Тропой искушения

Энди был прав. Твою ж мать! От начала и до конца прав, но Хезер не верила, высмеивала его подозрительность, временами списывая на маразм. А сама-то чем лучше? В каждом искала подвох, хоть и по другим причинам. Машину безобразно трясло по ухабам. Но Хезер не возмущалась, молча сносила неприятности пути, и её спутник не намеревался против воли вытянуть из неё хоть слово. Случившееся надо было переварить. Попытаться. Глубоко вздохнув, как обычно делают на сеансах психотерапии с целью успокоения, Хезер закрыла глаза. Посторонние звуки назойливой мошкарой напоминали о реальности, но и сейчас сумерки воспоминаний обступали, зажимая в тиски. В сгустившийся темноте ей стало до невыносимого тошно. Каждый раз, когда Хезер закрывала глаза, она видела Фреда, вздернутого на суку, и каждый раз вспоминала поганое «грешник». — Долго ещё? — она резко открыла глаза, открещиваясь от домыслов своего мозга. Вспоминать увиденное не хотелось, но картина прочно въелась в память и норовила в каждый неудобный момент напомнить о себе. — Ты как будто первый раз этой дорогой едешь, — буркнул усач, выворачивая руль вправо. Ответом было молчание. Разбираться в состоянии людей Энди умел и сейчас пользовался этим. — Завязывай наматывать на кулак сопли, не поможет, — ловким движением фокусника он достал из-за уха сигарету и подкурил, — Соберись, — сделав затяжку, мужчина выпустил сизое облачко дыма. Но вот утешать Гудман не умел. Приоткрыв окно и впустив поток свежего воздуха, она обронила, давясь желчным смешком: — Не поверишь, — взгляд репейником цеплялся за грязные фасады домов у дороги. То тут, то там встречались разорённые постройки. За последние минут двадцать Хезер насчитала как минимум три, — мне не каждый день доводилось видеть висельников. Разбитые окна, распахнутые настежь двери, а иногда выбитые, испохабленные посланиями эдемщиков стены и крыши — вот, что встретило их в небольшом поселении. Мародёрство. Дорога долго петляла, мороча голову неприглядными видами, но в итоге завела в всё ещё спокойный Фоллс Энд. Энди и Хезер заявились к бару последней из Фэйргрейвов вечером. Сумерки лишь начинали сгущаться, и в их вязкой патоке с неоновой вывески зазывала полураздетая девушка. В окнах бревенчатого дома горел свет, и сквозь плотные занавеси были видны сновавшие туда-сюда силуэты. Постучав особым шифром, Энди навалился на дверной косяк в ожидании. Вскоре что-то щёлкнуло, и лишь дверь открылась, на Хезер пахнуло запахом жаренного мяса, курева и кислого пива. А ещё десятком зудевших голосов. — Ты не по расписанию, старина, — беззлобно бросил Ник Рай, придерживая дверь и сканируя взглядом новенькую. — Всё уже давно началось. Буркнув приветствие и не забыв уточнить ― не объявлялся ли сын ― Энди зашаркал в глубь, а Хезер, кивнув Раю, юркнула следом. За спиной щёлкнул замок. Был ли в том толк? Вряд ли. Преграда в виде двери с стеклянным окошком, не сделала бы погоду, вломись сюда эдемщики, да даже одуревшая пума могла бы запросто выбить хлипкое стекло. Но видимо даже такая защита ― мнимая ― успокаивала людей. Двое человек играли в дартс, ещё один стоял возле Мэри Мэй и возился с пустыми бутылками. А неподалеку от них кипело собрание. За сдвинутыми столами сидело человек десять, среди которых Хезер узнала Грэйс Армстронг, Джуно, Зипа Купка ― парень заглядывал несколько раз в «Гавань» — и, как иронично, среди столь разношёрстной компании сидел сам пастор Джером. Остальных Хезер не знала, видела в первый раз. И это сопротивление? — До меня доходили сведения, что их следующей целью станет водоочистная станция, — густой голос пастора перекрывал собой музыку, и всё внимание собравшихся было приковано к его словам. Следом за Энди Хезер обошла говорившего за спиной, и взгляд ненароком упёрся в увесистую книгу, лежавшую на коленях Джерома. Библия? Маленький золотой крестик на обложке давал чёткий ответ. Не перебивая общий ход беседы, Энди уселся на грубо сколоченный стул, а Хезер, отыскав за его спиной местечко поудобней, оперлась на подоконник. — Если мы ничего не предпримем, они зальют в резервуары и котлы блажь, отравят воду. Закончив мысль, темнокожий мужчина, одетый, как и подобает в пасторскую рубашку с колораткой, посмотрел на Энди и лишь мгновение посвятил женщине. Взгляд его выражал флегматичное расположение, но Хезер прекрасно понимала, что он хотел знать о ней больше. Будь она на его месте ― уж точно хотела бы. — Со мной новые добровольцы. Хезер отмалчивалась, предоставляя возможность Энди объяснить всю ситуацию. Добровольцем её было сложно назвать, разве что вынужденным. И всё же представиться пришлось. Бросив в компанию фальшивое «Ребекка Крамер», она довольно скоро вернулась к привычному состоянию ― безмолвному наблюдению. Большего от неё не требовали. Сейчас всех волновала водоочистная станция, а не новенькая. Да, последней это было лишь на руку, и всё же, такой «не интерес» был очень неосмотрительным с их стороны. Блажь не раз была упомянута этим вечером, но Хезер от этого яснее не становилось. Но переспрашивать в самый разгар дискуссии не хотелось. — Нас окружает беспросветная жопа, — нависнув над столом, заключил мужчина с россыпью родинок на правой щеке. Лаконичный вывод и при этом железный. Хезер думала, что пастор сделает ему замечание, сквернословие ― грех, но тот не отзывался, видимо в этом вопросе у них была полная солидарность, — С нашим арсеналом мы ничего не сможем сделать со станцией. Но с ней определенно надо что-то решать, не хотелось бы хватануть трип у себя дома. — Погоди истерить, Джуно, — вмешалась Грэйс, как зачастую само спокойствие и выдержанность, впрочем, Хезер казалось, другого состояния у инструктора со стрельбищ быть не могло, — у меня есть хорошие новости. Мы с Брендой, — она кивнула на крепкую женщину, игравшую в дартс неподалеку, изредка прерывавшуюся для того, чтоб нагнать суть разговора, — вычислили, где у них складские точки. Мы можем поживиться оружием. — И где же? — спросила Мэри, суетясь за стойкой, разливая, как заметила Хезер, в пустые бутылки самодельную мешанину, едва ли пригодную для вживания внутрь. Чем больше Хезер вглядывалась в окружение и детали, тем отчетливее понимала. Они действительно готовились к стычке. — Одну машину разгрузили на пересечении седьмой и девятой авеню. Часовых у них немного, мы насчитали три человека, плюс внутри дома ещё два-три есть, большинство вкалывают на полях. Предлагаю заявиться к ним завтра ночью, без лишнего шума. — Завтра? — дёрнулся Энди, и стул под ним заскрипел. — Чем раньше, тем лучше. Сейчас у них не так много людей, к тому моменту, как мы обчистим склад, они не успеют перебросить подкрепление. Далековато от их центра. Они ещё долго спорили, решая, кто же пойдет на дело, в итоге, не избежав обид и упрёков, ограничились небольшим кругом. Взяли инструкторов со стрельбища ― вторым оказалась Бренда, Ника, Зипа и самого Джерома. Как говорится, и швец, и жнец, и на дуде игрец. Хезер хмыкнула, кажется, к ней возвращалось чувство юмора, но вызванное не хорошим настроением, а в последние дни нескончаемым стрессом. — Что такое блажь? — когда расходились люди, не стесняясь собственного невежества Хезер спросила ближайшего к ней человека. Зип, смуглолицый паренёк с роскошной шевелюрой, даже не взглянул на неё, в отличии от Бренды. ― Токсин, довольно близкий к психоделическим средствам, ― пояснил он, пододвигая к Мэри ещё партию пустых бутылок. ― Эдемшики насильно обращают людей с его помощью. Эта жижа напрочь отбивает мозги, зомбирует… — Блажь, которую наверняка будут выращивать на твоем поле, — слова со стороны были брошены грязной тряпкой и прямо в лицо. Хезер вперилась взором в Бренду. — Это упрек что ли? Но женщина и не думала отвечать. Саданула оставшиеся два дротика в мишень, угодив в самое яблочко, и лишь тогда обернулась. Нарочито медленно. В чётких выверенных движениях не читалось ничего, кроме холодного расчёта, и всё же Хезер уловила слабые нотки пренебрежения. А может ей показалось? Серые глаза отливали неестественной молочностью в желтоватом свете горевших ламп. Определённо, взгляд был странным и будоражащим. — Не обращай внимания, походу, у неё месячные, — хмыкнул Зип, видимо ему не впервой было сводить распри в шутку. Идти на поводу у Бренды не хотелось, и всё же Хезер не выдержала. Обвинение было более чем несправедливо. Поле уже давно не было в её собственности. Да и о блажи она узнала лишь сегодня. ― Погоди-ка, ― она выставила вперёд себя руку и потрясла указательным пальцем, словно бы в назидание, ― хочу прояснить этот момент, я была вынуждена продать ферму, — но озвучивать причины такой продажи она не стала, лишнее. В воздухе чувствовалось странное напряжение, рожденное хоть и не ненавистью, но всё же обоюдной неприязнью. Колкое и заметное всем. — Хватит! — повысил голос Джером, всё еще сидевший за столом неподалеку, и, к удивлению, Бренда замолкла, хотя, определенно, ей было что сказать. — Нам нужно быть сплочёнными в это нелёгкое время, а не грызть друг другу глотки. И словно бы в такт его словам, Мэри поставила последнюю бутылку с самодельным фитилём в ящик, и, толкнув его в сторону Бренды, кивнула в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, мол отнеси лучше, остынь. В несколько уверенных шагов, отзывавшихся тихим звяканьем жетона на шее, женщина преодолела разделявшее их расстояние и, подняв тяжёлый ящик, довольно скоро скрылась на лестнице, напоследок не забыв ощериться. — Что с ней такое? ― в недоумении спросила Хезер. Но в этот раз никто и не подумал выдавать лишнее. А может слишком личное? Зип тактично промолчал, а Мэри ограничилась простым, формально вежливым, но все же подразумевающим «это не твоё дело»: — Долгая история. Остаток собрания она провела подле Мэри, вникая в детали обсуждения, но чем больше Хезер слушала, тем тревожнее ей становилось. Выбирать чью-либо сторону не хотелось. Ни сопротивление, ни эдемщики не вселяли доверия. Ко всему прочему, у Хезер всегда была третья сторона — своя собственная. ― Сколько у вас людей? — ей нужно было определить масштабы творившегося бедствия, ей нужно было понять, где безопасней. ― Пока что достаточно, — Мэри увильнула от ответа, не сказала конкретного числа, выдав нечто абстрактное, — но мы привлечём ещё.