***
Смотря репортаж Бастьен с кромки поля на стадионе Монако, понимаю насколько сильно облажалась во время своего дебюта в Дортмунде. В отличие от меня, Крис успевает взять не только стандартные интервью перед матчем, но и заполучить комментарии игроков во время перерыва. Про послематчевые интервью, я уже молчу. К тому же, все это футбольное безумие происходит исключительно в прямом эфире. Английский, французский, немецкий — складывается такое впечатление, что Кристина может говорить и переводить с любого языка, по крайней мере, с экрана это выглядит именно так. А главное у Крис получается целостный репортаж без тонны никому ненужной и совершенно неинтересной информации. Понятно, что у Бастьен за плечами работа на Чемпионате Европы во Франции и не один год освещения матчей АПЛ, но это не меняет того факта, что мое профессиональное эго оказалось задето. Нет, я, конечно, понимаю, что Крис профессионал своего дела с большой буквы П, но и я ведь ничем не хуже. Просто, футбол не мой профиль, вот и все… Тем не менее, глупо отрицать, что проблема только в задетом эго, скорее мне самую малость обидно из-за того, что Бастьен с такой легкостью смогла меня заменить. Представляю, как сейчас радуется Ричард, ведь в его загребущие ручонки наконец-то попал настоящий бриллиант. Рейтинги, небось, зашкаливают. — Что? — Ничего, — Майкл слегка качает головой, мол, ничего такого, а сам тянется за пультом, чтобы убавить громкость на плазме. Репортаж Бастьен закончился, а всезнающие аналитики в студии, Майка не интересуют. — Просто ты хреновая подруга, — как ни в чем не бывало, заявляет мой младший брат, кидая пульт на журнальный столик, после чего одаривает меня насмешливым взглядом и поднимается с дивана, на котором мы расположились для просмотра футбола. — Обоснуй, — возмущенно выпаливаю я, наблюдая затем, как Майкл направляется к холодильнику на кухне. Все-таки есть свои плюсы в открытых планировках, иначе пришлось бы вставать с насиженного места, чтобы продолжить разговор с горячо любимым братцем. — Серьезно? Лекс, ты же понимаешь, что если я действительно скажу то, что я думаю, то во время следующего твоего отпуска нам не удастся поиграть в счастливую семью. — Ты злишься, я понимаю, Крис тебе не безразлична… — Да нихрена ты не понимаешь, Алекс. — Майк выдерживает паузу, во время которой скрывается в недрах холодильника, дабы отыскать в нем столь необходимое ему сейчас пиво. — Дело не во мне и моих чувствах к Бастьен. Я люблю Крис, но не так как вы все думаете, — под всеми он конечно же подразумевает меня и родителей. — После твоего побега в Нью-Йорк, Крис оказалась единственным человеком, которому было действительно не все равно, что со мной происходит. Да и не только тогда. Мама не в счет, она, конечно, пыталась до меня достучаться, но тогда как-то не срослось, а сейчас не вижу смысла волновать её по пустякам. — Майкл облокачивается на кухонный остров, делает жадный глоток из темной бутылки с яркой этикеткой, растягивает губы в едкой ухмылке и как ни в чем не бывало, продолжает: — Не смотри на меня так, меня давно не трогают такие взгляды. Ты же умная девочка, Лекс, ты должна была понимать, что твой побег скажется на моих отношениях с отцом. Или ты, правда, думала, что у нас с ним семейная идиллия? Если да, то спешу тебя огорчить, мы просто умело создаем иллюзию общения ради мамы и, конечно же, тебя. Мне почему-то все это время не хотелось, чтобы ты чувствовала себя виноватой. Влияние Крис. Майкл вновь прикладывается к бутылке, горько усмехается и одним своим взглядом ломает все мои защитные барьеры. А я молчу, не потому что мне нечего сказать, просто «прости» здесь не поможет, а отбеливать себя в глазах брата совершенно не хочется. Майкл все равно не поверит не единому моему слову, и я его в этом не виню. — А ведь мне в скором времени придется работать с отцом в одной компании, кстати, большое человеческое спасибо тебе за это. Если бы не ты, даже не знаю, чем бы сейчас занимался. На юрфаке оказалось не так уж и плохо, я втянулся, так что не переживай, что я буду заниматься нелюбимым делом. Прости, отклонился от сути нашего разговора. Ты права, меня пиздец как злит, что из-за твоей очередной прихоти Крис должна все бросить, в том числе и меня, и бежать тебе на помощь! Но, о чем это я? Ты ведь привыкла, что мир крутится исключительно вокруг тебя, Алекс. И плевать ты хотела на всех остальных, да? Ты сидишь здесь, в квартире Бастьен, и бесишься из-за того, что Крис отлично выполняет свою работу. Забывая, что сама попросила её о помощи, но это в твоем стиле, сестренка. Надеюсь, тот ради кого ты ввязалась в авантюру с Хартманном действительно стоит этого. И вот тут по классике жанра, мой младший брат должен от всей души хлопнуть дверью, и до самого утра проветривать голову бездумно бродя по улицам Лондона, а я зная его взрывной характер все это время не находила бы себе места от волнения. Нужно что-то сказать, попросить прощения, но я молчу… Мне больно, чертовски больно, его слова попали точно в цель. Майкл самого детства бьет в десятку, не промахиваясь, а с возрастом научился добивать противника. Холодный, равнодушный взгляд серых, пасмурных Лондонских, сродни контрольному в голову, но на деле оставляет после себя аккуратный, хирургический порез не на сердце, а на сонной артерии. Мальчик вырос, ему больше не интересно наблюдать за чужими страданиями. Он делает контрольный выстрел не ради шрамов… Оказывается, Майк не любит классику, поэтому дверью не хлопает, да и из квартиры не сбегает. Выбросив пустую бутылку в мусорное ведро, он забирает свой телефон с журнального столика и удаляется в комнату для гостей, которая судя по всему, давным-давно стала его личной территорией в квартире моей подруги, но моей ли? С Крис судьба свела меня еще в школе при Посольстве России, и в отличие от наших родителей общий язык мы нашли не сразу. И дело было не в языковом барьере, Кристина отлично владела английским. Просто мы были похожи, а как мы все знаем, притягиваются в основном противоположности. К тому же, я привыкла быть в центре внимания. Привыкла быть лучшей во всем, а тут меня решила сместить с пьедестала какая-то приезжая девчонка. Поначалу я грешила на то, что Бастьен просто завышают баллы из-за того, что она дочь дипломата, но потом, когда мы все же нашли общий язык, выяснилось, что у этой заразы фотографическая память и именно поэтому ей с такой легкостью дается учеба. Но это не меняет того факта, что долгое время мы не находили точки соприкосновения из-за того, что меня сильно задевало, что при любой возможности Крис уезжала из Лондона в хмурый и дождливый Санкт — Петербург. Предки Бастьен родом из Франции, но её дедушка родился и вырос в культурной столице России, как и ее отец, и его младший брат, как и она, и её кузены. Сама не знаю почему, но мне долгое время не давало покоя, что в отличие от Крис, я никогда не была в дождливом Питере, чего уж там, я и в Москве, откуда родом мама, была всего-то пару раз. Именно поэтому друзьями «не разлей вода» мы стали только перед выпуском. Зато вплоть до моего переезда в Нью-Йорк, мы знали друг о друге все, а затем расстояние сделало свое дело. Но если быть до конца честной, то расстояние здесь совершенно не причем. Не разделяющие нас километры вычеркнули из моей жизни подругу, а я… Я вычеркнула из своей жизни не только Крис, которая, несмотря ни на что всегда готова протянуть мне руку помощи, но и младшего брата. А ведь когда-то, я обещала Майку, что чтобы не произошло, я всегда буду рядом. Продавать душу дьяволу было не страшно, а вот сидеть на диване в гостиной подруги в гордом одиночестве, то и дело, вытирая слезы рукавом толстовки, которую я в наглую отжала у Майка в начале этого вечера, оказалось очень страшно. Меня вдруг осенило, что Крис совершенно не горела желанием работать со сборной Германии, она просто воспользовалась этой возможностью, чтобы в очередной раз прикрыть мне спину. Телефон, лежащий все это время на широком подлокотнике дивана, неожиданно подает признаки жизни. На экране появляется уведомление о новом сообщение, а я вдруг задаюсь вопросом, Юлиан Вайгль — просто мое исключение из правил или человек, ради которого я решилась продать душу дьяволу…***
One way or another I'm gonna see ya I'm gonna meetcha meetcha meetcha One day, maybe next week I'm gonna meetcha…
Марко делает глубокий вдох и на выдохе поднимается с газона. Шум трибун действует на оголенные нервы. Их гонят вперед и свои и чужие, но финальный свисток оставляет его команду за бортом полуфиналов. На лице появляется улыбка, вымученная с явным привкусом горечи, а внутри бушующий, рвущийся наружу океан обиды и разочарования. Но он боец, выстоит. Ему не впервой оставаться без титулов. Переживет. Проигрывать нужно достойно. Зато аплодисменты болельщикам не показушные, ради галочки, а самые настоящие, честные, благодарные. Но от этого совершенно не легче. Ройс покидает поле одним из последних, желания общаться с прессой у него нет. Но случайно, буквально краем глаза, заметив в одном из коридоров подтрибунного помещения знакомый силуэт, он уверенно проходит мимо раздевалки. — Какие люди, и без охраны! — Марко удается незамеченным подкрасться к брюнетки со спины, но слова срываются с языка раньше, чем он понимает что ошибся. — Простите? — девушка резко оборачивается и за малым не впечатывается в грудь футболиста. — Вы меня явно с кем-то спутали. — Да, я это уже понял. Простите, — Марко криво ухмыляется, но в его тоне нет и намека на сожаление. Более того он в наглую разглядывает стоявшую перед ним кареглазую девушку. Отмечая про себя, что незнакомка действительно очень похожа на Алекс. Тот же рост, фигура, цвет волос и даже глаза. Ройс вглядывается в чужие, но знакомые карие, а буря, разразившаяся в его душе с финальным свистком постепенно сходит на нет. — Ничего страшного, бывает, — девушка вежливо улыбается и предпринимает попытку избавиться от общества капитана дортмундцев, но не тут-то было. Шаг вправо, шаг влево, а перед глазами по-прежнему желтая форменная футболка. Марко двигается на автомате, играть в кошки — мышки в его планы не входит, он устал, да и ситуация не подходящая. В любой другой день, он с огромным удовольствием познакомился бы симпатичной журналисткой поближе, но не сегодня, не сейчас и уж точно не здесь. Сейчас ему нужно просто остановиться, вдохнуть поглубже, развернуться и пойти в гостевую раздевалку. Произнести никому ненужную и уж точно совершенно не ободряющую речь и наконец, смыть себя этот день, неделю, год. Пара фраз и игра в кошки — мышки, из которой победителем выходит кареглазая незнакомка, занимает меньше двух минут, но полузащитнику кажется, что он застрял в этом треклятом коридоре на добрых двадцать минут. Стоя под душем, Марко ни о чем не думает, в голове совершенно пусто, а на сердце удивительно спокойно. Ему ничего не хочется… но от кофе, горячего, крепкого американо, он точно не отказался бы. Марко замерз, но холодная вода здесь совершенно не причем. Задача сердца заключается в постоянном, никогда не прекращающемся перемещении крови по всему организму. Оно, сердце, не может покрыться тонкой корочкой инея, это физически невозможно, но отчего-то Марко, кажется, что в его груди эта жизненно необходимая мышца с каждым днем все больше покрывается непробиваемой ледяной коркой. При встрече с Александрой его сердце забилось быстрее, по крайней мере, Марко очень хочется верить, что трещал именно лед на сердце, а не ломались его рёбра под напором безразличных, до одури холодных карих глаз. А возможно ему и вовсе все это привиделось. Просто, показалось. Говорят при сильном обморожении и не такое бывает… Футболист занимает свое место в автобусе, удобно устроившись в кресле, закрывает глаза желая провалиться в сон, но стоит автобусу тронуться с места, как сидящий позади него Вайгль задевает спинку его сидения. Ройс шумно выдыхает, про себя посылая молодого полузащитника куда подальше, а сам вглядывается в затемненные окна. Там, за хрупкой и совершенно ненадежной стеклянной преградой, ночь и улыбающаяся кареглазая незнакомка. Девушка стоит лицом к автобусу, но Марко уверен, что она его не замечает, слишком увлечена разговором с коллегами. В это время автобус преодолевает последние метры на территории стадиона, медленно выруливает на главную, после чего начинает набирать скорость. Пейзаж за окном стремительно сменяется, но у Марко перед глазами по-прежнему чужие, но знакомые карие, а еще ему мерещится нежный, совершенно ненавязчивый, но такой соблазнительный аромат жасмина, который теперь ассоциируется у него исключительно с кареглазой незнакомкой.