Теперь ты мой

Ханзо написанием рапорта занялся сразу же. Спину неприятно тянуло и дергало, но боль была не настолько сильной, чтобы отвлекать от составления подробного отчета. По некоторому размышлению Ханзо все-таки вписал туда сообщение о том, что он все еще не до конца совладал со своими пальцами. Писать тоже было трудно, стилус скользил по планшету, проскальзывая иногда в угол экрана, отчего все написанное приходилось править, стирая зачеркивания. В итоге на отчет в десять строк ушло больше часа. Но Ханзо его все же отправил. Ответ пришел почти сразу же. «В медпункт, пусть Ангела осмотрит спину. Потом на кухню. Чистить картошку. Развивайте навыки владения новыми руками». Что ж, это было вполне разумно. Картошке Ханзо точно не навредит. Знать бы еще, как ее чистят. — Разберусь, — решил Ханзо. В медпункте Ангела заставила его раздеться до пояса, покачала головой, чем-то намазала следы от ремня, боль сразу же утихла. — Я посоветовала бы вам подать рапорт страйк-коммандеру Моррисону на неподобающее обращение… — Я заслужил все это в полной мере, доктор. Не могли бы вы подсказать мне, в какой стороне находится пищеблок? — Конечно, — Ангела пустилась в объяснения. На кухне Ханзо поджидало ведро картофеля и сюрприз в мрачном лице Джесси, который сосредоточенно скреб ножом картофелину. — А что здесь делаете вы? Джесси бросил на Ханзо кислый взгляд. — Картошку чищу, если вот так сразу непонятно, чем я занят в окружении очистков и клубней. Ай, черт! Ну вот почему с боевым ножом я хорошо управляюсь, а на кухне у меня сразу руки начинают расти из задницы? Соскользнувший нож чиркнул его по ладони. Ханзо, почти не раздумывая, перехватил руку Джесси, слизнул кровь, затем еще раз, выправляя языком кожу. — Что… — Слюна обеззараживает. И к тому же способствует заживлению. Отнимать руку Джесси не спешил, так и сидел, глядя на Ханзо, скулы пламенели так, словно тот внезапно станцевал чувственный стриптиз. — Так почему вы здесь чистите картошку, если это дело омников? — И наказанных агентов, — добавил Джесси. — Отрабатываю провинность, все-таки на миссии я зря так таращился в небо. А ты тоже? Ханзо отпустил его конечность, взял нож, уселся на табуретку. — Да. И как часто вам приходится это делать? — Довольно часто, работаю уже как промышленная овощечистка. А ты… Впервые? Ханзо ножом орудовал неуверенно, картошка так и норовила выскользнуть, а нож с раздражающим визгом то и дело проезжался по пальцам, так что оставалось только возблагодарить судьбу за протезы, которые повредить было сложно. — На кухню дворца я в Ханамуре не заглядывал. Нужды не было. Заниматься готовкой и чем-то вроде чистки овощей мне было не по рангу, так что я никогда не думал о подобном. — А мне пришлось научиться готовить. Отец это отлично умеет, как-то неловко стало, что он возвращается после трудового дня, а я сижу голодный, смотрю на него и жестами показываю, чтобы он принес мне ужин. Так что сперва я сжег несколько кастрюль, потом пересолил все, потом недопек. А потом сделал вполне съедобный суп. Па порадовался. — Ваш отец — коммандер Рейес? — уточнил Ханзо. — Нет, этот сукин сын — моя злобная мачеха. Мой отец — Джек Моррисон. Они поженились позже, когда я уже числился официально усыновленным. Хотя как поженились… Гэба тогда подбили на задании, а стоило ему выйти из палаты, как вдупель пьяный Джек ткнул его в башку стволом и приказал поднять руки и идти в мэрию. — Правда? — Гэб его на руках в дом втащил, проволок в комнату. Утром у отца было похмелье и внезапное понимание того, что он по пьяни заключил брак. А развестись Гэб не хочет, заявляет, что развод противоречит его моральным нормам. Ханзо вежливо улыбнулся, не вполне понимая, как ему следует реагировать на такое заявление. — У вас чудесная семья. — Хан, — задумчиво начал Джесси. — Вот давно хотел спросить, а почему ты все время ко мне на «вы» и вообще так холоден? — Я четко соблюдаю установленные для меня рамки отношений. Вы приходитесь пусть приемным, но сыном моему хозяину, я должен относиться к вам со всем почтением. — Что? — Джесси уставился на него. — Какому хозяину? Ты что-то путаешь. То, что Гэбриэл Рейес — твой командир, еще не означает, что ты ему принадлежишь. — Я на шестьдесят процентов принадлежу организации Overwatch, — Ханзо несколько не рассчитал сил, раздавил в руке картофелину, когда пальцы свело судорогой. — Чего-о-о? — протянул Джесси. — Да нет же, говорю тебе, ты что-то не так понял. Контракт по отработке не равен рабству, иначе мы тут все как в древнем Риме, а Рейеса впору привлекать за нарушение десятка статей Конституции. Ханзо взялся за следующую картофелину, промолчав. Они точно не найдут общий язык, так что стоит либо свернуть разговор, либо направить его в другое русло. Как назло, как раз в этот момент в голове царила блаженная пустота, никаких идей для обсуждения. — Почти закончил, — Джесси отложил нож в сторону, потянулся, футболка задралась вверх. Ханзо мазнул взглядом по оголившемуся животу. Внутри что-то слегка шевельнулось. Если бы не условия контракта, если бы не положение Ханзо, если бы Джесси не имел никакого отношения к Гэбриэлу Рейесу… Спать с мужчинами Ханзо зазорным для себя не считал. А Джесси был вполне в его вкусе. — Тебе помочь? — предложил Джесси. — Это мое задание. Джесси закатил глаза, поднялся. — Тогда я тебя пока оставлю, вернусь через час. Тебе хватит этого времени, чтобы запытать насмерть все овощи? Ханзо посмотрел на предложенное для чистки. Оставалось не так уж и много. — Да, хватит. — И прогуляемся в одно милое место. Ты не против? Ханзо мечтал добраться до своей комнаты, рухнуть и ни о чем не думать, но пришлось кивнуть. Он не против. Он вообще за все, что только предложит ему молодой господин. — Тогда через час, — подытожил Джесси и ушел. Когда дверь за ним закрылась, Ханзо позволил себе беззвучно проронить несколько фраз, не приличествующих произнесению вслух в обществе. После чего продолжил чистку овощей. Пальцы слушались плохо, правую руку и вовсе заклинило. Ханзо прижал ее к груди, словно это могло помочь. Нужно что-то делать с этим, знать бы еще, что именно. От чего вообще может зависеть умение владеть протезами пальцев? Может быть, стоит зайти в медблок? Или все-таки попытаться сперва поговорить с Гэнджи, он наверняка в курсе того, с чем может быть связана такая дисфункциональность. За размышлениями Ханзо почти не заметил, как пальцы снова стали слушаться, так что он успешно ободрал кожицу со всех овощей. Опомнился только, когда пришел Джесси. — Как дела? — весело поинтересовался он. — Все в порядке? Ханзо сполоснул нож, вытер, промыл картофель, выставил кастрюли в ряд на столе, отнес к мусоросборнику очистки. Джесси терпеливо наблюдал за наведением порядка в углу. — Теперь-то все? — Да, — коротко ответил Ханзо. — Я полностью в вашем распоряжении. Джесси засмеялся. — У тебя такой правильный английский. Ты язык, случаем, не по документам Overwatch изучал? Там тоже постоянно такие формулировки деловые. — У меня был профессиональный учитель американского английского языка, а также британского английского. — Круто. У меня тоже… В смысле, па послушал, как я изъясняюсь, схватился за голову и отправил меня на курсы английского языка и постановки речи. — Вы неважно знали свой родной язык? — уточнил Ханзо. Ему стало интересно узнать побольше об этом парне, несмотря ни на что. Все-таки, если подумать, телохранителю не возбраняется дружить с хозяином, наоборот, установившиеся дружеские отношения могут помочь в дальнейшей работе. — Я родился недалеко от мексиканской границы, так что употреблял поровну испанские слова и исковерканные английские. Сейчас, конечно, все наладилось. Идем. Провел Джесси его на крышу здания, встал на самом краю, потянулся, раскидывая руки в стороны. Ханзо переместился поближе, готовясь ловить. — Люблю такие вот вечера. Когда все дела переделаны. — Как ваш бок? — Ханзо вспомнил о ранении. — Неплохо, — Джесси отошел от края, вытащил из внутреннего кармана куртки банку пива, открыл. — Будешь? Ханзо покачал головой, отходя к центру крыши. — Лекарства во мне все еще не закончили действие. Вам тоже лучше не пить, вряд ли доктор Циглер будет рада узнать, что вы употребляете спиртное сразу после операции… Его прервало звякание — банка пива полетела в угол, расплескивая содержимое, Джесси встал рядом с Ханзо, задрал голову, рассматривая небо. — Красиво тут все-таки. На черном фоне медленно проклевывались звезды, проступали яркими светлыми точками. — Если долго смотреть, а потом моргнуть — внезапно понимаешь, что уже все небо в звездах. Помню, я часто смотрел раньше ночами туда, наверх, — разоткровенничался Джесси. — Все ждал, пока звезда упадет, хотел загадать желание… Чтобы случилось чудо, у меня появилась семья и дом. Настоящая семья, пусть даже родители будут чертовски строгими. Я был бы послушным, милым и все прочее. Потому что когда семья есть, все остальное уже неважно. — Раньше смотрели? — Когда я еще был в банде. Такая вот жизнь была, что рассчитывать я мог только на падающую звезду, которая выполнит мое желание. И однажды я увидел вспышку в небе. — И что? — Ханзо пошевелился, больше по привычке, чем по необходимости. — Это оказалась сигнальная ракета Overwatch. Так у меня появились семья и дом. Не сразу, конечно. — Но послушным и милым вы все-таки не стали… Джесси посмотрел на него с наигранным недоумением. — Разве? Ханзо отвел глаза, уже досадуя на то, что вообще взялся поддерживать этот разговор. — А что у тебя с руками? Мне сказали, что ты порвал тетиву лука, не справившись с пальцами. — Отказали, — коротко ответил Ханзо. — Эй, — Джесси выглядел встревоженным. — Это серьезно? «Не волнуйтесь, молодой господин, ваша игрушка не пострадает». — Не волнуйтесь, я уже справился с этим. Джесси потянулся к нему, словно собираясь поцеловать. Ханзо вежливо уклонился. — Что? — это прозвучало уже слегка обиженно. — Не по этой части? — По какой? — Не бисексуал? Спишь исключительно с девушками, причем непременно с красивыми? — Бисексуал, — Ханзо пожал плечами. — Но без разрешения хозяина я не могу позволить себе к вам прикасаться. Джесси испустил долгий стон. — Гэб тебе не хозяин, сколько можно повторять. И вообще, он разрешит. — Пока я не спрошу позволения, я не могу. — Даже если я сам тебе разрешу? Господи, как же все сложно-то. Ну идем, — Джесси повернулся. — Куда? — ровным голосом спросил Ханзо. — К Гэбу. Спросишь разрешения. У обоих отцов спросишь, на всякий случай. И у Жерара тоже, а то мало ли, без позволения десяти уважаемых людей нам трахаться нельзя. — Мне нужно только позволение коммандера Рейеса. Я правильно произношу это слово? — Правильно, — кивнул Джесси. — Ладно, идем. Это было похоже на безумство, Ханзо все никак не мог поверить в то, что на самом деле это сказал. И в то, что Джесси на самом деле тащит его куда-то в сторону личного жилого блока командования. — Па, Гэб, я вам не помешаю? — Джесси стукнул пару раз по косяку для приличия, потом ввалился в комнату, крепко держа Ханзо за руку. — Заходи, — саркастично согласился Гэбриэл. — Ой, а ты уже тут. Еще и с напарником. Он сидел на диване, читая газету, Джек валялся на том же диване, положив голову на бедро Гэбриэлу и гоняя цветные шарики по экрану планшета. Картина двух солдат, одетых в домашнее, расслабленных, кольнула сердце болью — у Ханзо такого никогда не будет, чтобы вот так же примостить затылок на кого-нибудь, валяться, отдыхая после трудного дня. — Что-то случилось? — Джек сбросил ноги на пол, сел, выпрямившись, мазнул ладонью по волосам, приглаживая их, впрочем, без особого успеха. — Ханзо тут кое-что попросить хочет, — Джесси отступать не собирался. У Ханзо создалось впечатление, что все происходящее для Джесси не более чем забавная шутка. Вряд ли он всерьез думал, что его напарник решил испросить позволения на такие действия. А зря. — Слушаю, — Гэбриэл отложил газету. — Сэр, я хотел бы получить разрешение на соитие с Джесси. Гэбриэл Рейес в своей жизни много что повидал, как он сам считал. И ничто его не было способно удивить и вывести из равновесия. — Что, блядь? — но сейчас его вытаращенным глазам могла бы позавидовать любая задыхающаяся в пустыне рыба. — Что ты сейчас сказал, Шимада? — Я прошу у вас дозволения вступить в телесный контакт с вашим сыном, — повторил Ханзо. — То есть, э, вы с ним хотите сексом заняться? — Если можно так выразиться. — А как вы еще оба выразиться собираетесь? Джесси хранил молчание, стоял, заложив руки за спину, смотрел в угол комнаты и всем своим видом являл картину идеальнейшего агента, пришедшего на ковер к начальству. — Джес? — Да, сэр? — Это твоя идея? — Нет, сэр. То есть, отчасти. Джек молчал, крепко держа в руках новый планшет так, что пальцы побелели, а по экрану уже поползли первые трещины. Джесси с опаской косился на отца, но с пламенной речью о принципах разумности и добровольности выступать пока не решался, слишком уж подозрительно потрескивала техника. — Что вы курили? — поинтересовался Гэбриэл. — Я выкурил сигарету, Ханзо не курит вообще. — Алкоголь употребляли? — Нет, сэр, — Джесси постарался выглядеть еще более невинно. — Головой ударились? — отмер Джек. — Не, па, точно не ударялись. Ханзо помалкивал и ожидал вынесения вердикта. — Идите и трахайтесь, — наконец, слабо выдавил Джек. Планшет треснул пополам. То ли впечатленный этим зрелищем, то ли впервые в жизни не нашедший ни единого матерного слова Гэбриэл просто указал на дверь. — Это позволение, сэр? — дотошно уточнил Ханзо. — Позволение, — рявкнул Гэбриэл. — Надеюсь, бегать за утверждением разрешенных поз вы не станете? — Нет, сэр, — невозмутимость Ханзо пробить было невозможно. — Мне требовалось лишь ваше разрешение на действия, выходящие за рамки… — Шимада… — в бешенстве выдохнул Гэбриэл. — Сгреб в охапку вот этого клоуна в ковбойской шляпе, уволок в комнату и предался разнузданному сексу. Это разрешение, официальное. В письменном виде закреплять? — Нет, сэр. Джесси ухватил Ханзо за руку и потащил за собой, больше не размениваясь ни на какие фразы. — К тебе или ко мне? — К вам, — решил Ханзо. Не хотелось показывать свою комнату, похожую на холодную белую шкатулку. Почему-то казалось неправильным приводить туда для секса этого парня, полного жизни и во всех смыслах страсти. — Пойдем. В комнате Джесси сразу же принялся раздеваться, небрежно бросая вещи на стул, даже не задумываясь, упадут они на пол или нет. Ханзо молча стащил через голову футболку. Европейская одежда все еще была ему слегка непривычна, но пришлось признать, что с ней плохо чувствующие окружающее пальцы справлялись на порядок лучше. А еще ее было не так жаль разорвать неловким движением. Впрочем, с этой формой такое было проделать сложнее, чем с тонкой тканью родного одеяния. — Что именно мне сделать? — уточнил он. — Ничего, если не хочешь, — попытался все-таки остановить его Джесси. — Я же хотел, чтобы все было по доброй воле. «У меня больше нет права на свою волю», — хотелось ответить Ханзо, но вместо этого он заставил себя улыбнуться, вспомнив, как ему говорили, что улыбка очень украшает его лицо, позволяя выглядеть моложе. — Все по моей воле. — Точно? — с подозрением уточнил Джесси. Ханзо кивнул, отвернувшись, чтобы не выдать себя ненароком, стащил штаны, снова зацепился взглядом за протезы. «Разумеется, молодой господин, все, что вы сделаете со мной, будет по моей воле и с моего полного согласия. Все, что бы вы ни захотели сделать. Вещам возражать не положено». — Тогда ладно, — Джесси подошел, обнял за пояс. — Раз у тебя пока пальцы не слушаются, просто наслаждайся. Ладони у него были теплыми, такими теплыми и живыми, так приятно согревали озябшее, как оказалось, тело. И губы тоже были теплыми, пахли ментоловыми сигаретами. Голову кружило то ли от этой смеси никотина и ментола, то ли от полумрака комнаты, то ли от того, как крепко Джесси обнимал. Ханзо чувствовал себя так, словно стоит в лодке посреди озера в ветреный день. Кровать оказалась под спиной неожиданно, Ханзо моргнул, затем прикрыл глаза. Терпеть, быть покорным. Это всего лишь тело, которое само по себе слабо. Джесси не был похож на любителя причинять боль намеренно, но и большого опыта у него явно не чувствовалось, вряд ли все пройдет так уж гладко. — Почему ты выглядишь так, словно я тебя насиловать собираюсь? — поинтересовался Джесси. — Вам это только кажется, я просто спокоен. — Ага. Хорошо. Ханзо приоткрыл глаза, чтобы оценить выражение лица Джесси и понять, насколько тот разочарован. И застыл, глядя, как тот склоняется к нему, так близко, что можно было рассмотреть радужку с темным кольцом по ободку. Это оказалось неожиданно красиво, словно края колодца, в который так и тянет упасть. Ханзо ожидал еще одного поцелуя, вместо этого Джесси улыбнулся, потом стремительно нырнул вниз. Стона Ханзо не сдержал, он совершенно не ожидал того, что его кто-то примется удовлетворять орально. Язык у Джесси был восхитительно горячим, и орудовать им он вполне умел, так что все лишние мысли вымело из головы прочь, оставляя только одно желание: чтобы эта выжигающая сознание ласка длилась и длилась. — Расслабься, — в какой-то момент попросил, поднимаясь, Джесси. — Да, — шепотом и невпопад ответил Ханзо. Опыт у Джесси наличествовал, хотя и не очень большой. Не был в активной позиции? Не приходилось заниматься сексом неспешно? Как бы то ни было, действовал он не слишком-то уверенно, спасибо хоть боли не причинял. Впрочем, неуклюжесть действий с лихвой компенсировалась поцелуями. Ханзо позволил себе наслаждаться ими, забыть обо всем и просто потерять на некоторое время разум, в какой-то момент даже сам притянул Джесси к себе, застонал в пахнущие ментолом губы, кончая. А потом пришлось возвращаться в реальность, осознавать произошедшее. И снова напоминать себе, что отпускать контроль не стоило. Забылся, решил, что они обычные любовники, хотя это не так. — Я прошу прощения… — А? — Джесси так и застыл, моргнул, осмысливая услышанное. — За что? — За то, что позволил себе такую несдержанность, — Ханзо попытался вспомнить английское слово, подходящее к случаю. — Вольность. Говорить было трудно, язык отказывался повиноваться, больше всего на свете хотелось повернуться, прижаться к лежащему рядом Джесси и позволить себе насладиться теплом его объятий. Но Ханзо заставил себя лежать спокойно. У него нет права навязываться и выходить за рамки ограничений. Шестьдесят процентов. Омник. — Да ты о чем? Что ты опять начинаешь, а? — Я не смог угодить вам. Снова совершил ошибку, отпустив контроль. — Угодить? Что ты такое несешь? — Я должен был доставить вам удовольствие, как вы того желали… Но не смог сосредоточиться, преступно бездействуя. Джесси коротко застонал, прикрывая лицо ладонями. — Пошел вон. Ханзо промедлил ровно на мгновение дольше, чем требовалось для выполнения распоряжения. И слетел с кровати от пинка. — Пошел вон, — повторил Джесси, срываясь на вопль. — Убирайся! Вон отсюда! Ханзо подхватил свою одежду, поспешил выскочить в коридор. В закрывшуюся за ним дверь что-то ударилось. — Любовные скандалы? — сочувственно поинтересовался выглянувший на шум Жерар. — Бывает. Да вы одевайтесь, Ханзо, хотя бы трусы натяните. Внезапный упадок сил лишил даже возможности испытать смущение, Ханзо быстро оделся, натянув большую часть одежды наизнанку. — Все хорошо? — уточнил Жерар. — Да, благодарю вас, — кажется, в Америке именно эта фраза означала «ни о чем не спрашивай меня». Жерар оказался понятлив, отступил назад, закрыл дверь, предоставляя Ханзо право самому разбираться с тем, что творится. Если бы тот сам это понимал, конечно. «Что мне теперь делать?», — неотступно колотилось в голове, пока Ханзо добирался до своей комнаты. Зачем он вообще это сказал? Зачем так неуклонно выворачивает все так, словно всего лишь исполняет чужую прихоть, а не сам отчаянно желает вцепиться в Джесси, прижаться, чтобы тот не отпускал, обнимал и говорил какие-то свои глупости? Может, все-таки стоило поверить в искренность его слов? Снова вспомнились те поцелуи в спальне. Так не целуют случайных любовников. И вещи. — Я вообще мастер своего дела, — негромко сказал Ханзо в тишину комнаты. — Мастер все испортить. Вряд ли теперь Джесси будет по-прежнему желать его обнять, заговорить, отпустить какую-нибудь шутку. Если подумать, Ханзо его смертельно оскорбил, намекнув, что лег в постель с Джесси только потому, что тот является сыном Гэбриэла Рейеса. — А разве нет? — Ханзо подошел к зеркалу, посмотрел на отражение. — Разве не только поэтому? — он пытливо всмотрелся в глаза своего двойника. У того почему-то был взгляд, который бывает обычно после отличного секса — туманный, сытый. Тот Ханзо явно никакими лишними мыслями не морочился, ему просто было хорошо. — И все-таки, что мне теперь делать? В дверь просунулся Гэнджи. Ханзо посмотрел на него. — Кое-что никогда не меняется, да? Все так же вламываешься к брату в комнату, не постучавшись. — Как будто бы ты меня не впустил, так что зачем зря время тратить. Ханзо, что с тобой? — А что со мной? Попытка казаться невозмутимым провалилась, как и большинство подобных в последние дни, Ханзо с ужасом почувствовал, как лицо стягивает гримаса. — Что случилось? — не отставал Гэнджи. — Я лег в постель с твоим приятелем, — обтекаемо сформулировал Ханзо. — С каким из? У меня здесь много приятелей и даже пара верных друзей есть. — С Джесси МакКри, — фамилию с таким долгим количеством идущих подряд согласных Ханзо выговорил с трудом, но все-таки умудрился не споткнуться. — О. Поздравляю. То есть, я видел, как он на тебя смотрит все эти дни. — Как? Зачем он это спрашивает, Ханзо не понимал, это было все равно, что ковырять незажившую рану ногтем. Но какая-то слабая надежда на то, что он услышит нечто приятное, все-таки еще теплилась. — Так, словно он к тебе весьма неравнодушен. — Тебе просто показалось. — Ничуть. Итак, у старшего братика был секс с моим другом… Ханзо! Гэнджи с размаха обнял его, прижал к себе. Ханзо с оторопью смотрел, как на блестящий металл его брони падали слезы. «Это мои?» — Тише-тише, Ханзо, — Гэнджи гладил его по волосам. — Все будет хорошо, слышишь? Мы со всем справимся вместе. Не плачь. — Я пытаюсь. — Это просто протезы, только и всего, ничего больше. Ты не изменился, просто часть тебя теперь из металла. Ханзо молчал, не зная, как объяснить, что причина его слез вовсе не в частичном протезировании. Хотя и в нем тоже. — Это вполне нормально, такое нервное перенапряжение. Я тоже три дня рыдал в подушку после операции. — Я… Не поэтому… — А почему тогда? Ханзо вытер глаза, прерывисто вздохнул. — Все в порядке. Я, пожалуй, лягу поспать, брат. День был весьма тяжелым морально. — Конечно, — Гэнджи выпустил его из объятий. — Когда будешь готов рассказать… Подожди, — он встрепенулся. — Джесси сделал что-то, что тебе не понравилось? — Что? Нет, он ничего такого не сделал. Все было прекрасно, — тут Ханзо был искренен. — Он похож на горсть вишни, сперва хочется больше никогда не притрагиваться к ягодам, но каждая следующая становится все слаще. Да… Все было прекрасно. Поверь мне. — Это хорошо. Я рад за вас, Ханзо, особенно за тебя. Твои слезы мне сердце раздирают на части. — Я уже успокоился. И мне стоит поспать, брат. Спокойной ночи, — Ханзо действительно не хотел больше ничего обсуждать. Гэнджи пожелал ему приятных снов и прикрыл дверь. Ханзо улегся в постель, уставился в потолок. Сознание никак не желало успокаиваться, в голове раз за разом прокручивались дневные события, наглядно демонстрируя, каким идиотом он может быть. Отказаться от возможного счастья, пусть и краткого, талантливо перечеркнуть все надежды хотя бы на дружбу Джесси. — Отлично, — пробормотал он. — Просто отлично. Что ж… Надо уснуть. Завтра поговорю, объяснюсь. Звучало это жалко, но что еще оставалось делать? Ханзо рывком перевернулся набок, прикрыл глаза и усилием воли загнал себя в сон.