and then she burst into tears

Звон клинков, взмах, второй, синхронный выпад, уворот и финальный прыжок: лунное чудовище разваливается на кусочки. Оболочка цвета слоновой кости рассыпается, обнажая пустые внутренности, похожие на дольки высохшего апельсина. Им на этот раз повезло и внутри нет ничего. Ещё один синхронный взмах клинков, гость и вся многочисленная пехота рассыпается в пыль. Борт с облегчением выдыхает и уходит со своего поста, здесь делать больше нечего. Аметист. Достаточно крепкий, чтобы держать удар и достаточно хрупкий, чтобы осознавать, что ударов нужно избегать, а от атак уходить. И уводить атаки от других. Минералам покрепче, к сожалению, свойственно только второе. Алмазы защищают, лезут напролом и в пекло. У кого-то выходит, у кого-то – нет. Борт злится, вспоминая разбитую на кусочки напарницу. Аметисты, если и бьются, то вместе. В повседневной жизни кажется, что они держаться друг друга скорее по привычке, чем искренне и как близнецы: ни одного вопроса, ни одного ненужного жеста, каменные лица. Но повседневная жизнь имеет свойство заканчиваться порой каждый день, а это значит – защищай или тебя пустят на красивую побрякушку, очередной блестящий шип, который позже раздавит твоего друга. Или недруга; какая разница, какие отношения вас связывали, главное – вы одинаково ценны. И дело даже не в крепости. Аметист сражается прежде всего за сражающегося рядом, за свою точную копию – и не разобрать какой из них ты. Нужды в этом никакой. Звон клинков, взмах, второй, синхронный выпад: даже триумф на лицах выглядит одинаково, улыбки, более хрупкие, чем их обладатели, могут рассыпаться из-за любой упущенной детали: не заметил белого рыцаря в клубе белой пыли – пропал. Но белая пыль оседает, а рыцарей в ней нет – и.. одно движение – и руки в замок, голова к голове, даже напыление на бледных руках стереть не сумели. Зачем оно? Чтобы походить на живших здесь когда-то людей. Кто эти люди? Знает только сенсей. И пусть знает: самоцветам это знание ни к чему – суметь бы защитить то, что от них осталось. Борт наблюдает за двумя утешающими друг друга после битвы силуэтами: руки в замок, голова к голове, осели на траву, будто сломанные, но Борт знает – целёхонькие, а боялись только друг за дружку. Уворот и финальный прыжок: лунное чудовище разваливается на кусочки, обнажая сапфировые колья. Хочется отвернуться, но отвлекаться нельзя – время для скорби найдётся позже. Борт срывается с места, закрывая два застывших силуэта собой. Спустя считанные секунды Аметист отвечает тем же. Клинки разрезают лунные конструкции легко, непринуждённо и синхронно, как будто перед невозмутимым лицом поместили огромное зеркало и сольный танец стал парным: разворот, взмах клинка, звук трескающегося камня. Борт приходится укрыться от летящей сапфировой крошки, чтобы тут же рвануть за ней: не упустить ни кусочка, когда-нибудь брата удастся вернуть. Когда-нибудь! Лавандовый танец не заканчивается никогда: точный расчёт, выверенные движения, а после – руки в замок, голова к голове и разговор, который слышать не нужно никому. Спустя минуту шаг за шагом, вместе, будто соло перед большим зеркалом – вон. Ни вопроса, ни взгляда, ни лишнего жеста, лица – спокойны: две точные копии. И не разобрать, какой из них ты.