Наша обычная жизнь (флешмоб № 2, сборник драбблов)

Целовались в парке — и страх стыда трепетал, метался и гас. Пусть текут прохожие, как вода, изумлённо глядя на нас: положи мне голову вот сюда — вот сюда, я спячу сейчас… — Я хочу поставить эксперимент, — сказал Акменра. И Ларри вздрогнул. Нет, конечно, Ларри всегда за эксперименты, он сам изобретатель, но когда про эксперимент говорит правитель обеих земель, да еще с таким лицом — жди неприятностей. Две недели назад, как ранее было условлено, Тедди отпустил их «погулять», и они пошли к дому Ларри через Центральный парк: Акменра давно признался, что обожает этот парк, то самое место, где, можно сказать, проскочила окончательная искра. Между обоими. И тогда они шли, торопясь, потому что было жалко времени, и Ларри думал, что ни ему, ни Аку ни до чего вокруг. Но теперь Акменра заявил: — Я хочу, как те парочки две недели назад, целоваться в парке за деревьями. На улице. Ларри поначалу сказал себе: «Спокойно. Сейчас разберёмся». И спросил: — Ак, тебе комнаты охраны мало? Или галереи твоей с шакалами? Акменра глянул в ответ такими глазами, что Ларри захотел откусить себе язык. Навсегда. — Я хочу… как живые люди. Это признание явно далось правителю тяжелее любых других, самых интимных. Потому что признать себя не совсем живым — это тяжело. И тогда Ларри ответил своему внутреннему голосу «Да пошёл ты» — и согласился. А когда они, зайдя на территорию парка, добрались до более-менее густых деревьев — повторил снова: — Как живые люди — это аргумент, Ак. Я бы тоже попробовал. А потом утащил правителя за самое широкое дерево, прижал спиной к стволу и поцеловал. Как живой человек, которому абсолютно начхать, что они в общественном месте. Может быть, и сам Ларри давно не был таким живым. Но когда-то надо начинать? Несколько минут вокруг была тишина. А потом раздались шаги: — Ночная охрана парка! Вы кто такие? Акменра усмехнулся: — Смотри, Ларри, твой коллега. — В смысле? — оторопел грузный пожилой мужчина с фонариком. Акменра вежливо пояснил: — Просто он — ночная охрана музея. Во-он того. И кивнул в сторону, где за деревьями в самом деле виднелась знакомая крыша. — Замечательно, — отозвался мужчина. — А вы кто? Тут Акменра с Ларри, не сговариваясь, начали ржать. Хором. Мама Ларри в таких случаях любила говорить — смешинка в рот попала. Ну, а как иначе? Что еще можно ответить на такой вопрос в данном случае? — Он мой бойфренд, — сказал наконец Ларри, прохохотавшись. — Повидать меня пришёл. Не на работе же нам? Мужчина с фонариком нахмурился, какое-то время помолчал, а потом выдал: — А чего бы и не на работе, там у вас тишина, нет никого, хоть трахайтесь прямо в холле! Вот чего вы гогочете? А Ларри с Акменра, как услышали фразу про «тишина, нет никого», так и опять загоготали. На фразе «трахайтесь прямо в холле» Акменра вцепился Ларри в руку и пробормотал: — О, Осирис… я сейчас лопну. Мужчина внёс еще одно предложение: — А чего бы вам вообще днём не встречаться? Но, увидев, что его собеседники заржали еще громче, решил: — Чокнутые какие-то. Психушку надо вызвать. — Не надо, — с трудом произнёс Ларри. — Мы уже уходим. И потянул Акменра за руку по направлению к дому. По дороге правитель продолжил подогревать атмосферу: — В самом деле, Хранитель Бруклина, почему бы нам не встречаться днём? Представь, ты приходишь в египетский зал, открываешь крышку и такой, значит: Ак, котик, я так по тебе соскучился, умм! — Прекрати, — бормотал Ларри сквозь слезы. — Слишком мрачно! Но Акменра не прекращал: — Психологи говорят, что для отсутствия комплексов нужно смеяться над собой. — Ак! Я на всю жизнь насмеялся, аж живот болит! — Сильно болит? Сейчас придём — проверим. В прихожей, на кухне или в кровати? — Где хочешь, только не прямо в холле и не в парке за деревьями! Аххаха! Акменра остановился, взял Ларри за щеки ладонями и сказал: — Хорошо, что тебе смешно. Это значит — эксперимент удался. И поцеловал его прямо посреди парковой дорожки.