Беглянка

Я проснулась вся в поту. Очередной кошмар, опять все словно только что произошло со мной: изнасилования, выстрел и кровь, приговор, издевательства в больнице. Все вереницей опять прокатилось в моем сознании. Я сидела в кровати и пыталась отдышаться. Тело было мокрым, волосы прилипли к лицу, дыхание тяжёлое и прерывистое. Встав с кровати, я подошла к окну и распахнула створку настежь. Стояла только в хлопковой белой ночной сорочке, которую купила на оставшиеся деньги после съема комнаты. Прохладный ветер с легкостью проникал через ткань и обдувал разгоряченное и влажное тело. Глаза закрыты, просто вдыхаю ночной воздух, стараясь ни о чем не думать и успокоится. Для того, чтобы отвлечься, я решила представить как выглядят эти таинственные и опасные Шелби. Старший, Артур, представлялся мне очень высоким, сухощавым мужчиной лет 35-40. С длинными и тонкими пальцами на руках, светлыми волосами зачесанными на затылок, острыми чертами лица. Мне казалось, что у него длинный острый прямой нос, высокий лоб, небольшие глубоко посаженные глаза и тонкие губы. Сестра Эйда, была скорее невысокой и пышной, но не толстой. В моем воображении у нее были короткие кудрявые волосы, цвета молочного шоколада, лицо сердечком, пухлые розовые щеки, большие зеленые глаза и пухлые губы. И почему-то мне казалось, что у нее должна быть родинка над губой. Младший, Джон, должен быть чуть ниже Артура, широкоплечим, коротко стриженным. Руки его представлялись мне со сбитыми костяшками, а лицо почти такое же как у старшего, только мне представлялось, что глаза его должны быть чуть больше. Тетушка Полли стояла в моем воображении очень полной, со светлыми волосами собранными на затылке, заискивающий взгляд карих глаз, большое количество украшений было на шее и руках, темное платье в пол и цветной платок на плечах,наподобии платка Бетти. Мне она представлялась очень неприятной женщиной. А вот над образом самого главного, Томаса, я долго размышляла, перебирая варианты, словно в голове я играла с куклой, у которой можно было заменить все детали: части лица сменить на более подходящие, руки, ноги, да и вообще перекроить всю фигуру. В конечном итоге, не знаю, сколько так стояла, но в голове сложился идеальный образ главаря преступной банды. Он словно стоял передо мной. Широкоплечий, невысокий, с сильно деформированными руками из-за частых разборок. Короткостриженный, с грубыми угловатыми чертами лица: явно не один раз сломанный нос, массивные брови, высокий лоб, выступающие скулы и завершила я образ шрамом на щеке, таким, сильно выступающим, от ножа или заточки. Семейство в моем воображении получилось весьма колоритным, под стать городку. Я даже немного рассмеялась после того как представила их всех в сборе. Не знаю, сколько времени я провела за фантазированием, но в себя меня привел звон будильника, который я одолжила на первое время у Бетти, и заводила вчера на 10:00.За окном уже давно рассвело, хотя когда я проснулась, был еще сумрак. Видимо раздумья заняли намного больше времени, чем я предполагала. Закрыв окно и выключив будильник, я направилась в общую ванну, которая была через пару дверей от моей комнаты. Умывшись и взбив волосы, чтобы они смотрелись более или менее сносно, я посмотрела в зеркало и не знала как реагировать. Столько лет было упущено, в зеркале была взрослая женщина, с кучей упущенных возможностей, без жизненного опыта и не умеющая практически ничего, кроме как защищаться и переживать все, что происходит. Я понятия не имела, как жить самостоятельно, как вообще жить в этом мире, что делать если волна поисков доберется и до этого городка, куда бежать. Не желая портить себе настроение сумбурными мыслями, я еще раз брызнула холодной водой в лицо и, вытерев его полотенцем, предоставленным Бетти, вышла из ванны. На часах было 10:38, когда я проглотила последний кусочек хлеба, единственная еда, на которую мне хватило. Я быстро натянула джинсы, футболку и куртку, впрыгнула в слегка великоватые кроссовки и, закрыв дверь на ключ, бегом спустилась по лестнице. Еще десять минут быстрым шагом и я около входа в бар. Попереминаясь с ноги на ногу пару секунд, я откинула все сомнения и страхи и с уверенностью дернула дверную ручку. Генри стоял около барной стойки со стороны столиков и немного встрепенулся, когда я вошла. - А я до последнего был уверен что передумаешь,– слегка усмехнувшись и покачивая головой, сказал он - У меня нет вариантов, кроме этой работы. Я осознанно подписываюсь на все тяготы,– улыбнувшись в ответ, сказала я. - Ну тогда наш план действий таков: бар открывается в 12:00, за час нужно вымыть везде полы, протереть мебель, в коморке Шелби тщательно убраться и поменять цветы в вазе на окне, пересчитать алкоголь и напитки,и занести в журнал, проверить, что уже на исходе и оформить заявку у поставщиков, проверить наличие закуски, расфасовать по порциям, перемыть рюмки, кружки и бокалы. Ну и мне нужно показать пару приемов как, что лучше наливать,– перечислил Генри. - С чего мне начать? – спросила я,снимая куртку и положив ее на барную стойку. - Давай так, ты занимаешься уборкой, я проверкой товара,– предложил Генри, а после моего кивка добавил, указывая пальцем на дверь за барной стойкой. – Там кладовка, повесь там куртку и выбери удобный фартук. Там же найдешь ведро, тряпку, швабру и моющее средство. Воду наберешь в туалете,– закончил Генри, поднял дощечку, перекрывающую проход за барную стойку и, повязав фартук на поясе, взял какую-то учетную толстую книгу. Чтобы не тратить время, я схватила куртку и направилась в кладовку. Это было маленькое помещение с наваленными мешками, из которых торчали пачки с орешками, сухариками и вяленым мясом, в углу были веники, швабры и пара ведер. Тряпки сохли на стульчике возле швабр. А около двери были прибиты крючки, пара были пустыми, на один я повесила куртку, на одном висела мужская куртка, видимо Генри, и на одном висело несколько фартуков, таких же как у Генри. Сняв фартуки, я разглядела их под тусклым светом, проникающим в кладовку из зала, найдя самый небольшой и чистый, я повязала его на поясе. Найдя какую-то белую непрозрачную бутылку, я открыла ее и по запаху очистителя поняла, что именно с этим нужно мыть полы. Налив немного в ведро и взяв швабру и тряпку, я вышла закрыв за собой дверь. Быстро сбегав в туалет и налив воды, я приступила к уборке. Тщательно помыла полы, передвигая нелегкую массивную мебель, протерла барную стойку со всех сторон, вымыла стулья и столы, вымыла входную дверь, протерла дверь в комнату Шелби, и решила, что зал чист. С опаской я преступила к уборке коморки братьев. Открыв дверь и зайдя внутрь, я увидела очень маленькую комнату. Справа было окно с широким подоконником, на котором стояла ваза со слегка увядшими пионами. Прямо под окном стояла широкая деревянная лавка с массивной спинкой, сидушка которой была оббита красивым изумрудным бархатом, которая составляла вместе с лавкой, стоящей у соседней, напротив меня, стены букву «Г». Слева от меня стоял большой деревянный стул, спинка,подлокотники и сидушка которого были оббиты таким же изумрудным бархатом. А между стулом и лавками стоял овальный небольшой стол. В комнате этой было возможно только сидеть или стоять прямо около двери:больше места там не было. Не удивительно, что ее выбрали для своих «переговоров» Шелби. Постояв и подумав я поняла, что со шваброй я ничего толком не смогу промыть, поэтому намочила тряпку и полезла под стол. Промыв угол между лавками, я постепенно задним ходом продвигалась обратно к двери. Длины моих рук хватало, чтобы, находясь на четвереньках, делая мах в 180 градусов, помыть от стены и до стены. Выкарабкавшись из-под стола и сделав последний мах, я закончила с полом. - А как чистить обивку? – спросила я, запыхавшись у Генри, указывая на стул. - Протри только деревянные части мебели, с обивкой позже разберемся, – не отрываясь от журнала, ответил он. Пожав плечами, я закончила уборку. Но счастье мое длилось не долго. Стоило мне посмотреть в сторону окна и увидеть вазу с завявшими пионами. Практически ложась на стол, так как протиснуться между ним и стеной у меня не вышло, я дотянулась до вазы. Выбросив цветы и поменяв воду, я вспомнила, что по дороге к бару видела женщину, поливающую около дома небольшую клумбу с незабудками. Сколько себя помню любила эти милые, маленькие, голубые цветочки. Сравнив размеры вазы и воспоминания о длине стеблей цветов, подумала, что они подходят друг другу, главное уговорить женщину продать большую охапку по цене, которая у меня есть в кармане. Даже не накинув куртку и не сняв фартук, я выбежала из бара и двинулась в сторону клумбы. Пожилая женщина, которая около часа назад поливала небольшую клумбу, уже устроилась рядом с ней на стульчике и читала газету. На подходе я пересчитала мелочь и поняла, что все, что у меня осталось это 15 фунтов, до первого расчета в баре, нужно еще на что-то жить и решила, что максимум готова потратить 4 бакса на цветы. Только подойдя к клумбе, мне в нос ударил сладковатый запах незабудок, я словно вернулась в детство. Женщина оторвала взгляд от газеты и посмотрела на меня поверх очков. - Я прошу прощения, но вы не могли бы мне продать букетик ваших цветов? – неловко, переминаясь с ноги на ногу, спросила я - Нет,– категорично отрезала она и вернулась к чтению. - Не отказывайте мне пожалуйста. Они так чудесно пахнут, мне нужен небольшой букетик, чтобы поставить его в баре. Я заплачу ,– указывая на бар вдалеке, сказала я и продемонстрировала монеты. - Ты работаешь у Генри? – недоверчиво спросила женщина и добавила, прищурившись.– Я тебя прежде не видела. - Я переехала в ваш город совсем недавно. Сегодня мой первый день у Генри. И совсем не хочется не выполнить первое же поручение. Мне нужны цветы, а ваши так замечательны, – хвалила я ее клумбу и мило улыбалась. - Впервые слышу чтобы Генри ставил цветы в баре,– фыркнула дама и встряхнула газету, явно намереваясь отделаться от меня и вернуться к чтению. - Он сказал, что нужно поставить их для Шелби,– сказала я и увидела как женщина тут же переменилась в лице и отложила газету. - Бери сколько тебе нужно,– сказала она, протягивая небольшой секатор. - Спасибо вам большое. Вы очень меня выручили,– рассыпалась я в благодарностях, отрезая внушительный букетик. – Сколько я вам должна? – спросила я, когда у меня был большой букет незабудок, с трудом помещающийся в одной руке. - Ничего ты мне не должна,– поспешно ответила женщина, с явным страхом на лице, и увидев мое непонимание добавила. – В этом городе всегда все делается в угоду Шелби,– и просто развернулась и села на прежнее место, вернувшись к чтению газеты. Я лишь пожала плечами и вернулась обратно в бар. Генри все так же не отрывался от журнала, мне кажется, он даже не заметил, что меня не было. Я молча засунула незабудки в вазу, но один стебель, на котором гроздью были рассыпаны маленькие цветы, никак не помещался, и я просто засунула его себе в волосы. Вернув вазу на ее законное место, я подошла к барной стойке и упала на барный стул. - Я закончила, – сказала я, опираясь о стойку. - Это замечательно,– сказал Генри, также не отрывая взгляда, только уже от каких-то бумажек и выставил на стол большую стопку небольших глубоких тарелочек. – Сходи в кладовку, возьми орешки и сухарики, на одну тарелку по две пачки, и рассыпь. Потом расставишь по столам. Вздохнув, я сбегала за пачками закуски и вернулась на тот же стул. - Ах да, после того, как высыпешь, посмотри, чтобы все орешки были очищенными: не было горелых и пустых скорлупок, если найдешь—выбрасывай,– добавил Генри, посмотрев на меня впервые за час. Я приступила к очередному заданию от начальства. Вскрывала пачки, высыпала в тарелку и перебирала выискивая мусор. А пока я этим занималась, Генри решил завести со мной разговор. - Ты вообще сама откуда, и почему переехала в наш город? – спросил он, то смотря на меня, то возвращаясь к заполнению бумажек. - Я жила в городе не совсем далеко от вас, - стараясь не вдаваться в подробности, туманно, объясняла я.– Переехала, потому что нужно было начать новую жизнь. - Бетти сказала, ты совсем без вещей. На столько новую? – прищурившись, но не поднимая на меня взгляд, задал он следующий вопрос - Да, – коротко ответила я, перебирая орешки и чувствуя как волоски на всем теле встали дыбом - Я не буду докучать расспросами, если когда-нибудь захочешь рассказать более подробно, я выслушаю, – как бы между делом сказал бармен. – Так, пора открываться, расставь тарелки на каждый стол, а потом я объясню как обращаться с баром, – широко улыбаясь и уперев руки в бока, сказал он.