Наказана любовью

      От услышанного крика русоволосый вздрогнул и, увидев источник, нарушивший ход игры, уронил чёрную кость с белыми точками на пол. Его сосед и медсестра смотрели на нас с недоумением, а я еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться.       - Женя, доченька, - папа встал и подошёл ко мне. Тихо обвив руками его за шею, я уткнулась в его грудь и дала волю слезам. – Ты вернулась. Ты рядом. А я уже думал, что никогда тебя больше не увижу. Пойдём, выйдем в коридор, нам надо поговорить. – Оторвав от него красное лицо, я лишь молча кивнула. Взявшись за руки, мы тихо вышли из палаты, оставляя присутствующих с удивлёнными и бледными лицами.       Папа повёл меня в комнату, предназначенную для общения пациентов с посетителями. Она располагалась напротив перевязочной, а рядом были ещё палаты, заполнены больными. Пока шли, на нас глазели чуть ли не все присутствующие. Кто-то перешёптывался со своим собеседником/ собеседницей, а кто-то смотрел молчаливым взглядом. Зайдя в комнату, папа закрыл за нами дверь и усадил на стул. Я огляделась по сторонам, поражаясь той чистоте белого цвета, в котором была выдержана эта маленькая комнатка. Здесь белым было всё: окно, стены, потолок, стол, стулья и даже решётка на окне. Было ощущение, что попали в рай.       Усевшись, напротив за стол, отец взял за руку и прямо посмотрел мне в глаза. Было видно, что он волновался не меньше меня. Это читалось в его взгляде, чувствовалось, как у него дрожит рука, да и сам он был весь напряжённым.       - Родная моя, я уже и не надеялся, что встречу свою крошку. Понимаю, что сейчас ты чувствуешь ко мне ненависть, нежели, что-то ещё, потому что в последнее время я был плохим отцом. Мало уделял тебе внимания, порой кричал, и всё больше времени отдавал свою отцовскую любовь чужому сыну, забывая, что у меня есть родная дочь, которая остро нуждается в моей заботе. С каждым днём осознавал, что с таким характером я потеряю то, что мне дорого вот уже целых девятнадцать лет. Либо ты сбежишь сама, либо тебя у меня отнимут. Так и вышло. Я не знаю, что тебе там про меня наговорили твои друзья, но запомни Жень, раз и навсегда – я ни на секунду не забывал о тебе. Каждую ночь молил лишь об одном, чтобы моя девочка осталась живой и здоровой. Скажи, ты сбежала от него?       - Нет, пап. Не сбежала. Он сам мне разрешил тебя найти, да и потом…Понимаешь…, я… люблю… его, а он любит меня. И это не шутка. Всё намного серьёзней. – Немного успокоившись, рассказала отцу всю правду. Он слушал молча, не перебивая. Когда услышал про драку с Андреем, цокнул языком и на короткое время отвернул голову в сторону, со словами: - "Он мне никогда не нравился". При новости, что у моего парня есть маленькая дочь, папа отреагировал спокойно, хотя грешным делом думала, что он заставит меня отказаться от Юли. Всё таки чужой ребёнок, который скорей всего, будет враждебно относиться к мачехе. Дослушав историю до конца, отец встал из-за стола и, присев на корточки спросил:       - Скажи мне, только честно. Ты…счастлива... с ним? Для меня это очень важно, – я немного замялась. Волнение снова охватило с головы до ног, но на этот раз оно действовало на меня не с такой удушающей силой, как пятнадцать минут назад, а гораздо легче.       - Да! – с твёрдостью ответила я. – Мне хорошо с ним. Правда. И я надеюсь, что у нас скоро будет ребёнок, а у тебя внук или внучка. – Отец довольно улыбнулся. Было видно, что ответ его искренне порадовал. Он обнял меня с такой силой, что казалось сейчас задушит. Так мы сидели несколько минут, наслаждаясь уединением друг с другом. Время летело со скоростью света, но мы и не замечали его вовсе. Нам было хорошо. Словно вернулись в то время, когда я была малышкой и сидела у отца на руках, а он ласкал меня, смеялся, что-то рассказывал. – Папа, у меня для тебя есть ещё одна новость. Только грустная. Оксана сказала, что ты чуть ли не при смерти и пыталась силой меня заставить отказаться от своей доли наследства. Но ей не дали этого сделать. – От такого известия отец чуть не упал в обморок. Выпустив меня из своих объятий и встав во весь свой рост, он нервно заходил по комнате, прикрывая рукой рот.       - Вот дрянь такая. Муж, значит, лёг с больницу с банальным аппендицитом, а она его уже хоронит. Да ещё и дочь мою выгоняет из родного дома. Ну всё, выйду из больницы, разведусь с ней и дело с концом. А сынку её и полужки не оставлю. И пусть идёт туда, куда хочет. Вот я, старый дурак. Почему не видел, кого выбираю себе в жёны? Почему не видел, кого подпускаю к своему ребёнку? Ну почему? Кстати, где она? – спросил папа, останавливаясь и снова опускаясь на стул.       - Её арестовали у нас на глазах. А вместе с ней и брата и его девушку.       - Ну и правильно. Туда им и дорога. Уж лучше старость в одиночестве встречу, чем с такими аферистами жизнь делить. – Я подошла и села к нему на колени, лаская его волосы, которых не тронуло даже само время.       - Пап, ну почему в одиночестве? А я? Неужели ты думал, что останешься один? Конечно характер у тебя не сахар, но и у меня он не лучше. Но это не помешает нам и дальше быть одной семьёй. Я буду приезжать к тебе, помогать. Мы будем видеться. Я ведь так сильно тебя люблю. Неужели тебе этого мало? – в этот момент дверь чуть приоткрылась и в проёме показался Тёма. Увидев нас, сидящих в обнимку, он извинился и хотел выйти, но я слезла с отцовских колен и подошла к нему. Взяв парня за руку, подвела его ближе к папе. Артём чувствовал себя неловко и немного волновался. Но я обняла его, давая понять, что волнение здесь излишне.       - Здравствуйте, - неуверенно произнёс он, протягивая руку, – Меня Артём зовут.       - Очень приятно. Валерий Николаевич. – Папа от всей души пожал её, а потом обнял Тёму. Взглянув на них, я тихо улыбнулась. От изменившейся атмосферы, за последние два дня, мне наконец-то стало легче. Я простила отца и больше не держала на него зла. Все обиды и какая-то недосказанность, что была между нами, остались позади. И мне можно было смело строить жизнь заново – но теперь уже свою.       Покидая с сожалением больничные стены, с грустью осознала, что теперь буду видеться с папой не так часто, как хотелось бы. Ведь мне теперь придётся жить отдельно от него, со своим мужчиной и полностью посвящать себя ему. А отчий дом хоть и будет рад мне, но всё же останется позади, покрывшись лёгкой дымкой, тем самым застилая приятные и не очень, воспоминания. Отдав отчёт своим мыслям, молча села в машину и незаметно для Артёма вытерла выступившую слезу. Успокоившись, дала себе слово, что больше никогда не стану плакать, а буду держаться стойко, не взирая на все трудности, что подкинет мне судьба.       -Жень, - голос Тёмы вернул из забвения, заставив обратить на себя внимание, - ты готова?       -Да, - с дрожью в голосе ответила я. Удовлетворившись моим ответом, парень прикоснулся к губам и стал целовать, с каждым разом углубляя поцелуй, тем самым стирая все обрывки памяти моей прошлой жизни. Его левая рука лежала на затылке, а правая на талии. Поцелуй был не грубым, но сильным. Я отвечала на него своим, не стесняясь ничего и никого на свете. В этом поцелуе была сокрыта его любовь ко мне и моя благодарность к нему. За то что он сделал, делает, и, наверно, будет делать...       Машина не торопясь выехала со стоянки и покатилась вперёд. Напоследок взглянув на больницу, заметила в одном из окон силуэт отца. Помахав ему, я снова посмотрела на Тёму, а затем вперёд, на дорогу, мысленно молясь, чтобы на этом наши приключения закончились...