Я смогу

      Егор с растерянным видом захлопал себя по груди, бокам и заднице, ища паспорт, нащупал его в заднем кармане джинсов и через стол подал терпеливо ожидающей жене. Энди же просто стоял, набычившись — документы парня остались дома: Егор забрал его из квартиры, в чем был — в кровище, трениках, футболке и босиком. Ну, еще в одеяле.       — У меня нет сейчас паспорта, — буркнул и опустил глаза в пол. — Так получилось.       Инна Петровна глянула коротко, усмехнулась краешками губ и пожала плечами.       — На нет и суда нет, — вымолвила, крутя паспорт Егора в тонких, лишенных колец пальцах с коротко обстриженными, не накрашенными ногтями.       Энди фыркнул.       — Для больничного паспорт не нужен! — тихо возмутился близкий к срыву парень. — Достаточно имени, отчества, фамилии и даты рождения! У нас на работе такие принимают!       Инна Петровна смотрела в упор, не мигая.       — Я знаю, — она смотрела, смотрела, будто выискивала в лице Энди нечто, ведомое лишь ей, — не первый больничный Егору выписываю уже. Но, если ты вместе с Егором катаешься без документов на машине и вас остановят менты, они потребуют паспорт, а потом, вероятно, обыщут и водителя, и машину. Егор, — врачиха перевела взгляд на Егора и строго поджала губы: — Твой прокол. Что незаконное и сколько они найдут в твоих карманах и бардачке? Только честно, пожалуйста. Мне врать не обязательно, я своя.       Лицо у Егора мигом стало очень задумчивое и, как показалось Энди, испуганное, вытянулось.       — Эм-м-м, — начал мужчина неуверенно: — Я об этом не подумал, Инна. Прокол, факт. Авось пронесет, тут обратно ехать минут пятнадцать.       Инна Петровна скептически вскинула бровь.       — Попадешься на наркоте рано или поздно, — она вернула Егору паспорт, не открыв. — И сядешь лет на пять. Тогда я с тобой разведусь и не буду носить тебе на зону передачки. Еще и опустят за ориентацию.       «Похоже, рассердилась, но сдерживается», — решил уловивший в изменившем тембр голосе врачихи звенящие, напряженные нотки Энди. Парень изрядно растерялся.       Действительно, а что случится, тормозни их на шоссе менты, и как теперь добираться до дома без документов и денег, если Егор возит с собой дурь и ездить с ним в машине чревато арестом? Топать пешком через полгорода? Не дойдет, свалится от усталости, или остановят те же менты. Попросить у мужчины пару сотен на автобус до дома? Но ключи от его квартиры у Егора, в прихожей на полочке лежат, возле зеркала… Капкан.       Инна Петровна резко встала из-за стола, оправила измявшийся сзади халат и тронула старательно изображающего дурачка Егора за рукав.       — Мальчишку бы пожалел, что ли, — сказала — как плюнула. — Взрослый мужик, с высшим образованием, не стыдно?       Судя по кислому выражению лица Егора, мужчине было вполне стыдно. Инна Петровна отвернулась от него и мягко улыбнулась теребящему ворот футболки Энди.       — Пойдем-ка со мной, Андрей, — вздохнула, делая приглашающий жест в сторону ранее не замеченной Энди за ширмой открытой двери. — Руку твою посмотрю. А Егор подождет нас здесь. И не подслушивай! — рявкнула словно тигрица на дернувшегося следом Егора. — Башку оторву и в жопу засуну!       Егор примирительно вскинул руки, мол, сдаюсь, и попятился, Инна Петровна пропустила Энди в перевязочную и вошла за ним.       — Садись, — она плотно закрыла дверь и указала неуверенно озирающемуся парню на стул. — Клади руку на эту подставку. Полюбуюсь, что ты вчера над собой учинил. Наверняка нужно было шить, но уже поздно, время упущено.       Повязку надевшая резиновые перчатки врачиха разрезала, ловко орудуя средних размеров ножницами, один из концов которых был обычный, острый, а второй закруглен, но снять сразу не смогла — та прилипла по запекшейся крови намертво.       — Надо перекисью, — сказала спокойно, достала из стеклянного шкафчика в углу комнаты примерно поллитровый флакон белого пластика и велела Энди встать и подойти к раковине. Щедро полила из флакона на его перебинтованное предплечье прозрачной жидкостью, та вспенилась, а Энди болезненно зашипел — защипало чувствительно.       — Терпи, — строго шикнула на затоптавшегося парня врачиха. — Это не я тебя изрезала. Тоже мне, нежная барышня, на голову выше меня ростом.       Энди устыдился и замер, стиснув зубы. Инна Петровна с каждой минутой нравилась ему больше и больше.       «Вот бы иметь такую старшую сестру», — вдруг возмечталось парню.       Увы, Инна Петровна была ему чужой, пока чужой, и обращалась с Энди без особого уважения. Бурчала что-то недовольное про истеричных торчков, снимая отмоченные витки пропитанных кровью бинтов и бросая их в мусорное ведро, потом, когда сняла всю повязку, довольно долго изучала воспаленные по краям многочисленные глубокие, довольно длинные порезы и опять бурчала, вроде, пересчитывала их.       — Сильно болит? — спросила наконец, набурчавшись, с сочувствием. — Обезболивающие какие-нибудь принимаешь? — Энди молчал, врачиха махнула рукой и потянулась за бинтами. — Зря ты связался с Егором, — сказала она негромко, обработав парню предплечье каким-то антисептиком приятно-розового цвета, странно, не щипучим, и накладывая на его предплечье чистую повязку. — Но любовь зла…       «…полюбишь и козла», — мысленно договорил за Инной Петровной толчком разочаровавшийся во врачихе Энди. Парень обиделся за Егора и совсем приуныл. Ему ужасно хотелось оттолкнуть женщину и наорать на нее. Ничего эта надменная дура в белом халате не понимает!       — Я понимаю гораздо больше, чем ты предполагаешь, — Энди вздрогнул, сообразив, что ляпнул последнюю фразу вслух, густо, до корней волос, покраснел и вспотел от стыда. — Но любовь и правда зла, а в Егоре есть, что любить. — врачиха покусала губу, справилась с бушующими эмоциями, небрежно содрала с рук использованные перчатки и швырнула их комком в мусорное ведро, к грязным бинтам. — Проверено опытом. Ты свободен, Андрей. Сейчас выпишу вам с Егором по больничному и проваливайте оба с моих глаз. Идиоты.       Энди выметнулся из перевязочной крайне недовольный собой, весь в психах. Он только что оскорбил женщину, которая ему помогла, из пустой, сиюминутной прихоти. Истеричка, истеричка… Господи, стыдно…

***

      Кроме больничного листа, жена Егора выписала Энди еще рецепты на антибиотики на неделю и какие-то успокоительные.       — Рекомендую тебе их попринимать, Андрей, — сказала холодно. — Сгладят перепады настроения. Купи обязательно, капсула утром, капсула вечером. Станет лучше.       Рецепт на успокоительное Энди, едва вышел из кабинета врачихи в коридор, матерясь, разорвал на мелкие клочки и выбросил в мусор. Выместил на листочке бумаги бушующую под черепом ярость, и отпустило.       — Давай в аптеку, за антибиотиками, Гош, — попросил парень Егора. — Потом к тебе, мои ключи возьмем, и ко мне, отдраивать хату, как утром договаривались. Ты же не передумал про уборку?       Егор не передумал, и любовники поехали забирать из его квартиры ключи от квартиры Энди. С ментами их пронесло, никто машину не остановил и документов предъявить не потребовал. «Авось» Егора сработал.       Уборка растянулась до позднего вечера, и Егор, и Энди чудовищно устали, но зато ни разу в процессе не поругались, впахивая на редкость слаженно и дружно, отмыли всю квартиру до уровня «вполне терпимо», провернули в стиралке две стирки, темную и белую, развесили белье сушиться и вынесли на помойку несколько мешков разнообразнейшего мусора.       Уже около полуночи парень и мужчина перекусили макаронами с отварными сосисками, наскоро ополоснулись вместе в душе, без малейшего сексуального подтекста, и в обнимку завалились спать.