В разных вселенных

      Антон уже смирился с тем, что весь окружающий его мир - ненормальный, вывернутый наизнанку, холодный и пугающий. Не потому, что он пессимист, а потому, что способен видеть мертвых ещё с раннего возраста - как раз после инцидента, когда сам чуть не стал утопленником. Сначала это пугает и его, и родителей, затем это оборачивается терапией у психиатра, курсом таблеток и наблюдениями у специалистов, и только пару лет спустя "это" приводит Антона к старой знахарке, которая хмуро сообщает, что у парня дар. Антон бы назвал это проклятием. По крайней мере он так думал до того, как на его изогнутой дороге жизни появился Арсений.       Видеть мертвых? Ладно. Иногда слышать их крики и просыпаться от кошмаров? Привычно. Шугаться призраков посреди улицы, привлекая к себе внимание обычных прохожих? Переживем. Но, блять, влюбиться в привязавшегося по случайности духа? Антон, где твоя голова?!       Сумасшествие. Тонкое, едва ощутимое, но оно дышит внутри, свернувшись клубком, ждёт своего часа. Антону страшно, Антону до мурашек под кожей стремно, Антону... правильно. Ведь Арсений - это солнечные лучи насквозь, это едва уловимая синева сияющих глаз, это звонкий смех, такой непривычный для призраков. Арсений сам - весь такой яркий, будто теплый даже, что порой Антон думает: живой. И вздрагивает, когда тянется за прикосновением, а цепляет неуловимую пустоту.       - Как ты умер? - срывается с языка против воли.       - Не помню, - совершенно честно и открыто, - кажется, просто уснул и не проснулся. Вот так просто.       Просто. У Арсения всё - просто. Умер? Подумаешь! Главное, что нашел себе собеседника даже на том свете. А Антон медленно, по каплям в себе безумие копит, потому что чувства бутонами ароматными раскрываются где-то под ребрами, и кончики пальцев зудят - так сильно хочется коснуться, ухватить, поцеловать, вдохнуть жизнь в Арсения, или в себя - смерть. Останавливает только то, что самоубийцы в этом мире не задерживаются - сразу испаряются на другую сторону, чтобы вернуться вновь через какое-то время. Отлаженный часовой механизм.       - Я люблю тебя, - шепчет Антон как-то, проснувшись от очередного кошмара. - Люблю, Арс.       Арсений сидит рядом на кровати, и синева его глаз удивительно расплескивает эмоции в темноте: хочется задохнуться в этом океане, раствориться раз и навсегда. Антон тянется вперед, но Арсений внезапно отодвигается.       - Не стоит, - грустная улыбка играет на наверное когда-то мягких губах. - Не надо, Антон. В моем мире тебе места нет. По крайней мере сейчас.       Это очень больно. До спазма в бьющемся сердце, до спертого дыхания, до слёз в уголках глаз. Антон не хочет верить в это, но понимает: Арсений уйдет. Уйдет прямо сейчас, чтобы просто не резать ножом по и так незаживающей ране.       - А ты дождешься меня? - звучит как мольба, но да и плевать.       Арсений улыбается напоследок.       - Обязательно.       Антону даровано проклятие: видеть мертвых, слышать их, утопать в их криках и страхах. Его мир - странный, вывернутый наизнанку, холодный. Почему? Потому что этот мир отторгает его. Мальчика, который должен был утонуть. Мальчика, который чудом выжил и завис на границе двух несовместимых реальностей. Неживой немертвец. И поэтому, когда на него на всей скорости несется автомобиль каких-то три года спустя после ухода Арсения, Антон даже не пытается преодолеть слабость в ногах. Так ему уготовано было. Смерть и так подарила мальчику слишком много лет.       Удара не чувствуется. Антон просто ощущает, как душа выталкивается из тела, а потом его мигом обхватывают так долго желанные руки. Арсений дрожит, но теперь он так реален, что Антон мог бы задохнуться от восторга, если бы мог дышать.       - Дурак ты, - выдыхает Арсений ему куда-то в шею.       - Я тоже соскучился, - хохочет Антон и наконец целует Арсения, прижимая к себе ближе.       На вкус как утренний туман, и это прекрасно.       Антон наконец на своем месте.       И его мир - расплывчатый, непонятный, вечно текучий, но он, определенно, тот, который Антону и нужен.