Тропой искушения

Залитый багрянцем заходящего солнца, на пороге стоял мужчина чуть выше её самой. Тёмный, с бородкой. И с пронзительно голубыми глазами. Рукава синей рубашки, закатанные до локтей, обнажали предплечья. Чёрные от обилия татуировок. Оторвав взгляд от незнакомца, привычным делом Хезер огляделась по сторонам, желая удостовериться, что никого другого поблизости нет. Мало ли, вдруг федералы прознали и закинули удочку? Всё-таки чрезмерная осторожность никогда не вредила, а вот её отсутствие и теперь вполне могло вылезти боком. ― Здравствуй, ― убедившись, что вокруг чисто, буркнула Хезер, лениво навалившись на дверной косяк. Незнакомец вел себя вполне уверенно, если не сказать чересчур. Молчал и выжидал, пока Хезер сама созреет для разговора. А может изучал её? Кто ж знает. В какой-то миг она едва смогла сдержать ухмылку, порождённую глупой мыслью: мужчина вёл себя так, будто бы он был у себя дома, а не Хезер. ― Кому и чем обязана? ― наконец спросила она, нарушая молчание. ― Джон Сид, ― мягко произнёс он и слегка наклонил голову. Хезер застыла. Моментально впала в ступор. Благо хоть не забыла при этом нацепить псевдо-улыбку. Из вежливости. Кого-кого, а, как ходили слухи в долине, столь набожного человека она никак не ожидала встретить на пороге. Тихим эхом в голове зазвенели слова Тревиса, и вопрос, зудящий на языке, не дававший покоя ― откуда он знает её имя ― отпал сам собой. ― Я хотел поговорить, ― меж тем продолжал Джон. — Может внутри? ― похоже, что он ожидал приглашения, но Хезер лишь сильнее вцепилась в дверную ручку, предвкушая нудный разговор о выходных проповедях и готовая чуть что закрыть дверь. ― Ближе к вечеру просыпаются хищники, ― он не удивился её поведению, лишь повернул голову в сторону леса, как бы намекая, что порог не самое приемлемое место для разговора. ― Не хотелось бы показаться негостеприимной, но не имею привычки впускать в свой дом незнакомцев. Неудобство, которое испытывала Хезер, не осталось незамеченным. Она и сама понимала это, и всё же удивление не стихало, лишь набирало обороты. Особенно когда в глазах напротив забрезжило снисхождение. ― Я понимаю, ― Сид сложил руки домиком и приложил пальцы к губам. ― Тяжело открываться людям. В таком случае перейду сразу к делу. Я здесь по поводу фермы. Тогда-то настроение Хезер переменилось, и намерения в отношении незваного гостя стали обратными тем, что были в самом начале. Раздражение краткой вспышкой пробежалось по телу, будоража каждый нерв, но, сдержавшись, Хезер натянуто выдохнула. Вежливость, мать её. — Я уже говорила Тревису, что именно думаю об этом. — Да, я знаю. И все же, ещё раз предлагаю тебе рассмотреть моё предложение, ― настаивал Джон. ― Да, оно неожиданно, но я и не требую ответа прямо сейчас. — Еще раз повторюсь ― нет. Я не намеренна ничего продавать. Больше сказать мне нечего, пожалуйста, уходи. Она едва потянула на себя дверь, тем самым желая закончить наскучивший разговор, но крепкая рука, резко схватившая ручку с другой стороны, не дала этого сделать. Нет-нет. Разговор ещё не был окончен. — Не глупи, ― бросил Сид. Что-то изменившееся, чуть более резкое в его голосе заставило Хезер послушно остановиться. ― Хочешь сказать, что тебя устраивает всё это? Гниющий амбар, пустая пашня и дом с протекающей крышей? Нет, ей определенно не нравилось это место, но, когда она появилась здесь, другого на выбор не было. Джон увидел её замешательство и продолжил настаивать на своем, меж тем приоткрывая дверь шире: — Ты могла бы найти другое место, то, к которому у тебя лежала бы душа. ― Я не думаю, что… Её вялое сопротивление, точно жухлый лист, смял до мурашек прямой взгляд, заставив затихнуть. Действительно, в словах Сида была доля правды. Причем большая. ― Просто подумай. Как бы там ни было, делать что-то против собственной воли Хезер и не думала. Дальше твердить ему о своих намерениях не было смысла. На каждое её «нет» Джон находил бы тысячу и одну причину согласиться на предложение. Это могло бы затянуться до ночи. Поэтому Хезер сочла уместным просто согласиться, надеясь, что, видя её неуступчивость, от неё рано или поздно отстанут. — Ладно, я подумаю, — согласилась она, даже не предполагая на что себя обрекает. — Пусть это будет разумный выбор, — вернувшись к своему прежнему тону, Джон выпрямился и скрестил за спиной руки. — К концу месяца я пришлю своих людей за ответом. Всё ещё стоя на пороге, Хезер не спускала глаз с Джона. И такое повышенное внимание объяснялось не любопытством, а простым желанием проконтролировать, что мужчина точно покинет ферму, а не станет околачиваться где-то поблизости. Открывая дверь машины, Джон перехватил пытливый взор женщины и спросил: ― Ребекка, могу я задать вопрос? Из любопытства, ― и её молчание вновь воспринялось за согласие. ― Ты ведь не местная, какими судьбами очутилась здесь? ― Какими судьбами? ― в мыслях пронеслось: «тебе лучше не знать, святоша», но вслух Хезер сказала другое, едва не давясь собственным остроумием: ― Захотелось тихой жизни, в гармонии с природой и собой. Поверил ли Сид её словам? Как бы там ни было, ухмыльнувшись, он сел в машину и, повернув ключ зажигания, двинулся с места. Наконец-то Хезер осталась одна. Развалившись, как и полагается после трудового дня, перед экраном телевизора, она и не думала спать, нужно было закончить с уборкой в спальне, но монотонный бубнеж убаюкивал. И последнее, что вспыхнуло в подкорке мозга ― искаженный холодной насмешкой голос Сида, вопрошающий: «какими судьбами?». За окном немноголюдного паба, спрятанного в закутке узкой улочки, лил дождь. Лето выдалось на редкость дождливым. — Я все устроил, — оскалился полицейский, едва заметно кивая на увесистый конверт в своих руках. Он стоял напротив Хезер, закрывая её мощной спиной от чужих не в меру любопытных глаз. Впрочем это было лишним, в служебном коридоре кроме них не было никого. — Домой тебе сейчас никак нельзя, — предостерёг он и, понизив голос, добавил, не скупясь на издёвку: — если, конечно, не хочешь загреметь за решетку на ближайшие лет десять за мошенничество. По твоему адресу выслали группу. Советую прямой наводкой валить из города, а лучше из штата. Четкие инструкции Винса ― самые желанные слова, что она только надеялась услышать в сложившейся ситуации. Быть на крючке у федералов последние два года выматывало. А сейчас… сейчас будто бы всё налаживалось. Хезер потянулась было за конвертом, в котором, помимо прочих нужных бумаг, лежал новый паспорт, как Винс отвёл руку за спину и хмыкнул: — Ты же не думаешь, что денег достаточно? Имей совесть, я очень рискую, помогая тебе. Подавив рвавшееся наружу недоумение, Хезер уставилась на мужчину. Шутка? Но нет, Винс говорил на полном серьёзе. — Мы же договаривались, — едва дрогнувший голос выдавал напряжение. — Ты не можешь меня кинуть, не сейчас, — но ответа не было. — Что ты ещё от меня хочешь? Я и так подкинула тебе двести тысяч, а это не маленькие деньги, особенно с твоей-то зарплатой. А теперь будь любезен, соблюдай наш уговор, — однако Винс не сводил с неё серых глаз. Забавлялся. — Учти, если я и сяду, тебя сдам как пособника. Должностным лицам наказание будет строже, ты и сам знаешь, ― изо всех сил она пыталась ухватиться хоть за какую-то соломинку, способную вытащить из этого болота. — Успокойся, — он положил конверт в задний карман штанов, — я хочу всего лишь маленький бонус. В знак нашей давней дружбы. Какая ещё дружба?! Чепуха! Связаться с Винсом её толкнула нужда, а дружбой там и не пахло. Заминка Хезер была лишь секундной, и всё же, этого было достаточно для начала наступления. Одним широким шагом полицейский вторгся в её личное пространство, заставляя пятиться назад, в ловушку. Хезер даже не успела толком смекнуть что к чему, когда Винс наклонился, заключая в капкан цепких рук. От него пахло прогорклым дымом сигарет и почти выветрившимся одеколоном. В любой другой ситуации ей и польстило бы это, но не сейчас. В его действиях не было никакой ласки, куда уж там до неё. Да и на прелюдии не было времени. Жилистые руки своевольно заскользили ниже, вжимая женщину в стену, задирали край юбки. — Не сейчас, нет, ― взгляд Хезер судорожно заметался по узкому коридору. — Ты не в том положении, чтобы выбирать. Что ж, он и сейчас был прав. Мгновенно напряжение рук, пытающихся сохранить хоть какую-то дистанцию, схлынуло, и юркой лисицей Хезер прильнула к полицейскому. Её руки скользнули по тем же тропам, что и его. Ниже. Настойчивее. Расстегнув ремень, она нарочито сунулась в запрещенную зону. И Винс потерял бдительность, сосредоточив все внимание на чувства и откликах тела. Сейчас было самое время. Рука довольно удачно легла на ягодицу, близко к конверту, но Винс краем сознания контролировал ситуацию, он хотел было что-то сказать, но Хезер его опередила. Впившись в него сухим поцелуем, она вплотную прижалась к нему бёдрами, отчего тело среагировало немедленно, заставив Винса начисто позабыть о контроле. — Так же, как и ты, — переводя дыхание, шепнула Хезер, а затем резко подцепила из кармана конверт и что было сил оттолкнула от себя полицейского. — Помни об этом. Потребовалась какая-то пара секунд, что бы осознать подлость произошедшего. — Ах, дорогуша, ― с каким-то детским восторгом Винс смотрел на неё, утирая запястьем губы. ― Что мне в тебе нравится, так это то, что ты своего не упустишь. Прерывая воспоминание, клином в безмятежность сна впился громкий вой волка, сновавшего у окраины леса. Когда Хезер открыла глаза, её окружала темнота, едва рассеиваемая синеватым мерцанием телеэкрана. Минуло недели две с того странного разговора. Жизнь в захудалом городке на маленькой ферме не выделялась ничем примечательным, мерно шла своим чередом. Во всяком случае, так казалось. С самого утра среда не задалась. Заходя в «Гавань», Хезер умудрилась вписаться лбом в наспех прикрученную Энди вывеску со словом «распродажа», отчего себя не заставила ждать внушительных размеров шишка. Ближе к обеду она обнаружила недостачу в кассе, которую пришлось возместить из своего кармана. А к вечеру, по пути к «Крыльям любви» её и вовсе угораздило сбить ополоумевшего кабана, выскочившего под колёса автомобиля. Бывать в «Крыльях любви» доводилось не так уж и часто, раз в неделю, не больше, но даже таких редких визитов Хезер хватило, чтоб прикипеть душой к сосредоточию веселья, хорошей выпивки, еды и слухов. Первым делом, очутившись внутри, она хотела было подойти к дочери владельца, Мэри Мэй, и спросить о какой-нибудь работёнке, но не вовремя подоспевший Ник Рай заставил отложить дело. Хезер не оставалось ничего, как заказать так соблазнительно пахнущий кусок мяса и сесть в закуток потемнее, ожидая своей очереди. — Твой брат не объявлялся? — облокотившись на барную стойку, спросил Ник Рай. Со своего места Хезер могла слышать их разговор, не привлекая к себе лишнего внимания. — Говорят, его видели позавчера в какой-то дыре Холланд, ― выдохнула Мэри Мэй, продолжая натирать бокалы. ― Красные глаза, ничего не воспринимает, как будто под дурью, — плюнув на рутинную работу, она кинула тряпку в сторону. — Знаешь, меня начинает напрягать их эдемская хрень. Помимо твоих близких на их счету радиовышки, выкупленные или нагло отобранные земли и чёрт знает что ещё. Только вот народ ещё не обращает на это внимания, будто бы вокруг вообще ничего не происходит. Нет, ― мужчина затряс головой, ― это не здраво. Они ещё долго говорили, делясь своими подозрениями, в какой-то миг после сытной пищи Хезер даже начала клевать носом, пытаясь вслушаться в разговор. Она слышала, как, кивнув на жилистого, лысого мужика, пристроившегося за столиком у окошка, Ник негодовал, мол, после проповедей Джозефа Сида человек перестал быть похожим на себя. Хезер мельком взглянула на Мейса. Но ничего необычного она не увидела. Да, немного не увязывались в её понимании внешность и его поведение, но всё же. Никому не мешая и не устраивая дебошей, мужчина просто сидел. Витал в своих мыслях. Странный разговор, малопонятный. На кой эдемщикам сдалось прибирать к рукам земли, вышки и прочую чепуху? Хезер не знала. И всё же в словах Ника была логика, как никак несколько недель назад к ней уже подходили с предложением выкупить ферму, причём не единожды. Когда Ник ушел, а Мэри остыла, Хезер решила подойти. — Ещё что-то надумала заказать? ― Мэри распрямила одеревеневшую спину. — Вообще-то хотела спросить. У тебя в баре не найдется работёнки? Любой. Мгновение-другое девушка не сводила глаз с Хезер, будто обдумывала что-то, а быть может все её мысли всё ещё были сосредоточены на собственном брате. — Ребекка, да? — скользнув взглядом по едва спавшей шишке на лбу, Мэри уточнила: — Чем же тебя «Гавань» не устроила? — Довольно скоро Морж попросит меня с места, поэтому подыскиваю заранее варианты. — Извини, но сейчас ничем не могу помочь. И как бы в знак хоть какого-то смягчения собственных слов, из морозильной камеры, скрытой за прилавком, Мэри достала и протянула Хезер бутылку. Хмыкнув, она приняла столь щедрый дар и растянула в косой ухмылке губы: — Спасибо, — она приложила дном бутылку ко лбу, её холод успокаивал пульсирующую боль. Домой Хезер возвращалась в расстроенных чувствах: с работой ничего не складывалось, на пикапе чуть ниже радиатора зияла хорошая такая вмятина после встречи с кабаном, а голова стала болеть ещё больше. В свете дорожных фонарей, разгонявших густившийся мрак, разрасталась ферма, тогда-то Хезер и поймала себя на мысли. Быть может, предложение Джона Сида не так уж и лишено выгоды для нее? Да, продать ферму ― определенно не вариант, но если сдать её в аренду? Частично? После трудного дня эта мысль тешила душу. Жизнь возвращалась в прежнее, спокойное русло. Но не у всех. Спустя неделю местная газетёнка взорвалась новостью, наделавшей шуму по всему округу ― на подъезде к бару в овраге мёртвым был найден отец Мэри Мэй.