UnderFreedom

      Вроде сама его позвала, а вроде и не знаю, с чего начать разговор.       Санс сидит на стуле напротив меня. Он отказывается присаживаться на кровать рядом и, похоже, не желает даже приближаться ко мне. Лениво оперевшись о спинку стула, сложив руки и положив на них голову, монстр неотрывно смотрит на меня, но при этом его взгляд устремлён куда-то ещё, будто сквозь меня.       Меня одолевают странные чувства. Они борются друг с другом, и я не знаю, что мне думать или говорить. Мысли путаются. Может, зря я затеяла этот разговор? Ещё не поздно его отложить в долгий ящик или вовсе забыть о нём.       — ты хотела поговорить, малая, — напоминает скелет. Вздрагиваю и закусываю губу. — я всё понимаю, но мне ещё работать надо.       Хотела... Хочу ли?       — Мог бы и отдохнуть. Не забывай, что есть ещё и Альфис. Думаю, она справиться со всем и без тебя, — заботливо отвечаю я. Понимаю, что лучше не тянуть. — Я хотела поговорить с тобой о потерянных. О всей твоей лжи касательно всей ситуации.       Скелет строит недоуменное выражение лица. Монстр даже чуть приподнимается, но сразу опускается на стул и отводит взгляд глазниц в сторону, потирая шейные позвонки.       — с чего ты взяла, что я врал? — как бы говоря о чём-то неважном, интересуется скелет.       Я вижу по нему: он понимает, о чём я говорю, но продолжает гнуть свою палку.       — Ты знаешь Чару, — чётко показываю знаки, — и не отнекивайся, — сразу говорю, замечая, как он хочет возразить, — я говорила с Андайн вчера.       Сначала Санс явно желает оспорить мои слова, поднял указательный палец, однако после отворачивает череп в сторону и с откровенной злостью шепчет: «ну рыба треклятая…».       Терпеливо жду, когда скелет всё же удостоит меня своим вниманием.       Он не скоро остывает и не скоро продолжает говорить, но его настроение всё ещё недовольное, и глазницы потухшие.       — малая, поверь, это было твоего блага ради…       — Второй раз на свои кости наступаешь, — вежливо подмечаю ему.       Скелет тут же замолкает. Он отводит взгляд в сторону и прикрывает глазницы. Он опять замолкает. Мне становится тяжело от этого молчания, невыносимо. Кажется, будто в комнате душно, почти нет воздуха.       — твоя взяла, — он говорит это чертовски резко и с таким выражением, что я дёргаюсь, едва не поджимая под себя ноги и не уползая назад. — надеялся, что ты не узнаешь, однако... мой промах. не нужно было тащит тебя в лаборатория и на задания вообще.       Мне становится страшно. Голос скелета приобретает всё более страшные нотки, от которых хочется бежать. Я и подумать не могла, что он может так пугать. Но почему? Что случилось?       Я хочу задать вопросы, но он не смотрит на меня, предпочитая отворачиваться.       — и что хочешь делать? на чьей ты стороне?       Он всё ещё не смотрит на меня. Не зная, как привлечь его внимание, хлопаю в ладоши — и он наконец обращает на меня внимание. Глазницы — две пустые чёрные дыры. Мне страшно, но я пытаюсь показать слова.       — Она моя сестра, — немного вяло отвечаю ему. — Но она натворила немало плохо. Я не буду за неё. Никогда.       Сансу требуется время. Он молчит, не смотрит на меня.       А я со страхом жду ответа.       В какой-то момент он всё же поворачивается ко мне. Теперь на его лице неуверенность и сомнения. Я вижу его белые точки в глазницах, теперь действительно смотрящие на меня. Это радует, и с груди падает груз, что так давил.       — прости, — только и произносит он. Я мотаю головой и говорю, что всё нормально — вру, но пусть так. — я верю тебе.       — Спасибо, я благодарю скелета от всего сердца — он мне верит, и большего не надо.       Он кивает. Но он всё ещё не улыбается — его лицо всё ещё выражается серьёзность.       — ты хочешь что-то узнать, верно?       Разумеется. И не просто что-то.       — Почему ты не пошёл против Чары?       Он немного мнётся, но отвечает:       — ты и чара — владельцы души решимости. я помню, что могла делать форте, и сила каждой из вас отличается от того, что могла она. я не совсем уверен в твоих силах, но вот чара — она может отматывать время окружающих.       Недоумённо смотрю на скелета. Он имеет в виду эти.. сбросы? И не имеет ли он в виду, что мы можем делать разные вещи даже с учётом, что у нас душа одного добродетеля?       — А что могла делать Форте? И в чём тогда мои силы? — заваливаю его вопросами.       Скелет выдыхает и отвечает:       — она могла сохранятся, возрождаться, перематывать время и для себя, и для окружающих. если чара получит ранение, она, конечно, не сможет это восстановить, но она может успеть перемотать время другим. ты же, возможно, может делать это для себя. но это лишь теории.       Мотаю головой, пытаясь уложить это всё в голове. Всё, что связано с душами, довольно сложно для меня и почти непостижимо — голова взрывается.       Но кое-что я понимаю: Чара может получить урон и не сможет его отмотать, как это сделала я, когда Андайн пыталась меня убить.       Невольно содрогаюсь, но тут же отбрасываю эти воспоминания прочь.       — Но почему ты не пытался?!.       — потому что она успевала отматывать время, — он отвечает сразу, даже не досмотрев все те знаки, что я пыталась показать. — я могу помнить сбросы, потому понимал, что постоянное повторение ни к чему не приведёт. и мы бежали.       Выдыхаю.       Альфис не помнит, если верить Андайн, и это имеет смысл. Но Гастер?.. Возможно, он тоже может запоминать эти сбросы. Тогда всё становится на своим места!       — Вы пойдёте спасать Азгора?       Санс неуверенно кивает. Я уверена, если предложу свою помощь, он откажет. Тем более, что я всё узнала.       Я просто молчу и раздумываю над всем, что узнала, придя в это Подземелье. Что я сделала и что это мест сделало со мной за считанное время. Кажется, будто прошёл год.       — не будешь проситься пойти с нами? — удивлённо спрашивает скелет.       Тихонько мотаю головой.       — Ты не позволишь, верно?       — разумеется.       На этом наш разговор значится законченным.       Санс поднимается со стула и неспешно идёт к двери. Рекс рядом слегка ворочается, продолжая спать дальше, что он и делал в течении всего нашего разговора. Слышу, как он открывает дверь, но после — ни единого шороха. Когда эта тишина длится слишком долго, решаю посмотреть в сторону прохода — скелет всё ещё стоит в проёме, будто не решаясь.       — прости.       Он быстро покидает комнату, оставив меня со смутными чувствами и каким-то странным осадком.       За что простить? Что он имел в виду?