Наказана любовью

      После того дня отношения наши, в корне, изменились. Мы стали намного ближе, в плоть до того, что засыпаем и просыпаемся в объятьях друг друга. Я научилась доверять Артёму и не бояться его. Иногда вместо того, чтобы одиноко сидеть в своей комнате, я уходила к нему и наблюдала за тем, как он работает, Артём же следил за тем, чтобы я писала курсовую, а иногда даже ругал, если начинала лениться. Я смеялась при виде, того, как он строит из себя строгого папашу и доказывает, "Что ученье свет, не ученье-тьма", но вместе с тем находила в его словах истинную суть. Учёба в институте не была заброшенна, я продолжила учиться в очной форме, вот только отношения с одногруппниками в конец испортились. Я перестала с ними разговаривать, помогать им, единственным человеком, которого готова была терпеть возле себя, была Лиза. Она и Никита контролировали каждый мой шаг в универе, дошло до того, что если я выходила на перемене за кофе, Киоссе, словно тюремщик, неотступно следовал за мной, и если у меня случались в институте проблемы, тут же звонил Тёме, соответственно вечером меня ждал разговор "по душам".       - Жень, может тебе и правда на заочку перейти? – постоянно твердил Тёма, лёжа рядом со мной, лаская кожу щеки. – Ну, тебе же лучше будет. У тебя хоть времени по больше будет, чтобы все задания выполнять, ты ведь и без преподавателя прекрасно справляешься.       - Ничего не "прекрасно", - отвечала я. - На самом деле ещё та студентка. Знаешь, сколько раз в прошлом году один и тот же зачёт пересдавала, что и страшно представить. Так что лучше будет, если буду днём учиться, очникам хоть по больше материала выдают.       - Ах, ты моя знаечка маленькая, - улыбнулся парень и прижал к себе. – Я всегда в тебя верил, верю и сейчас. Надеюсь, что когда у нас родятся дети, они будут такими же умными, как их мама…       - И такими же сильными и…находчивыми, как их папа. – Дети. Прекрасные создания на земле, ангелы, только без крыльев, что дарят нам счастье и веру в лучшее… . В последнее время часто стала задумываться, о том, что у нас с Артёмом может получиться настоящая семья, в которой все друг друга будут любить и уважать, прислушиваться к мнению, и не предавать. А если у меня вдруг родится ребёнок, тогда возможно, потеряю статус пленницы, в котором сейчас нахожусь и смогу свободно передвигаться по городу, не заботясь о том, что за мной следят, с целью, чтобы я не сбежала.       Словом о детях. Мне по сей день не давал покоя тот день, когда нашла в библиотеке фотографии Юли. Артём на эту тему никогда не заикался, да и я не лезла с расспросами, боясь, что он озлобится. Но желание "спросить" било через край. Не то, чтобы у меня была ревность к маленькой девочке, которая почти каждую неделю приезжала к нам в гости, просто хотелось прояснить ситуацию. А вот для чего, сама не знаю. Я долго собиралась с мыслями и морально готовилась к разговору, выбирая подходящий момент, и вот этот час…наступил.       В один из холодных и пасмурных дней, мы с Тёмой сидели у камина, и под приятное похрустывание дров попивали ароматный глинтвейн, при этом мило разговаривали на разные темы. Пьянящий напиток растекался по всему организму, заставляя трепетать каждую клеточку, но вместе с тем превращал наш вечер в какой-то особенно домашний, даже можно сказать… семейный. Готовил его, кстати сам Тёма. Я была просто поражена его искусству кулинара, и удивлялась, как он до сих пор не женился. И готовит прекрасно, и интерьер со вкусом подбирает, и девушек…мгновенно усыпляет, причём на полную катушку… . Когда в графине осталось меньшее количество этого чудного напитка, я решилась на разговор.       - Артём. Если не секрет, откуда ты знаешь Юлю? – несколько раз вздохнув и выдохнув, парень процедил сквозь зубы: - Жень, не порти вечер, пожалуйста, он ведь так прекрасен. – Но меня уже было не остановить. Оставив кружку с остатками глинта в сторону, я приподняла голову и, взяв его за руку, промолвила: - Я же тебя ни в чём не подозреваю, а просто спрашиваю. Ты же у меня про Андрея выпытывал, так почему я не могу у тебя спросить то, что мне интересно. Артём, если ты хочешь, чтобы мы… были одной семьёй, то мы должны доверять друг другу, а не прятаться за невидимыми стенами. Ответь мне на вопрос, пожалуйста, я клянусь тебе, какая бы правда не была, не стану упрекать ни в чём.       - Ну, ещё бы ты меня упрекала, - сурово ответил он. – Я тебе этого не позволю никогда, девочка моя. Не забывай, кто из нас старший, а значит, ты должна уважать меня и слушаться, иначе…накажу…       - Как? В доме запрёшь и голодом заморишь? – съязвила я.       - Нет! – парень взял меня за подбородок и прошептал в самые губы, - хуже. И поверь мне, тебе лучше не знать. – Взглянув в его глаза, которые буквально в считанные секунды из карих превратились в чёрные, я уже было и пожалела, что вообще отрыла рот, но отступать было некуда. Словно прочитав мои мысли, Артём встал и подошёл к окну. Было видно, что тема разговора была для него нисколько не приятна, а сколько болезненной. Он смотрел куда-то в даль, и словно собирался с духом, подбирая подходящие слова.       - Ты, после этого меня, наверное, возненавидишь ещё больше, чем до этого, и не меньше, чем своего отца. Но раз ты так просишь, то тогда отвечу. Юля – моя дочь…, - сказав это, парень повернул голову и напряг слух, ожидая, наверное, услышать мои "охи" и "ахи", но я восприняла эту новость абсолютно спокойно, наверное, потому что догадывалась, что так оно и есть. – Я с её матерью в одном дворе жил, так же, как ты со своим бывшим. Мы любили друг друга, над нами постоянно шутили, подстрекали, типа, когда свадьба, но мы не спешили, нам и так было хорошо. В один из дней я увидел свою любимую девушку невероятно счастливой и светившуюся от, не понятно какой, радости. Мне было интересно узнать, что так взволновало её, от чего она порхала, словно бабочка по поляне, но она молчала, и лишь изредко, как-то хитро смотрела мне в глаза. Когда мы остались с ней ночью вдвоём, она, наконец, призналась, что ждёт от меня ребёнка. Я был в шоке, эта новость стала для меня ударом ниже плинтуса. Не то, что я не любил и не люблю детей, нет. Просто тогда не был морально готов к рождению ребёнка. Жень, мне тогда всего двадцать лет было, я был примерно в твоём возрасте, это сама знаешь, есть ещё желание погулять, дышать воздухом свободы, а к созданию семьи надо быть готовым не только финансово, но и физически, не говоря уже о внутреннем состоянии. В общем, я сказал своей девушке, что не готов и…отказываюсь от своего малыша, после этого собрал вещи и уехал сюда к родителям жить. Через девять месяцев узнал, что у меня родилась дочь, а спустя месяц, после своего рождения, она осталась без матери, которая погибла в авиакатастрофе… . В тот момент чувствовал себя мерзавцем, предателем, ведь всё что случилось, это из-за меня, из-за моей трусости… . Я раскаивался в своём поступке, даже в церковь несколько раз ходил, но и вернуться просто так не мог. Иначе меня ещё больше бы осудили… . Спустя год Юленьку удочерили и угадай с трёх раз кто? Правильно, Толя. Он стал для неё и матерью и дядей, и в тоже время тем отцом, которого она заслуживала, а не того, что предал её. Те фотки, что ты нашла в книге, сделал Толя и прислал мне. Я был счастлив, но в то же время мне было стыдно смотреть дочери в глаза. Ей скоро восемь будет, а она по сей день думает, что родители в командировке, даже не подозревая о том, что это наглая ложь взрослых людей…, - закончив свой монолог – исповедь, парень подошёл ко мне и, встав на колени, взял мои руки в свои, опустив на них голову. Прошло меньше секунды, прежде чем, я поняла, что он… плачет. Я прижалась к его голове и теперь уже мои слёзы стали капать ему на волосы. Мне было жаль его, конечно, он поступил некрасиво, даже жестоко по отношению к своей девушке и к своему ребёнку, но я не могу, точнее не праве осуждать его. Возможно на его месте так поступил бы и мой отец, или чей-то ещё… . Я не стала донимать парня философскими учениями, а просто, как будущий психолог, дала ему волю выплакаться и выговориться.       Спустя час, когда Тёма затих, я позволила себе сказать слово: - Послушай, а может быть…тебе лучше забрать Юлю? А? Я понимаю, что прошлое уже не вернёшь, но зато это пусть даже маленькая, но всё же возможность, искупить хотя бы частично, перед ней вину. Обещаю, что не стану притеснять её и ревновать, если конечно ты меня не выгонишь отсюда… . – Услышав это, парень поднял на меня красные от слёз глаза, - ты разве не поняла, что я тебя отсюда никуда не выпущу? Другой вопрос, захочешь ли ты со мной после такого оставаться. А насчёт Юли? Я не один год думал над этим, и, если ты обещаешь, что станешь для неё лучшей матерью на свете, я заберу её. Клянусь. Просто не хочу, чтобы моя дочь жила в тех же условиях, что и ты… .       Внимательно его выслушав, я утвердительно кивнула, на то, что согласна с его решением, и сама себе пообещала, что этот ребёнок никогда не узнает от меня притворной "материнской любви", которую "дарила" мне…моя мачеха…