Я смогу

      — Собаки не бойся, не бросается, — Егор наконец определился с парковкой и приткнул машину у стены одного из домов, подальше от зебры, левыми колесами немного заехав на край тротуара. Отсюда детская площадка была почти не видна, ее загораживали пышно разросшиеся кусты сирени.       — Годится место, — вздохнул мужчина, выключая мотор, — проход коляскам свободный остался. — он распахнул дверцу и спустил ноги на асфальт.       Энди покинул салон машины, не дожидаясь Егора, и принялся с любопытством оглядываться и принюхиваться. Пахло травой, влажной после дождя землей и кошками. Пикнувший брелоком сигнализации Егор подошел и обнял сзади, уткнулся носом в вихры на макушке.       — У нас очень спокойный двор, — шепнул он. — Жильцы друг друга уважают.       Энди развернулся в кольце обнимающих его рук и оказался с Егором лицом к лицу.       — А бабки, которые бдят на скамеечках? — парень не выпрашивал ласки, просто прислушивался к новому месту.       Егор хихикнул:       — Даже бабки, не поверишь. Поднимаемся в квартиру?       Энди не возражал. Егор взял его за руку и повел за собой. Шли вдоль дома недалеко, метров сто пятьдесят, миновали два подъезда и Егор указал на третий, последний.       — Здесь, — сказал, прикладывая к кодовому замку пуговку электронного ключа. — Лифт со вчера не работает, сломался, сука, нам на четвертый этаж.       Энди распахнул парадную дверь и удивленно вскинул брови. Его родной подъезд выглядел и пах совсем иначе.       — У вас тут ремонт недавно был, что ли? — парень крутил головой, ища и не находя по стенам пятна копоти и матерные граффити, трепетал ноздрями, втягивая воздух — застарелой человеческой мочой и кошками не воняло, как, впрочем, не чувствовалось и свежей краски. Чистенько, ухожено, и лампочка под потолком целая висит.       Егор потянул его к лестнице, объясняя на ходу:       — Мы просто не гадим, чудо. Я же тебе говорю — жильцы у нас такие, уважаем друг друга.       Энди продолжал удивляться. Пока он удивлялся, как-то незаметно поднялись на четвертый этаж и остановились на лестничной клетке. Здесь было четыре двери, три — обшитые темным дермантином, одна — светлыми лакированными реечками. Именно к ней Егор подтолкнул растерянно помаргивающего парня и загремел ключами. Отпер замки, сначала верхний, потом нижний, потянул дверь на себя и жестом пригласил Энди входить.       — Свет включу сейчас, — он вшагнул следом и нажал у дверного косяка что-то, не видное Энди в темноте. Маленькая прихожая тут же озарилась мягким, желтоватым светом. Его источник, настенное бра, напоминал по стилю старинный бронзовый фонарь. Уютно, все в бежевых и ореховых тонах.       — Куртку снимай, вешай сюда, — Егор ободряюще кивал, — кроссы в нишу под зеркало, там есть полочки.       Энди коснулся ладонью обоев, — выпуклый цветочный рисунок приятно лег под пальцы, — улыбнулся красивому бра, быстро скинул обувь и позволил мужчине увлечь себя дальше.       — Давай на кухню, — Егор по ходу открывал какие-то двери в темные помещения, щелкал выключателями и объяснял: — Ванна, туалет, спальня, чулан, там швабры, тряпки и ведра. Кухня вот, от туалета налево. Чай, кофе, может винца? Есть хорошее крымское, есть молдавское…       Кухня понравилась Энди сразу и безоговорочно, пожалуй даже больше, чем бра в прихожей. Не большая, но и не тесная, вполне достаточная для троих или четверых человек, навесные голубые шкафчики, пустая мойка из нержавейки с современным никелированным краном, рядом с ней чистая газовая плита, под окном с приспущенными голубыми жалюзи — прямоугольный, застеленный яркой клетчатой клеенкой стол, в углу у двери белый, в рост человека, холодильник, на холодильнике — серебристая микроволновка. Какие-то полочки на стенах, уставленные декоративными керамическими баночками, возле мойки на крючке сине-белое полосатое полотенце.       — У тебя есть уборщица? — Энди прошел к столу, выдвинул из-под него табуретку и уселся.       Егор отрицательно дернул уголком рта, взял с одной из полок электрочайник и потянулся наполнить его водой из тоненького, лишь сейчас замеченного Энди краника фильтра.       — Почему у меня должна быть уборщица? — мужчина хмурился. — Я сам себе уборщик, чудо. Люблю чистоту и порядок. А ты?       Настала очередь Энди кривиться.       — Ненавижу мыть посуду, — парень предпочел открыть лишь часть правды. — Всегда скапливаю ее в мойке.       Егор поставил наполненный чайник обратно на полку, включил и посмотрел с высоты своего роста на замявшегося за столом гостя с пляшущей в глубине зрачков шалой лукавинкой.       — Понятно, — преувеличенно трагически вздохнул он, протянул руку и потрепал приунывшего Энди по скуле. — Меня ждут крошки, разлитое молоко, липкие кружки от чашек на всех горизонтальных поверхностях, разбросанные грязные носки, бардак и потрясения. Спасибо, что предупредил заранее. Теперь я готов.       Энди смотрел на будущего любовника и невольно улыбался в ответ. Парню было тепло и спокойно здесь, на пока чужой ему кухне, с пока чужим, но уже странно близким человеком. Хороший Егор мужик, домашний и славный. Интересно, какой он в постели? Наверняка терпеливый и юморной затейник. А может и нет, наоборот скучный зануда, признающий две-три позы строго по фен-шую.       — Ты обещал меня накормить. — Энди прижал кулак к громко забурчавшему животу. — Давай пиццу закажем? Жрать хочу — подыхаю.       Егор не спешил бежать в прихожую за мобилкой, продолжал изучающе смотреть.       — Позади тебя, — сказал он, загадочно приподнимая бровь, — холодильник. Открой его. Вдруг там случайно уже есть пицца?       Энди подскочил, едва не уронив табуретку, и последовал совету. Его глазам предстала белая, подсвеченная лампочкой чистенькая внутренность холодильника с прозрачными стеклянными полочками. На верхней полочке стояли три или четыре небольших контейнера, в каких обычно греют в микроволновке завтраки, пластиковые стаканчики с йогуртами и сметаной, на средней — две эмалированные кастрюли, средняя и маленькая, внизу — хлеб в полиэтиленовом пакете, полупрозрачный мешок, то ли с овощами, то ли с фруктами, и лежащие на боку, горлышками вперед, две бутылки вина.       Кастрюли определенно обещали нечто вкусное. Энди цапнул ту, которая побольше, приподнял с нее крышку и глухо застонал от пахнувшего в лицо густого аромата.       — Это же борщ, зай! — возопил парень восторженно, впервые назвав Егора не по имени. — Борщ! Ва-ау-у-у…       Егор аккуратно отобрал у него кастрюлю и отнес на газовую плиту, разогревать.       — В маленькой кастрюле котлеты, — мужчина выглядел до крайности довольным реакцией Энди. — Хлеб не забудь, порежь пока. Досочка вот, на сушилке над мойкой. Ножи на столе, в подставке торчат, выбери себе по руке.       Энди утащил одну котлету прямо из холодильника, откусил от нее, холодной, махом половину, остальные вместе с кастрюлей выставил на стол и упал обратно на табуретку. Сидел, наблюдая за хлопочущим по кухне Егором, жевал и мурчал от удовольствия. Мужчина двигался легко и изящно, уверенно, будто пританцовывая.       — Ты любишь свою кухню, — поразмыслив, сообщил ему Энди с набитым ртом. — Это заметно. Борщ варить научишь?       Занятый разливанием подогревшегося борща по тарелкам Егор пожал плечами.       — Ты руки не мыл после улицы, — напомнил он Энди весьма холодно.       Энди послушно поднялся и дернулся, закатывая рукава, к мойке, но Егор преградил ему путь.       — Ванная направо, третья дверь по коридору. — мужчина строго поджал губы. — Твое полотенце — зеленое, найдешь сам, на крючке висит.       Энди с усилием, едва не подавившись, проглотил вторую пережеванную половинку котлеты и отправился, куда послали — в ванную. Почему нельзя было помыть руки в кухонной мойке, он не понял — раковина и раковина. Странные у Егора порядки в доме, непривычные.