мысль.       Закрыв глаза, так как едкий дым заставлял еще больше слезиться, и прикрыв нос и рот ладонью, она направилась ко второму выходу. Но лишний шаг не позволила ей сделать ступенька, ведущая на площадь, на которой располагалось все информационное оборудование. За густым слоем дыма ее невозможно было заметить. Споткнувшись о нее, Ава не удержала равновесие и упала на пол. Сознание сразу же покинуло ее. Из виска потекла кровь.