Беглянка

Вот уже почти три недели я жила в доме Шелби. Мы делили одну комнату с Полли. Мне категорически запрещалось возвращаться на работу в бар, даже когда все синяки спали. Я понимала, что это лишь ради безопасности, но ощущение загнанного в клетку зверька не покидало меня. Томас тоже почти полностью поправился, и даже стал спускаться к ужину в столовую. Так странно мне садиться за стол с этой семьей. Полли суетилась на кухне над различными кастрюльками, Эйда выставляла приборы на обеденный стол, я натирала бокалы. Артур и Джон всего лишь развалились на стульях и о чем-то шутили. Они выглядели как обычная семья, собравшаяся вместе на ужин. Но вот как только спустился Томас, все словно заледенели на несколько секунд. И воздух словно наэлектризовался. Он сел во главе стола и все вновь вернулись к своим делам. - Томми, как ты себя чувствуешь? - спросила Полли, принеся на стол большую кастрюлю с запеченным картофелем. - Каждый день ты задаешь мне этот вопрос, и ответ остается неизменным, - чуть приподняв уголок рта, ответил Томас. - Врач заходил утром, сказал, что рана полностью затянулась, и можно выходить на поиски новых приключений,- ответила Эйда за брата, чем видимо не особо успокоила Полли, судя по ее нахмурившимся бровям, и заметив это Эйда добавила. - Ой, да ладно тебе. Ты же знаешь, не пройдет и пары месяцев, как он снова придет покалеченным. Все три брата засмеялись в голос, что растопило суровость их тети и она подхватила их смех. Выставив всю посуду, и расставив гарниры, я помогла Эйде принести большое блюдо, на котором красовались стейки из говядины. Артур налил всем красного вина в бокалы, Джон разложил гарниры всем на тарелки. Я обратила внимание, что это было их своеобразной традицией. Семейным ритуалом. Женщины готовили и накрывали на стол, мужчины наполняли бокалы и тарелки. Томас, как глава семьи раскладывал главное блюдо. Положив каждому по стейку, он поднял бокал, давая знак, что хочет за что-то выпить. - Я хочу выпить за семью. Это самое важное и ценное, что может быть у человека. Именно поэтому, после ужина, я хотел бы собрать семейный совет. Тема важная, и не терпит больше отлагательств,- сказав это, Томас отпил из своего бокала. Все последовали его примеру, но повисшее молчание не сулило ничего хорошего. А конкретно для меня это значило, что или мне дадут шанс реабилитироваться, или отошлют из города. И это в лучшем случае. После заявления Томаса о совете, ужин проходил слегка напряженно. Все старались не поднимать глаз от своих тарелок. Выглядело так, словно все уже все знают обо мне, и всем, кроме меня, известно, что мне уготовано. Трапеза закончилась быстрее обычного, и в полной тишине, что не могло не угнетать, я помогла Эйде и Полли прибрать со стола. Когда все было готово, Томас указал кивком на дверь, ведущую в комнату за кухней, где мы собирались в прошлый раз, где есть дверь в подвал, который так мне не нравился. Мы все зашли в комнату и расселись по местам. Томас сел рядом со мной, словно стараясь поддержать. По крайней мере, мне хотелось в это верить. - Ну что брат, - начал было Артур. - Помолчи, - быстро оборвал его Томас, чем очень удивил Артура. - Сейчас мы должны обсудить очень важную тему. И в ситуации, которая сейчас вскроется, необходимо разобраться и принять в последствии решение. Очень не простое решение. - О чем ты? - с искренним удивлением спросила Эйда. - Джоанна должна кое-что рассказать всем вам. По окончанию ее рассказа, семья должна будет принять решение, - ответил Томас и посмотрел на меня, давая понять, что я могу начинать. Я не могла смотреть ни на кого из них. Стыд словно материализовался и превратился в огромный сгусток, где-то посреди груди. Я и представить не могла, что мне будет так сложно говорить обо всем. - Вы знаете далеко не все обо мне. Мне сложно говорить обо всем этом. И искренне жаль, за последствия, к которым привела моя ложь,- с трудом выдавила я из себя. - Какая еще ложь? - Артур определенно начинал злиться. - Заткнись Артур, и дай ей рассказать. А потом уже будешь комментарии вставлять,- ругнулась Полли, усмирив его взглядом. - Я расскажу все с самого начала, - перебарывая внутренний ужас, начала я. - Я жила в Уотфорде, с мамой, папой и младшей сестрой. Отец погиб. Мать начала много пить, и потом, мне не известно где и как, познакомилась с мужчиной. Они достаточно быстро поженились, и для всех вокруг мы стали идеальной семьей. Отчим стал героем в глазах соседей, родственников и друзей. Он принял алкоголичку с двумя детьми, помог ей бросить пить и заботился о ее детях, как о родных. Но мало кто знал, что происходило за закрытыми дверьми нашего дома. Он бил мать, угрожал, она была привязана к нему какими-то больными эмоциями, потому что больше всего на свете боялась, что он ее бросит,- все слушали меня внимательно и не перебивая. - Поэтому, когда этот ублюдок начал насиловать меня, она сделала вид, что ничего не замечает,- по лицу Полли было понятно, что она в шоке. - Он приходил ночью ко мне в комнату, и как он сам всегда говорил, мог делать со мной все, что угодно, потому что никому до меня и дела нет. Я была его куклой, которой он управлял по своему желанию,- рассказывая все это, мне было сложно сдерживать эмоции, поэтому слезы начали скатываться по лицу. - Сколько тебе было? - не выдержала и спросила Эйда. - Пятнадцать,- ответила я. - Два года он издевался надо мной. А потом я заметила, что он стал смотреть на мою младшую сестру также, как смотрел на меня в начале. Я попыталась поговорить. Умоляла его не причинять ей вред, не ломать ей жизнь, как он сломал ее мне. Но он лишь смеялся мне в лицо. Даже на лице Артура дрожали мышцы, то ли от жалости, то ли от злости. - В один из вечеров, я услышала как он вошел в спальню сестры. Я не могла допустить, чтобы она прошла через то же самое. Я взяла пистолет из маминой сумочки и пошла за ним. Я не умела стрелять. И за все эти годы тысячу раз прокляла себя за то, что взяла в тот вечер пистолет, - голос предательски дрожал. - Я угрожала, что если он не оставит нас с сестрой в покое, я пойду в полицию, и все расскажу. А он лишь смеялся надо мной, говорил, что никто мне не поверит. Что он Бог для нашей семьи и его слово закон. Я не справилась с эмоциями и нажала на курок. Но попала не в того, чьей смерти я так желала, а в сестру, которая лежала на своей кровати. Она умерла практически мгновенно. Полли охнула, а Джон молча встал и подойдя к шкафу с выпивкой молча налил себе виски. - Отчим вывернул все наизнанку. Он сказал всем, что это я к нему приставала, была влюблена в него. И когда он просто пришел пожелать моей сестре спокойной ночи, я из ревности застрелила сестру. Никто не слушал меня. Никто не хотел поверить. В результате, суд признал меня невменяемой и отправил в психиатрическую клинику. В которой я провела 12 лет. Спустя миллион попыток, мне удалось сбежать. И это я считаю чистой случайностью. После побега, я нашла ваш город, приехала сюда в надежде начать новую жизнь, - закончила я свой рассказ. - Когда в бар пришел полицейский, он показал мне фото Джоанны из ее личного дела в больнице. Сказал, что она опасная психически больная преступница, и, если она окажется в нашем городе, ее необходимо сдать в полицию, - перехватил нить повествования Томас. - Я был зол, позвал Джоану на разговор в ее комнате. Она в кратце рассказала мне тоже самое, но я не поверил. Поставил ей условие, что или она собирает вещи и уезжает сама, или я лично отведу ее в полицию. Уйдя, я оставил ее одну, а на нее напали. - Почему ты вернулся, если не поверил ей? - спросил Джон. - Я не знаю. Просто что-то дернуло меня вернуться. - Так, мы выслушали ее,- начала Полли. - И какое же решение мы должны принять? - Что с ней дальше будет,- коротко ответил Томас. - Я не могу принимать такое решение за семью. Поэтому и вынес этот вопрос на совет. Вы все должны были услышать это, и должны принять решение о дальнейшей судьбе Джоанны. Останется ли она, уедет из города, или мы сдадим ее в лечебницу.